А ещё я задумываюсь о том, что, если они сегодня соберутся вместе, то это однозначно не для того, чтобы поиграть в шахматы…

— А я могла бы составить компанию Нине, — с восторгом предлагает Ксения.

Я помню, что она хотела как-нибудь встретиться и «поболтать», но всё равно не думала, что это «как-нибудь» наступит именно сегодня. И мне приходится изображать из себя молчаливую мумию, потому что я не знаю, как можно мягко отказаться.

— Не думаю, что это хорошая идея, — произносит Макс. — Нина живёт со мной, а я не привык, что по моей квартире кто-то шарится. Без обид.

— Не понял, — обалдевает Егор. Почему-то его прозвище «Ёжик» кажется мне очень милым. — В каком это смысле она живёт с тобой?

— В самом прямом, — скалится Макс во всю свою волчью пасть.

А я готова в очередной раз за сегодняшний день провалиться от стыда под землю.

— Да какие тут могут быть обиды, — не унывает Ксения и смотрит на Кирилла. — Мой муж, помнится, в свою машину тоже никого не пускал.

По компании проносится волна смешков, и перебраниваясь, мы разбредаемся по автомобилям. Правда, оказавшись внутри тесного слона, вдали от разряжающей обстановку компании, меня снова накрывает страх перед пьяным Максом.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — словно всё это время подслушивая мои мысли, тихо говорит парень, когда мы сворачиваем с автострады в сторону его дома.

— Например, о том, почему ты пустил меня к себе, если тебе не нравятся чужие люди в доме, — просто мастерски меняю я тему разговора.

— Ты — совсем другое дело, — усмехается Макс в ответ на моё неуклюжее увиливание, а я пытаюсь понять, в чём именно заключается моя «особенность». — Но мы сейчас говорим не об этом.

Тяжёлый вздох вырывается из меня.

— Тогда, может быть, поговорим о том, что происходит с Костей?

На лице Максима отражается недоумение.

— А что с ним не так?

Закатываю глаза к потолку — все мужчины одинаково невнимательные.

— Да он же как воды в рот набрал. Я от него за сегодня и полслова не услышала, и не только в свой адрес.

Максим пару минут задумчиво хмурится.

— То-то я смотрю, что Лёха такой недовольный. В нашей банде всё гораздо запущеннее, чем я предполагал, так что я просто обязан поехать и всё выяснить. Но это произойдёт не раньше, чем ты ответишь, о чём думала несколько минут назад.

— Мне страшно, если ты об этом.

Макс паркует машину во дворе своего дома. Они с парнями договорились встретиться в каком-то их любимом клубе, носившем название геометрической фигуры — не то в «Квадрат», не то в «Круг» — сразу после учёбы и «пропустить по паре стаканчиков пива», но что-то мне подсказывало, что парой стаканчиков они не обойдутся. Так как я приехала вместе с Максом, ему милостиво позволили сначала отвезти меня домой, а уж потом приезжать на место встречи.

Вновь щёлкает блокировка, и я уже начинаю закипать от недовольства в ответ на эту его вечную уловку.

Поворачиваюсь к нему лицом.

— Перестань так делать!

Макс качает головой.

— Ты не можешь запретить мне всё, это бессердечно. Оставь хотя бы это. — Он укладывает руку на моё бедро и медленно тянет её вверх по моей ноге. — И это. — А после придвигается слишком близко, что бы я могла нормально дышать. — И это тоже.

Последняя фраза выходит совсем шёпотом; он накрывает мои губы своими, так и не убрав руки с бедра, и такой тандем здорово отвлекает меня от всяких мрачных мыслей. Вторую его руку уже чувствую на своей талии, которая прижимает меня всё ближе к парню. Его настырный язык проникает в мой рот, и я чувствую, как тело и душу медленно начинает расщеплять на атомы. Сейчас Макс напоминает мне осьминога, который привязал меня к себе всеми щупальцами.

— Мне жаль, что наш вечер отменяется, но я обязательно это исправлю, — хрипит он в мои губы. — Иди домой, детка. Я скоро вернусь.

Быстрый поцелуй, и я слышу характерный звук своей свободы. Макс выдаёт мне запасной комплект ключей, и из машины я буквально вываливаюсь, потому что ноги до сих пор ватные. Помахав парню на прощание и услышав его ответный гудок, захожу в подъезд.

В доме навожу порядок — если его можно навести в и так чистой квартире — и вожусь с котёнком, вместе с которым и засыпаю прямо на мягком ковре в огромной гостиной.

