Шаги приближались. Беттина тоже прислушивалась к ним, и ни одна из них не могла тронуться с места.

Тут дверь распахнулась, и, к своему неописуемому облегчению, Мелита увидела маркиза.

Беттина бросилась к нему с криком:

— Папа! Папа!

Маркиз подхватил дочь на руки и, к изумлению Мелиты, поцеловал ее в щеку.

Он встретился глазами с глазами Мелиты, и, словно повинуясь его взгляду, она двинулась к нему навстречу.

Прижимая к себе Беттину, обвившую руками его шею, маркиз протянул свободную руку Мелите. Мелита затрепетала, ощутив тепло его пальцев, чувствуя, что она вот-вот разрыдается.

— Вы целы и невредимы! — обрадованно воскликнул маркиз. Мелита никогда раньше не видела его таким счастливым. — Они вас не тронули?

— О, папа! — воскликнула Беттина. — Мы молились, чтобы ты явился поскорее и спас нас. Мы с мисс Уолфорд мысленно посылали тебе белых голубок с молитвой, чтобы они помогли тебе найти нас.

— Они и помогли, — улыбнулся маркиз. — Но надо и Мотылька поблагодарить за его помощь.

— Мотылек сказал тебе, где мы? — недоверчиво спросила Беттина, поднимая голову с отцовского плеча.

— Не совсем так, — сказал маркиз, — но он дал мне понять, что с вами что-то случилось, хотя в первый момент я подумал, что он сбросил мисс Уолфорд.

Мелита по-прежнему держала его руку в своих. Только теперь заметив, что цепляется за него, словно он спас ее, когда она тонула, Мелита поспешно отпустила его руку.

— Я расскажу вам подробно все, что произошло, но сначала давайте выберемся отсюда, — предложил маркиз.

— Пожалуйста, забери нас отсюда, папа! — взмолилась Беттина.

Взяв со стула их жакеты, Мелита последовала за маркизом, несшим на руках Беттину, вниз по лестнице.

Когда они спустились на первый этаж, девушка увидела, что дом был большой и просторный, как она и догадалась по размеру чердака. Меблирован он был скудно. Она решила, что похитители просто сняли этот пустующий особняк, чтобы держать в нем Беттину в ожидании выкупа.

Когда они оказались в обширном вестибюле, Мелита увидела, как полицейские уводят через парадную дверь двух американцев.

У входа стояло несколько солдат с ружьями, вытянувшихся при появлении маркиза.

В это время из соседней комнаты в вестибюль вышел офицер. При виде маркиза с девочкой на руках он с улыбкой обратился к нему:

— Так вы нашли свою дочь, милорд!

— Они были на чердаке, и я рад сообщить вам, что им не причинили вреда, — сказал маркиз.

— Это, вероятно, было ужасное испытание для молодых леди, — заметил офицер.

Он смотрел на Мелиту с нескрываемым восхищением.

— Да, они многое пережили, — согласился маркиз, — и чем скорее я увезу их отсюда, тем лучше.

— Завтра я надеюсь получить от вашей светлости официальное заявление о случившемся.

— Вы его обязательно получите, — пообещал маркиз. — И я не пожалею усилий, чтобы этим мерзавцам досталось по заслугам.

— Можете быть в этом уверены.

— Благодарю вас и, пожалуйста, передайте полковнику мою благодарность за ту помощь, которую вы и ваши люди нам оказали, — на прощание обратился маркиз к офицеру.

— Передам непременно, милорд.

Он все еще не сводил глаз с Мелиты, и она чувствовала на себе его взгляд, когда они выходили из подъезда.

Девушка начинала понимать, почему маркизу удалось найти их так быстро.

У подъезда была линейка, видимо доставившая солдат, и два полицейских экипажа с решетками на окнах. В одном из них, тронувшемся в момент их выхода, находились, как она поняла, преступники.

Затем Мелита увидела любимого жеребца маркиза Геркулеса и около него двух грумов из Сэрл-Парка верхом на лошадях.

Маркиз оглянулся по сторонам, и один из полицейских тут же подошел к ним.

— Я послал за наемной каретой, милорд. Она будет здесь через несколько минут, — предупредил он.

Карета появилась совсем скоро. Маркиз усадил Беттину на заднее сиденье и отступил, чтобы пропустить вперед Мелиту.

Она хотела сесть на переднее сиденье, спиной к лошадям, но маркиз предложил ей сесть рядом с Беттиной, и Мелита повиновалась, сознавая, что занимает его обычное место.

