Ребекка Форстер - Грезы

Сасс Брандт лежала без сна, уставившись в потолок, глядя на розовые отблески восходящего солнца. Рядом спал Курт Ивенс, вовсе не подозревавший, что женщина, которую любил он и боготворили миллионы поклонников во всем мире, далеко не довольна своей жизнью. Будь у него несколько иной характер, то, возможно, Курт заглянул бы за ее красивую внешнюю оболочку, вслушался бы в смысл слов, а не только в звучание голоса, и понял бы истоки ее неудовлетворенности. Но нет, проснувшись, он решил, что у Сасс всего лишь мимолетный каприз; что красивая, богатая и удачливая кинозвезда просто-напросто поддалась взбрыкам артистического — или женского — темперамента.

Еще затуманенными сном глазами Курт взглянул на Сасс и подумал, что она, в тончайшей ночной рубашке, очень и очень соблазнительна. Он обвил тонкую талию возлежащей рядом богини и уткнулся носом ей в шею, издавая ласковое урчание, обычно безотказно действовавшее на нее, в каком бы настроении она ни пребывала.

— Отстань, — пробормотала Сасс, отвернувшись.

Сон слетел с Курта одновременно со страстью. Улыбка померкла, потом исчезла совсем. Итак, снова отказ. Что-то в последнее время он получает их слишком часто.

— Прости.

— Нет, — с раскаянием прошептала Сасс, — ты меня прости, милый. Вообще, я просто… — Она подняла узкую ладонь с длинными пальцами, собираясь, казалось, дотронуться до него, но тут же уронила ее на одеяло. — Я и сама не понимаю, что со мной происходит. Скорее всего, я просто устала.

Сон пропал окончательно. Курт лежал, озадаченно размышляя: то Сасс полна жизни и энергии — он обожал ее в такие минуты, — то вдруг становится вялой и раздражительной. Хотелось бы узнать, чем это вызвано. Пригладив взъерошенные волосы, Курт взглянул на нее и поинтересовался:

— От чего? От чего ты устала?

— Почему ты решил, что я устала от чего-то? — прошептала Сасс, в глубине души надеясь, что у него и в самом деле найдется ответ на этот вопрос.

— Просто смутные догадки. Ты легла спать так рано, что наверняка выспалась, и не позвала меня, так что, видимо, не испытывала одиночества. — Он засмеялся, но в смехе сквозила грусть. Как он боялся, что это может произойти…

— Полагаю, ты прав. Я устала от чего-то. Я устала от всего, — заявила она, внезапно решившись высказаться. — Я устала от «Перекрестного огня». Этот фильм вытянул из меня все соки. Я устала от того, что меня заставляют делать рекламу этому фильму. Устала от съемок, от вечных чужих глаз, когда даже поесть спокойно нельзя. Устала от этого цвета стен в моей спальне. Устала быть Сасс Брандт — кинозвездой. Мне просто хочется побыть обычным человеком.

Курт рассмеялся, но сердце его сжалось. Это, пожалуй, серьезно.

— Что ты говоришь? Если тебе так этого хочется — нет проблем. В Голливуде найдется тысяча блондинок, с нетерпением рвущихся стать очередной звездой века. А кроме того, если бы ты не была той, кто ты есть, я бы не лежал тут рядом с тобой. Не любил бы каждый дюйм твоего тела, не пытался бы понять, что же мне такое сделать, чтобы исправить положение.

Курт сунул руку под одеяло, но к его игривому тону явственно примешивалась досада. Он никогда еще не слышал от Сасс подобных слов. Устала от жизни? Да это просто невероятно! Сасс Брандт богата, влиятельна, талантлива и чертовски сексуальна. Ему хотелось, чтобы она и впредь оставалась такой. Чтобы все оставалось таким, как сейчас.

Он начал водить пальцем по ее колену и остановился только тогда, когда понял, что она не затрепетала и не отозвалась на его ласку. Ну что ж, по крайней мере, она хотя бы не напрягается так, как несколько недель назад. Решив не испытывать судьбу, Курт похлопал ее по руке и посмотрел на нее с таким обожанием, какое только мог изобразить.

— Ты просто великолепна, известно ли тебе это?

— Этого мало, Курт, — мягко возразила она, но он почувствовал, как она напряжена. — Я не ощущаю себя красивой. Гляжу в зеркало и вижу себя, все ту же, прежнюю. Я выгляжу усталой, раздраженной и даже не могу понять отчего. — Сасс провела пальцем по затейливому узору, вышитому по краю простыни. Казалось, она вот-вот расплачется, и Курт подивился глубине ее переживаний. Сам он не был подвержен столь страстным чувствам, если не считать любви к Сасс.

