- Надь, привет, а я за тобой. Давай провожу домой?

Глава 14

Зная Клавдию Анатольевну, вряд ли она нашему библиотекарю сказала: «А вот эту парочку навечно в чулане похорони, чтоб ничего лишнего не прознали». Вот точно уверена, противный дед просто детей ненавидит и щедрым предложением директрисы воспользовался. Честно сказать, стыдно было. Какой раз мы ее подводим? То в девятом классе при встрече губернатора зимой воду на крыльце разольем, и он ногу сломает, то на проверку кастрюлю со сваренным на уроках труда борщом вылью из окна. Случайно конечно, я в Еремина целилась, а прошла та тетенька с красными кудряшками.

- Надь, ты не хочешь со мной завтра в литературный клуб сходить? Будем читать стихи Есенина. Обсуждать творчество Маяковского…

День какой-то сегодня странный. Пыль явно галлюциногенная была в воздухе. Мало ли какие микробы там за время собрались в книгах? Вирус Эбола, не иначе. Зачем-то я хотела Еремина поцеловать? Точно говорю – болезнь. Чума, желтуха, брюшной тиф, дизентерия, малярия…

-…я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского союза!

А? Чего? Какой союз? Какие дубликаты?

На меня смотрит парень, еще полдня назад казавшийся мне мечтой любой девчонки. Пока соображаю, о чем он речь ведет и как его звать, наклоняется, немного поддавшись вперед, Глазами голубыми хлоп-хлоп, руки в карманах джинсов – видимо переоделся, смотавшись домой и в школу вернулся за мной. Ай, романтик какой, но мне не до тебя, прости.

- Ааа, да, клевенькие стишки, - произношу, судорожно пытаясь настроить мозг на нужную волну. Эй, алло, прием - это твоя хозяйка. Стряхни уже горы пыли с извилин, работать пора. Мозг со скрипом отзывается, выдавая умную мысль:

- Сам сочинил?

- Это Маяковский, - улыбается мне Артур, вгоняя почти в стыд. Мозг, я с тобой не разговариваю. Уходи, от тебя никакого толку.

- Прости, едва соображаю, - вздыхаю тяжело, скользя взглядом по двору. Туда-сюда снуют соседки с собачками, бабушки с внуками, внуки без бабушек, сыновья с папами, мамами, дочери с подругами и прочие прохожие, спешащие скорее оказаться дома. Продолжаю стоять, глядя на милую улыбку Рябова, сама же в каком-то пространстве между сном да реальность. Факт – мы кажется вычислили преступника, ворующего еду. Факт номер два – я едва не поцеловалась с Ереминым. Это не круто, совсем-совсем не круто.

И я все еще не могу выбросить из головы идею повторить тот поцелуй. Господи, я что, простила ему шутки про свой вес? Вот же дура!

- Ничего, у вас кажется тяжелый был день, - сочувственно отвечает Артур, переминаясь с ноги на ногу. Наклоняя голову на бок. – Так что насчет моего предложения: Напоминаю: кафе, завтра, вечер литературы?

Если такой же стремной, то упаси Боже.

- Конечно-о-о, - отвечаю вместо правды, опуская взгляд на лежащие вокруг листья, укрывающие ковром асфальт. – С большим удовольствием вас послушаю.

- Отлично, - радуется точно ребенок. Заставляя ощутить еще больший стыд. Наверное, не стоило давать парню ложную надежду. Или стоило? Он же мне нравится. Или нравился? Черт, совсем запуталась.

Покачиваюсь с пятки на носки, удерживая перед собой сумку, подняв голову и глядя в симпатичное лицо. Они с Максом совсем разные, в Еремине столько смазливых «женских» черт, однако они его абсолютно не портят. Пару раз видела его маму, когда она приходила разбираться к классной после наших очередных стычек – красивая женщина. Сын на нее похож. Но почему-то раньше я этого совсем не замечала. Прозрела что ли за вечер или таки грибковая пыль с газом «Новичок»?

- Ну… я пойду? – говорю, как бы намекая на прощание. На дверь подъезда так пристально гляжу – самый конченый идиот поймет намек, а уж Артур точно к ним не относился.

- Конечно, - беспечно кивает, наклоняется, целуя в щеку и кожа в этом месте вспыхивает. Мне приятно, но не более. – До завтра, увидимся в школе.

- Увидимся, - произношу тише, махая вслед шагающему к арке парню. С минуту наблюдаю за его долговязой фигурой в легкой осенней куртке, затем разворачиваюсь, шагая в подъезд. Дверь, домофон, писк открываемой двери – не стоило, наверное, соглашаться. Опять выкрутили лампочку на лестнице и лифт не работает – стоит ли рассматривать Еремина серьезно. Пролет, второй, третий, соседка тетя Лида со своим хорьком Пыней. Здороваемся – говорить про библиотекаря или не стоит?

