Малый прикрыл красной лапой нос, как бы собираясь удержать его от прыжка, и хихикнул.
— И актеры тута-с!… — ответил он, отдернув руку и покашливая, чтобы как-нибудь скрыть свою оплошность.
— Пошел, позови! — слегка сдвинув безволосые бугорки бровей, приказал Пентауров; малый метнулся назад, за дверь.
Немного погодя в кабинет вступил плотно сложенный, плечистый человек лет сорока, в черном кафтане; намасленную русую голову его разделял пробор, тщательно сделанный посередине; маленькие глаза умно и спокойно, как зверьки из нор, глядели из-под круто осевшего над ними низкого лба.
За ним осторожно, на носках, следовала небольшая кучка дворовых, мужчин и девушек.
Ухмыляющаяся носатая рожа парня показалась на миг за спинами вошедших, фыркнула, как испуганный кот, и опять исчезла.
Приказчик свободной походкой привычного человека подошел к столу и стал чуть поодаль от Белявки. Остальные толпой стеснились у дверей.
— Маремьян, — обратился Пентауров к приказчику, — есть у тебя в запасе новое, хорошее платье и все прочее?
— Найдется-с…
— Так выдай вот ему!… — Он кивнул головой на Белявку.
Приказчик окинул взглядом своего соседа, будто только что заметив его.
— Слушаю-с! — обронил он.
— Подойдите ближе! — приказал Пентауров актерам.
Те несмело придвинулись на несколько шагов и опять остановились.
— Я вам выписал из Москвы начальника и учителя… — заговорил Пентауров. — Вот он! Дело свое он знает отлично…
Белявка кашлянул и заложил назад правую руку.
— Смотрите, слушаться его без разговоров! — Пентауров постучал по ручке кресла. — Он будет проходить с вами роли, научит, что и как нужно делать на сцене. А ты, Григорий Харлампыч, держи их в руках крепко, чуть что — мне доложи!
Величанье барином по имени-отчеству нового человека произвело большое впечатление на актеров. Приказчик уже внимательней глянул на Белявку.
Тот слегка отставил ногу и приосанился.
— Вот тебе список актеров!… — продолжал Пентауров, протягивая исписанный листок бумаги.
Белявка подскочил и бережно, обеими руками, принял бумагу.
— Я написал здесь их настоящие имена и затем фамилии, под которыми они будут играть в театре. Фамилии должны отвечать их… Как это… сказать?… Ну ролям! Я уже все обдумал и взвесил, и ничто переменено быть не может. Ну, вызывай их по порядку, посмотри на каждого!
Белявка близко поднес листок к своему лицу.
— Сенька Македонский! — возгласил он.
Из кучки дворовых выступил огромного роста, белокурый богатырь с приятным и умным лицом.
— Херой! — дочитал Белявка и вскинул глаза на того. — Хорош!… Оченно даже годен!… — одобрительно заметил он, обозрев героя от головы до ног.
— Я думаю!… — с удовольствием произнес Пентауров. — Такого и в Преображенском полку не сыщешь.
— А зубы у тебя все? — спросил Белявка, и не успел богатырь ответить, как уж тот проворно, как у лошади, приподнял ему верхнюю губу. За нею блеснули белые, что кипень, зубы. — Все!… — удовлетворенно ответил сам себе Белявка и отошел опять на прежнее место.
— Трагик… Петька Сарданапалов?
Выдвинулся дворовый среднего роста, черный, с большим крючковатым носом и бровями, сросшимися на переносице.
— Он же и злодий!… — Белявка склонил голову на бок. — И сей ничего… Нос соответственный… хреческий!… — глубокомысленно сказал он.
— Нет, ты посмотри, каков он, когда нахмурится! — вмешался Пентауров. — Петька, нахмурься!
Будущий актер исполнил приказ, и точно туча покрыла лицо его.
— А что? — воскликнул Пентауров. — Талант, а?
— Наглядно-с! — согласился Белявка.
— Спирька… — он запнулся и уткнулся совсем в листок. — Бонапарте! Комик. Это ты Бонапарте? — как бы не доверяя прочитанному, спросил он выдвинувшегося вперед невысокого человека с волосами цвета мочалки, мутными глазами и с таким острым и ярко-красным, стерляжьим носом, что, казалось, будто бы он только что прободал им насквозь какое-нибудь живое существо.
— Я-с!… — мрачно и сипло ответил тот.
Белявка безмолвно перевел глаза на Пентаурова и увидал, что тот весь трясется от беззвучного смеха.
— Каков, а? — вытирая слезы, сказал Пентауров. — Нет, ты посмотри на эту рожу!… — И он опять зашелся смехом.
Улыбнулся, но деланно, и Белявка. Пентауров заметил это.
