– А больных вывозили? – спросил Егорка. Ему вдруг пришло в голову, что вряд ли Али просто взял и ушел неизвестно куда. Может быть, ему стало плохо, и его увезли в больницу?

– Нет, – отрезал старик, – все своими ногами шли.

«Но, если его не вывозили в горизонтальном положении, – размышлял Егорка, – значит, Али все еще находится на рынке».

Егорка занял пост возле охранника, чем вызвал его недовольство. Поскольку Егорка мог наблюдать, как тот берет мзду за въезд на рынок телег и арб, которые согласно последнему распоряжению мохтасеба, не должны были въезжать туда в определенные часы, во избежание давки, и провел там все время, пока рынок совершенно не опустел. После этого на глаза Егорке попалось небольшое двухэтажное строение базарной гостиницы, и он понял, что если Али все еще на рынке, то он может находиться только там. Он направился к ней. Администратор гостиницы что-то подсчитывал, делая заметки в лежащей перед ним амбарной книге.

– Слушаю тебя, чужеземец, – не отрываясь от реестра, сказал администратор.

– Как бы это сказать, – замялся Егор.

– Небольшой словарный запас, – вслух посочувствовал администратор. – Ничего, поживешь еще, будешь говорить уверенней. Старайся больше разговаривать. Ты хочешь снять номер? Увы, свободных мест нет.

– Мне не нужен номер, и словарный запас у меня не хуже твоего, – ответил задетый Егорка.

Администратор сам был видимо персом и говорил, произнося азербайджанские слова с неуместными восклицаниями и ненужными растягиваниями гласных. Он с любопытством взглянул на гостя.

– У меня сегодня на рынке исчез товарищ. Как сквозь землю провалился.

– Не говори так, под землей преисподняя, – миролюбиво поправил его администратор. – Лучше сказать, словно в небеса воспарил.

– Пусть будут небеса, – раздраженно ответил Егорка, – я обошел весь рынок, его нигде нет.

– И ты решил, что он здесь находится? – иронически спросил администратор, – почему?

– Потому что сам он не мог уйти без меня, а насильно или бездвижно никто рынок не покидал.

– Ну что же, ход твоих мыслей мне ясен, но ты почему-то решил, что я позволю тебе ходить по номерам моей гостиницы и искать своего друга.

– Я и не прошу, просто позволь мне посмотреть регистрационную книгу.

– Мы не имеем права выдавать сведения о постояльцах, это вторжение в частную жизнь. Только по запросу полиции. С какой стати я должен это делать? Вернее, чего ради?

В последних словах Егорке послышался тайный смысл, и он спросил:

– Сколько стоит комната в вашей гостинице?

– Номера разные, самый дорогой стоит 1 дирхем в сутки.

Егорка полез в карман и выложил на стойку монету. Помягчевший администратор смахнул монету, положил перед Егоркой гостевую книгу. Егорка полистал ее и кашлянул.

– Что? – недоуменно спросил администратор. – Это книга посетителей.

– Грамоте не разумею, – смущенно пояснил Егор, – говорить говорю, а читать нет. Прочитай мне имена тех, кто сейчас живет.

– Мы так не договаривались.

Егор положил еще один дирхем.

Администратор стал читать имена.

– Они все купцы – спросил Егорка, когда портье замолчал, – какого рода, звания эти люди? Ведь ты всех их знаешь, должность твоя такова, что ни одна мыщь не ускользнет от твоего внимания. Тебе наверняка достаточно взглянуть на человека, чтоб понять, что он за птица.

– Это так, – ответил польщенный администратор, – все наши постояльцы- купцы, работорговцы, чин из дивана Гянджи. За исключением этих троих. Они путешественники. Из восемнадцатого номера.

– Неужели в наше смутное время кто-то путешествует, подвергая опасностям свою жизнь.

– Представь себе.

– Они иноземцы?

– Да нет, наши, ирани. Они прибыли из Хорасана.

– Они сейчас в номере?

– Ключа нет, значит, в номере.

– Я зайду к ним, где это?

Портье пожал плечами.

– Направо по коридору.

Егорка нашел нужную комнату. Она была в самом конце коридора, но сам коридор заканчивался дверью. Егор подошел к ней и взял за ручку. Дверь была закрыта. Он оглянулся. Администратор стоял в начале коридора и наблюдал за ним.

– Эта куда дверь? – спросил Егор.

– На улицу. Мы ее вечером открываем. Когда базар закрывается.

– Понятно, – сказал Егорка и постучал в дверь восемнадцатого номера.

– Что надо? – послышался грубый голос.

– Открой, дело есть, – произнес Егорка.

– Какое еще дело?