- Внуч, ты там что, решила учебные рекорды побить? То отродясь в школу не добудишься. То прямо ночевать там готова с энтузиазмом отличницы, - фыркает бабуля, стоит мне порог квартиры родной перешагнуть. Вдыхаю аромат рожек по-флотски, замечаю почти разложенный пакет, забитый продуктами на тумбе. Моя бабушка, Мария Игнатовна, бывший соцработник с тягой к максимализму. Если пирог – то чтоб из противня вылезал. Если за продуктами – купим полсупермаркета. Видимо наблюдение за несчастными да обездоленными отпечаток на нее наложило, а голодные 90-е добавили. Стоит сейчас в розовом фартуке со своей модной стрижкой пикси да мятным оттенком волос. Росту метр с пятьдесят пять, хрупкая, стильная, но невероятно добрая и сердечная. Правда сейчас чуть нос морщит, половником по руке постукивая.

- Бабуль, главное правило девочек: с новым маникюром не деремся, - произношу, распахивая свои объятия, обнимая эту ворчливую женщину. От нее привычно пахнет мятным маслом, ростом ниже меня на голову и несмотря на морщины. Все еще очень красивая. – Нас в школе с Ереминым опять задержали, - вздыхаю. А смысл скрывать? На ближайшем собрании все доложат. – Если не видела, Ютуб открой, мы там на первой полосе главные звезды интернета.

Бабушка отстраняется, хитро на меня карими, как у меня, глазами посматривая.

- Ой, это где вы с моей мужчинкой устроили бойню против санкционной продукции загнивающего Запада?

Нашим людям пора прекращать смотреть федеральные каналы. Кто так видео называет то, Господи.

Закатываю глаза, особенно на выражение «мой мужчинка» - это она так Еремина с пятого класса зовет. Мол на дедушку похож, такой же наглец и плут, но хорошенький. Тьфу, что там хорошенького? Хотя…

- Бабуль, когда ты прекратишь Макса с дедом сравнивать? Не пойдет он в окна общаги камни кидать. Чай у нас не второй этаж, соседи не поймут. Игорь Петрович – человек нервный,  10 лет в дорожно-патрульной службе. Представляешь, если он как дедуля решится к нему булыжником? – хмыкаю, вспоминая старую бабушкину историю любви. Эх, вот романтика была. Камни в окно, пионеры, партия, одуванчики да побег через забор от прадедушкиного топора в деревне.

- Вот как поженитесь, так может быть, - фыркает эта невыносимая женщина, подталкивая меня в сторону ванной, кивая на раковину. – Руки помой.

Включаю воду, прыснув немного ежевичного мыла, недовольно ворча:

- Баб, какой замуж? Максимум до первой вписки на зоне за особо тяжкое. Притом не известно еще, на чьей стороне удача будет.

- Ты мне не спорь тут. Уж я со своих годков могу определить: влюблен мальчишка или дурью мается, - подмигивает, принимаясь греметь крышками с куриным супом да макаронам в виде ракушек с тушенкой. – Вот тот тощенький бледный птенец явно тебе не пара.

- Ой все, баб, следить за людьми нельзя, - ворчу, а в ответ мне:

- Да кто следил, я вообще воздухом подышать вышла – тут вы. Что мне, отворачиваться?

Хмыкаю громко, по ходу дела рассказывая обо всем приключившемся в школе. Пока она раскладывает тарелки, наливая душистый чай из сбора трав, что нам каждый год ее подруга тетя Лида с дачи привозит, расслабляюсь. Успела сбегать переодеться, снова помыть руки, сесть за стол и изрядно так прибавить себе проблем в виде увеличивающейся отметки на весах. Но все это меркнет, пока бабушка внимательно слушает меня. Нет ничего лучше таких моментов, ведь когда ты при живых родителях словно сирота растешь, каждая подобная секунда ценится в сотни раз больше любых богатств мира.

Потому что тебя понимают.

- Это че, Валек еще работает там что ли, шельмец? – удивляется бабушка, разворачивая леденцовую мятную конфету, отправив ее в рот. – Экась, думала помер уж, хрыч старый.

- Баб, вы ж одногодки вроде, - морщу лоб, вспоминая старого Гринча. Он сегодня нас изрядно перепугал в этой подсобке. Видать еще стресс повлиял на мое отношение к Максу, не иначе. Он же так бодро в героя играл. 

- Пфф, мы с ним в вашей школе учились вместе, - фыркает громко бабуля, ставя с грохотом свою расписанную под хохлому кружку, ворча. – Поди такой же странный и нелюдимый. Видела его давненько, когда из-за вас с Максимкой в школу вызывали. Может одногодки, однако выглядит хуже меня.