Не знаю, что именно меня разбудило: кошачьи когти, вонзившиеся в мой живот, грохот чего-то тяжёлого в коридоре или сдавленное ругательство голосом Макса. Вскакиваю на ноги, пытаясь определить, где нахожусь, и на ощупь добираюсь до коридора, но страх сковывает настолько, что ноги заплетаются сами за себя. Выхожу в коридор, щёлкаю выключателем и замираю на месте.

Максим сидит на полу на пятой точке и с грацией бегемота пытается стащить с ног кроссовки, при этом постоянно шикая на них и громким шёпотом прося их не шуметь, чтобы «не разбудить его детку» — меня. При этом он совершенно не реагирует на то, что в коридоре резко стало светло и явно не от взошедшего солнца. Наконец его обувь занимает законное место возле дверей, и Максим поднимает голову, старательно щурится несколько секунд, а после устало трёт глаза.

— Детка, ты почему не спишь? — ворчит он, и мои брови улетают куда-то на затылок. — И почему в моей квартире три твои близняшки?

До меня не сразу доходит, что у него просто всё троится перед глазами от алкоголя.

— Ты в порядке? — опасливо спрашиваю, хотя страха вопреки всему не ощущаю.

Должно быть, это из-за того, что в этом положении на полу Макс выглядел скорее комично, чем грозно. Права была Ксения: в алкогольном опьянении эти парни — то ещё зрелище.

Макс пытается подняться на ноги, но у него ничего не получается, и я задаюсь вопросом, как именно он добрался до дома. Медленно опускаюсь на четвереньки и подползаю к парню, который опёрся спиной о стену и устало вздохнул.

— Тебе помочь?

Парень внимательно и волнующе долго смотрит на меня, а потом заправляет мне за ухо выбившуюся из косы прядь волос.

— Ты такая красивая, — шепчет он, и моё сердце замирает: неужели он говорит правду? — Тебе придётся оставить меня на коврике под дверью, так что буду благодарен, если притащишь подушку.

Упрямо качаю головой и подныриваю под его правую руку.

— Ты заболеешь, если будешь спать на полу.

Тяну его вверх, но он даже не пытается облегчить мне задачу; просто смотрит так, что у меня ослабевают все мышцы разом.

Не замечаю, как оказываюсь на его коленях; быть может, его неспособность подняться — чистой воды бутафория, чтобы ослабить мою бдительность.

— С такого ракурса ты мне нравишься больше, — произносит он абсолютно трезвым голосом, нависая надо мной, и только сейчас до меня доходит, что я не слышала от него запаха перегара, который обычно исходит от пьяных. Макс укладывает меня на сгиб локтя левой руки, а я от удивления даже возразить не могу.

— Ты что, притворялся? — выдыхаю.

Макс целует меня так, что я тут же забываю о том, что жду ответа на свой вопрос.

— Просто хотел показать, как выглядит моё возвращение домой после таких посиделок с парнями. Не хочу, чтобы ты меня боялась.

Его свободная рука подныривает под мою футболку, оглаживая спину, и я моментально загораюсь.

— Покажи своё тату, — вспоминаю неожиданно наш с Ксенией разговор.

Макс усмехается, вытягивает правую руку, и на его предплечье я действительно замечаю замысловатую татуировку, а чуть выше — ещё одну, слишком сложную для моего объятого желанием сознания. Не могу удержаться и дотрагиваюсь до неё кончиками пальцев, обводя чёрные линии.

— Ты меня в могилу вгонишь, — выдыхает Макс и прикрывает глаза.

Перевожу взгляд на его лицо, которое уже свело от напряжения, и чувствую своей пятой точкой, насколько сильно он меня хочет. Тело ожидаемо отзывается дрожью, и я решаюсь — тянусь к лицу парня и приникаю к его губам. Он на несколько секунд совершенно не двигается — от удивления, видимо — а после набрасывается на меня, словно изголодавшийся зверь. Чувствую твёрдую поверхность под своей спиной и слышу, как с обречённым звуком рвётся на мне футболка Макса — его же руками.

— Я очень не хочу этого делать, но вынужден спросить тебя, детка, — прерывисто дышит он. — Хочешь ли ты сейчас, чтобы я остановился? Потом будет поздно: даже если ты одумаешься, притормозить я уже не смогу.

