Егорка сидел, не говоря ни слова, только улыбался.

– А что же вы молчали? – укоризненно сказал Али.

– А почему ей все, а нам ничего? – возмутилась Марьям. – И свободу, и денег, и любящего брата. А нас ни одна собака разыскивать не станет. Должна же быть справедливость на свете.

– И что, вот так бы мы и ушли в неведении?

– Ну почему же, мы бы крикнули вам вслед сверху со стены. На прощание, так сказать. А может и не крикнули бы.

– А где ее дом, как найти?

– Этого мы не знаем.

– Прощайте красавицы, – сказал Али, – мы будем помнить вас. Может быть, вы снабдите нас веревкой.

– Это легко исполнить. – Айдолу вышла и принесла моток веревки.

Зинат выйдя на крепостную стену, огляделась и махнула рукой. Друзья последовали за ней. Здесь дул холодный пронизывающий ветер. Держа в руках один конец, Егорка сбросил вниз веревку, а другой конец привязал за каменный выступ в стене.

– Приходите этой ночью, – сказала Зинат. – Мы вам веревку спустим.

Видя, что ей никто не ответил, она добавила:

– А не придете, я сейчас веревку перережу, когда вы будете спускаться. Ну, придете?

– Да, – сказал Али. – Придем.

Они поочередно спустились, помахали девушкам и стали удаляться от крепости. Девицы подняли веревку и ушли.


В Нахичеване друзья отправились на базар и разыскали маклера по недвижимости. В результате долгой неторопливой беседы, ознакомившись с предложениями по продаже домов, Али выяснил, кто в последнее время купил дом в городе. Таковых было всего двое: купец, торгующий зерном, и некая молодая женщина, пожелавшая сохранить инкогнито. Али спросил:

– А местонахождение дома она также сохранила в тайне?

Маклер добродушно рассмеялся.

– Ну что ты, как можно сохранить его в тайне, а зачем он вам? Вряд ли она согласится продать его.

Али заявил:

– Прежде, чем купить дом, мы должны на него взглянуть, чтобы оценить качество ваших услуг.

– Ну что же, это разумно, – согласился маклер. – Я объясню вам, как его найти. Сам-то я проводить вас не смогу, у меня здесь встреча с клиентом назначена. Выйдете с базара вот в эти ворота. Попадете на улицу, они идет в обе стороны, вверх и вниз. Вы пойдете направо вверх. Как подъем закончится, вы упретесь в другую улицу. Второй дом по левую руку, белый двухэтажный. Там еще несколько домов выставлены на продажу. Но там все очень дорого, эта улица богатых людей.

– А что же они продают дома, эти богачи? – поинтересовался Егорка. Он был чем-то раздражен.

– Люди смуты боятся, монголов, хорезмийцев. Вот и продают, цены на них упали. Так что сейчас самое время покупать. Торопитесь.

Али поблагодарил маклера, и они отправились на поиски дома.


– Что-то я не вижу радости на твоем лице, – произнес Али. – Ты почему злишься?

– Я не злюсь, – коротко ответил Егорка. – С чего ты взял?

– Ну, я же вижу.

Егорка пожал плечами, но потом все же сказал:

– Не нравится мне все это.

– Почему не нравится? Сестра жива, здорова, дом купила, можем там заночевать, хотя и обещали вернуться.

– Вот это мне и не нравится. Вместо того, чтобы домой поехать, она здесь дом купила. Чует мое сердце, что-то здесь неладное.

– Слушай, Егор, не так просто в наше время куда-то поехать, тем более, молодой женщине. Сколько ей лет сейчас?

– Когда ее похитили, ей было 16, сейчас, значит, 18 с хвостиком. Но в твоих словах есть резон, – согласился Егор.

– Знаешь ли, друг мой, я не перестаю удивляться человеческой натуре. Ты отправился на поиски сестры безо всяких оговорок. А теперь вместо радости тебя терзают неясные сомнения, смутные подозрения. В конце концов, ты же не муж ей, а брат. К тому же может это вовсе не она.

– Это верно, – сказал Егор.

– Ну, а как вообще, как ночь прошла?

– Замечательно.

– Рад за тебя, а я смертельно хочу спать, всю ночь пил и сказки рассказывал.

– То- то, я смотрю, ты весь зеленый, какой-то.

– Ты хочешь сказать бледный?

– Бледный, но с какой-то зеленью в лице.

– Это оттого, что меня тошнит.

– Ты дыши глубже. Свежий воздух тебе поможет. Кстати, чем там дело кончилось, с той девушкой?