- Да ты че, Ба. Ты у меня огого еще какая. Мужики из дома престарелых уже все глаза сломали, когда ты мимо них по утрам с палками скандинавской ходьбой проходишь. – Хохочу, уворачиваясь от шлепка, а она в ответ также громко смеется, качая головой.

- Ой, Надька. – хмыкает, махнув рукой. – В любом случае этот Валька пусть поумерит пыл. Вы конечно виноваты и будьте добры отработать наказание, однако ему тоже спуску не давайте. Если что, напомни вашему библиотекарю, кто бабуля твоя. Он меня с тех пор, как всякую живность в школу таскал, боится.

- Живность? – вскидываю брови, наклоняя голову на бок. – По мне, так он все живое ненавидит.

- Не. То люди, а то птички, собачки да белочки всякие, - махнула рукой бабушка, бросая взор на время и ахая. – Так, внуча, закругляемся. Сейчас будет «Екатерина. Самозванцы». Я не для того вчера всю газету прошерстила, чтобы премьеру пропустить!

Передаю ей пульт, пододвигаясь ближе, пока на экране после новостей под знакомые звуки появляется заставка сериала. Екатерина – это хорошо, однако теперь вернулась в голову дурная идея.

А если реально заночевать в школе да библиотекаря нашего на чистую воду вывести? И еще: от мысли побыть с Ереминым рядом, как-то странно все внутри сжимается.

Вот точно Эболу подхватила.


Глава 15

Время семь утра, за окном осенние пейзажи проносятся. Дорога, какой-то упырь на своем дымящем ржавом коричневом драндулете производства советов в попытке нас подрезать едва не слетает с трассы. И это только пост ГАИ проехали в пяти километрах, что дальше вообще не ясно. Такое ощущение, что дачники в преддверии закрытия сезона резко бешенством заболели. За картохой с морковкой на всех порах несутся, будто щас их урожай зайцы поедят.

По одну сторону щебечет Наташа, по другую улыбается, точно идиот – родной папенька, сидящий за рулем. Рядом восхищенно тыча в меня пальцем подпрыгивает на детском кресле мой малолетний братец – Сашка. Он, наверное, единственный кто не раздражает.

- Максим хочешь водички?

- Максим может остановимся, сходим в туалет?

Поесть?

Завязать шнурки?

Дать погремушку?

- Нет, - мой вкрадчивый ответ на все вопросы этой женщины. Пытающейся быть милой. Не старайся. Твои большие невинные голубые глаза да эти сладкие давящие лыбы в попытке завоевать мое сердце – не работают. Все что есть – молодая красота. Румяные щеки, малолетний ребенок от моего родителя, неплохая фигурка и строчка в паспорте, указывающая удачный для любого мужика в кризисе возраст. Спору нет – Наташа Нечалева красивая. Носик курносый, губки бантиком, личико сердечком, волосы русые до талии. Вся такая милая, пушистая, одуванчик просто. Вот только несмотря на все ее положительные качестве, смотреть на любовницу отца, родившую ему в браке с мамой ребенка мне не хочется. Плевать, что родители тогда толком не жили, что расстались. Никто не давал ей права лезть в нашу семью и уж точно тащить меня загород «отдохнуть на недельку» в начале учебного года!

- Макс, - строгий голос отца и его суровый серый взор в зеркале заднего вида. Хочется показать средний палец, дабы не приставал. Уважение к старшим? Не, не слышали.

- Наташа пытается быть вежливой, - мягко произносит, а блондинка по другую сторону касается его плеча осторожно, качая головой.

- Не брал бы, раз не устраивает мой настрой, - огрызаюсь в ответ, утыкаясь взглядом в телефон, просматривая чат нашего класса в Ватсапп. Интереснее вопросы про домашку и у кого есть списать, чем это.

- Максим, как ты себя ведешь?!

- Миша, - строгий голос Наташи, затихает даже мой братец, смотря на мир чистыми большими голубыми глазами. Если честно, хочу сказать спасибо ей, она сдерживает отца от дурацких порывов учить меня, но язык не поворачивается. Молча смотрю ей в лицо, видя перед собой красивую двадцатисемилетнюю женщину. Не понимаю, что она нашла в отце. Сама не бедная, ей не нужны деньги его, для чего согласилась на участь любовницы? Родители официально еще не разведены даже.

- Прости, пожалуйста, - мягко произносит, глядя на меня. – Мы твои планы, наверное, нарушили. Учеба, у тебя последний год. Я с твоей мамой поговорила. Думала дать тебе возможность передохнуть пока есть время и заодно перестроиться, - закусывает губу, а меня прямо дергает с места до потолка.