Не видя смысла в произнесенных словах, продолжаю колотить провинившегося по морде.

- Она предала меня! Предала!!! - мой кулак полностью умылся в алой крови, местами уже подсохшей. Но я продолжал выплескивать на жертве всю свою энергию. - Предала! - и снова удар. И еще. И еще. Сухой хрип звенит в моих ушах, и глаза страдальца перестают реагировать на свет. Веки мгновенно тяжелеют, конечности тоже - самая, что ни на есть, обычная для меня картина. - Я же тебя знаю с детства!!! - заорал я что было мочи, схватив умершего парня двадцати лет за воротник. Передо мной встало лицо Ады. Ады Форстерс! Милое моему сердцу личико улыбающейся девочки...


Оно резко меняется на опухшую от слез морду измученного животного. Вся в слезах она просит меня остановиться. Отрывки глушат мое сознание, отчего хочется взвыть, словно волк на Луну. Бешеный ритм сердца ударяет в голову, и смех, и разговоры вокруг приглушаются. В желудке всё сворачивается, хочет вырваться наружу, прямо на свежий труп. Сдерживаюсь. - ... с детства...

- Он хорошо над ней поработал, - с ухмылкой заявил Джек, заставив меня обратить на него свой озлобленный взгляд.

- Ты про эту девчонку... Аду, кажется? - Леон пнул кровавый труп. - Нам здесь делать нечего. Идём.

Все двинулись вперёд, к недостроенной бетонной лестнице, ведущей прямо к нашим мотоциклам.


Одышка подступала к моим легким, головокружение тоже не заставило себя ждать. Крупные капли пота желали охладить мое тело, но им не удастся еще очень долго потушить тот огонь, разрывающий все на своём пути внутри меня.

- Тогда давай убьем его!!! - еще громче крикнул, что аж запершило в горле. - Убьем Флойда! Мы так давно желали этого, Ли!!! Они заодно, и я не могу с этим смириться!!!

Леон устало вздохнул и в пол оборота провозгласил:

- Расслабься. Это же все неправда, - пятеро остальных пустили смешки в свои кулаки.

У меня задергался глаз, затем задрожали руки, а стены заброшки буквально начали рушиться вокруг, поднимая клубы пыли.


Я отчетливо мог слышать свое сердцебиение и дыхание. И ещё крик... Звонкий крик Ады Форстерс, умоляющий прекратить злые деяния.


Все, мир постепенно преобретает кардинально другой оттенок:

- Чт.. чт-то?

- То, Кейн. Я соврал. С. О. В. Р. А. Л. Так понятнее? - он ухмыльнулся, а в глазах блеснула львиная доля победы.

- Они не заодно. Больше скажу, она даже не знает, кто такой Альберт. Для нее он - официант кафешки. Всё, - быстро дополнил Джек, так же искривившись в злорадной ухмылке.

Всё.

Всё.

Всё.

Казалось, мое сердце остановилось - я принялся учащенно дышать, а слезы моментально брызнули из глаз.


Изображение расплылось, а затем кардинально помутнело. Яростно схватился за волосы, начиная драть костяшками пальцев кожу головы. Я медленно сбросил свою куртку, ведь знал, что она могла в считанные секунды воспламениться от концентрации того жара внутри меня.

- Да ладно, Ки. Жизнь - одна большая банановая кожура. Ты поскользнулся. Шлеп! С кем не бывает... Мне нравились эти крики, ты так долго наслаждался ею. Забавно.

- Главное, что ты теперь с нами в строю. Снова. И не убежишь в зону любви и романтики. Есть только кровь, Уинтер. Помнишь, каким слабаком мы тебя нашли? Да ты был готов в штаны наложить.

Я не мог разобрать всех голосов. Доносилось только мое родное имя, остальное было похоже на колокольный звон, смешанный с неразборчивым шепотом.


Острые иглы вонзились в кожу, под ногти, в глаза, а кинжалы во все жизненно важные органы.


Что я наделал?


Что я наделал, черт меня дери?

Серые ботинки отчетливо терлись о бетон, как и мои колени, на которых я карабкался к мутному черному пятну в трех метрах от меня. Сил не было встать, мне будто отрубили ноги, а сила воли была настолько сильна, отчего, что было мочи, добирался без ног.

- Ки, не делай глупости... Все равно ты бы расстался с этой шлюхой.