— Что, кажется, он тебе не нравится? — спросил он, переставь смеяться.
— Ничего-с!… — торопливо ответил Белявка. — А только-с… того, не выпивает ли он?
— Самый запьянцовский! — проронил, ни к кому не обращаясь, приказчик.
— И настоящий Бонапарте такой же плюгавец-пьянчужка был! Публика поймет намек; как увидит его, так и захохочет! А будет пить, — уже строго добавил Пентауров, опять стуча по креслу, — пороть буду! Следующего!
— Благородный отец, Васька Вольтеров?
— Здесь! — отозвался голос, и из-за спин актеров выбрался пожилой, весьма благообразный дворовый.
— По всем статьям годен! — одобрил его Белявка. — Теперь кто же… героиня, Настасья Антуанетина?…
— Погоди, — перебил Пентауров. — Надо кое-что пояснить вам всем. Слыхал ты когда- нибудь про Марию-Антуанетту?
— Никак нет-с!… — ответил Белявка.
— Были две королевы, одна красавица собой, Мария-Антуанетта, ее казнили. А другая злодейка — Елизавета; вот по их именам я и назвал этих двух. Беленькая Антуанетина, а та чернушка — злодеек будет играть, она Санька Елизаветина. Поняли?
Не успел никто ответить, как черноволосая, названная Елизаветиной, девушка выскочила вперед, упала перед Пентауровым на колени и, обхватив его ноги, припала к ним головой.
Он вздрогнул и откинулся.
— Батюшка, барин, смилуйся! — в истошный голос завопила, залившись слезами, девушка. — Ослобони меня, не хочу я в злодейках быть!…
— Глупая, ведь это не в самом деле, а представлять только так будете!
— Где ж мне, барин, с ей справиться? Она здоровая, она сама мне все глаза выдерет! — продолжала причитать девушка. — Не хочу я в актерках быть!
Пентауров рассердился.
— Пошла прочь! — сказал он, оттолкнув ее голову концами пальцев. — Посеки ее, Маремьян, немножко, чтобы она опомнилась!
— Слушаю!… — отозвался приказчик. — Встань, дуреха, сейчас! — сурово обратился он к Елизаветиной.
Девушка разом смолкла, поднялась и отошла в сторону, утирая глаза передником.
— Ванька, воды! — приказал Пентауров, увидав высунувшуюся из-за актеров любопытную рожу малого.
Ванька исчез и через миг явился с полотенцем через плечо; в руках он держал серебряный тазик с водой: Пентауров имел привычку, прикоснувшись к кому-нибудь, немедленно обмывать руки.
Он пополоскал пальцы в воде и стал вытирать их пушистым полотенцем.
— Можете идти все… кроме тебя, Григорий Харлампыч: ты останься, я тебе пьесу сейчас свою прочту и объясню! А в четыре часа всем актерам собраться в зале: будет первый урок вам.
Пентауров и Белявка остались в кабинете, а актеры, стараясь не зашуметь, гуськом выбрались за двери.
— Вот так напасть! — разведя руками, вполголоса, с ужасом произнес обладатель красного носа. — Был человеком, а теперь, нате вам, что, — Бонапартием стал!…
Благородный отец вздохнул и сокрушенно покачал головою:
— Ваша фамилия, Спиридон Вавилыч, еще что? — прошептал он, оглядываясь, не услыхал бы приказчик. — А вот моя! — Он махнул рукою. — Сказывают, причастия за нее лишить могут!
К четырем часам дня в большой зал пентауровского дома, среди закрытой белыми чехлами золоченой мебели и высоких простеночных зеркал, робкою кучкой собрались актеры.
Глава IV
Белявка, одетый в новое платье и сапоги, разгуливал по лоснившемуся паркету и останавливался перед каждым зеркалом.
Вид собственной персоны в длиннейшем сюртуке, сидевшем на нем мешком, доставлял ему чрезвычайное удовольствие. Он то поправлял на себе воротник, то ухватывал в кулак подбородок, покрытый сизой щетиной, и на минуту-другую так и застывал в восторженном самозабвении.
Актеры покашливали и переминались, не смея даже прислониться к стенам.
Ровно в четыре часа Ванька распахнул белую дверь и из кабинета появился, точный всегда и во всем, Пентауров.
По мановению его пальца Ванька вкатил из соседней гостиной одно из кресел и поставил его у середины стены.
— Начинайте!… — проронил Пентауров, опускаясь в кресло.
Ванька подал ему раскуренную трубку с вышитым голубым бисером чубуком в рост человека, и Пентауров, откинувшись и облокотившись на одну руку, стал посасывать мундштук и пускать мелкие кольца дыма.
Белявка вставил два пальца за свой воротник под подбородком и потянул его вперед, словно желая дать больше простора горлу.
