— Курт, — вздохнула Сасс. — Мне просто не верится.

Страх, холодный как сосулька, проник в его сердце. Сейчас она откажет ему, и он будет бессилен что-либо изменить. Господи, помоги, он сойдет с ума, если она откажет. Совершенно неожиданно Курт понял, что она для него — весь мир.

— Сасс… — начал он, но голос его задрожал, а потом и вовсе перестал слушаться. И это было не игрой, а искренним чувством мужчины, боящегося утратить то, что ему дорого. Курту еще никогда не доводилось испытывать разочарование, и он приготовился к тому, чтобы выдержать этот первый ужасный удар.

— Курт, — прошептала Сасс, и ее пальцы нежно скользнули по его лицу, словно ей хотелось сохранить в памяти прикосновение. Этот жест придал ему смелости. Он заглянул ей в глаза и увидел в них надежду. В глазах стояли слезы, и Курт посмел поверить, что это слезы счастья. — Я тоже тебя люблю, Курт.

— Тогда выходи за меня замуж. Прошу тебя, будь моей женой. Ты никогда не пожалеешь об этом, Сасс. Обещаю, что буду любить, обожать тебя. У нас будут красивые дети…

— Дети!

Теперь она рассмеялась, но тут же смолкла, из уголка глаза скатилась слеза. Она тихо всхлипнула и вытерла ее. Туча ушла, оставив Курта и Сасс в лучах декабрьского солнца. Вокруг них цвели цветы и кустарники, шевелясь на ветерке, где-то вдалеке кричала чайка, словно побуждая Сасс к ответу. Курт присоединился к ней, убеждая ее всеми словами какие знал.

— Почему бы и нет? Ты можешь представить себе двух более подходящих людей? Наши дети будут великолепными. Умными. Талантливыми…

— Любимыми, — продолжила Сасс, и после этих слов Курт внезапно замолк.

Его рот был все еще открыт, готовый продолжать перечень чудес, ожидающих их, если только она даст свое согласие. И он был готов произнести следующее слово, когда до конца понял смысл слов Сасс.

— Ты хочешь сказать, что они будут любимы, когда они у нас будут? — поинтересовался он. — Или то, что если они у нас будут, то тогда будут любимы? Или что они были бы любимы, если бы были у нас?

Сасс засмеялась и опустила ресницы, дразня его. Она не сомневалась, что это и есть счастье.

— Они у нас родятся после вполне респектабельного срока совместной жизни в браке, когда мы будем уверены, что нам пора и… — Погрозив пальцем, она вновь посмотрела на него. — … Когда фильм будет закончен, сочту за честь стать миссис Курт Ивенс. Сочту за честь и буду в восторге. Думаю, что у нас будет самая фантастическая свадьба за всю историю Голливуда, потому что мы любим друг друга. Я успела убедиться в этом за три года, что мы вместе. — Сасс подошла к Курту и прижалась к нему. — Я обожаю тебя, Курт. Ты никогда не требовал от меня ничего, никогда не ждал от меня большего, чем давал сам. Как я могу тебе отказать?

— Боже! — вздохнул Курт. Он крепко прижал ее к груди, едва смея поверить в свое счастье. Он не находил слов, чтобы выразить свою безграничную радость, огромное облегчение. И Курт сделал то, что делал всегда, когда не находил подходящих слов. Он мгновенно подхватил Сасс на руки. Сасс смеялась, счастливая, она уже видела себя в прекрасном подвенечном платье. Видела цветущий сад. Видела идущего ей навстречу Курта, протягивающего ей руку.

Курт, целуя и обнимая ее, издавал возгласы восторга и видел лишь одно — пустой дом для гостей. Шон Коллиер должен уйти прочь из их жизни, оставить Сасс и Курта вдвоем, снова и навсегда.

9

— Ты не пришел на наш праздничный ужин, — с упреком Сасс взглянула на Шона.

— Сасс, я приехал сюда не развлекаться.

Сидевший возле бассейна Шон достаточно вежливо поздоровался, но тем не менее у Сасс зародились сомнения, не предпочитает ли он на самом деле одиночество. Впрочем, ее душа слишком ликовала, чтобы не попытаться увлечь и его праздничным настроением. И она не оставила для Шона выбора, усевшись возле него. Чудесная ночь, насыщенная ароматами, не самое подходящее время для того, чтобы сидеть вот так, угрюмо глядя на бассейн. Молчание затянулось. Сасс улыбнулась и протянула бутылку шампанского.

— Ну а если праздник совсем маленький, так, между друзьями?

— Тогда другое дело, — сказал он и улыбнулся.

