Резко оборачиваемся, а я хмурю брови, ставя на стол бокал.

- По-моему даме помощь нужна, - растягивает слова Амир, но помощь не нужна. Аринка ловко отбивается от несущегося на нее бугая подносом, прорычав подоспевшему охраннику:

- Убери это. И компанию выведи! Только деньги с них стряси за испорченное имущество бара, - пока рослая охрана вытаскивает брыкающихся парней, Сорокина поворачивается в нашу сторону. Замечая меня, хмурится и кивает, отвлекаясь на бармена за стойкой.

- Одной левой уложила, - присвистнул Олег, разглядывая девушку. – Прям не женщина – терминатор.

- Ты просто не слышал, как она по телефону с заведующей детсада ругалась, вот там уши в трубочку свернуться могут, - хмыкаю, делая глоток, замечая, как Юрка поднимается со своего места, двигаясь к бару.

- Ты куда? – вертит головой Амир, на что Бубликов бросает через плечо:

- Хочу еще пива взять, - а сам прямо в сторону Сорокиной шагает.

- Пивасик, ага, - ерничает Доронов.

- Ржи поменьше, блудный парень с высоких гор, - хохочу, тянясь к смартфону во внутреннем кармане пиджака. Хмурю брови, заметив имя на экране, отвечая на вызов:

- Свет?

- И где ты сейчас должен быть?

Голос такой, что впору вешаться. Мрачный, обещающий все кары небесные, если до моего расслабленного сознания быстро не дойдет суть проблемы. Непонимающе смотрю на застывших парней, пока Юрка о чем-то разговаривает с Аринкой.

- Не понял, - тяну озадаченно, на что мне в ответ гробовым голосом:

- Самолет, 11 вечера, Шереметьево…, - хватаю Амира за руку, поворачивая его запястье так, чтобы был виден циферблат и недоуменно моргаю. Час ночи, но все не пойму в чем проблема. И лишь взглянув на дату, отсвечивающую ниже, до меня доходит осознание всей катастрофы.

- Ой-ой… 

- Вот тебе «ой», - рыкает в трубку Светлана. – Как ты мог забыть про самолет! Сегодня же прибытие.


- Блин, - выдыхаю в ужасе, а парни, прислушавшись, тихо гогочут, тыча в меня пальцами. – А он не опоздал? – спрашиваю с надеждой, но меня грубо отсекают:

- Нет, Макс. Считай, ты себе вырыл могилу!

Подрываюсь с места, бросив несколько купюр на стол под хохот друзей, с криком, что позвоню. Или им пришлют приглашение на мои похороны. Уже на пороге краем глаза замечаю, как Бубликов сует свою визитку Арине, а та хмурится, кусая губу. Я, конечно, за них буду рад, но мне бы самому сейчас пережить этот вечер. Боженьки, она ж меня убьет. Хорошо, хоть кексы купить додумался. Главное про них вспомнил, а про самолет нет. Идиот.

Машина выжимает последние газы. Завтра-послезавтра получу кучу штрафов за нарушение ПДД, однако некогда думать. Надо спешить, иначе труп мой по частям в Москве-реке найдут. Вообще себе представляете, что с вами сделает жена, если вы ее забываете встретить в аэропорту с самолета? Нет? А вот зря. Не берите с меня пример.

В соседнем, круглосуточном ларьке закупаюсь охапкой красных роз, снова в машину и уже не до самой парковки элитного жилого комплекса спешу скорее домой. На меня охранник круглыми глазами смотрел, а консьержка окинула сочувствующим взором, прошептав так осторожно:

- Максим Михайлович, ваша жена приехала. И она очень зла.

Да ну еще бы. Там за дверью гром с молниями, потому поворачиваю осторожно ключ в замке, входя в темную прихожу, держа перед собой букет с коробкой кексов будто щит, способный защитить меня от прямого удара бластером. Загорается яркий свет, замечаю стоящие два чемодана в дверном проеме гостиной и сидящую на одном из них жену, устроившую ногу на ногу, сверлящую меня злым взглядом.

- Солнышко! – радостно скандирую, распахивая объятия. – Ты вернулась! А я тут тебе подарок купил, цветы, ждал, скучал, прямо в тоске загибался без любимой своей… - последние слова говорю тише, опасливо ежась под этим убийственным карим взором. Блин, Светка, поди накрутила свою начальницу из злорадства. Ненавижу ее, а она меня. Неприязнь с первого дня, как Надя взяла эту стерву на работу к себе в университете. Хотя вряд ли она сильно повлияла на настрой моей драгоценной супруги.