— Может, дело не в тебе, — отважился произнести Курт.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, ты от меня устала? — мрачно спросил Курт. Не хотелось, конечно, об этом думать, но, может быть, она чувствует себя несчастной из-за него? Если это так, то он уйдет. Он ее любит так сильно, что готов на все. — Тогда брось меня, прогони от себя.

— Курт, я никогда этого не сделаю, — пробормотала Сасс, разочарованная тем, что он, так хорошо знающий ее, не понимает, насколько глубоко ее недовольство жизнью. А еще ее разочаровало, что Курт прежде всего подумал о себе. — Мне просто не верится, что ты действительно так считаешь.

— Значит, ты все еще меня любишь?

— Конечно, люблю, — откликнулась она, и он улыбнулся, не замечая отрешенности ее взгляда, в котором таилось отчаяние. Он внимал лишь тому, что она говорила и делала, а не тому, как она это делала. Курт закрыл глаза и наслаждался прикосновением ее ладони, гладящей его щеку.

Сасс привычно изобразила милую улыбку. Курт как всегда прав. Она чертовски удачливая особа. Он возник в ее жизни три года назад во время работы над фильмом «Жена Питера», да так в ней и остался. Она обожает его за непринужденные манеры, остроумие и обаяние, за стремление преуспеть самому, а не довольствоваться местом в ее тени. Она любит его и за честность. Ей нравится, что он всерьез старается понять причины ее огорчений. К несчастью, он ничем не может помочь ей. Ведь она и сама ничего не понимает. Просто с некоторых пор ее не покидает беспокойство, как бы упорно она ни работала и сколько бы они ни занимались любовью.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О тебе, — искренне ответила она.

— И что же?

— Как сильно я тебя люблю, какие чувства ты во мне вызываешь. Я думаю, что ты необыкновенный. — Сасс пожала плечами, словно показывая, как трудно ей объяснить все это. Иногда кажешься такой неискренней, обнаруживая настоящие, взаправдашние эмоции. Как ей сейчас не хватает сценария.

— Это ты необыкновенная, Сасс. Для меня и десяти миллиардов зрителей во всем мире.

— Нет. — Сасс приложила к его губам пальчики, не давая ему продолжить. — Это из-за тебя я чувствую себя особенной. И просто не знаю, как мне благодарить тебя за это. Моя мать была единственной, кто вызывал во мне это чувство, пока не появился ты. Я искренне верю, что ты любишь именно меня, а не мой имидж. И признательна тебе за это всем сердцем.

Курт приподнялся и посмотрел на нее. Красивый лоб перерезала горькая морщинка, глаза скрылись за длинными ресницами. Иногда его забавляла ее странная наивность. При всей своей умудренности, жажда быть любимой делала ее иногда почти одержимой. И в такие минуты им овладевало чувство вины. Как он мог объяснить, что для него в равной степени важен ее имидж, как и она сама. И картинка на рекламном плакате, и лежащая рядом с ним женщина во плоти. У него не нашлось ни слов, ни умения поделиться с ней этими потаенными и противоречивыми мыслями, и Курт Ивенс сделал единственную вещь, которую умел делать. Стал любить ее.

Расстегивая пуговицы на ночной рубашке Сасс, он жарко шептал ей, как сильно она нужна ему. Нежно целовал ее, касаясь губ и щек, спускаясь к шее. Осторожно прикоснулся губами к ее груди и уже собирался снять с нее сорочку, когда в дверь спальни бесцеремонно постучали. Три раза. Сигнал экономки. Курт издал разочарованный стон, с недовольным видом перекатился на свою сторону кровати и вновь укрылся одеялом.

— Ах, Курт, — сочувственно вздохнула Сасс. Искусная актриса, она постаралась показать, что разочарована не менее сильно, чем он. И все-таки мысленно поблагодарила экономку. Накинув халат, она крикнула: — Что такое, Винифред?

Дверь отворилась и появилась пятидесятилетняя Винифред. Скрестив на груди руки, она без всякого интереса посмотрела на лежащую в постели парочку. Она симпатизировала Сасс и Курту, но такой привязанности, какую питала когда-то к семье Карсон, не испытывала. Какие милые были дети. Звукам любовных утех Винифред предпочитала детский гам. А с этой парочкой то и дело наталкиваешься на странные вещи.

Не сказать, чтобы мисс Сасс ведет себя несдержанно, но вот у мистера Курта существует привычка проделывать немыслимые вещи в самых неподходящих местах и в самое несуразное время. По крайней мере, раньше такое за ним наблюдалось. В последнее время в доме все шло не слишком гладко. Но Винифред знала, что она не уйдет, даже если они вознамерятся предаваться своим плотским удовольствиям на обеденном столе. Пожалуй, больше никто не платит так хорошо и не требует так мало, как Сасс Брандт.

