— Мистер Коллиер! Шон Коллиер!

Крепко сжав кулак, она постучала еще раз, потом крикнула. Никакого ответа. Сасс отступила назад и оглянулась через плечо на Лизабет; в золотистых глазах промелькнул страх.

Внутри горел свет, хижина, казалось, излучала уют, но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Расправив плечи, Сасс снова занесла руку и наполнила легкие воздухом, чтобы крикнуть еще раз, и вдруг отскочила назад, толкнув Лизабет, поскольку дверь широко распахнулась, а в дверном проеме возникла высокая мужская фигура.

Они стояли в темноте, он же был освещен горевшим за спиной камином, так что они ничего не видели, кроме ореола вокруг растрепанных черных кудрей и силуэта могучего тела, показавшегося им на первый взгляд грозным и звероподобным. Однако Сасс тут же разглядела в его мощи поэзию, в теле гармонию. Стройные бедра, длинные, сильные пальцы, вцепившиеся в дверной косяк. Его волосы не были всклокоченными и спутанными, а просто густыми и от природы непослушными, они вились и обрамляли его широкий лоб, падали на воротник теплой рубашки. Впрочем, лица видно не было.

Если бы ее не удерживала Лизабет, Сасс подошла бы к нему и повернула лицом к свету, как это делает во время съемок режиссер. Но она не успела ничего предпринять. Мужчина заговорил, и его голос прорезал холодную ночь, достигнув самой глубины ее души. В голосе звучала боль одиночества. Сасс интуитивно почувствовала, еще даже не пытаясь осмыслить рассудком, отчего он живет как отшельник. Говорил он с заметным ирландским акцентом.

— Что вам нужно, леди? У меня мало времени и еще меньше терпения.

— Шон Коллиер?

Сасс опомнилась первая, стряхнув с себя руки Лизабет, пытавшуюся ее удержать. Странным образом, Сасс не испытывала страха, лишь любопытство и желание добиться своего. Но теперь любопытство стало менее профессиональным, а желание более личным. Она сделала три шага и подошла к нему достаточно близко, чтобы получше разглядеть его лицо. Длинный, прямой нос, высокие скулы и широкий лоб. Борода и усы. Глаза находились в тени, возможно, были запавшими и темными. Лицо измученного человека. Человека свободолюбивого, бесхитростного, эмоционального. Сасс почувствовала его гнев. Кому-нибудь другому гнев этот мог показаться обращенным на людей, потревоживших его в зимний вечер. Но Сасс ощущала, что у его гнева корни глубже. Это кровоточащая рана, и Шон Коллиер зализывает ее здесь, в одиночестве, в своей берлоге. Она несмело протянула к нему руку в перчатке.

— Мистер Коллиер, я Сасс Брандт.

Было очевидно, что ее имя ничего ему не говорит. Он не удивился, не отвел взгляда от ее глаз, даже не удостоил внимания протянутую ему руку, даже не помягчел в душе, видя ее красоту. Сасс опустила руку, но не собиралась сдаваться.

— Я звонила вам из Лос-Анджелеса, звонил вам и мой менеджер Ричард Мейден. Мы пытались связаться с вами, поскольку вы владеете очень важной для нас…

— Я знаю, кто вы такая. Прекрасно знаю. И, помнится, я дал ясный ответ по поводу вашего предложения. Так что, я полагаю, остается лишь один вопрос, мисс Брандт. Вы сумасшедшая или просто бесцеремонная особа?

Он произнес это, не повышая голоса, но Сасс вся вспыхнула, будто он обрушился на нее с яростными нападками. Интересный мужчина. Харизматический. Она подошла еще ближе и оказалась уже почти в дверях, под его рукой, по-прежнему преграждавшей доступ в дом. Эта близость вызвала в ней дрожь, а может, это случилось оттого, что она увидела его глаза. Вовсе не запавшие и без всякого следа гнева или боли. Просто черные, как ночь, в которую они смотрели.

— Ни то и ни другое, сэр. Но я замерзла, а мой автомобиль стоит на краю вашего участка. У меня так мало бензина, что, боюсь, мы не сможем уехать отсюда. Придется звонить и вызывать помощь. И мы с подругой были бы весьма вам признательны за возможность погреться и воспользоваться вашим телефоном. Надеюсь, вы не откажете нам в этом?

Теперь его внимание полностью было сосредоточено на Сасс. Он заметил ее, хотя по каменному выражению его лица определить это было нелегко. И все-таки в его глазах она заметила огонек и поняла, что произвела впечатление, когда он смерил ее быстрым взглядом. Этот человек не казался ни удивленным, ни заинтересованным, ни довольным. Он только отметил факт ее существования и теперь пытался оживить в себе давно забытую вежливость. Сасс ждала, гадая, окажется ли Шон Коллиер тем грубияном, каким показался с первого взгляда, или же поэтом, которого она почувствовала за его суровой оболочкой.