- Скучал, - тянет Гроза, зло, осматривая мой чуть помятый вид. – Тосковал, прямо грустил так, что в баре с пацанами ошивался! – рявкает, отчего вздрагиваю, тяжело вздыхая, опустив руки.

- Надь, - мурлычу, осторожно делая шаг. Она разъярена, потому спорить с ней сейчас бессмысленно. Тут поможет только ласка или завтра вся моя контора будет скидываться на поминки любимого шефа. – Гроза, ты такая красивая, когда бесишься.

Согласен, так себе комплимент, особенно, когда жена выхватывает из своих рук тяжеленный букет, замахиваясь им дабы ударить.

- А я кексы купил! Твои любимые! – кричу раньше, чем получаю морде. Она щурит взгляд словно кошка, переводя взор с меня на коробку, втягивая носом воздух. – Ну, прости, Гроза, - снова тон провинившегося мужа, и она начинает расслабляться. Берите на заметку, мужики. Если ваша женщина в бешенстве, нужно косить под виноватого, все равно ничего не докажете.

- Пока я тащилась с аэропорта в машине, ты шлялся по барам! И не отнекивайся, мне Светка доложила, - тычет мне пальцем в грудь Надя, все еще не позволяя себя обнять. – Она слышала звуки матча!

- Твоей Светочке уши бы оторвать, - бурчу, перехватывая тонкие запястья, тяня на себя и крепко обнимая. – Но в баре я был с парнями, просто реально забыл, что ты сегодня прилетаешь с конференции. Дни перепутал, прости дурака, - поглаживаю ее по спине, чувствуя, как она расслабляется окончательно. Больше не злится, позволяя поцеловать себя долгим тягуче-сладким поцелуем и подхватить под бедра, подбросив со смехом в воздух. Надя обхватывает мое лицо ладонями, заглядывая в глаза, потираясь кончиком носа о мой.

- Это была последняя конференция, кстати, - шепчет заветные слова, отчего не могу сдержать радостный стон. Наконец-то, никакой жизни на чемоданах. Она окончательно прекращает научную деятельность там и возвращается сюда насовсем. Лучше новости не придумаешь, особенно, когда приходилось мотаться друг к другу по несколько раз за месяц.

- Слава Богу, - выдыхаю, таща в сторону спальни, забыв коробку с кексами на одном из ее чемоданов. – Потерпел неделю, теперь можно радоваться до конца жизни.

- Ну, командировки все равно будут. Но не так часто, - ворчит для проформы, с визгом падая на мягкий матрас.

- Это ерунда. Главное, что больше никаких переездов!

А рано утром, когда рассвет едва забился в окна, иду сонно потирая глаза на кухню. Надя привычно сидит за ноутбуком, читая какую-то статью, распивая утренний кофе. Она всегда встает рано, даже по выходным, потому не очень-то удивляюсь. Зато замираю, заметив вскрытую коробку с кексами: совершенно пустую лишь с парой оставшихся крошек.

Та-а-а-а-к.

- Гроза, - возвращаюсь на кухню, прислоняясь к проему плечом, дождавшись пока она повернет голову в мою сторону и мотаю пустой коробкой у нее перед носом, заметив невозмутимый вид. – И где все кексы? Их там было двадцать штук.

- Да? Понятия не имею, - пожимает плечами, отпивая кофе и хлопая на меня невинным взором. – Может еноты съели? – сама улыбается, отчего сам не могу сдержать улыбки, бросая пустую развороченную коробку на раковину, усмехаясь.

- Еноты, ага. Один енот, жутко прожорливый, - добавляю со смешком, тянясь к кофеварке.

- Чего сразу прожорливый? Что там есть-то было, Господи. Мелкие кексы такие, один укус и все, - фырчит Надя, ставя кружку, недовольно сопя.

- Да-да, ага, - киваю, отпивая свой эспрессо. – Интересно, а мармеладные мишки еще остались в ящике?

- Что за намеки, Еремин? Все там, на месте. Стратегический запас. Ты же знаешь, я вообще сладкое не ем.

- Расхитительница холодильника. Убийца мармеладных мишек. Гроза шоколадных кексиков, - ржу в кружку, пока Надя пыхтит от злости.

- Чего гогочешь, - шипит, а я в ответ усмехаюсь.

- Ничего. Люблю тебя, Гроза столовки. Но сладкое больше не куплю. Оно у нас одноразовое.

- К бабушке моей даже не суйся больше на котлеты!

- Они и у тебя ничего получаются… Ай, Еремина, поставь обратно букет, нельзя избивать мужей цветами!


Конец