Маркиз поблагодарил полицейского и приказал кучеру трогаться.

— Сядь рядом со мной, папа, — попросила Беттина. — Здесь много места, а то я могу сесть к тебе на колени. Я хочу убедиться, что ты здесь, со мной, и эти ужасные люди не отрежут мне пальцы, как они грозили.

— Отрезать тебе пальцы? — с гневом переспросил маркиз.

Он пересел на заднее сиденье и взял дочь на колени.

На поворотах их прижимало друг к другу, и Мелита всем своим существом ощущала его близость. Она убеждала себя, что это странное чувство возникало у нее потому, что маркиз спас их, не желая признаться себе, что причина крылась в чем-то другом. Что-то произошло, когда он протянул ей руку и она почувствовала прикосновение его пальцев.

— Я испугалась, папа, очень испугалась! — говорила Беттина. — Сначала они пригрозили, что убьют меня, а потом пообещали, что отрежут мне пальцы, если дедушка не заплатит выкуп!

— Ты должна была бы знать, что я найду тебя задолго до того, как они успеют сделать что-нибудь дурное, — сказал маркиз.

— Мисс Уолфорд не сомневалась, что ты услышишь наши молитвы, которые долетят до тебя, как белые голубки. Она была гораздо смелее меня!

— Это неправда, — возразила Мелита. — Беттина держалась очень храбро, ваша светлость. Вы бы очень гордились своей дочерью, если бы видели, как мужественно она держалась.

— Я горжусь вами обеими, — улыбнулся маркиз. — Но такое больше не должно повториться.

— Конечно нет! — воскликнула Мелита. — Но откуда вы могли ожидать…

— Я должен был предвидеть нечто подобное, — перебил ее маркиз. — Я обвинял во всем себя, когда следовал за вами до Лондона.

— Следовал за нами? — изумленно воскликнула Беттина. — Что это значит, папа?

— Я расскажу обо всем по порядку, — пообещал маркиз, — но мне кажется, что в первую очередь вам надо подкрепиться. Ведь вы не тронули это неаппетитное блюдо, что я видел на столе. Поэтому давайте отложим мой рассказ до возвращения домой.

— Да, конечно, — согласилась Беттина, — но я просто умираю от любопытства.

Мелите тоже было любопытно, но и ей пришлось ждать, пока они не приехали в Сэрл-Хаус — уютный особняк, расположенный на одной из центральных улиц Лондона.

Они с Беттиной вымылись, привели себя в порядок. Затем девочка провела свою компаньонку по красивому городскому дому, в котором они, впрочем, бывали лишь изредка, и закончила показ особняка в большой гостиной, где их уже ожидал маркиз.

Он настоял, чтобы Мелита выпила бокал шампанского.

— Оно поможет вам справиться с последствиями шока, — сказал он. — К тому же нам есть что отпраздновать.

— А мне тоже можно? — спросила Беттина.

Маркиз позволил ей сделать глоток из своего бокала, но, попробовав вино, девочка скривилась и сказала, что предпочитает лимонад.

Он взглянул на часы.

— Не знаю, что нам подадут, поскольку нас не ожидали, — сказал маркиз, — но, зная, как вы проголодались, я приказал подать что-нибудь, лишь бы поскорее.

В этот момент дворецкий доложил, что завтрак подан, и они прошли в Овальную столовую.

На красиво сервированном столе было много аппетитных блюд, но Мелита с таким увлечением слушала рассказ маркиза, что не замечала вкуса пищи.

— Я зашел утром в конюшню и только собирался выехать на Геркулесе, — начал он, — как бурей влетел Мотылек.

Маркиз так живо продолжал свой рассказ, что Мелите казалось, будто она видит все собственными глазами.


— Ваша светлость, случилось несчастье! Он сбросил ее! Мотылек сбросил мисс Уолфорд, милорд! — закричал Сэм при виде оседланного коня без всадницы.

Огромный жеребец остановился возле своего стойла.

— Я не должен был позволять ей выезжать на нем, — признался маркиз.

Сильно опасаясь, что Сэм прав и с Мелитой произошел несчастный случай, он приказал двум грумам, прогуливавшим во дворе лошадей, следовать за ним.

— Предупредите кого-нибудь в доме, что нам может понадобиться врач, Сэм, — бросил он через плечо, отъезжая.

Он был уверен, что Беттина и Мелита выехали по своему обычному маршруту, по парку, затем через рощу и оттуда по аллее к почти законченному скаковому кругу.