– Открой, через дверь не будем толковать.

Дверь приоткрылась, и в проеме возник рослый человек, смеривший Егорку подозрительным взглядом.

– Слушаю, – буркнул он.

– Можно войти? – без обиняков спросил Егорка.

– Нет, нельзя, говори, что надо.

Егорка рванул дверь на себя и не ожидавший этого, человек оказался в коридоре. Егорка вошел в комнату, увидел в ней три постели и одежду, сваленную в углу. Посреди комнаты лежала скатерть с остатками еды. Больше в ней ничего не было. Постоялец влетел в комнату за Егоркой и бросился на него, схватил его за грудки. Егорка спокойно взял нападающего за запястья и сжал с такой силой, что тот, вскрикнув от боли, вынужден был отпустить одежду. Тогда он выхватил кинжал и угрожающе выставил перед собой.

– Я сейчас вызову полицию, – заявил администратор, подошедший к дверям, и добавил, – если вы не уйметесь.

Услышав слово «полиция», постоялец опустил руку, а затем и вовсе убрал кинжал.

– Кто он такой? – возмущенно спросил постоялец, – почему он врывается в мою комнату?

– Прости его, он не в себе, товарищ у него пропал. А ты уходи отсюда.

Последние слова предназначались Егорке. Делать было нечего. Егорка повиновался. Побродив еще некоторое время на рынке, он пошел домой.


С Али произошло вот что: оказавшись на улицу, после оружейной лавки, где пахло кожей, он с наслаждением вдохнул свежий воздух. Проверил, целы ли сумки, которые, перед тем, как войти в лавку они оставили снаружи. Затем он заговорил со скучающим торговцем, стоявшим за соседним прилавком. Вскоре к тому подошел покупатель.

– Видишь, – сказал Али, – у меня нога легкая, удачу приношу.

Он отошел в сторону и с удивлением почувствовал, что у него темнеет в глазах, он хотел крикнуть Егорку, но потерял сознание. Пришел в себя, будучи привязанным к стулу, в глазах по-прежнему было темно, поскольку на голове был мешок, и он чувствовал сильную боль в затылке. Али издал непроизвольный стон и услышал:

– Видишь, он живой, а ты говорил, что я его слишком сильно стукнул.

После этого с Али стянули мешок.

– Ну, что, – спросил человек, – далеко ты убежал от нас?

– Не понимаю, – ответил Али. Он находился в каком-то подвале.

– Ничего, сейчас поймешь, – раздался второй голос. – Врежь ему как следует, Абдулла.

Али повел глазами и увидел второго, он стоял, поигрывая большим кинжалом, на рукоятке которого сверкал крупный рубин.

Увидев его, Али сразу все понял.

– Ишь, как глазами зыркает, – заметил второй, – сейчас ремней нарежу из твоей спины.

– Послушайте, – миролюбиво сказал Али, – все произошло случайно, мы оказались там непреднамеренно, убегали от хорезмийцев. И увидели пещеру, но мы же ничего не взяли.

– А вот это ты врешь, – сурово сказал Абдулла.

– Всего несколько монет, стоит ли так мелочиться, ребята. У вас же там пещера полная сокровищ, как у Али-Бабы. Ну, я могу вернуть деньги, будем считать, что я в долг взял.

Но «ребята» не были расположены к литературным аллюзиям.

– Никакого Али-Бабы мы не знаем, – сказал Абдулла, – и дело не в нескольких монетах, – как ты сказал.

– А в чем же? – как можно искренне воскликнул Али, – хотя уже понял, в чем.

– Ты видел, ты расскажешь, – кратко и доходчиво объяснил Абдулла.

– Клянусь, никому не скажу, – заверил Али, – да я обратно дороги не найду, даже если расскажу кому.

Абдулла ухмыльнулся.

– Кто с тобой был? Что за женщина?

– Вы и это знаете. Это была моя жена. А как вы меня узнали и нашли?

– Я видел, как ты убегал, только догнать не смог. Мы шли по вашим следам. Ты не поверишь, по пятам шли, а потом упустили. Весь Нахичеван обошли, и вдруг, глазам не верим, на прилавке лежит кинжал, продается. Я навел справки о его владельце.

– А как же вы с хорезмийцами справились? Там же целый отряд был.

Тебя это не касается, – сказал разбойник, – понял?

– Понял.

– Где сейчас твоя жена находится?

– Не знаю.

– Как это не знаешь? Что же ты за мужчина, если не знаешь, где твоя жена находится.

– А я с ней развелся.

– Почему развелся?

– Дерзкая больно, мужу перечит.

– Допустим. Где она сейчас?