– И ты туда же, нет друг мой, больше я сказок рассказывать не буду. Надо было сидеть и слушать. А то и девушка тебе досталась, и тайну тебе открой. Счастье полным не бывает.


Дома стояли с одной стороны улицы, на противоположной стороне начинался спуск к реке. Друзья дошли до конца улицы и повернули налево. Второй от угла дом был белым, двухэтажным и очень красивым. Он был огорожен высоким забором.

– Хороший вкус у твоей сестрицы, – отметил Али. – Хотел бы я иметь такой дом и жить в нем с женой и кучей детишек.

– А как же Йасмин? – удивился Егорка.

– Так я же ей не пара, сам говоришь.

– Я этого не говорил, это ты так считаешь.

– Возможно, – сказал Али. – Вообще-то, говоря о жене, я как раз ее имел в виду. Давай стучи. Сердце-то бьется?

Егорка ничего не сказал. Подойдя к воротам, постучал. Через некоторое время дверь отворилась, и в проеме возник гулям внушительного роста и телосложения. Али приветствовал его словами:

– Досточтимый страж ворот, не живет ли в этом доме прекрасная госпожа по имени Лада? Этот благородный юноша, стоящий перед тобой, приходиться ей братом.

– Справок не даем, – коротко с непроницаемым лицом ответил страж ворот.

– Нам справок не надо, – сказал Егорка. – Ты просто скажи, Лада живет здесь или нет.

– Здесь нет никакой Лады, – заявил страж. – Уходите подобру-поздорову.

Вид двух незнакомцев в видавших виды одеждах не внушал ему доверия.

– Кому этот дом принадлежит? – спросил Али.

– А тебе что? – грубо ответил страж.

– До чего я охранников не люблю, – процедил Егорка. Давешнее раздражение переходило в злость.

– Что ты сказал? – ощерился сторож.

Видя, что атмосфера накаляется, Али сказал:

– Послушай, приятель, мы, конечно, уйдем, раз ты настаиваешь, но пораскинь мозгами. Если выяснится, что твоя госпожа сестра вот этого благородного юноши, то тебя же сразу уволят без выходного пособия. А на него не сердись, у него с охраной свои счеты. Впрочем, у меня тоже.

Довод подействовал, охранник смягчился.

– Ладно, пойду, спрошу, а что спросить-то?

– Передай своей госпоже, что если в детстве ее звали Ладой, то у ворот стоит ее брат Егор и желает ее увидеть.

Сторож закрыл дверь перед ними и ушел докладывать.

– А вдруг это не она вообще? – произнес Егорка, заметно волнуясь.

– Было бы, жаль, – заметил Али. – Уж дом больно хорош.

Егор укоризненно взглянул на товарища.

– Шучу, – сказал Али.

Вернулся страж, отворил дверь и спросил:

– Кто из вас брат?

– Он, – показал Али.

– Я, – подтвердил Егорка.

– Один войдешь, – приказал страж и пропустил Егорку во двор. Оставшись один, Али повернулся спиной к воротам, подставив лицо лучам выглянувшего солнца, которое, как это бывает в Азербайджане, сразу превратило зимний день в весенний. Мысли Али обратились к Йасмин. Больше всего он любил два воспоминания. Первое: когда она сбила его с ног, и он почувствовал ее влекущий запах. И второе, когда она бросилась ему на шею в степи под проливным дождем. Запаха в тот раз он не услышал, зато почувствовал, что он ей не безразличен. Додумать мысль о ней не дал истошный крик, донесшийся со двора. Али даже вздрогнул. Женский голос что-то кричал на непонятном языке, но Али различил слово «Егорка» и понял, что его миссия закончена.

Нахичеван.(продолжение).

На втором этаже дома был балкон, с которого открывался прекрасный панорамный вид на горы и реку Аракс. Большую часть времени Али проводил здесь. После столь счастливого завершения поисков сестры, Егорка уговорил его погостить, и Али согласился, тем более, что никаких спешных дел у него не было. Его собственное будущее скрывалось за туманной неопределенностью. Да и вид Егоркиной сестры радовал сердце. Лада оказалась стройной, красивой девушкой, с волосами, цвета соломы.

Егоркина радость оказалась омрачена тем, что Лада отказалась возвращаться на родину. Все же не зря он перед встречей чувствовал раздражение и беспокойство. Доводов Лады Егорка не принимал, хотя Али находил в них резон.

– Тебя родители видеть хотят. Сколько времени мать убивается, – кричал Егорка, после того, как радость первых часов общения спала и реальность воспринималась так, словно не было разлуки.

