Кто-то слишком настойчивый не жалел кулаки, колотя ими дверь, и Алиса напряглась. Она не успела смириться с мыслью, что предстояло пережить большую компанию, так ещё и мальчишек. Тем не менее, нацепила на лицо улыбку и обернулась на гул незнакомых голосов.

Такое странное чувство охватило её в тот момент, когда в комнате показались знакомые лица, голоса которых кардинально отличались от въевшихся в память.

Алиса даже поднялась на ноги, чувствуя, как улыбка медленно покидала губы. Вот знакомый парень Линн махает ей в знак приветствия, а она совсем не узнаёт в нём того мальчишку, который забавлял своим высоким ростом и неуклюжестью.

Как ему удалось за лето избавиться от детской припухлости и соловьиного голоска? Алиса впечатлили такие перемены, наверное, поэтому она не заметила новых лиц, стараясь справиться с одним шоком прежде, чем претерпеть второй.

— Попалась!

Подпрыгнула от неожиданности и опустила взгляд на руки, обвившие её талию. Растерялась на секунду, прежде чем развернуться в наглых объятьях и наткнуться на светло-зелёные глаза, яркой вспышкой впечатавшиеся в сознание.

— Ну, привет, — рассмеялся Эдвард и крепко обнял подругу, чуть приподнимая над полом. — Эй-й, ты меня даже не обнимешь в ответ?

— Я-я… — Алиса неуклюже обняла друга, который заметно прибавил в росте, в массе, избавляясь от чрезмерной худощавости, и подивилась сломанному голосу.

У него сломался голос, в общем, как и у Линна. Стал каким-то резким, грубым и…чужим. Не то, чтобы Алисе не нравились изменения в друге, просто к ним было необходимо привыкнуть.

Для начала, конечно, отойти от шока и хоть как-то поприветствовать Эдварда:

— Как ты… Ты же говорил, что приедешь в пятницу!

Эдвард отстранился от подруги и взмахнул руками, создавая фейерверк из невидимых конфетти:

— Сюрприз!

* * *

Алисе о многом хотелось расспросить друга: как прошёл учебный год, справился ли он с приставучей миссис Паркинсон, и насколько удачны его походы в музыкальный класс?

Однако она не могла уловить момента хоть для одного вопроса, потому что безумие под названием «Софи» заполонило собой всё пространство. Каждый уголок в комнате не обходился без её внимания, особенно, если в этот угол сбегал Эдвард.

Алисе был неприятен столь очевидный, столь неприкрытый интерес подруги к Эдварду. Спустя час шумной беседы, когда каждый пытался что-то сказать и быть услышанным, Алиса наверняка убедилась в своём чувстве по отношению к подруге.

Неправильное чувство, которое не должно навещать настоящих друзей. Но Алису оно не обошло стороной хотя бы по той причине, что Софи смотрела на Эдварда так внимательно. Ловила каждое его слово, смеялась над каждой шуткой, даже самой неудачной, и пыталась переманить на себя всё его внимание.

Она смотрела на него глазами Алисы, поэтому Алиса почувствовала неприязнь. Поэтому она забилась в угол дивана и не участвовала в разговоре, чтобы не углубляться в болото этого мерзкого чувства. Неприязнь.

— Ты загрустила, — заметил Эдвард, когда градус беседы понизился, и все уставились на экран телевизора. Никто не улавливал суть разыгравшейся сцены фильма, только Алиса смотрела его от начала и намеривалась досмотреть до конца.

— Фильм интересный, — не согласилась она. — Не хочется отвлекаться.

Эдвард хмыкнул, но даже не посмотрел на экран, ведь куда интереснее для него лицезреть профиль подруги. Вот чего он так внимательно смотрел? Алиса успела порадоваться, что распустила волосы, и локоны скрывали кратеры на её лице.

— Это же Гарри Поттер, — друг наклонился чуть вперёд, чтобы увидеть глаза Алисы. — Мы его наизусть знаем.

— Скоро выходит последняя часть в кинотеатре.

— Сходим, — не спрашивал Эдвард, потому что знал наперёд — подруга обоими ногами и руками «за». — Я постараюсь достать билеты на премьеру.

— Ажиотаж будет такой, что всё раскупят за считанные минуты.

— Так я же постараюсь.

Алиса подняла глаза на друга и улыбнулась, на мгновение забывая о необходимости скрывать свои изъяны на лице. По крайней мере, избегать моментов, подобные таким, когда лицо собеседника слишком близко, и не прилагая усилий можно рассмотреть каждую пору.