Так они и стояли: Сасс, затаившая дыхание; Лизабет, окаменевшая от недобрых предчувствий; Шон Коллиер, подавлявший их своей массивной фигурой и молчанием. Женщины, независимые и гордые, оказались в странной ситуации, когда им пришлось ждать его милости.

— Звонить никуда не нужно. Заходите. Садитесь у огня. Я дам вам горючее.

Он чуть подвинулся в сторону. Сасс проскользнула мимо него, вдруг ощутив, какая она маленькая и хрупкая рядом с этим мужчиной. Он повернулся, чтобы пойти за ней, но тут же шагнул назад, вспомнив, что за порогом осталась Лизабет. Скупым жестом он пригласил ее войти, а потом закрыл за ними дверь.

Шон Коллиер вышел из комнаты, не говоря ни слова. Женщины посмотрели ему вслед, а потом Лизабет придвинулась к Сасс и прошептала:

— Поехали отсюда, Сасс. Эта затея не нравилась мне с самого начала. Скоро будет поздно. Если задержимся еще хотя бы немного, то и на дороге не найдем помощи.

— Не говори глупости, Лизабет.

Голос Сасс прозвучал мягко, где-то в его шелковых глубинах таился смех. Она медленно размотала шарф, глядя на дверь, в которую ушел Шон Коллиер, сняла с головы шапку и встряхнула длинными, рыжеватыми волосами. Лизабет собралась добавить что-то еще, но Сасс жестом остановила ее. Она хотела тишины, чтобы освоиться в незнакомой обстановке.

Из соседней комнаты донеслись приглушенные звуки: звяканье металла о металл, скрип открывавшихся ящиков, шум шагов. Хозяин находился на кухне, и это был хороший знак. Сасс повернулась к Лизабет.

— Не говори глупости. На том бензине, что у нас остался, мы не проедем и двух миль. — Она ободряюще улыбнулась и увидела, что Лизабет по-настоящему напугана. — Лизабет, нам нечего бояться. Он грубиян, но и только. Неужели ты думаешь, что он убьет нас кочергой и закопает в лесу только из-за того, что мы постучались в его дверь?

— Нет, конечно, — ответила Лизабет, задетая тем, что Сасс считает ее такой наивной, хотя со смущением поняла, что у той есть для этого основания.

И тем не менее опасность все же существовала. Лизабет чуяла ее. Она видела глаза мужчины, видела, как Сасс стояла рядом с ним, как все ее тело вибрировало от флюидов, возникших между ними. Да, опасность существовала, и Лизабет хотелось сбежать отсюда как можно скорей и утащить за собой Сасс. Опасность эта пугала ее больше, чем темнота, холод и странный, забытый Богом край, в котором они оказались. Нужно любым способом увезти отсюда Сасс. Но та уже уселась перед огнем, похоже, не сознавая, что тут происходит.

— Лизабет, давай, снимай шубу. Мы уже вошли, так что половина битвы выиграна. — Сасс расстегнула тяжелую шубу и выскользнула из нее как раз в тот момент, когда в комнату вернулся Шон Коллиер.

Он взглянул на нее, она на него, и у Лизабет, вновь появилось ощущение опасности. Ирландец двигался быстро и легко, но в нем не было и намека на гостеприимство.

— Кофе. Горячий. — Наклонившись, он поставил деревянный поднос на выступ очага и отошел. Сасс спрятала улыбку. Даже этому неприветливому человеку не чужда некоторая вежливость. Видимо, мать или жена привили ее ему до такой степени, что она сделалась его второй натурой. На подносе стояли не только кружки кофе, но и английские бисквиты и салфетки, маленький кувшин со сливками и сахар.

— Благодарю вас, — сказала Сасс, надеясь разговорить хозяина дома. Но надеялась напрасно. Шон Коллиер уже надевал у дверей куртку. Он наклонился и поднял большой фонарь.

— Вернусь через десять минут. Вы согреетесь и будете готовы к обратной дороге.

Не оглядываясь, он вышел, унося с собой что-то жизненно важное. Сасс вздохнула, и Лизабет тут же протянула ей кружку.

— Вот, выпей. Он ушел ненадолго. А потом одевайся, чтобы мы были готовы…

— Лизабет! — упрекнула ее Сасс. — Я просто не верю своим ушам. Ты хочешь уйти? Мы только что взяли приступом крепость. Давай-ка, — Сасс рухнула на диван, поморщилась, когда он оказался не таким мягким, каким казался, и похлопала рукой рядом с собой. — Мы уже на полпути к цели. Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока мистер Коллиер либо выслушает, что мы хотим ему сказать, либо собственноручно выбросит нас из дома.

