Отем Грей - Хаос

– Уехав из Нью-Йорка, я дала себе обещание, что если чего-нибудь захочу, то не буду сдерживаться. И в течение этих трех месяцев, которые я проведу здесь, мне  хотелось окунуться с головой в новые приключения и… – Ремингтон продолжал неотрывно смотреть на меня. – Я хочу сказать что…

– Заведя интрижку с другим мужчиной, ты хочешь забыть бывшего мужа? – спросил он. Без осуждения, укора или даже любопытства.

Я покачала головой.

– Нет, не поэтому.

Менеджер ресторана, который время от времени проверял, не нужно ли нам чего-нибудь, появился у нашего стола, сложив перед собой руки. Он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, а потом, сосредоточив внимание на Ремингтоне, спросил, подавать ли десерт. В потоке французских слов я потеряла нить их разговора. Спустя пару минут менеджер ушел с довольным видом.

– Так почему, Селена? Зачем тебе это нужно? – Ремингтон посмотрел на меня непроницаемым взглядом. И я не могла понять, он и вправду злится на мои слова или проверяет, насколько я серьёзна.

пролетели незаметно, и с каждым мгновением у меня росла решимость спросить его. Раньше сама мысль о Ремингтоне как моей французской интрижке заставила бы меня бежать в противоположную сторону, но, как оказалось, Сен-Жермен не настолько плох, как мне показалось вначале.

– Потому что хочу чего-нибудь для себя. Я устала всецело отдавать себя, и теперь хочу получать желаемое, не только отдавая, но и получая взамен.

Ну, вот. Я сказала это.

Ремингтон наклонился вперёд и, прикусив нижнюю губу, посмотрел на меня из-под ресниц.

– А что если одного флирта мне недостаточно?

Сердце заколотилось в груди, но я тоже наклонилась, повторив движения Ремингтона. Его глаза слегка расширились, а губы немного изогнулись. По-видимому, мой смелый поступок его удивил. Как это замечательно, хоть раз в жизни быть ответственной за что-то столь восхитительное. Распутное и такое невероятно приятное.

– И чего же ты хочешь?

– Секса. Горячего, грязного, бурного. –приподнялбровь

СЕЛЕНА

Жар опалил щёки, а в животе словно кружили миллионы бабочек.

– Что-то ещё? – спросила я его.

Мама дорогая! Я это сделала!

– Я буду прикасаться к тебе, когда и где захочу. – Пальцы, вздрогнув, сжали скатерть, словно Ремингтон едва поборол желание немедленно выполнить сказанное.

– Договорились.

Супер! Да здравствует новая я!

Один уголок его губ изогнулся в слабой усмешке.

– Селена, каждый раз, когда я начинаю думать, что раскусил тебя, ты выкидываешь очередной фокус.

– Я так понимаю, ты согласен на мою сделку? – я вопросительно приподняла бровь. Так чертовски весело бросать ему вызов.

Откинув голову, Сен-Жермен расхохотался, а потом протянул ко мне эти сильные руки художника и прикоснулся к вискам, отбрасывая волосы с лица.

– Да.

– Хорошо, – я изучала его лицо, задержавшись на покрытом щетиной подбородке.

К нашему столику подошел официант и поставил перед нами две тарелки с эклерами и кофе, но Ремингтон продолжал неотрывно смотреть на меня. Я поняла, что он становится очень настойчивым, если наметит какую-то цель.

Нуждаясь в передышке от этого пронзительного взгляда, я схватила со стола вилку с ножом и жадно накинулась на десерт.

– Боже, мне так нравится, что ты ешь с таким наслаждением, – заявил Ремингтон, потягивая кофе и наблюдая за мной поверх чашки. А потом поставил её обратно на блюдце и принялся за своё пирожное. Меня никогда так сильно не заводил вид мужчины, слизывающего шоколадный крем с ложечки.

– Я не ограничиваю себя в еде.

Под полным восхищения взглядом я быстро слопала десерт. Покончив со своим лакомством, Ремингтон отодвинул тарелку в сторону, а потом встал и без особых усилий поставил свой стул рядом с моим. И сел так, чтобы наши колени соприкасались.

«Остынь!» - самое подходящее слово, Селена.