– Понятия не имею, уехала после развода. Зачем она вам?

– Затем же, зачем и ты.

– То есть вы хотите меня убить?

– Да.

– Зачем же мне говорить, если вы все равно меня убъете?

– Если скажешь, мы тебя мучить не будем, сразу убьем.

– Однако выбор невелик, – сказал Али. – Ладно, мучайте, все развлечение какое-то.

– Ишь, весельчак, – оскалился Абдулла и, обращаясь к товарищу, произнес: «Давай, Окюз, приступай».

Окюз подошел к Али и, ухмыляясь, сказал: «Сначала я отрежу тебе палец на руке, потом на ноге, и буду отрезать по пальцу до тех пор, пока ты не заговоришь. Ну, с какого начать, говори, какой не жалко?»

– Может, с ногтей начнешь? – предложил Али. – Давно не стриг.

– Я гляжу, ты веселый парень, – оскалился разбойник и схватил Али за запястья.

* * *

Вопреки опасениям Егорки, Йасмин выслушала отчет о безуспешном поиске спокойно. Не проронив ни слезинки, она вернулась на террасу, где стояла все это время, не сводя глаз с дороги. Егорка, не выносивший женских слез, облегченно вздохнул. Он из дому-то ушел на поиски Лады, которую, надо признать, в детстве терпеть не мог, только чтобы не видеть слез матери. Сестры дома не было, он зашел в столовую, потом на кухню, но, не найдя никакой еды, вернулся на террасу и, смущенно кашлянув, спросил:

– Извини за неуместный вопрос, а что у нас на ужин?

Йасмин пожала плечами.

– Не расстраивайся ты так, – сказал Егорка, – найдется он, не такой человек, чтобы бесследно исчезнуть.

– Надеюсь, что так. Но нельзя же сидеть, сложа руки.

– Но я же не сижу. Сейчас съем что-нибудь и пойду опять.

– Я себя имею в виду.

– Успокойся. А где Лада?

– Она пошла в баню.

– В каком смысле?

– В прямом.

– Понятно. Вместо того, чтобы приготовить ужин, она пошла в баню.

Стукнула входная дверь и во двор вошла рассерженная Лада.

– Ты, почему ужин не приготовила? – спросил Егорка.

– А я тебе в повара не нанималась, – отрезала сестра.

– Что это ты такая злая? – спросил Егор, – в бане воды не хватило горячей?

– Нет, не угадал, воды хватило, но только какой-то падар-сохтэ на моих воротах крест нарисовал [166].

– Крест? – удивился Егорка, – и что это значит?

– Как что, не соображаешь? Они метят дома иноверцев, христианам кресты ставят, иудеям звезды Давида. К погромам готовятся.

– Но ты же не христианка, – ухмыльнулся Егорка.

– Вот это и обиднее всего. Я мусульманка, – гордо сказала Лада, – и я этого так не оставлю. Пойду к имаму.

– И что ты ему скажешь?

– Как что? Я пожертвования вносила, пусть отрабатывает. Я пять овец купила и передала ему в качестве вакфа.

Егорка, не слушая сестру, вышел на улицу.

– Али не вернулся? – спросила Лада у Йасмин. Та молча покачала головой.

– Как нет? – воскликнула Лада. – Ох, не нравится мне все это, не нравится. Видно, в самом деле, уезжать придется. А повар не вернулся?

– Нет.

– Негодяй, а ведь, как он умолял меня взять его на работу. Милая, а ты случайно готовить не умеешь? Только не обижайся ради Бога, я помню, что ты из благородного семейства. – Я-то точно не умею. У меня другая специальность. Может, вдвоем что-нибудь состряпаем? Я в бане щербету с халвой поела. А Егорка ведь не отстанет, да и ты, небось, голодная. Надо было тебе со мной в баню пойти.

– Пойдем, я приготовлю еду, – сказала Йасмин, – поможешь мне.

– Ты умеешь готовить? – изумилась Лада, – невероятно. Где ты научилась? Неужели тебя в доме заставляли готовить?

– У нас с отцом в жизни был трудный период. Пойдем на кухню.

Стукнула дверь входных ворот, и через некоторое время в дом вошел Егорка.

– Вот вы где. На соседних воротах крестов нет, – сказал он, – звезд Давида тоже не наблюдается. Я обошел все двери зиммиев. [167] Крест только на наших воротах. Когда я шел домой, креста не было.

– Это не погром, это что-то другое, – вдруг произнесла Йасмин, – кажется, я догадываюсь, что случилось с Али. Он в руках у разбойников. Но как они нас выследили? Вчера креста не было, он появился после того, как пропал Али. Значит, они его пытали, и он сказал, где остановился.