Геркулеса не нужно было пришпоривать, он, казалось, чуял серьезность момента и скакал так быстро, что грумы едва за ним поспевали.

Маркиз выехал из рощи на аллею и уже направился было к скаковому кругу, как вдруг увидел на земле хлыст Беттины, который она уронила, когда похитители стаскивали ее с седла.

Маркиз придержал Геркулеса и, осмотревшись, увидел следы не двух, а большего числа лошадей.

Ему это показалось странным. Но, приглядевшись, он отчетливо увидел место, где Мотылек развернулся и поскакал обратно по аллее, в то время как следы копыт других лошадей вели дальше.

Конские следы вели к проселочной дороге, где четко виднелись на мягком грунте следы колес.

Маркиз встревожился. Он начал подозревать, что могло случиться большее несчастье, чем падение с лошади, хотя это и казалось невероятным.

И вдруг в траве у дороги он увидел что-то светлое.

— Джим, — велел он подъехавшему груму, — слезь и посмотри, что там в траве.

Когда грум показал ему поднятый им предмет, маркиз увидел, что это была перчатка Беттины.

Быстро сообразив, что его худшие опасения оправдались, он подсчитал, что экипаж похитителей опередил его не больше чем на четверть часа.

Маркиз немедленно отправил Джима на раскинувшийся за рощей луг, где в это время проходили маневры территориальной армии Бакингемшира, в которой служил он сам. Милорд велел ему сообщить полковнику о случившемся и попросить его прислать десяток солдат под командой одного из офицеров в Сэрл-Хаус на Парк-Лейн.

Другому груму маркиз приказал следовать за собой в Лондон и, если ему не удастся догнать Геркулеса, немедленно по прибытии отправиться в полицейский участок на Пикадилли, попросить нескольких полицейских явиться в Сэрл-Парк и ожидать там его инструкций.

Грумы поняли, что сам маркиз намерен как можно быстрее достичь Лондона, заставив Геркулеса показать скорость, какую тому еще никогда раньше не приходилось развивать.

Маркизу было известно, что из Сэрл-Парка в Лондон вела только одна хорошая дорога, и он предполагал, что именно по ней похитители и увезли Беттину.

Однако, чтобы убедиться, что они не поехали в другом направлении, он остановился в первой же деревне и потратил несколько минут драгоценного времени, расспрашивая, не видел ли кто недавно на главной улице запряженного четверкой экипажа.

В этот погожий летний день несколько стариков сидели у деревенского кабачка, грелись на солнышке, и всякие, даже мелкие события не могли ускользнуть от их внимания.

Да, они видели проезжавшую карету, и им показалось странным, что в такую жару занавески на окнах были спущены. К тому же на форейторах не было ливрей. Карету сопровождали четверо верховых.

Едва они успели закончить свой рассказ и один из них, самый ловкий, поймал на лету золотую гинею, брошенную маркизом, как тот был уже снова в пути.

Геркулес обливался потом, а сам маркиз дышал с трудом, когда наконец на подъеме карета похитителей замедлила движение и маркиз увидел то, что искал.

Было заметно, что сопровождавшие карету всадники держались к ней ближе, чем полагалось, и все они ехали с приспущенными стременами.

Маркиз вспомнил, что Мелита обратила на это внимание, когда во время прогулки они встретили одинокого всадника.


— Вы были правы, мисс Уолфорд, — сказал ей маркиз, отодвигая пустую тарелку. — Это были американцы, и, если бы у меня хватило ума, я бы сообразил, что их появление в моем поместье могло означать опасность для Беттины.

— Как можно было ожидать, что такой ужас случится в Англии? — спросила Мелита.

— К сожалению, о громадном состоянии ее деда известно по обе стороны Атлантики, — сухо заметил маркиз.

— Может быть, если бы я сказала, что мне не нужны дедушкины деньги, такого бы не случилось, — предположила Беттина.

— Такое и не повторится, я этого не допущу, — твердо сказал маркиз и прибавил: — Теперь ты понимаешь, почему я не отпускал тебя в Америку?

«Это было достаточным оправданием его поступков», — подумала Мелита.

Она вспомнила, как погибла по пути в Америку его жена, и поняла, что такие обстоятельства могли внушить ему опасения за жизнь единственного ребенка.

— Какой ты молодец, папа, что нашел меня! Но в одном ты не прав: Мотылек никогда бы не сбросил мисс Уолфорд, он любит ее.