Не успела девушка насладить магией Бога сновидений, как противный звук будильника заставил испуганно подскочить на кровати. Видимо, это вина остатков кофеина в её организме, потому что спустя секунду Алиса вновь прикрыла глаза.

Укуталась в одеяла, не обращая внимания на яркие лучи утреннего солнца. Главное сейчас — доглядеть сон и насладиться прохладой простыни, которая не успела перенять тепло человеческого тела.

Сколько Алиса проспала? Ничтожно мало. Настолько мало, что недосып проглядывался невооружённым взглядом, с которым Рози разбудила её.

— Алиса-а, — неуверенно протянула девушка, легонько тряся соседку за плечо. — Алиса, мы опоздаем.

— М-м-м…

— Алиса, вставай. Уже девять часов.

— Я просплю пару, — сонно пробормотала Голден и отвернулась к стене, однако соседка не думала отставать. Напротив, затрясла её сильнее, окончательно распугивая приятные сновидения.

Вот они растворялись перед глазами, и Алиса тупо уставилась в белый потолок.

— Рози, чёрт возьми!

— Прости, но… Собрание! Ты забыла о собрании? Тебе же выступать на нём!

Сердце Алисы глухо и так часто забилось, что она испуганно прижала ладони к грудной клетке и повторила:

— Чёрт возьми!

Выскочила из постели и понеслась в ванную комнату, но спустя секунду ворвалась обратно в комнату за косметичкой.

— Пожалуйста, прочти вот это, — сунула в руки опешившей Рози сценарий и закрылась в ванной. — Если что-то не понравится, говори сразу же!

Алиса быстро почистила зубы и умыла лицо, сетуя на тёмные круги под глазами. Синева — это полбеды, настоящий кошмар — комплект синевы и мешочков под глазами. Будто вся усталость скопилась в них и тем самым выдавала с потрохами: «Смотрите! Именно она не спала всю ночь!»

Алиса стонала от боли, расчёсывая свои кудрявые, русые волосы. Будь у неё больше времени, то непременно бы воспользовалась душем и помыла голову, но времени не хватало на элементарную причёску.

Пришлось ладонями прижать разбушевавшиеся локоны к ушам и вернуться в комнату. Сердце билось, точно ошпаренное, и примерно так ощущала себя Алиса. Будто она выпрыгнула не из кровати, а из кипящего котла.

— Ну, как? — спросила у Рози, которая внимательно читала сценарий, сидя на своей кровати. Быстро расправилась с пижамой и натянула на тело джинсовую юбку и чёрную водолазку, которая явно была не по погоде — солнце буквально кричало о необходимости надеть футболку, но на поиски футболки ушли бы драгоценные минуты.

Алиса не могла позволить себе такую роскошь.

— Честно? Мне нравится! Правда! — Рози поднялась на ноги и засмеялась, перечитывая соседке отрывок из выученного наизусть сценария. — Вот этот момент особенно смешной.

Голден натянуто улыбнулась, непременно бы обрадовавшись оценке Рози, но впереди предстояло нечто волнительное, что не позволяло расслабиться, хоть на секунду.

Собрание.

Она вспомнила минувшее собрание. Вспомнила скучающие лица студентов и их отчаянный побег после долгожданных слов «все свободны».

Алиса внутренне содрогнулась. Она не раз выступала перед публикой — деятельность в школьном совете вынуждала стоять перед обучающимися и говорить о вещах, которые мало кого интересовали.

Однако сегодня требовалось не просто пересказать заученный материал. Необходимо заинтересовать. Вызвать интерес, чёрт возьми.

Алиса и Рози выбежали из университета и, хватаясь за бока, забежали в большой зал, ставший за несколько дней родным. Они бывали в нём чаще, чем в общежитии, и искренне надеялись, что с наступлением учебной недели их локация кардинально изменится.

Первое, что заметила Алиса, ворвавшись в зал — это трибуна. Та самая трибуна, которая теперь будет сниться ей в страшных снах.

— Всё будет хорошо, — проговорила Рози, когда они спускались к трибуне по самой стеночке, чтобы не задеть сидящих в несколько рядов студентов.

— Сильно видно, как я волнуюсь?

— Просто постарайся моргать, — посоветовала соседка и сжала плечо Алисы прежде, чем заняла место на первом ряду.

Неплохой совет, потому что Алиса в действительности позабыла о необходимости моргать. Сделала медленный вдох-выдох и окинула помещением взглядом.

