Галина Чередий - Гризли

— Мстишь мне? — еле продавил сквозь сведенное спазмом горло.

— Всегда, — выдохнула Роксана мне между лопаток и лизнула самым кончиком языка.

— Бля-я-я! — ругнулся, когда она подула, охлаждая отметенное влагой рта место, но по факту, наоборот, выжигая там клеймо.

— Ай-яй, какой плохой гризли, — довольно захихикала инквизиторша, тут же лизнув мою кожу чуть ниже и обдув. — Что у нас бывает за ругательства, а? Или это только меня касается?

В ответ я уже мог только промычать нечленараздельно, утопая безвозвратно в этих ее легчайших, но порочнейших ласках.

Я не видел ни реки, ни леса, не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Не чувствовал ни тепла солнца, ни ветра, только почти несуществующее, но шарашащее безумной интенсивностью невесомое касание.

Тихое шуршание, и я понял, что Роксана присела позади меня. В башке забахало, вскипело, поплыло от понимания, что за видок у нее. Ее пальцы все так же никуда не спеша прокрались по моей заднице. Дыхание и дразнящее, практически неуловимое скольжение языка на одной ягодице, потом на второй. Пальцы на внешней стороне бедер, до колен, мышцы дергает, как от микроразрядов. Разрядов невозможного и неизведанного прежде удовольствия. Легчайшая щекотка под коленями, и пытка медленной сладостью переместилась на кожу между моих ног, поднимаясь наверх.

— Да, задница у тебя что надо, — повторила Рокс свое недавнее заявление, от которого у меня вскочил мигом тогда. А сейчас и вовсе член задергался, шлепаясь мне об живот, бесстыдно протекший.

— М-м-м… я рад… — смог выдавить и сразу заткнулся, когда она добралась до яиц. Те послушно и с готовностью подтянулись, и я сжал зубы. Показалось, еще разок так их обласкает — и быть фонтану. Без всякой там другой стимуляции.

— Рокс… — Что, бля, останавливать собрался? Да конечно!

— Вот здесь… Нравится здесь? — прикосновение покралось от мошонки по дико чувствительной сейчас промежности к… Ты что удумала, зараза?

— Рокс! — Горячие губы прижались к моей правой ягодице, и их почти сразу сменили зубы. Не больно, но я чуть в воздух не взвился от шокирующих ощущений, в то время как крашеная злючка продолжила поглаживать там, где делать ей совершенно нечего.

— Рокс!!! — Она и не подумала прекратить, а я какого-то хера не находил сил зажать свои чертовы булки, пресекая безобразие. Еще бы, сука раскорячился, чтобы удобнее было.

— Тебе римминг делали, гризли? — пробилось сквозь ритмичный грохот «прекратить-прекратить-а-а-а-пиздец-кайф» в моих ушах.

— Что?

— Блин, клюет у тебя! — выкрикнула Роксана, вскакивая и хватая удочку из моих ослабших от ее эротических измывательств рук.

— Что? — вспомнить, с какого такого хера я стою тут, как полный дебил, капая на землю слюной и смазкой, пока токсичная погремушка вытворяет всякое непотребство в непосредственных окрестностях от моей задницы, удалось не сразу.

— Ну же, Яр, там какая-то реальная хрень поймалась, я успела заметить! — Роксана как ни в чем не бывало запрыгала рядом на камне. — Вытаскивай ее.

Единственная реальная хрень тут, что попалась на такую мизерную фигню, как поглаживание твоими пальчиками, — это я. И что это за похабень — римминг? Надеюсь, она не имела в виду… Не-е-ет! Моя задница на веки вечные неприкосновенная зона! Ни в жизнь!

— Блин, да очнись ты уже, гризли! Доставай наш обед! Я тут аппетит нагуляла! — и зыркнула так ехидно.

— Даже не думай, — буркнул, махнув удилищем и чуть не выронил его. А улов и правда у нас, похоже, знатный.

— Думать теперь станешь ты, — хитро ухмыльнувшись, ответила засранка. — Например, о том, как бы ты кайфанул, если бы вместо пальцев ТАМ были мои губы и язык.

— Ах, ты ж… — Удилище таки вырвалось из моего захвата, в черепушке бахнуло, и я кинулся в воду от греха подальше.

Рыбину килограмма на два усмирил, подтянув к себе и шарахнув кулаком по голове прямо в воде. Вылез мокрый, замерзший и злой. Сам позволил себя втянуть в эти игры чертовой погремушки. А она ведь на самом деле тупо игралась, вон мордаха довольная какая.

— И что теперь? — спросила она, глядя то на улов, то мне прямо в глаза.