Последнее слово я услышал запредельно отчетливо даже при условии, что мои уши отказывались что-либо слышать:


- Шлюхой? - я усмехнулся, найдя в себе силы приподнять одну ногу на подошву. Затем осилил и вторую. - Шлюхой?! - изображение моментально прояснилось, замахиваюсь и, сконцентрировав всю мощь в своем кулаке, ударяю Ли по мерзкой морде, которая вызывала у меня теперь открытое отвращение. Я хотел убить его! Убить! Убить! Убить! Видеть его кровь, разлитую по грязному материалу этой заброшки. Убить!


Убить!

- Взять его! - выпалил мужчина, когда я собирался врезать ему еще. Масса мускул охватила меня за предплечья, отчего я начал рычать.

- Отпустите! Ты - сраное дерьмо, Леон! Чтоб ты сдох! Чтобы тебе выкололи второй глаз! Чтоб ты ослеп и не видел никогда счастья в этой жизни! Я хочу, чтобы ты сдох. О, как я хочу, чтобы ты сдох. Я бы праздновал это событие долго, наслаждался бы каждой секундочкой.

- Ты думаешь меня своими проклятиями напугать? - он усмехнулся, взглянув на свою черную кожаную перчатку, которая была испачкана в крови из под разбитой губы и пыли. - Сейчас по-другому заговоришь, - он ухмыльнулся и кивнул парням.

Меня моментально приложили лицом к земле. Сначала я чувствовал легкие пинки по грудной клетке, но стоило Леону зарядить мне по лицу со всей своей мощи, парни перестали робеть и пустились во все тяжкие.


Первые минуты были самыми незаметными, ведь я думал только об Аде Форстерс. Затем я понял, что мои напарники в отличии владеют всеми приемами, которым нас обучили. Черт, да они просто молодцы - идеально целятся в жизненно важные органы. Гордость Леона.


Уже через пятнадцать минут танца ненависти и боли я срыгивал кровью, а тело окончательно перестало меня слушаться. Я не чувствовал свои конечности. Отлично. Если бы ощущал поверхности, вновь бы вспомнил, как касался девственного тела Форстерс.

- Он плачет, - услышал я прямо над ухом. Все остановились, но я бы хотел продолжения. Пожалуйста, просто убейте меня! Единственное, что я сейчас заслужил, это смерть.


Говорить я не мог, зато предельно четко формулировал свои мысли, даже если бывшие друзья извращались над моей головой.

Слезы. Ада Форстерс. Моя Ада Форстерс.


Гора пыли восседала на мои глаза, моментально покидая их вместе со слезами. Парни продолжали усмехаться над моим состоянием. Их изображение было мутным, и я даже не мог нормально сфокусировать свой летящий взгляд.

- Подумай над своим поведением, Ки, - сухо и так мерзко прохрипел Леон, двигаясь куда-то. Масса ботинок шуршала поодаль от меня, и я лишь тяжко выдохнул.

- А..да... - с выдохом пронзил я и, словно по моему велению, желанный образ проявился передо мной. - Род... на... я, - не унимался я, жаждая только прикоснуться к этому личику.

Дикое желание взяло свое и сила прилила к моей руке, которая осторожно и довольно медленно потянулась к лицу этой великолепной девушки, которую я испортил. Я испортил эту великолепную куколку, сорвал розу с грядки, разорвав в клочья.


Только рука подлетела к коже, картинка моментально потухла - улыбчивое личико разорвалось в клочья, и я вновь рассмотрел мрачные серые стены заброшки.


И теперь в воздухе висели только мои тяжелые вдохи с легким и абсолютно неконтролируемым постаныванием.

Всё.

Всё.

Всё.

Я могу подделать улыбку.



Вот уже несколько недель Кейн Уинтер реабилитировался в лечебнице Хейзел, тренируя собственное дыхание, чтобы не разреветься, как маленький мальчишка.

В детстве он спокойно мог это делать, ведь просто в свою очередь был не способен постоять за себя. Он скитался под облаком гнета девочек и мальчиков, которые всячески материли его бранными словами, услышанными от мисс Дриф. Воспитательница и не боялась выражений при детях.


Он терпел. Терпел всё без исключения, пока не являлась храбрая девочка со светло-русыми волосами и улыбкой на лице. В глазах - храбрость и вдохновение, он видел в ней супергероя.