— Хочу взять автограф у Драко Малфоя, — пробормотала Алиса и вновь опустила взгляд, внутренне благодаря волосы, шатром прикрывшие профиль её лица.

Эдвард посмеялся:

— Ну-у, автограф Малфоя не обещаю, но Тома Фэлтона можешь подкараулить.

Да, она сморозила глупость и от своей же глупости громко рассмеялась. Почувствовала на себе зоркий взгляд Софи, но никак не отреагировала, поддевая Эдварда локтем. Он не унимался, в ответ задевая подругу:

— Тебе нравятся злодеи.

— Не-е-т!

— Точно, нравятся! Дракула, Джокер, Малфой, Сальваторе… — друг замолчал, заметив ошарашенный вид Алисы, и улыбнулся. — Мне продолжить?

— Мне нравятся не все злодеи, а только…

— Да, красавчики ей нравятся, — закатила глаза Пэнс, заставляя Алису тут же покрыться розовым румянцем. — Все киношные злодеи — красавцы!

— Вот в чём дело, — рассмеялся Эдвард и вновь задел подругу локтем. — Я догадывался о чём-то таком.

Да неужели? Алиса покачала головой и, забывшись от неловкости, забрала локоны волос за уши. Наверное, и не вспомнила бы о необходимости скрываться за «шатром», если бы в их беседу не вклинилась идеальная Софи.

— Эд, а ты бы кого сыграл: добряка или плохиша?

Парень фыркнул:

— Нафиг мне играть в кино? Я стану всемирно известным музыкантом.

— О-о, как! — воскликнул Линн, но Эдвард не обратил внимания, продолжая:

— И у меня должна быть безупречная репутация, чтобы всем нравится. Так что, я буду добряком.

Алиса вернула локоны на прежнее место и хотела поделиться своим мнением, но Софи опередила:

— Для парня, который каждую неделю посещает кабинет директора, роль добряка слишком сложна.

Алиса непонимающе уставилась на улыбающегося друга, который уже не смотрел на неё, одаривая улыбкой Софи. Конечно, он не жалел для неё улыбок, как и не пожалел времени, чтобы рассказать о вызовах к директору и причинах плохого поведения. Ей рассказал, а от Алисы умолчал.

Может, не успел?

Алисе казалось, что с каждым новым словом Софи она погружалась в болото неприязни всё глубже и глубже.

— Не волнуйся, я постараюсь, — самодовольно заявил Эдвард и получил шлепок по колену от забавляющегося Линна:

— Хвастун!

— Придурок!

Софи закатила глаза, как бы говоря: «Мальчишки, что с них взять?»

Они продолжили смотреть фильм.

Алиса неотрывно смотрела на изображение на экране, и со стороны могло казаться, что она безумно поглощена происходящем. На деле она смотрела сквозь экран, полностью растворившись в своих мыслях.

Ей не понравилась известие о том, что друг зачесался в рядах плохих парней школы, её выводили из себя гляделки Софи в сторону друга, и собственные попытки не замечать, как сердце совершало акробатический трюк всякий раз, как Эдвард в заинтересованности от происходящего склонял голову на бок, задевая кончиками волос её плечо.

— Алиса, — негромко позвал он, когда на экране развернулась сцена сражения, и друзья были полностью поглощены кино.

— М-м?

— Когда я стану всемирно известным и добряком, то уже не буду тебе нравиться.

Алиса непонимающе посмотрела на друга, встречаясь с серьёзным взглядом зелёных глаз:

— Что?

— Тебе нравятся плохиши.

Господи! Теперь он будет припоминать это всю жизнь!

— Не говори так, — шикнула она и, призадумавшись, всё-таки высказала ранее не озвученную мысль. — Невозможно всем понравиться, Эдвард, даже если ты будешь очень стараться.

— Посмотрим.

Алиса закатила глаза и вернула всё внимание на телевизор, стараясь не замечать, как свободной от чипсов рукой друг дёрнул Софи за прядь волос. Она с преувеличенным возмущением толкнула его и глупо захихикала, чуть ли не всем телом заваливаясь на будущего «всемирно известного добряка».

В этот момент Алиса почувствовала, как окунулась в болото своей неприязни. Пожалуй, в этот день она познала, что такое ненависть и как трудно с ней бороться.

* * *

Осень, 2012 год

Алиса открыла книгу и вдохнула носом аромат страниц.

