Карина Рейн - Грубиян

Антон. Бар-Мэн.

— Расскажи ей, — велит Алиса.

Антон передаёт мне в точности всё то же самое, что пару минут назад рассказала мне девушка; при этом его глаза то и дело перескакивают на Кокорину, словно их притягивает магнитом.

Парень явно влюблён, это видно невооружённым взглядом. Интересно, Алиса об этом знает?

Несколько минут я просто смотрю на них обоих. Мой СуперМакс не мог обманывать меня всё это время.

Или мог?

— Нет, ну а чего ты ожидала от такого, как Макс? — деловито спрашивает Алиса. — Только не обижайся, но где ты — и где он?

Приходится прикусить дрожащие губы, чтобы не расплакаться, и в этот самый момент на другом конце коридора я вижу Максима, который с подозрением смотрит в нашу сторону и при этом выглядит совершенно спокойно. А после уверенным шагом направляется в нашу сторону.

Заметив мой застывший взгляд, Алиса поворачивается и тоже замечает Соколовского; выражение её лица с сочувствующего резко становится испуганным.

— Мы, пожалуй, не будем вам мешать, — пищит Кокорина и ретируется в сторону пожарного выхода, не забыв по пути прихватить Антона.

А я всё смотрю на приближающегося Макса и вспоминаю, как он назвал меня любимой. Неужели я правда поверю во весь этот бред, который только что несла Алиса.

— Всё в порядке, детка? — спрашивает парень, прикладывая руку к моей щеке и при этом не отрывая глаз от пожарного выхода, в котором скрылась девушка.

Осторожно выдыхаю и сильно-сильно обнимаю Макса за талию.

— В полном.

Если Кокорина собиралась разрушить моё к Максу доверие, то у неё ничего не выйдет.

— Детка?

Уже который день Нина как будто не со мной; нет, она рядом, но иногда словно выпадает из реальности.

— Ммм? — рассеянно отзывается девушка.

Хватаю её за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

— В чём дело? — Нина как-то странно всматривается в моё лицо, и где-то глубоко в её глазах я замечаю слёзы. Какого чёрта? — Что эта сука тебе сказала, что ты перестала на меня реагировать?

Нет, в физическом смысле Нина была очень отзывчивой, а вот эмоционально была где угодно, но только не рядом.

— Макс… — Когда она произносит моё имя таким тоном, моё сердце делает тройное сальто назад. — Пожалуйста, скажи, что ты не спорил со своими друзьями о том, что снова затащишь меня в постель!

При этом она так сильно прижимается ко мне, словно я только что сказал, что собираюсь её бросить. А я застыл памятником самому себе.

— Что, блять? Откуда ты взяла эту херню?!

Мне приходится несколько раз хорошенько встряхнуть девушку за плечи, чтобы заставить прийти в себя.

— Антон сказал, что слышал, как ты спорил с кем-то из ребят, — всхлипывает Нина. — Я не верю ни Алисе, ни ему, потому что парень в неё влюблён и может что угодно сделать ради Кокориной, но на душе так гадко…

Вот же конченная тварь! Ей всё никак неймётся… Что блять я должен сделать, чтобы она забыла даже, как Нину зовут? В асфальт закатать?

На пару секунд задумываюсь, прикидывая, есть ли где-то неподалёку стройка…

Я вновь беру лицо девушки в ладони.

— Ни за что в жизни я не сделал бы тебе больно, тем более таким дебильным способом. Ты мне веришь?

Если в её глазах я увижу хоть намёк на сомнение, я пошлю нахер собственные чувства и прекращу с Ниной любое общение, потому что даже я знаю, что отношения не строятся без доверия.

Но девушка не сомневается ни секунды.

— Конечно, верю, — выдыхает она. — Я просто очень устала от всего; такое ощущение, что я просто прыгаю из грязи в грязь… Можно закрыться здесь с тобой и никуда не выходить?

Я обвёл глазами собственную квартиру. Идея, конечно, заманчивая…

Медленно, нежно и мягко покрываю поцелуями всё лицо девушки, и Нина постепенно расслабляется.

— Видит Бог, я действительно хотел подождать… — шепчу я в её губы, отчего девушка начинает дрожать. — Но, наверно, тебе действительно нужно узнать именно сейчас о том, как сильно я тебя люблю.

Нина застывает и, прежде чем она успевает сказать хоть слово в ответ, накрываю её губы своими в глубоком поцелуе. Целую до тех пор, пока сам не начинаю задыхаться; лишь после этого даю ей возможность ответить.

— Макс… И я тебя очень люблю! — с облегчением выдыхает она и заходится рыданиями. — Боже, я так сильно люблю тебя, что меня разрывает изнутри!