– Я тоже хочу их видеть, Егорка, миленький, – оправдывалась сестра, – знаешь, как я по ним соскучилась. Но вот представь, приеду я, обнимемся, порадуемся, поплачем, день, другой. А дальше-то что? Кому я там нужна опозоренная? Ко мне же никто не посватается? Ведь я уже не девица, я в рабстве была.

Егорка угрюмо молчал. Но затем вновь принимался за свое. Он не мог смириться с тем, что его тяготы и страдания оказались напрасны.

– И что же, ты теперь никогда не вернешься домой? Будешь здесь жить с басурманами?

– Насчет басурман полегче, – предупредила Лада.

– Что, товарища моего опасаешься? – спросил Егорка. – Не бойся, он мой друг. Если бы не он, я бы тебя не нашел.

– Товарищ твой здесь не при чем. Обзывая мусульман басурманами, ты меня обзываешь.

– Ты-то здесь при чем?

– Притом, что я мусульманка, я ислам приняла.

– Что! Зачем? – изумился Егорка.

– Затем, чтобы выжить, к мусульманкам лучше относятся. В Коране сказано: «Не женитесь на многобожницах, пока они не уверуют». Спроси у своего друга.

– Это так, – подал голос с балкона Али.

– Я собираюсь выйти здесь замуж, а на неверной никто не женится.

– А на басурманке женится?

– Женится.

– И все-таки полегче там, насчет басурман, – подал голос с балкона Али.

– Извини, друг, – крикнул Егорка. – Я думал, что ты не слышишь.

– Нет, я все слышу.

– Тогда скажи, что ты думаешь обо всем этом?

– Да нет уж, сами разбирайтесь, – лениво ответил Али.

– Кстати, друг твой женатый? – спросила Лада.

– Мой друг не женатый, но у него есть зазноба.

– А я против зазнобы ничего не имею. Мне муж нужен.

– На чужой каравай рот не разевай.

– Ну и ладно. Подумаешь. Неужели ты, Егорка, думаешь, что я со своей молодостью, красой и богатством себе мужа не найду?

Егорка не нашелся, что возразить, а вместо этого спросил:

– А откуда у тебя денег столько?

– Атабек дал.

– А что это он к тебе так расположился? У него вас целый гарем был, а он тебе и вольную, и деньги.

– Так он, можно сказать, у меня на руках помер. Его все бросили, челядь вся сбежала, кроме тех, кому бежать некуда было. Законная жена, стерва, при живом муже замуж вышла, разводные бумаги подделала.

– Это мы слышали, – буркнул Егор.

– Он даже на мне женился, – заявила Лада.

– Ну, это ты врешь.

– У меня с ним кэбин [124]есть? – в запале сказала Лада.

– Покажи, – потребовал Егорка.

– Не покажу, – отказалась Лада.

– Почему?

– А не хочу, меня, может, оскорбляет твое недоверие, – заявила Лада. И, понизив голов до шепота, сказала: – Денег, Егорка, у меня много.

– Украла? – подозрительно спросил Егорка.

– Нет. Перуном клянусь, сам дал, сказал: «Ты, красавица, мои последние дни скрасила, все золото, что у меня есть, отдаю тебе». Он был хороший человек, только слабовольный.

– А чего это ты Перуном клянешься? – в сердцах бросил Егорка. – Ты уж Аллахом своим клянись.


Покойный правитель Азербайджана атабек Узбек оказался щедр по отношению к своей наложнице, судя по тому, как она обставила купленный дом, завела прислугу, охрану. Али и Егорку она одела и обула с ног до головы в лучшее платье, какое только можно было купить на рынках Нахичевана. Камис [125], саравил [126], каба [127], все из дорогих тканей. Фарджийаа с серебряным шитьем. Кроме того, Лада по совету Али написала письмо в Табриз работорговцу, которому принадлежал Егорка, с просьбой продать ей права на исчезнувшего раба-саклаба и ожидала ответа.

Приятно все-таки иметь богатую сестру.


Али и Егорка оба не могли решить, что им делать дальше, оба находились в затруднительном положении. И поэтому оба бездействовали. Они пристрастились к охоте. Часто уходили из дома на весь день. Егор был прекрасным стрелком, и в редкий день они возвращались без добычи. Окрестности Нахичевана изобиловали дичью. В числе охотничьих трофеев были зайцы, птицы, лиса и даже один джейран, мертвые глаза которого укоризненно глядели на Али всю обратную дорогу домой.

В один из дней пущенная Егоркой стрела поразила селезня, и в тот же миг птицу догнала стрела, пущенная кем-то с другой стороны холма. Это увидел Али, так как Егорка уже бежал к месту падения утки. Подняв добычу, он с удивлением обнаружил в ней две стрелы и удивленно посмотрел на Али.