Мне даже думать об этом не хотелось, потому что я до невозможного устала: устала принимать решения, устала от одиночества, устала быть сильной… Если я чего сейчас и хотела, так это Макса — целиком и без остатка. Со всеми его татуировками, родинками, недостатками и даже тараканами в голове.

— Нет.

Едва успеваю ответить, потому что Максим тут же набрасывается на меня снова, не давая возможности передумать, отбирая мой кислород и отдавая собственный. Понимаю, что мы оба лишились одежды только тогда, когда спиной ощущаю прохладу пола, а грудью — горячую кожу Макса.

— В следующий раз это обязательно будет в постели, детка, — стонет он скорее для себя, потому что я уже практически не воспринимаю реальность — Макс мой и во мне. — Обещаю.

Я перестаю что-либо соображать, когда он прикасается губами и руками к воспламенённой коже; хочу лишь кусать и царапать его, пока он наращивает темп, и даже не думаю отказывать себе в этом желании. Мой мир сужается до размеров черепной коробки, а после взрывается на сотни миллионов осколков.

Макс переводит дух и всматривается в мои глаза.

— Ты просто мой космос, детка.

Меня магнитом тянет к его губам, и на задворках сознания улавливаю мысль о том, что я, кажется, серьёзно влипла — в Макса.

8. Максим

Ненавижу этот грёбаный внутренний будильник, по которому в будний день хрен проснёшься на учёбу, зато в выходные вскакиваешь на ноги, когда на улице ещё кромешная темень. Лениво шарю рукой по соседней подушке, но ладонь ловит лишь воздух: очевидно, Нина проснулась ещё раньше, чем я. Вопреки всем своим похотливым мыслям всю прошлую ночь мы просто спали в обнимку, хотя я не мог вспомнить, что бы в моей жизни хоть когда-то были подобные ночи.

По квартире медленно разливался запах чего-то очень вкусного, что против моей собственной воли вытаскивает меня из-под одеяла и тащит сначала в ванную, а после — в сторону кухни.

Нина в одной лишь моей футболке — новой, потому что предыдущую я порвал — стояла у плиты, чуть пританцовывая, и жарила сырники; Бакс-предатель, который до сегодняшнего дня никого кроме меня к себе не подпускал, тёрся об её ноги, и, чёрт возьми, я ревновал её даже к собственному коту. Подхожу к Нине и целую её в плечо, отчего она вздрагивает и поворачивается. Пользуюсь моментом и впиваюсь в её губы, одновременно отпихивая кота в сторону.

— Прости, дружище, но это моя собственность, — говорю Баксу, но при этом не отрываю глаз от лица девушки, которая не разочаровывает меня и застенчиво краснеет. Наверно, я извращенец, потому что этот стыдливый румянец заводит меня похлеще любой самой развратной позы из «Камасутры» или вызывающего взгляда.

Позволяю девушке закончить с завтраком, потому что сегодня суббота, и у меня есть крышесносное количество времени, чтобы сделать то, что я собираюсь. Она выглядит совершенно спокойной, потому что даже не подозревает о том, что её ждёт.

Едва она протягивает руку, чтобы выключить плиту, я тут же разворачиваю её к себе, подхватываю под ягодицы и усаживаю на кухонную тумбу, вклинившись между её ног.

— Макс, — испуганно шепчет девушка. — Что ты делаешь?

Разговоры — это последнее, что мне сейчас нужно; Нина так долго держала меня на расстоянии, что после вчерашнего вечера у меня просто сорвало тормоза. Закрываю её рот поцелуем, таким грубым, что это граничит с садизмом, но сбавить темпа не могу, потому что изнутри буквально разрывает желание. Руки автоматически рвут футболку, потому что терпения снять её у меня не хватает, а если я им так и не обзаведусь, то скоро придётся обновлять гардероб.

Я так хочу её, что мозги заволакивает плотный туман, и когда девушка начинает несмело мне отвечать, голова и вовсе берёт выходной.

— Ты обещал, — рвано выдыхает Нина, когда я перемещаю губы на её нежную шею.

Примерно пару минут я честно пытаюсь вспомнить, о каком обещании она говорит, а когда вспоминаю, сильнее присасываюсь к её коже.

— Чёрт, прости, детка, — хриплю в её правую ключицу. Мой голос вибрирует на её коже, эволюционируя в табун мурашек. — С тобой всё идёт не по плану.

Это было впервые в жизни, что я до такой степени теряю голову от девчонки, что даже друзья отходят на второй план.

И да, эта кухня определённо ещё ни разу в жизни не видела такого жаркого секса.