Она почти не видела его с первой декады декабря. Он показывался мало, и она не хотела мешать его работе. И все-таки ей так не хватало общения с ним. Он не спрашивал больше ее мнение, она не знала, как рождается очередная сцена, не видела, как светятся восторгом его глаза, когда он чувствовал, что сценарий движется по правильному пути.

Поначалу Сасс беспокоило его молчание. Она опасалась, что Шон снова отгородится от мира. Меньше всего ей хотелось, чтобы он ощущал боль, претворяя в реальность свои фантазии. Но потом, видя, как он бродит в задумчивости по берегу, сидит у окна гостевого дома, склонившись над работой, она поняла, что он лишь делает то, что для него естественно. И все же такое добровольное изгнание ей не нравилось. Без него ей было грустно, тем более что Курт уехал на рождественские праздники. И сейчас, она с облегчением села рядом с ним.

— Ах, я забыла бокалы. Кстати, в гостевом доме они есть. Может, принесешь?

Шон заколебался, вовсе не будучи уверен, что стоит сидеть вот так наедине с Сасс, ведь он потратил столько усилий, чтобы как можно реже встречаться с ней. Намек Курта был ему более чем ясен. И разлука с Сасс далась не так уж тяжело. Последние недели прошли плодотворно, он много работал и написал в одиночку так много — да, да, в одиночку и одинокий. Он даже ухитрялся не думать, что она делает в своем большом доме, с этим своим Куртом, и почти преодолел тягу к ней. Так что не будет вреда, если они недолго посидят вдвоем. Он направился к домику для гостей и через минуту вернулся с бокалами и забрал у нее бутылку.

— У тебя сил не хватит, чтобы ее открыть, — пробормотал он и, не успела она возразить, как пробка выскочила из горлышка. Шампанское полилось мерцающим водопадом, и Сасс протянула свой бокал. Наполняя его, Шон сказал.

— Вот. Проводим шампанским уходящий год. Ты сейчас должна быть где-нибудь на балу со своим спутником, одетая в роскошное платье.

Шон наполнил и свой бокал, отставил в сторону бутылку и снова уселся в шезлонг. Сасс тоже присела, сделала глоток и лишь потом ответила. Шампанское показалось ей восхитительным, а компания замечательной.

— Сегодня не получилось. Курт не вернулся из Аризоны. Впрочем, ты этого не знаешь, ведь ты не показывал носа несколько недель.

— Это верно, — ответил Шон, внимательно глядя в свой бокал.

— Шон! — сказала Сасс. — Расскажи, как идут дела. А то я уже беспокоюсь. Я вложила в этот фильм почти все, что у меня есть. Ежедневно выплачиваю жалованье съемочной группе и хочу знать, когда можно будет приступить к съемкам. А ты даже не заходишь в дом! Как ты думаешь, сколько еще тебе понадобится времени на доработку сценария?

— Неужели я слышу жалобные стенания, мисс Брандт? — Шон поднял брови и поглядел на нее веселым взглядом. — Никто не ходит перед тобой на задних лапках, и ты чувствуешь себя немного одинокой? — насмешливо произнес он.

— Не говори глупости. Я вполне современная женщина. — Сасс фыркнула и подняла бокал, как бы провозглашая тост за свою независимость. — Я не нуждаюсь в мужчине, чтобы перестать хныкать. Мне нужен сценарий. Пачка листов, где содержатся все, все сцены, чтобы я могла приступить к съемкам. Вот, что мне нужно, Шон Коллиер. — Сасс почти точно изобразила ирландский акцент, наклонившись вперед и глядя на сидящего рядом черноволосого мужчину. — Я делаю ставку на свои деньги и свою репутацию. И пока что мне нечего предъявить.

— Ах, какая жалость, правда? — поддразнил ее Шон.

Он поднес к губам бокал, не в силах отвести от нее взгляда. В этот поздний час Сасс казалась совсем юной в неясном полумраке. Ее кожа сейчас не золотистая, как днем, а белая как фарфор, а вся она такая хрупкая, что, кажется, может сломаться от легкого прикосновения.

Сейчас она напомнила ему маленькую девочку в Рождество. Девочку, ожидающую, что отец сумеет найти денег на тот особый подарок, предмет ее мечтаний, без которого не представляет себе жизни. Шон тихо засмеялся и, еле сдержавшись, чтобы не прикоснуться к ней, осторожно поставил бокал.

Наклонившись, Шон поднял стоявший возле шезлонга пакет и протянул его обеими руками, бросив взгляд на красивую упаковку. Он так и не нашел подходящий подарок, чтобы отблагодарить Сасс за то, что она для него сделала. Милые безделушки она может купить и сама. Вот он и купил самую красивую бумагу, чтобы завернуть свой подарок, единственную вещь, которую она так сильно жаждала. Как нелегко было его огрубевшим рукам завязать такой бант. Но он все-таки осилил — и подарок, и упаковку, — и теперь наступило время поглядеть, понравится ли ей.