А я ловлю себя на мысли, что Ёжик всё-таки был прав: я действительно хочу сожрать девчонку.

Кидаю взгляд на часы и печально вздыхаю: очень хочется наброситься на Нину, но мы с парнями встречаемся в «Конусе» — впервые за последний месяц.

— Чёрт, я должен идти. И кстати, сегодня я, скорее всего, действительно приду в неадеквате. Я не хочу, чтобы ты меня боялась, но если тебе всё же будет… некомфортно, можешь запереться в одной из гостевых комнат.

Нина притворно хмурится.

— Ты ведь говорил, что никогда меня не обидишь, а я доверяю тебе. Так что заканчивай нести бред и едь к друзьям. Я буду здесь.

Целую девушку ещё раз и, кажется, не могу остановиться. Чёртова функция Макса-собственника…

— Иди, — хохочет Нина и толкает меня в сторону выхода.

Оставляю её на попечение Бакса и выхожу из квартиры. Едва успеваю сесть в тачку, когда на телефоне высвечивается оповещение о сообщении в общем чате.

«Я надеюсь, все собираются приехать?» — впервые за несколько дней подаёт «голос» Костян.

«Смотря, насколько сильно тебе нужна группа поддержкиJ» — усмехается Егор.

«Тебе, Корсаков, она нужна не меньшеJ» — возвращает Костян.

Вот теперь узнаю лучших друзей.

«Нам надо поправить здоровьеJ» — подхватывает Лёха.

Я закатываю глаза.

«Кто о чём, а ты как всегда. Только у тебя фраза «поправить здоровье» означает «нажраться ещё сильнее, чем в прошлый разJ».

«Ооо, какие люди! — тут же реагирует Шастинский. — Натрахался, кролик? J»

«Вот ты сучий потрох, мою реплику спёр! J» — ворчит на Лёху Егор.

«Неужели ваша сексуальная жизнь настолько скучна, что моя покоя не даёт? J» — ржу в ответ.

«Да какой с него кролик? — встревает Кирилл. — Ромео доморощенный…»

«Кто бы говорил, Романов! Сам-то уже даже жениться успел! Кстати, Шастинский, как твой кулак? Ещё не просит поставить вместо себя протез? J»

«Иди к чёрту! — обижается Лёха. — Может, у меня девушка появилась…»

От неожиданности чуть не роняю телефон на пол.

«Не понял… — охреневает Ёжик, а заодно и я вместе с ним. — Это ещё что за новости? Очередная дебильная шуточка? Если второй вариант, то ты, Лёха, по наклонной катишься, потому что они у тебя становятся плоскими…»

«По-твоему, у меня не может быть серьёзных отношений?!»

Я просто молча наблюдаю за перепиской парней, потому что не могу понять, шутит этот клоун или правду говорит.

«Ты себя в зеркале видел? Вы с серьёзными отношениями просто не созданы друг для другаJ», — добродушно хохочет Егор.

Замечаю, что Костян снова замолкает: уж он-то точно знает, каково это — любить.

«Мне надо видеть при этом твою рожу, Шастинский, — поддеваю друга. — Тогда я смогу сказать, врёшь ты или опять функцию шута включил».

Пытаюсь разрядить обстановку, но вместо этого чувствую, что настроение в группе никакое.

Взрослая жизнь — полный отстой.

В клуб на этот раз я приехал последним; парни уже сидели на диванчиках в привычном месте, и, судя по выражениям на их лицах, дела у нашей компашки — хуже некуда. Пожалуй, самым спокойным был Кир: ему никому не надо было мстить, в отличие от Ёжика; в его отношения никто не вставлял палки, в отличие от меня; у него была взаимная любовь, в отличие от Костяна; да и вообще была любовь, в отличие от Лёхи.

Кстати о Лёхе… Выражение его морды лица было самым кислым, и это тоже меня не сказать, что бы радовало.

— Вот же ж… — недовольно бормочу, плюхаясь на диван между Ёжиком и Костяном. — Хоть бы предупредили, что на похороны зовёте…

Костян отвешивает мне подзатыльник под ехидную ухмылочку Лёхи: радуется, гад, что не ему досталось. Но ничего, ещё не вечер…

— Так и будем сидеть и молчать? — приподнимает брови Кир. — Кто первый хочет покаяться?

— Только не на трезвую голову… — бурчит Ёжик.

Лёха конкретно ржёт.

— А на нетрезвую с тобой вообще разговаривать нельзя! Ты ж всякую херню нести начинаешь!

Егор испепеляет Шастинского взглядом.

