Девчонки, с которыми она путешествовала, девчонки, не вызвавшие у Агнарра никакого интереса, были… ее сестрами! Он даже встречал их, говорил с ними — тогда, в лесу. Потом он злился на то, что одна из девочек указала ему неверный путь, но не придал этой встрече значения. Он не задумывался об их связи с черноволосой датчанкой. Потом он видел Гуннору с младшими сестрами — у того лесника и его белокурой женушки.

Как глупо, что он больше не думал об этих девицах! Как глупо, что ненависть помутила его рассудок!

Теперь же Агнарр понял, что не только малышки, но и жена лесника была сестрой или просто родственницей Гунноры, ведь в том лесу почти не было людей, а значит, они все из одного рода-племени. И если младшие сестры переехали в Руан, то эта худосочная бабенка наверняка осталась со своим мужем.

Тепло юга и нападения на монастыри нагоняли на Агнарра скуку, теперь же к нему вернулась былая жажда действий. Он гнал своих людей в Нормандию, не позволяя никому отдохнуть. Все полагали, что он так торопится в Котантен, чтобы присоединиться к тамошним повстанцам, но когда они пересекли границу и доехали до развилки, Агнарр указал на восток.

— Ты собираешься ехать к Руану? Но там опасно!

— Чего нам бояться? Мы вооруженные норманны. Если нас заметят, то кто подумает, что мы вовсе не служим герцогу Ричарду?

— Но что нам делать в столице? Нас слишком мало, чтобы нанести решительный удар по Руану. Вначале нам нужно обрести поддержку в Котантене.

Агнарр задумался.

— Именно так. Поэтому сейчас вы поскачете в Котантен, а я вскоре присоединюсь к вам. Мне нужно кое-что уладить.

Не дожидаясь согласия своих людей, он погнал коня в лес. Тропа вела его к цели, и Агнарр добрался до хижины лесника быстрее, чем ожидал. Ему это показалось добрым предзнаменованием. Тут он обретет покой, и, когда все закончится, Берит перестанет преследовать его в снах.


Первой из хижины вышла не белокурая слабая девчонка, а старуха, напомнившая ему Эглу. Увидев его, женщина ничуть не испугалась.

— Что ты тут делаешь? — возмущенно спросила она.

Агнарр уже открыл рот, чтобы бросить ей краткое: «Заткнись!», но что-то мешало ему говорить. «Мерзкая ведьма!» — подумал он. В нем вновь вспыхнула ненависть к матери и радость оттого, что эта старуха не могла его запугать. Занеся меч, он совершенно спокойно разрубил ее тело. Она повалилась на землю, и Агнарр увидел в ее широко распахнутых глазах все то же возмущение. Там не было страха. Смерть пришла слишком быстро, чтобы научить ее смирению. Тяжело дыша, Агнарр спешился и, перешагнув через мертвую, оглянулся. Нужно было проявить терпение. Убийство остудило его пыл. Нельзя поддаваться чувствам, нужно насладиться местью. Но Агнарр ничего не мог с собой поделать. Едва он увидел сестру Гунноры, как кровь вскипела в его жилах. Женщина бросила взгляд на труп старухи и вскрикнула. Только потом она заметила Агнарра. Она задрожала от страха, лицо побелело, глаза широко распахнулись. Если она и приходилась родней черноволосой датчанке, та не научила ее держать себя в руках.

— Что… Что тебе нужно? — пробормотала она. — Моего мужа тут нет, его позвал наш господин, но скоро… скоро он вернется.

«Значит, его убивать не придется», — с удовлетворением подумал Агнарр.

Он и сам не знал, хочет ли смерти этой женщины. Собственно, он собирался ее убить, но если она умрет, то не расскажет Гунноре о том, что случилось. Нет, уж лучше избить ее, изнасиловать, искалечить. А потом привезти к руанскому двору и посмотреть, как поведет себя Гуннора, когда увидит сестру.

Агнарр погрузился в раздумья, представляя себе эту сладостную минуту, и женщина, воспользовавшись его замешательством, метнулась к двери. Он догнал ее одним прыжком и схватил за волосы, выдрав клок.

— Назови мне свое имя! Скажи, какого ты племени! — рявкнул он.

Сколь бы ни велика была боль женщины, сейчас на ее лице читалось только изумление.