Народу меньше, чем на прошлом собрании. Оно и понятно: здесь собрались студенты одного факультета, однако по сравнению с прошлой публикой эти выглядели откровенно безразличными. Тем не менее, они оглядывались на дверь, явно дожидаясь прихода лица, ответственного за их подъём в такую рань.

Поднятая рука привлекла внимание, и девушка заметила Блейка, помахавшего в знак приветствия. Ещё раз улыбнувшись Блейку и Рози, поднялась по трём ступенькам на подмосток и встала за трибуну.

Тактика пришла на ум так неожиданно, и так вовремя, что Алиса сама не заметила, как воодушевилась. Главное смотреть на знакомые лица: на милую Рози и заигрывающего бровями Блейка.

Это должно сработать!

На последних рядах, ближе всего к выходу, сидел Эдвард и подпирал голову ладонью, уместив локоть на твёрдую поверхность стола. Локоть побаливал от неудобного положения, и парень в раздражении откинулся на спинку стула.

— Ты не выспался, — констатировал Дилан, чья голова покоилась на баскетбольном мяче.

— Ты тоже. Обменяемся ещё фактами?

— Ты раздражён.

— А ты заёбываешь.

Дилан усмехнулся и зевнул, не позаботившись о том, чтобы скрыть свои гланды от окружающих:

— Хорошо, что я не обидчивый.

— А то что?

— Эд, не я же виноват, что нас собрали в этой духоте в такую рань. Выплесни гнев на какого-нибудь другого.

Эдвард в раздражении потёр лицо ладонями, пытаясь избавиться от песка в глазах, и пробормотал:

— Извини.

Он правда был раздражён. Нет, он был зол, и эта злость не покидала его со вчерашнего вечера, когда в общий чат пришло уведомление о собрании. Его порядком достали собрания, которые следовали каждый день одно за другим.

И да, Эдварду хотелось избавиться от злости, и самый лучший способ — вывести на эмоции собеседника. Дилан оказался отвратным молниеотводом. Он отвернулся и удобнее устроил голову на мяче, заставляя даже позавидовать ему.

Эдвард положил голову на сложенные локти и закрыл глаза, чувствуя, как приятная нега обволакивала в районе лба и медленно спускалась ниже. Даже негромкие разговоры не отвлекали, что дало надежду на возможность провести день в хорошем настроении.

— Раз-раз! Проверка звука!

Дилана от неожиданности скосило в сторону, и его голова встретилась с твёрдой поверхностью стола. Зацепило и Эдварда, который глухо выругался и вскинул голову, медленно разлепляя глаза.

Это была цепная реакция, потому что каждый студент окончательно проснулся и уставился на трибуну, издающую столь противные звуки.

Эдвард непонимающе нахмурился и ощутил знакомую колкость в глазах. Солома. Чёртова солома.

Он ожидал увидеть «доверенное лицо» студенческого совета, и даже был морально готов выслушать часовую лекцию от подпевалы деканата. На самом деле, не смотря на раздражение и недосып, он мог перенести собрание с минимальными потерями для своих нервных клеток.

Но, чёрт подери… Голден.

Вот она поправила рукава своей водолазки. Как ей не жарко?

Вот она поднесла свои губы к микрофону и что-то сказала. Почему она говорила? Кто, блядь, выпустил соломенное чучело на сцену?

— Всем доброе утро! Спасибо, что пришли на важное для нашего факультета собрание…

Эдвард поморщился и посмотрел на Дилана, который в свою очередь смотрел на оратора. Оратор…

— Она вещать будет? — не мог поверить Принс, но ему никто не ответил. Да и не требовалось ответа, потому что всё было более чем очевидно.

Голден продолжала давить своим голосом на ушные перепонки:

— …через неделю состоится посвящение в студенты: старшие курсы приготовили для нас много интересного, и от нашего факультета требуется дать достойный ответ…

Эдвард фыркнул себе под нос и поднялся на ноги, поднимая шум треклятым стулом. К чёрту! Он не собирался тратить время на болтовню Голден.

Пробрался через студентов к выходу, но не успел дойти до двери, как услышал громкий голос:

— Собрание только началось.

«Просто иди».

Однако просто выйти из зала не получилось, потому что слова слетели прежде, чем он прикусил язык:

— Я уже закончил.

Сжал пальцами дверную ручку и услышал:

— Необходимо обсудить сценарий выступления! Это важно!