— А теперь чистить, потрошить и жарить на костре, — проворчал, бросая рыбу на камни.

И еще я хоть тресни и правда стану думать о твоих губах и языке там, где гладили пальцы. Вот же поганка ядовитая! Сделала из меня не только озабоченного двадцать четыре на семь, так еще и извращенца какого-то.

— Я за картошкой схожу, — буркнул этой кошке довольной. Своего голубя она все же получила. Не сожрать, так позабавиться. Дожил. Я — голубь!

Наблюдая за тем, как абсолютно голый, мокрый и явно озадаченный и раздосадованный своей реакцией на мое бессовестное баловство Яр утопал к дому по тропинке, я не могла сдержать довольной ухмылки. На самом деле сама от себя не ожидала, что захочу подразнить его. Нет, в смысле насчет просто подразнить, достать — это я всегда готова. И начинала вроде именно для этого…

— Ладно! — сказала в никуда, никто же, кроме кошака, не слышит. — Не совсем для этого… ну или совсем не для этого. Просто на кой он взял и заголился? Сам напросился.

Типа я виновата в том, что спинища у него такая, что грех ее не испытать на чувствительность. И задница — прямо идеальное железное литье, обтянутое кожей. А вид на реку, девственную природу в обрамлении из его широко расставленных мощных ног, украшенном сверху декоративным элементом из парочки тяжелых яиц. Ну ладно, не декоративным нисколько, но эстетического удовольствия это не умаляет. При этом реагирует на каждое касание и выдох — мама дорогая! Тут уже вроде и не хочешь, потому как и так только что, считай, выше крыши было, а все равно от искушения хапнуть этой его «вкусной» реакции не удержишься. Сдерживаться и так не мое, а когда его всего встряхивать стало и штормить от легчайшей стимуляции, то и меня пробрало до печенок. И это при том, что подобные игры я только в порно и видела. Много чести было для кого-то таким образом упражняться. Мне реально казалось, что гризли вот-вот взбесится. Он же явно не из тех, кто пробует всякие изыски в постели просто от пресыщенности или от нехер делать, как парниши из моего обычного окружения. Такие, что уже в двадцать пять скулят, что им что-то эдакое подавай, ибо так на*блись, что ничего простое и не вставляет. Нет, гризли — мужик, даже мужичара, такие все по-простому делают. Без выкрутасов, но качественно и основательно. И пока вон без осечек. Взялся трахнуть — так будь готова потом ходить враскорячку и то и дело давить дурацкую улыбку. Вот есть у моего медведины неоспоримые положительные качества, особенно как раз в горизонтальном положении. Хотя при его силище и легкости на подъем поза значения особого не имеет. И да, думать о том, что было бы, продолжи я ту игру, будет теперь не только он.

Хрустнула ветка позади меня, и я вздрогнула, осознавая, что так и стою, пялясь на тропинку, по которой ускакал озадаченный мною Яр. Медленно повернулась, проводя языком между губами и припоминая, как ощущалась кожа его ягодиц в щедрой россыпи порожденных мною мурашек. Да так и примерзла к месту, пораженная страхом, как молнией. К продолжавшему с аппетитом жрать мой улов кошаку медленно, но неуклонно приближался медведь. На этот раз самый что ни на есть настоящий. В бурой шкуре, что выглядела до противного неряшливо: местами плотные грязные колтуны, а кое-где чуть не долыса облез. Короче, статус главного тут четвероногого уродца он отбирал у рыбного ворюги уверенно.

Вот и что мне делать? Бежать и орать? А вдруг это только спровоцирует лесного пришельца? Вроде как слыхала где-то, что паника и бегство для хищников равносильны знаменитому «кушать подано».

Побегу, а эта хрень плешивая нападет на меня. Или на кота. Хрен с ним с котом. В конце концов, ему что, нюх и страх отшибло? Страшилка же эта от него метрах в пяти стоит, а от меня гораздо дальше, но при этом жуткое амбре я прекрасно чую.

— Пс-с-! — прошипела я. — Как тебя там… Шрек! Вали оттуда!

О, ну супер, теперь долбаный зверюга сосредоточился на мне. Встал на задние лапы, свесив перед собой передние с когтями сантиметров пятнадцать. Ох*еть! Да он повыше моего медведины будет в таком положении. И уж точно опаснее. Прости, кошак, но что-то я реально ссыкую такой дуры. Каждый сам за себя.

Я начала потихоньку пятиться, старательно нащупывая вслепую, куда ставить ногу. Фиг я спиной повернусь. Уже успела отступить таким образом на пару метров, когда тупой кошак наконец заметил медведя. Славатехосподи, вали уже со всех ног. Но хрен там! Одноглазый суицидник заорал дурным голосом над своей недожратой рыбиной, выгнулся дугой, раздулся весь прямо.