С трудом сглотнув, я наблюдала, как мужчина слегка наклоняется вперед. Он провёл пальцем по моей шее, задержавшись там, где жемчужное ожерелье соприкасалось с кожей. А потом намотал нитку жемчуга на палец и легонько потянул. Придвинувшись ещё ближе, Ремингтон смотрел так, словно впитывал каждую чёрточку моего лица. Он склонил голову набок.

– У меня к тебе есть встречное предложение.

– И почему я не удивлена?

Он поднял глаза и посмотрел на меня.

– Я хочу тебя написать.

Я попыталась отстраниться, но крепкая хватка на ожерелье не позволила мне этого.

– Написать меня?! Почему ты этого хочешь?

Он приблизился ещё на пару сантиметров, и мои губы обдало его тёплым дыханием.

– Всё очень просто, ты чувственная и красивая. И ты гордишься своей фигурой. Это так сексуально и просто захватывает дух.

Боже, он думал об этом всерьёз?

Я прикусила нижнюю губу, одновременно чувствуя легкую нервозность и любопытство. Я привыкла находиться в центре внимания фотографа, но в каком-то смысле рисование будет более интимно. Каково находиться в центре его внимания? Я заметила, насколько сосредоточенным Ремингтон был во время ужина, но мне кажется, в живописи во сто крат всё усугубится.

Я кивнула и, не в силах больше сдерживаться, сделала именно то, что безумно хотела с той самой минуты, как мы сели за столик друг напротив друга. Провела губами по его губам. Рука, сжимавшая ожерелье, расслабилась. Ремингтон прижал мозолистую подушечку большого пальца к моей верхней губе, обхватив ладонью подбородок.

– Я так понимаю, твой ответ «да»? – спросил он, и низкий тембр голоса послал волну жара между бёдер.

Разве?!

Жизнь не всегда предоставляет второй шанс. Мы постоянно твердим себе, что нуждаемся в передышке. И стремимся к размеренной и монотонной жизни. Чёртовой скуке. А мне хочется безрассудного флирта, крышесносящего, горячего, грязного, бурного секса. Да и остальных всевозможных безумств. Я до одури желала как мрачного, так и беззаботного Ремингтона Сен-Жермена.

Кивнув, я затаила дыхание от мысли, что этот великолепный мужчина своими красивыми сильными руками увековечит меня на холсте. И будет прикасаться к моей шее, груди, бёдрам.

Боже!

Я посильнее сжала бёдра, судорожно выдохнув от возникшего в голове образа.

Он меня хочет. Меня, Селену. Девушку, с детства страдающую от избыточного веса, лицо модельного дома «Красивы изгибы», ту, что по крохам отвоёвывала своё место под солнцем. И именно я сейчас всецело нахожусь в центре его внимания.

Сдерживаясь, Ремингтон медленно выдохнул, потом повернулся и пробежался взглядом по ресторану. А найдя то, что искал, отрывисто кивнул. В считанные секунды перед нами появился тот самый официант, который обслуживал нас в течение всего вечера. Они очень тихо поговорили на французском. Я едва могла их расслышать. А потом официант ушёл, даже не взглянув на меня. Ремингтон вновь сосредоточился на мне, обжигающий взгляд блуждал по моему платью.

Что он задумал? Ну, помимо этого ненасытного взгляда, скользящего по мне, словно он собирается с наслаждением меня съесть, как поступил перед этим со своим десертом.

Несколько минут спустя вернулся официант и, вручив Ремингтону связку ключей, снова ушёл.

Когда Сен-Жермен встал, мышцы под белой рубашкой напряглись. Ремингтон наклонился, и его губы оказались рядом с моим ухом, язык скользнул по мочке, а потом он прикусил её зубами. Моё тело сжалось как пружина, и я едва не подпрыгнула от этого прикосновения.

– Вставай, ma belle.

– Куда мы идем?

– В комнаты отдыха.

– Что?! Подожди, зачем? – прошептала я, пульс эхом отдавался в ушах, а жар растекался по всему телу. Остатки здравого рассудка, которые ещё оставались после нашего пикантного разговора за ужином, напрочь испарились от вида озорства и намёка на вызов в его глазах.