Усмехнулся и обернулся, чтобы увидеть, как девушка приподняла подбородок и тряхнула головой. Солома тут же пришла в движение, побуждая внутренне скривиться.

— Вы подставляете не только меня, но и весь факультет.

Вы? Усмешка стала шире на губах парня, а раздражение увеличилось вдвое. Она говорила ему, сомнений не было, но обращалась ко всем присутствующим. Это…злило.

— И?

— Это плохо отразится на нашей репутации!

— И?

— Я буду вынуждена сообщить Совету о-о-о…

— И?

— И вы лишитесь баллов в индивидуальном рейтинге! — голос девушки повысился на несколько октав, отчего эхо несколько секунд отбивалось от стен, пока не вылетело в открытую дверь.

Эдвард издевательски приподнял брови:

— Я а-а-ж обосрался от страха.

Громко хлопнул дверью напоследок и почувствовал облегчение. Это восхитительное чувство облегчения, когда злость растворялась так стремительно, что приятное расслабление покалывало во всём теле.

Эдвард направился в общежитие досматривать сон.

Алиса смотрела на закрытую дверь и не моргала. Она боялась, что если моргнёт, то расплывчатая пелена выйдет из-под контроля и опозорит её больше, чем только что опозорил Принс.

Девушка слышала негромкие смешки и видела, как несколько студентов с галёрки последовали плохому примеру. Многие начали собирать вещи.

Алиса не могла этого допустить. Не могла допустить, чтобы из-за заносчивого кретина место в секторе досталось кому-нибудь другому. Чтобы Хизер разочаровалась в ней и тем самым обесценила всё её портфолио и похвальные листы.

Посмотрела на Рози, чьи брови сочувственно приняли форму домика, и сжала кулаки.

— Я прекрасно понимаю, что в выходной день меньше всего хочется сидеть в стенах университета, но обещаю, не задержу вас надолго, — заговорила девушка, оглядывая зал. — Я не преувеличила, когда сказала, что впереди нас ждёт важное мероприятие. Поймите, старшекурсники не ударят лицом в грязь и выступят на все сто процентов. Первокурсники других факультетов, насколько мне известно, уже вовсю готовятся. Они собираются дать достойный ответ. Ну, а разве мы не хотим достойно представить себя и наш факультет? Мы же не хотим опозориться, ведь так?

Пальцы рук болели от напряжения, но Алиса не думала разжимать кулак. Это боль напоминала, насколько жесток мог быть мистер Принс, и потому разжигала огонь ярости.

— Я слышала, как физмат обсуждали какой-то баттл, — проговорил женский голос из толпы.

— А философы ставят сценку Давосского спора, — подхватила ещё кто-то, и Блейк в возмущении взмахнул руками:

— Получается, мы аутсайдеры?

Алиса разжала кулаки и подняла исписанный лист:

— У меня есть идея, но без вашей помощи не обойтись, — прочистила горло и уже хотела зачитать, но перехватив неуверенные взгляды студентов, произнесла. — Я понимаю, что все мы разные: кому-то нравится выступать на сцене, а кому-то нет; кто-то из вас хороший оратор, кто-то боится публичных выступлений. Я понимаю, честно, и не прошу каждого выходить на сцену. Я прошу поделиться своими мыслями, чтобы у нас выстроился диалог, и по возможности приобщиться к их реализации.

Выждав несколько секунд тишины и внимания, Алиса пересказала труды своей бессонной ночи.

Диалог Богов правосудия, справедливости и возмездия, выполненный в юмористической форме и направленный на нерадивых студентов.

Алиса оторвала глаза от листа и с удивлением уставилась на поднятую руку. Неуверенно кивнула, давая возможность незнакомому парню спросить:

— У нас есть костюмы?

— Я могу этим заняться, — заверила девушка с противоположной стороны ряда.

Ещё одна поднятая вверх рука, и Алиса почувствовала, как её накрывала волна облегчения:

— Я буду Зевсом!

Платиновый блондин, известный Алисе больше как баскетболист, с улыбкой подмигнул.

— Я-я… Я сейчас всё запишу, чтобы не забыть, — замешкалась девушка и достала из сумки блокнот. — Та-а-к, кто занимается костюмами?

— Марина Льюис.

— Дилан Кларк, он же Зевс!

— А можно я буду Фемидой?

Алиса посмотрела на широко улыбающуюся Рози и кивнула, записывая её имя.