Она любила слушать запах книг, особенно новых книг, от которых пребывала в нетерпении. Хотелось поскорее набрать в чашу ягод, занавесить окна и, забравшись на кровать, приступить к чтению новой книги.

Новая книга. Новая история. Ещё одна жизнь, которую она с удовольствием готова прожить от первой до последней страницы.

Однако сейчас Алиса не спешила приступать к чтению — предстоящая встреча, запланированная с подругами ещё в прошлые выходные, заставила отложить книгу и засобираться на улицу.

Алиса успела переодеться, поправить поплывший от дождя макияж и даже перекусить любимым виноградом. Подруги опаздывали.

Стрелка часов давно перевалила назначенное время, отчего Алиса в неуверенности проверила мобильный телефон на наличие пропущенных звонков и сообщений.

Тишина.

Тогда она сама набрала номер Софи и, слушая протяжные гудки, готова была сдаться. У неё изменились планы?

Наконец, послышался долгожданный щелчок:

— Привет, Алиса, — пропела подруга и поспешила спросить. — Ты по делу или поболтать? Я немного занята.

Девушка опустилась на ступеньку лестницы и уставилась на несколько ягод винограда в своей ладони:

— Мы договаривались встретиться сегодня.

— Да-а-а? — послышался сдавленный смех третьего лица, и, судя по дрогнувшему голосу Софи, ей тоже не терпелось рассмеяться. — Я забыла, если честно. Как-нибудь в другой раз.

— Ты это говорила на прошлых выходных, — хмыкнула Алиса, почему-то не решаясь сбросить вызов. Наверное, образовавшаяся обида внутри вдруг стала такой гигантской, такой тяжёлой и невыносимой, что не было сил пошевелиться.

— А-а-а…

Алиса приподняла брови, слушая протяжное, такое «глубокомысленное» оправдание. Конечно, она не станет оправдываться. Конечно, худшие опасения оправдались: они подтверждались на протяжении всего года, и вот доказательная база достигла своего апогея.

— Хорошо провести время. Тебе и Пэнс. Это же она хохочет рядом с тобой?

Видимо, Софи растолковала вопрос по-своему, потому раздраженно выпалила:

— Ты звонишь, чтобы устроить разборки? Я уже устала от твоего вечного недовольства и навязывания!

— Я навязываюсь? — вспылила Алиса, подпрыгивая на ноги от возмущения. — Это вы надоедаете мне просьбами дать списать домашку или прикрывать ваши задницы от родителей.

— Ну-ну!

— Вы умоляете меня сходить с вами в парк на идиотские фотосессии, которые я терпеть не могу! А теперь ещё я навязываюсь?

— Да, Голден, навязываешься! Мы уже неделю пытаемся до тебя донести, что больше не хотим общаться! Ты же вроде умная в школе, так чего тупишь за её пределами?

— Да пошли вы…

— И на фотосессии ты с нами ходила, только потому, что у тебя фотоаппарат был. Никто публиковать с тобой фотки не собирается, поняла?

Алиса сбросила вызов и, опустившись на ступеньку, горько заплакала. Уткнулась лицом в колени и заплакала, претерпевая жгучую обиду, которая буквально разъедала грудную клетку.

Так больно, и так неприятно.

Когда последняя слеза выкатилась из глаза, Алиса вытерла ладонями мокрые щёки и с ненавистью уставилась на мобильный телефон. Если бы не возможность в этот же день купить новое средство связи, то она непременно бы запустила мобильник в стену.

Однако вместо этого подняла его с пола и, поколебавшись, проверила социальные сети. Обнаружила то, что примерно ожидала увидеть: от неё отписались подруги и даже добавили в чёрный список.

Алиса против воли вновь пустила слезу и сделала точно также.

— …а я тебе говорю, что голос у неё был слишком печальный, — услышала голос матери, открывшей входную дверь, и быстрее поднялась на второй этаж. — Слушай, теперь я чувствую себя виноватой.

— Ты всё сделала правильно, — подбодрил отец, и Алиса, не смотря на зачатки своей депрессии, прислушалась к разговору. — Мы кучу денег вложили в ремонт дома, так ещё менять ламинат в гостиной и коридоре. Ты представляешь, какие это затраты?

Судя по вздоху Джоанны, она была полностью солидарна с мужем:

— Энн хоть и сказала, что всё в порядке, но я по голосу поняла — обиделась.

— Мы не миллионеры, чтобы разбрасываться пятью тысячами долларами. И, если быть откровенными, семья Принс всегда была плоха в отдаче. Пока не напомнишь, они не вернут ни цента.