— Мисс Сасс, это мистер Мейден.

— Я что-то не слышала телефонного звонка, — удивилась Сасс, оглянувшись на Курта за подтверждением. Он покачал головой и изобразил недоумение на лице. Она засмеялась, понимая, что Курт предпочел бы скорее иметь дело с телефоном, с которого можно снять трубку, чем с Винифред, игнорировать которую невозможно.

— Нет, мэм. Мистер Мейден ожидает в гостиной. Он сказал, что вы с ним договорились о встрече, — терпеливо ответила Винифред.

— Ах, Господи! — Сасс нагнулась над прикроватным столиком и заглянула в календарь, добросовестно заполнявшийся каждый вечер Лизабет. Затем откинулась на подушки, собираясь с духом. Что с ней происходит? Неужели она теряет рассудок.

— Вы абсолютно правы. Я совершенно забыла. Лизабет только вчера вечером напоминала мне о встрече. Она там, с мистером Мейденом?

— Да, мэм. По-моему, у них есть о чем поговорить.

— Не сомневаюсь, — весело засмеялась Сасс. — Они готовы заставить меня прыгать до ста десяти лет. Ступайте вниз и спросите у мистера Мейдена, не желает ли он позавтракать. А я сегодня ограничусь соком, арбузом и кусочком тоста. И никакого масла.

— Мисс Лизабет мне уже говорила, мэм, — фыркнула Винифред. Помощница у Сасс такая, что жутко становится. Лизабет может сказать, что хочет мисс Брандт, еще до того, как та сама об этом подумает. Винифред преклонялась перед таким талантом и находила его удобным. Благодаря этому легче было вести хозяйство.

— Лизабет просто неподражаема. — Сасс вздохнула и откинула одеяло. — Видно, я самый предсказуемый человек на свете, или она шизик.

— Да, — пробормотал Курт. Приподнявшись на локте, он пытался схватить ее за руку и затащить назад в постель.

Сасс метнула на него укоряющий взгляд и освободилась. Неприязнь Курта к Лизабет огорчала ее. Она ведь не только ее помощница, но и лучшая подруга. И жить вот так, как они, в этом просторном компаунде на Малибу становилось тяжело, если между кем-то возникали трения. В ближайшее время Лизабет и Курту придется выяснить отношения. Но только не сегодня утром.

Винифред все не уходила.

— Мистер Курт? — Служанка склонила голову набок и поглядела невидящими глазами на постель. Женщины всего света отдали бы что угодно, лишь бы оказаться на ее месте, однако вид лежащего под простынями обнаженного Курта Ивенса не произвел на Винифред ни малейшего впечатления.

— Ничего не нужно, спасибо. Но вот на ленч я бы не отказался от китайского салата с курицей, какие делает Эми. Как, это возможно? — Тон Курта был далек как от надменности, так и от заискивания. Он чувствовал себя с прислугой невероятно уверенно. — А ты как, Сасс?

— Я тоже не откажусь. Винифред, пожалуйста, скажите мистеру Мейдену, что через четверть часа я спущусь. И еще передайте им, чтобы они не строили за меня никаких планов. Терпеть не могу, когда они делают это у меня за спиной, — предупредила Сасс, понимая, что ни Ричард, ни Лизабет не обратят на слова Винифред ни малейшего внимания.

— Да, мэм.

Винифред исчезла. Сасс вздохнула и направилась в ванную, одна стена которой была сплошь стеклянной, сбрасывая по дороге ночную рубашку. Выглядела она потрясающе, лучшего Курт и представить себе не мог.

— Вот так, — пробормотал он. В конце концов любому мужчине приходится смиряться.

Сасс удивленно оглянулась через плечо, ее светлые глаза расширились, когда она увидела, как Курт отшвырнул в сторону простыни. И она усмехнулась. Ему только этого и требовалось.

Одним прыжком он выскочил из постели и ринулся за ней вслед. Сасс взвизгнула и бросилась в ванную, едва не поскользнувшись на кафеле, покрывавшем пол, стены и потолок. Курт без труда настиг ее. Схватив за талию, прижал к себе, и их тела слились. Сквозь стеклянную стену ванной струились золотые лучи солнца отражаясь на белом кафеле. Густой лес подступал вплотную к стеклу, загораживая их от любопытных глаз. И здесь-то Курт и Сасс закончили то, что начали в постели. На этот раз Курту удалось убедительно доказать, что это одно-единственное лекарство против ее хандры.