— Сейнфреда… Я из датчан… Моя семья… Ты убил их…

Вначале Агнарр не понял, что это она бормочет, но тут до него дошел смысл сказанного. Сейнфреда обвиняла его в убийстве ее родителей. Он ухмыльнулся.

— Значит, ты действительно сестра Гунноры!

Девушка испуганно молчала. Он оттолкнул ее, перехватил за горло, подумывая, не ударить ли ее головой о стену. Какая у нее нежная кожа, какие тонкие волосы… Ее череп проломится от удара.

— Говори, иначе я убью тебя!

Она молчала.

Зато заговорила другая.

Агнарр не видел, как она подошла, не слышал, как переступила порог. Эта девушка была не такой худощавой, как Сейнфреда. Она горделиво вскинула подбородок, чем-то напомнив ему Гуннору.

— Да, она ее сестра.

От изумления он выпустил горло Сейнфреды. Та больше не решалась бежать, просто забилась в угол и осела на пол, точно ее не держали ноги. Вошедшая в дом лесника девушка резко выпрямилась.

— А ты кто такая? — спросил Агнарр. Он мог бы поклясться, что она тоже сестра Гунноры, но слова девушки разубедили его.

— Я? Я та, что ненавидит Гуннору. Столь же сильно, как и ты. — Девушка равнодушно посмотрела на труп Гильды. На ее лице не было ни страха, ни отвращения, ни печали.

— Альруна… — пробормотала Сейнфреда.

Что ж, теперь он знал ее имя. Но зачем оно ему? И поможет ли ему ненависть этой девушки? Агнарр уже подумывал убить ее, как и старуху, но девушка вдруг подошла к нему.

— Оставь ее в покое. — Альруна указала на Сейнфреду. — Тебе нужна Гуннора, не она.

Сейнфреда тем временем поднялась. Она смотрела на Альруну, с мольбой качая головой.

— Я… могла бы привести ее, — сказала Альруна.

Это предложение звучало слишком заманчиво.

— Ее или воинов герцога Ричарда? — рявкнул Агнарр.

Альруна рассмеялась.

— Когда Гуннора узнает, что у тебя ее сестра, она сделает все, чтобы спасти жизнь Сейнфреды. Гуннора готова на все ради сестер.

Агнарр покрепче сжал меч, чувствуя, как кровь старой ведьмы высыхает у него на руке.

— Ты хочешь уничтожить Гуннору, как и я. Почему бы нам не объединить усилия? Почему не заключить союз, который пойдет на пользу нам обоим? Ты останешься здесь, а я скоро вернусь с ней.

Агнарр не знал, что ему делать. У Эглы и Берит он научился не только презирать женщин, но и не доверять им.

— Я думала, ты отреклась от своей ненависти, — в отчаянии простонала Сейнфреда. — Как ты можешь?

Альруна холодно взглянула на него.

— Я совершила ошибку, попытавшись убить ее ребенка… Не дитя нужно было убить, а саму Гуннору.

Агнарр задумчиво смотрел на этих женщин. Он знал, что легко изобразить любовь, но не ненависть, страх, но не гнев. Он верил в искренность Альруны. И искренность Сейнфреды.

— Даю тебе три дня, — сказал он Альруне, медленно подходя к Сейнфреде. — Если через три дня ты не вернешься с Гуннорой, девчонка умрет. — Он схватил Сейнфреду за волосы. — А если тебе нет дела до ее жизни, то клянусь всеми богами, я найду тебя и убью. Ты умрешь под пытками. Если решишь предать меня, то даже герцог Ричард не защитит тебя от моего гнева. Возвращайся, иначе до скончания дней твоих я буду преследовать тебя.

Альруна бежала через лес. «Три дня, — думала она. — Три дня, чтобы пробраться через чащу, дойти до Руана и вернуться назад. Три дня — слишком мало. Что, если я заблужусь, если не найду выхода из леса? Или потом не найду хижину Замо?»

Она не помнила, сколько они с Арфастом ехали по лесу. Девушка укоряла себя в том, что не выторговала у Агнарра больше времени. Впрочем, вряд ли с ним можно было договориться. Это был ее единственный шанс.