— Сасс Брандт, мне не хотелось бы омрачить такой прекрасный праздник. Я не смог это сделать к Рождеству, так что дарю с пожеланиями счастливого Нового года.

Сасс с трепетом приняла подарок, догадываясь, что это такое.

— Спасибо, — прошептала она. — Можно посмотреть?

На миг Шону показалось, что это его присутствие заставляет светиться по-особому ее глаза. Впрочем, он слишком многого хочет. Слишком на многое надеется.

— Конечно, Сасс. Открой, а я буду сидеть тут рядом.

С этими словами Шон поудобней устроился в шезлонге. Будь у него шляпа, он надвинул бы ее на глаза. А так он просто прикрыл их и затих, сжимая узкий бокал.

Сасс посмотрела на него, ее глаза прошлись по нему от чудесной густой шевелюры до кончиков поношенных ботинок. Шон Коллиер являл собой невероятное зрелище. Сасс тряхнула головой и одернула себя. Если в такую ночь, как эта, она будет смотреть на Шона слишком пристально, то может забыть, что в доме осталась Лизабет, а Курт уехал.

Она даже может забыть о том, что носит на пальце кольцо Курта, залог их будущего супружества.

С трудом оторвав глаза, Сасс развернула подарок, более драгоценный для нее, чем любой бриллиант. Сто двадцать страниц текста, оценить который по достоинству могла лишь она. И когда она стала читать при тусклом свете огней, освещавших пространство у бассейна, перед ее глазами возникли картины, а в ушах зазвучали слова. Сасс страстно захотелось произнести их вслух, захотелось стать Эйлин, и чтобы Курт стал Лайемом. Ей захотелось по-настоящему прочувствовать те муки, через которые прошел Шон. И не для того, чтобы причинить ему боль. Ей виделась за всем этим история падения и, в конце концов, триумфа.

Когда Сасс закончила чтение, перевернула последнюю страницу, она положила ладонь на руку Шона. Он медленно открыл глаза, но не пошевелился, лишь повернул к ней голову. Никто не произнес ни слова, они оба замерли. Наконец Шон протянул руку и нежным движением, от которого у Сасс захватило дух, вытер кончиком пальца слезу, катившуюся у нее по щеке. Когда он тихо провел пальцами по ее лицу и коснулся подбородка, в сердце Сасс поднялась буря. Ее захватило страстное желание получить от него нечто большее. Она склонила голову, пристыженная этим желанием, понимая, что оно возникло из-за того, что сценарий написан превосходно и роли замечательные. Отчаянно заставляя себя поверить, что это единственная причина ее желания, она с трудом заговорила.

— Все чудесно. Обещаю тебе, что ни слова не будет изменено. Ты ни о чем не пожалеешь, Шон.

Он убрал руку, нерешительно подержал ее на весу, словно хотел еще раз дотронуться до Сасс, но опустил ее на подлокотник шезлонга и отвернулся, предпочитая глядеть на звезды в небе, а не в ее глазах.

— Я никогда не пожалею об этом, Сасс, и теперь благословляю день, когда ты явилась ко мне. Я просто не могу тебе сказать, что ты для меня значишь…

— Ш-ш-ш. Давай не говорить ни о чем, что заставит нас потом пожалеть. Сейчас ночь, мы одни, взволнованные этой историей. Давай не будем больше ни о чем говорить, прошу тебя.

— Конечно, это ведь история. Это прошлое, заставляющее наше настоящее казаться таким странным.

— Я знаю. И признательна тебе за то, что ты для меня сделал. По-моему, сама судьба свела нас, верно?

Шон закрыл глаза, желая изгнать из памяти образ Сасс Брандт. Но это было равнозначно тому, чтобы захотеть ослепнуть.

— Шон? — Сасс приподнялась, откинула назад волосы и загадочно поглядела на него. Она заметила, как он переменился. Глаза его потускнели и сделались совсем темными, и ей это показалось дурным знаком. Вероятно, сейчас, после завершения своего труда, он испытывает ощущение потери, на него нахлынула тоска. Но тут он заговорил, и голос его доносился как будто издалека.

— Я вижу, что ты на Рождество получила еще один замечательный подарок, Сасс.

— Какой?

Он кивком показал на ее руку. Она убрала ее с волос и взглянула на кольцо так, словно видела его впервые. Кольцо лежало под рождественской елкой по просьбе Курта, хотя сам он и не мог положить его туда. Лизабет помогла Курту выбрать его. Огромный квадратный рубин, окруженный бриллиантами.