Она и была его героем.

Постоянное молчание, уход в свои мысли, иногда слезы, сопровождаемые беспощадной болью в сердце. Это была ломка. Болело всё. Судороги, казалось, били его с такой силой, что кости не выдержат и раскрошатся.


В эту пятницу ему было особенно больно. Ужас танцевал страстный танец с болью и виной под музыку губительный всхлипов.


Сегодня годовщина смерти его брата-близнеца. Его частички, которая ушла в самый неподходящий момент. Она ушла из-за него, а что по итогу? Он превратился в харизматичного братца, но страшным убийцей? Именно. Стив Уинтер и в глаза бы такому человеку не посмотрел.


Парень всё время рассуждал о брате, как о настоящем придурке, который не понимает этой жизни, отдаваясь лишь порывам молодости, повсеместно веселясь. Но чёрт! Как же он мог упустить то, что Стивен Уинтер подавал ему яркий пример того, как нужно жить в этом мире! Свободно и весело, рискуя.


А кто не рискует, тот не пьет шампанского!

Отчаянные выдохи Хейзел никогда не оставались без внимания парня. Обрабатывая раны или меняя ампулы химических растворов, она жалобно смотрела на серьезного Уинтера, не моргая смотрящего в потолок, вздыхала, забирала прохладный поднос с препаратами, оставляя парня наедине с самим собой. Она бы хотела сказать ему хотя бы слова ободрения и даже  вскрикнуть, чтобы он подал хоть какой-то писк в ответ. Но даже ей казалось, что Уинтер непоколебим. Он в мыслях, он рассуждает в голове, а язык онемел в нежелании работать на такого козла.

Глубокий вдох, глаза плотно сжаты, чистка горла и новый поток мыслей.


Как там Ада Форстерс?


Как поживает ее бабушка?


Все ли с ней в порядке?


Кейн довел её...


Он настоящий козел...


Он идиот.


Он придурок.


Он глупец.


Когда ему объявили то, что тот услышал о связи Флойда и Ады, буквально сошел с ума - уже не мог нормально думать и отдавать отчёт своим мыслям и поступкам.


Хотя...


Ему нет оправдания, ведь то, что он сделал, не заслуживает прощения. Оно заслуживает смерти.

- Может все-таки ляжешь на нормальную постель и не будешь морозить тело на холодном металле кушетки? -  Хейзел нервно дернула парня за ногу.


У нее всегда были проблемы с носом... Вазомоторный ринит, кажется. Одышки и громкое дыхание постоянно сопровождали ее, но, когда она злится, все гораздо усугубляется.


Кейн и ухом сначала не повел, но вскоре хрипло подал голос:

- Я не заслуживаю мягкой постели. Эта холодная кушетка - просто цветочки. У тебя нет каких-нибудь игольчатых кушеток? Или можно раскаленные угли сюда положить. Я на них лягу, хоть немного успокоившись. Да, - парень даже замечтался, погладив кончиками пальцев ледяной металл, - было бы великолепно.

Свет с трудом пробивался сквозь жалюзи, висящие на единственном окне палаты. Стены обволакивали металлические блики, дарящие еще больше холодных оттенков. Не надо солнца, не надо тепла. Есть лишь холод.


Свет от ламп был приглушен, изредка одна из них поблескивала в углу, придавая легкой нервозности каждому посетителю этого места, где Хейзел профессионально производит чистку организма, обрабатывает раны или же следит за такими же, как и Уинтер.

Что он скажет девушке?


Может, ему сразу застрелиться? Кажется, Ада Форстерс такого точно будет не против. Да.

- Помню, - медсестра прочистила горло и присела на металлический стул близ небольшого столика с препаратами, то бишь и рядом с Кейном, - как Ада плакала, как она переживала за тебя в день огнестрельного ранения. Черт, она была такой милой и, казалось, она сейчас умрет из-за боли в груди. А эта боль была из-за тебя! Прострелили не тебя, а ее. И я знаю, что ты сделал Уинтер. Ты... Ты придурок! Не думала, что такой стратегик, как ты, вообще поддастся гнету лжи. Но, Уинтер, ты... Ты был не в своем уме, и это требует понимая. Но... Ошибки не воротишь, ты не найдешь машины времени, признайся себе уже! Хватит лежать здесь, как тушка, скоро начну тебя резать, а ты этого и не заметишь!