— Шёл бы отсюда, петушок. Ты, кажись, меня с собой малость перепутал.

— И действительно, — задумчиво чешет затылок Лёха.

— Так-так, парни, — вклинивается Костян. — Не хватало ещё передраться из-за всякой фигни.

— Соберём круг анонимных плейбоев, павших жертвами любви? — скалится Лёха.

Ёжик впервые за весь день ухмыляется.

— Может лучше клуб анонимных дебилов? Ты в эту категорию как-то лучше вписываешься!

Корсаков не успевает увернуться от диванной подушки, которую запускает в него Лёха, ловит её рожей и начинает угорать. Наверно, нервы сдают…

— Предлагаю напиться, — впервые выдвигает подобное Костян, и у меня глаза на лоб лезут.

— Ну вот, кажется, мне готовится достойная замена, — хохочу я. — Скоро поменяемся местами: я стану самым серьёзным, а в твоих венах будет бухло.

— Бухнуть — идея хорошая, — кивает Романов. — Но сначала, думаю, будет лучше, если мы выясним, что происходит с каждым из вас, потому что потом всем как всегда будет на всё похуй.

Закидываю руки за голову.

— Тогда, пожалуй, я начну. — Парни удивлённо смотрят на меня и, кажется, думают, что я сошёл с ума. — Я обожаю свою девочку, но её бывшая подруга в конец охуела и пытается нас поссорить.

Лёха позеленел.

— Блять, Макс, ну серьёзно, ты самый отстойный подставщик из всех! — Делает вид, что его вот-вот вырвет. — А сколько красивых речей загонял о том, что тебя выворачивает наизнанку от этих ванильных нежностей!

— Да-да, а потом взял и влюбился, — с трудом сдерживаю ржач. — Какой я нехороший.

Егор недоверчиво хмурится.

— Ещё один влюблённый? Ну всё, Шастинский, нас конкретно кинули…

Усмехаюсь.

— Позубоскалили и хватит. — Перевожу взгляд на Ёжика, сидящего справа. — Теперь твоя очередь.

Корсаков болезненно морщится.

— Да наворотил я дел с этой грёбаной местью… — неохотно признаётся друг. — Теперь не знаю, как исправить ситуацию.

— Фух! — выдыхает Лёха. — Я уж думал, ты щас тоже выдашь фразу Макса «Я влюбился». Прям от сердца отлегло.

Бросаю красноречивый взгляд на Романова, и тот от моего имени отвешивает Лёхе подзатыльник.

— А ты думал, если сел подальше — я до тебя не дотянусь?

Лёха смотрит на меня тем же взглядом, что и Бакс, когда я забываю его покормить — смесь обиды и недовольства.

— Что именно натворила твоя светлость? — спрашивает Костян у Ёжика.

Судя по тому, что лицо последнего становится похожим на горящий факел — ничего хорошего.

— Расскажу как-нибудь в другой раз.

— А можно я свою историю вообще рассказывать не буду? — бурчит Лёха.

— И упустишь шанс реабилитироваться в наших глазах и доказать, что ты не только раздолбай? — хохочет Кирюха.

— Посмотрел бы я на тебя, если б ты пытался подкатить к девчонке, которую недавно изнасиловали… — глухо бормочет Лёха, и на моих глазах моментально стареет лет на десять.

Смех Романова резко обрывается, и он так странно смотрит на Шастинского, будто знает, о какой именно девчонке идёт речь.

Если б я сейчас сказал, что решил стать геем, думаю, на мои слова никто бы не обратил внимания — в таком ахуе сейчас пребывали парни. В том, что Шастинский не шутил по поводу серьёзных отношений, сомневаться не приходилось — выглядеть так, как сейчас выглядел он, можно только испытав охренительный шок.

— Костян? — переводит Кир ошалелый взгляд на друга. — Не хочешь поделиться своим положением?

Всё это было сказано с намёком на то, что пора поменять тему, пока кого-нибудь из нас инфаркт не хватил. Не могу сказать, что во всём этом было хуже всего — то, что у Лёхи в принципе кто-то есть, или то, что этот кто-то — жертва насилия… Если бы хоть одна сука сделала такое с Ниной, я порвал бы его в такие мелкие клочки, что их невозможно было бы разглядеть даже под микроскопом.

И лучше мне вообще не думать на эту тему, пока крышу окончательно не сорвало.

— Ну нет, я не могу говорить после такого! — отнекивается Костян. — Тут сплошь боевики, фильмы ужасов и трагикомедии, куда мне со своей сопливой мелодрамой…

Не удержавшись, фыркаю, хотя здесь нет ровным счётом ничего смешного…