— Наперво я наглядно скажу вам, шо таке сцена!… — начал он, обращаясь к актерам и закинув назад голову. — Это вам нэ котух и нэ девичья; с нее усе видно, как на долони, а потому держать соби на ней треба, как следует… не харкать и в подол и в руку не сморкаться! Спиной к публике становиться нэльзя, бо ничего хорошего на спине не имеется; помните усе время твердо, кого вы играете: коли ты храф — храфом и держи себя; коли злодий, так шоб сразу видать было, шо ты свинья и подлец!
Пентауров одобрительно кивнул головой, и заметивший это Белявка продолжал еще с большим воодушевлением:
— А как это сделать? Вот как! Перво-наперво ходыгь надо, как следует. Скажем, герой я, Александр Македонский, альбо Буцефал какой, так неужто ж я, как михрютка, лазать стану? Да никогда! Хрудь у него колесом должна быть, голова вверх, руку так вот держать; идет, пол под ним трещать должен!… Вот так…
Белявка выпятил вперед грудь, окончательно задрал голову, вытянул над ней руку и индейским петухом прошелся по зале.
— Величаво и хорошо! — произнес он, остановясь и опуская руку. — Сразу понятно всем, шо я херой. Ну вот, ты, Петр, трагик… иди сюды до мени!…
Черноволосый парень со сросшимися бровями сделал два шага вперед и остановился.
— Ховорю, ты трагик. Играешь ты, скажем, ролю разбойника и убивать должен кого-нибудь, меня, скажем. Как же ты ко мне подойдешь? Ну, ходи же, ходи!…
Сарданапалов двинулся на него, держа руки точно приклеенными к бокам.
— И не так, и не так! — замахал на него Белявка. — А то ж так до господина пристава пороться ходют, а не убивать! Ты злодий, так ты в дугу согнись, крадься, загребай руками, очи, як у рака, выставь, шоб мороз по коже подрал, вот як!… — Белявка вытаращил глаза и опять проделал все по своим указаниям.
Пентауров снова с одобрением наклонил голову: теория Белявки была в те времена общепринятой.
Белявка вдохновился и разошелся окончательно.
— Благородный отэц — опять другая статья! — продолжал он. — Ты, Василий, будешь храфов и королей играть, ну, как же они ходют?
Вольтеров направился к нему неуклюжей походкой и приподнял обе руки, словно держа в них блюдо.
— Ну и лакей, а не король! — огорченно воскликнул Белявка. — Гордо должен идтить, благородно, шоб в очи кидалось, шо ты король, а нэ хам! Ось дывысь, як короли ходют!… — Белявка откинулся всем туловищем назад, скосил и прищурил глаза и, делая приятные, легкие жесты ручкой, прошелся мимо актеров. — Поняли?
— Поняли!… — посыпались сдержанные ответы.
— Сделаем же теперь репэтыцию!…
— А нам вы ничего не показали, Григорий Харлампович? — несмело произнесла героиня — Елизаветина.
— Вам? А чого вам показывать? Женский пол и без науки свое дело знает! Головку набок, плечиками переминайся, вот як ежели у тебя по спине червяк ползет; глазами эдак!… — Белявка поджал губы и с томным видом скосил глаза. — И готово дело — пропал человек!
Девушка вспыхнула и заалела по самые виски.
— Мне-то колесом, что ли, прикажете ходить? — мрачно спросил комик.
— Э, твое дело самое трудное! — воскликнул Белявка. — Смотря какая роля у тебя будет: по одной горошком катись, по другой воробушком прыгай, а по трэтьей и колесом вертысь! Ну, репэтыция начинается!
Он хлопнул в ладоши.
— Вот, оце буде сцена! — Белявка указал рукой на часть залы. — Херой, ты входишь слева, а благородный отец справа. Они долго не видались и должны поздоровкаться. Ну-с, расходитесь каждый в свою сторону!
Актеры стали у противоположных стен и двинулись друг другу навстречу.
Герой Сенька шел с закинутой назад головой и подняв вверх руку.
— Стой, стой, стой! — закричал, бросаясь между ними Белявка. — Герой, ты хорошо идэшь, но глядеть так свысока на короля нэвозможно: он же ж важней тебя; он тебе сразу морду набьет за это! Улыбайся, ласково гляди, ведь ты же его нэ укусить хочешь? А ну, еще раз!…
Актеры разошлись и снова пошли друг к другу.
— Стой!… — опять крикнул Белявка и с прискорбием замотал головой из стороны в сторону. — Король, да руки-то у тоби где? Вареники, что ль, в миске несешь?
— Виноват-с… привык у стола служить! — отозвался Вольтеров.
"Гусарский монастырь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Гусарский монастырь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Гусарский монастырь" друзьям в соцсетях.