— Ты дебил! Полный! — процедила сквозь зубы и все же отважилась позвать, не так чтобы сильно громко. — Яр! Где тебя хер носит, милы-ы-ый!

И зачем-то при этом улыбалась медведю, демонстрируя дружелюбие, бл*дь!

Мишка опять встал на четыре лапы, как-то бочком подошел к коту еще на пару шагов и снова встал в свечку, расположившись так, что следить одинаково удобно и за мной, и за сраным помоечным самоубийцей. Стратег бл*дский! А котожуть все равно ни капли не впечатлился и только завыл еще истошнее, как неупокоенный мертвяк какой-то из ужастика, да еще и замахал на противника лапой.

— Да еб*ное «В мире животных»! — просипела сквозь зубы. — Брось ты, на х*й, эту рыбу, имбицил! Клянусь, я тебе новую поймаю.

Сука, я таким темпом сейчас на целую ночь безостановочного траха тут наговорю. Роксана, бля! Ты совсем долбанулась?! О чем думаешь в такой момент? О чем, о чем… О жизненных перспективах, гад. Которых может не быть, потому что один мудак с яйцами (хорошими такими, прямо заглядение, чисто жеребец) притащил меня в хренов лес и умчался за, мать ее, картошкой, гори она синим пламенем. А другой такой же, решил помериться этими же колоколами с тварью, что раз в сто его больше. Да чего уж там! Во все двести! И из-за чего? Из-за куска глистатой рыбы, похожей на змею! П*здец какой-то! Но вот вопрос: я-то что застряла?

— Пусть он сожрет тебя, сучара жаднючая, и рыбой этой проклятущей закусит! — пробурчала себе под нос и ме-е-е-дленно присела, нащупывая каменюку побольше. — Смешно, бля! Сдохну из-за кота!

Так же осторожненько встала, надеясь, что уродилась не совсем косорукой и попаду-таки с первой попытки медведю в башку. А такое приветствие кого хочешь наведет на мысль, что ему не рады. А следующим прибью к херам этого Шрека! Чтобы знал, как сношать мозг своим упрямством. Переживет его потерю как-нибудь гризли, у него я теперь есть, и во мне одной дерьма на десятерых хватит. И с мозго*блей тоже профессионально почти справляюсь.

Только собралась замахнуться, как запястье сжали.

— Тормози, погремушка. Сам разберусь.

От неожиданности я чуть не завизжала и не обделалась на месте.

— Разберись уж, раз родня твоя без приглашения подвалила. — От его появления я испытала просто огромное облегчение, хотя, по сути, ситуация не намного лучше стала.

— Я сейчас подойду к нашим вещам и кое-что сделаю, чтобы отвлечь мишку. В идеале, конечно, прогнать. Но если что не так, то беги сразу что есть сил в дом. Ключи от машины спрятаны в подполе. Только откроешь, и сразу на гвозде справа висят. Доедешь до места, где связь ловит, и вызовешь помощь. Ленька-егерь у меня так и записан. Объяснишь ему, и он знает, что делать.

Пока давал мне свои чокнутые инструкции, неторопливо смещал меня себе за спину, а наш незваный гость мялся все более нервно, то резко падая, будто хотел землю потрясти, на передние лапы, то опять вставая во весь свой огромный рост.

— Ты еб*нулся? — придушенно возмутилась я. — То есть я уеду, а тебя ему оставлю? Жри пожалуйста?

— Роксана, не спорь!

— Да в жопу иди!

— Ты сказала, у меня размер неподходящий, — ответил гризли, действительно начав продвигаться к нашему брошенному барахлу, но я, не долго думая, вцепилась в его руку, останавливая.

— Прям время сейчас хохмить и выпендриваться. Хорош, гризли, я верю, что ты крут до опупения, и давай уже свалим отсюда вдвоем.

— Роксана, делай, как я сказал, и все будет нормально.

— Ага-ага, нормально так разделает тебя когтищами этими. Подарок практически, вон сколько мяса, да еще и разворачивать даже не надо. — И я уже внаглую потянула гризли обратно. — Пойдем отсюда, а?

— А ну живо пошла отсюда! — тихо рыкнул на меня Яр, резко освобождая руку. — Шевелись!

— Х*й тебе! — огрызнулась и теперь обхватила его вокруг торса, прилипая.

— Я же тебя за это реально затрахаю — ноги сходиться не будут.

— Напугал ежа голой жопой.

— Вали к дому, зараза.

— Уходим вместе немедленно, и я тебе отсосу так, что ты язык проглотишь. Обещаю!