Игнорируя ее предложение, Лизабет подошла к окну.

— Думаю, что все закончится последним. Судя по его виду, он с удовольствием проделает это с нами.

— По-моему, ты слепа, Лизабет.

— А ты слишком наивна, — последовал ответ. Лизабет закрыла глаза, тут же пожалев, что огрызнулась. Она медленно повернулась к Сасс, понимая, что нужно как-то исправлять ошибку, иначе Сасс может отправить ее домой одну. — Я просто хотела сказать, что ситуация непредсказуемая. Мы не знаем этого человека. Мы одни, а полицейские, направившие нас сюда, не блещут умом. Я сомневаюсь, что они станут нас искать, если мы не вернемся в отель. В Лос-Анджелесе никто не знает, куда мы поехали. Курт уехал на съемки. Ричард взял отпуск на несколько дней. Ситуация просто безрассудная. Нам не следовало так рисковать. Я считаю, что нам нужно выбираться отсюда, возвращаться в город и лететь домой либо прикинуть, но уже в отеле, как нам лучше подобраться к мистеру Коллиеру.

— Лизабет, — вздохнула Сасс. — Ты прекрасная секретарша и дорогой друг, но ты невероятно прозаична, у тебя нет вкуса к приключениям.

— Сейчас речь идет не о приключении, а всего лишь о праве этого человека на неприкосновенность жилища и о нашей собственной безопасности.

— Ладно. Ладно. — Сасс наклонилась и сжала в ладонях горячую кружку, почувствовав, как нервничает Лизабет. — Прости. Я знаю, что веду себя легкомысленно, но во мне говорит азарт. Лизабет, ты меня знаешь. Я не делаю глупостей. Я очень осторожна. Но я решила сделать все возможное, чтобы получить права на эту книгу. Поверь, если я почувствую что-то неладное, то через две секунды мы уже отсюда уедем.

— Сасс, ситуация становится просто нелепой. Мы похожи на детей, пробравшихся в дом с привидениями, чтобы проверить себя. Ты просто сошла с ума от этой книги. Я могу назвать тебе вместо нее десяток других, ничем не уступающих ей и совершенно доступных. Зачем нам гоняться за человеком, живущим в такой глуши и не желающим с нами даже разговаривать? Зачем, Сасс?

Сасс медленно поднялась с дивана. Она осторожно поставила кружку на поднос и постояла, словно пытаясь решить, съесть ей бисквит или нет. Однако Лизабет отлично знала ее. Сасс не могла соблазниться такими низменными вещами. Ее интересовали вещи возвышенные, имеющие отношение к творчеству, вроде этой книги, пробудившей в ней столько образов, мыслей и слов. Вот о чем она сейчас думала.

— Прочитав эту книгу, Лизабет, я покинула свой дом, свое тело и оказалась там, где никогда не была прежде. И тогда поняла, что эта книга как-то связана с моей судьбой. Не знаю, возможно, это будет моя лучшая роль. Возможно она поможет мне взлететь на небывалую высоту. Знаю только, что там, глубоко внутри себя, я никогда не обрету покой, не говоря уж о счастье, если не попытаюсь выяснить, что она может значить для моей жизни.

Сасс повернулась к Лизабет, ее красивое лицо было необычайно серьезным. Лизабет очень редко получала возможность получить доступ к самым сокровенным мыслям Сасс Брандт.

— Лизабет, я живу очень странной жизнью. Меня обожают люди, никогда не встречавшиеся со мной. Меня ненавидят те, кто совершенно меня не знает. Курт и Ричард, и даже ты, знающие меня лучше всех, вы сами не ведаете, к кому привязаны, ко мне лично или к моим экранным героиням…

— Сасс, только не я…

— Подожди, Лизабет, дай мне сказать. Мое самоощущение чаще всего окрашено тем, что я в тот момент делаю. Но когда я читала эту книгу, думала о себе, как об Эйлин, то поняла, что у меня появилась возможность обнажить себя так, как никогда прежде.

Сасс махнула рукой, словно прогоняла мысль, особенно ее донимавшую. Она подошла к старому кожаному креслу и провела рукой по его спинке. На ее лице появилась нежность, словно, прикоснувшись к потрескавшейся коже, она каким-то образом стала ближе к владельцу кресла. Она тихо засмеялась.

— Понимаю, что это звучит смешно. Ты можешь мне возразить, что это просто другая роль, другая возможность испытать себя, как актрису. Но мне кажется, тут что-то большее. У меня было видение, Лизабет. Мне казалось, что благодаря этой работе я пойму, что такое настоящая страсть, подлинное страдание, что такое женское счастье и честный риск. До сих пор я еще не испытывала подобных вещей. Боже, моя жизнь была такой примитивной. Лизабет, ты должна понять меня. Я прочитала эту книгу, и меня посетило… видение…