Альруна все бежала и бежала, пока у нее не закололо в груди и не заболели ноги. Завидев ручей, девушка остановилась и присела выпить воды. Нужно было торопиться. Встав, она вдруг услышала ржание коня. Что, если она заблудилась и вернулась обратно к хижине? Или это конь лорда, которому принадлежит этот лес?

Девушка оглянулась.

— Арфаст!

Он спешился, изумленно глядя на Альруну: грязная изорванная одежда, потное от быстрого бега лицо. Но он даже не успел заговорить с ней.

— Что ты тут делаешь? Зачем вернулся в этот лес?

Невзирая на грубый тон, Альруна была рада видеть его. Она даже подумала, не рассказать ли ему о случившемся. Арфаст был силен и вооружен, значит, он справится с тем воином. Но тогда ее план не сработает. План, который она измыслила в считаные мгновения, едва завидев незнакомца и осознав, чего тот хочет.

— Я приехал сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, — смущенно признался он.

Значит, он тайно следил за ней. А она ведь предупреждала его, что не хочет, чтобы он видел ее в таком состоянии — в нищете, грязи, без будущего. Альруна была тронута и в то же время рассержена.

— Ах, Арфаст…

— Но что ты делаешь тут, так далеко от хижины? И почему так торопишься? За тобой словно сама смерть гонится!

Альруне вспомнилось разрубленное тело Гильды. Это зрелище испугало ее, но там, перед домом, она не поддалась страху, не поддастся и сейчас.

— Мне нужно в Руан, к Гунноре, — выдохнула она.

Альруна раздумывала, что сказать Арфасту, чтобы он выполнил ее просьбу, но тот лишь покачал головой.

— Гуннора сейчас не в Руане. Они с Ричардом недавно поехали на север.

У Альруны опустились руки. Что, если Гуннора уже далеко? Больше, чем в трех днях верховой езды?

— Но зачем они уехали?

Арфаст поспешно объяснил ей, что случилось. Альруна все больше впадала в отчаяние. Ричард ни за что не отпустит жену, тем более с ней.

— Может быть, ты все-таки расскажешь мне, что произошло? — спросил Арфаст. — Почему ты бегаешь тут в лесу?

Альруна вздохнула.

— Ты должен довериться мне… Мне нужна твоя помощь.

Гуннора не могла уснуть. Ей не мешало то, что приходилось лежать на паре шкур на твердой земле, не мешал ветер, задувавший в шатер. Не разделяла она и опасений Ричарда, которому тоже, несомненно, не спалось в его шатре. Конечно, восстание язычников в Котантене вызывало тревогу, и нужно было приложить все усилия, чтобы подавить его без особого кровопролития. Но Гуннора была уверена, что Ричард — пока она с ним — сможет завоевать сердца людей в этом городе точно так же, как это удалось ему в Жефоссе. И все же, откуда эта смутная тревога? Откуда беспокойство?

Дело ведь не в том, что она оставила сына в Руане, — там о нем хорошо позаботятся. И не в том, что она впервые надолго рассталась с Дювелиной и Вивеей, — да, она скучала по сестрам, но знала, что Матильда присмотрит за ними.

Нет, ее тревогу вызвало что-то другое. Мысли о Сейнфреде неотступно лезли ей в голову. Она не видела сестру уже несколько месяцев, но до сих пор чувствовала ее близость. Их связь была очень крепка — иногда Гуннора могла бы поклясться, что знает и мысли, и чувства Сейнфреды, хотя та была так далеко. Гунноре было жаль, что у Сейнфреды до сих пор нет детей. Она подозревала, что эта боль останется с ее сестрой на всю жизнь, но та примет свою судьбу, как смирилась со своей участью, когда ей пришлось выйти замуж за Замо. По крайней мере Сейнфреда настойчиво отвергала все уговоры сестры переехать в Руан и жить при дворе. Она говорила, что ее место рядом с Замо, в лесу. Гуннора не знала, откуда в Сейнфреде взялось такое упрямство. Ей казалось странным, что Сейнфреда отказывается от жизни с сестрами ради мужчины, за которого вышла замуж только для того, чтобы этих сестер спасти. Но она больше не пыталась поколебать уверенность Сейнфреды, понимая, что ей это не удастся. Невзирая на кажущуюся хрупкость и мягкость, Сейнфреда была сильной женщиной.