– Для тебя это три месяца разгула, наслаждений и всевозможных утех. Для меня – возможность прикасаться к тебе и рисовать. В любое время. Когда и где захочу, – брови медленно приподнялись в лёгком вызове, к которому я уже начала привыкать. – Согласись, звучит как сделка, которую стоит скрепить тет-а-тетразве нет?

– Мы можем сделать это здесь, – я махнула рукой.

Рядом с ним наедине я себе совершенно не доверяла. Весь вечер мне приходилось сопротивляться странному неуёмному желанию прижаться к его телу. А если вспомнить, что у меня очень давно никого не было, то я волновалась о том, что могу к чертям сорвать с него смокинг и проделать всякие грязные штучки. Хотя, учитывая то, как он смотрел на меня весь вечер, уверена, что Ремингтон не будет ни капли возражать.

– Предпочитаю сделать это с глазу на глаз. Ты же не боишься маленького поцелуя? Или я ошибаюсь?

Я расправила плечи и выпрямилась. Все мысли о том, что я себе не доверяю, развеялись как дым.

Боюсь?!

– Где комнаты?

Ремингтон улыбнулся, и на секунду мне стало интересно, во что я, собственно, впуталась.

– Третий этаж. Chambre trois[11]. Лифт прямо по коридору, – подбородком, покрытым щетиной, он махнул в нужном направлении.

– Встретимся там через две минуты, – произнесла я.

Боюсь? Чёрта с два!

– Селена, не заставляй меня ждать, – порочно улыбнувшись, он развернулся и беззаботной походкой направился прочь. Его шаги были размеренными, уверенными и целенаправленными.

И тут меня осенило, что Ремингтону удаётся заставить меня делать то, на что я никогда раньше бы не решилась. Словно он может прочитать мои мысли, увидеть страхи и тайные желания. И без сомнения точно знает, когда, а главное, как бросить мне вызов.

Старая «я» начала бы возиться с клатчем, изводя себя сомнениями, насколько безопасно встречаться с Ремингтоном в уединённой комнате. Новая «я» смаковала безрассудность ситуации, а затея сотворить с ним на людях что-то скандальное казалась такой чуждой и интригующей, как и сам мужчина. Кроме всего прочего, та порочная улыбка затронула все нужные струны, вынуждая вскочить со своего стула и последовать за ним. В предвкушении и желании я ускорила шаг.

СЕЛЕНА

Я стояла в коридоре с красной ковровой дорожкой и, глядя на золотистую табличку с номером три, пыталась утихомирить учащённое дыхание. Тело находилось в противоречии с разумом. Я хотела того, что ждало меня внутри, но боялась этого.

Там всего лишь Ремингтон.

Вот именно! Мужчина, чьё настроение меняется подобно ветру, и по каким-то причинам я хотела узнать, что же им движет. Или причина в том, что моё тело всегда оживает рядом с ним.

«Не заставляй меня ждать, Селена».

Мысленно повторяя эти слова, я быстро оглянулась, а потом повернула ручку и слегка приоткрыла дверь.

– Ремингтон? – позвала я, затаив дыхание.

– Входи, Селена.

Переступив порог, я осмотрела комнату, освещённую тремя подвесными люстрами, равномерно развешанными на потолке. Овальный стол с шестью стульями возле панорамного окна. За раздвинутыми шторами мерцают тысячи звёзд и пустынная тёмная ночная улица. Посреди комнаты бильярдный стол, а в дальнем углу стеклянный шкаф, вероятно, заполненный напитками. Белоснежные стены украшала лишь одна картина. Обычная комната для посетителей ресторана. Скорей всего, для мужчин, которые хотели в уединённой обстановке задержаться подольше.

Наконец обернувшись, я посмотрела на Сен-Жермена и с трудом сглотнула. Он стоял в дальнем конце комнаты. Высокий, сильный, широкоплечий. Подбородок вздёрнут, а руки сложены за спиной. Игривый и весёлый Ремингтон бесследно исчез. Вместо него появился мужчина, излучающий мощную сексуальность и властность, который господствовал в этой немаленькой комнате. На долю секунды я в нерешительности замерла и крепче сжала дверную ручку. Нас разделяло огромное пространство комнаты, но мы не сводили друг с друга глаз.

О чём он думает?

Ремингтон опустил руки и неторопливыми шагами двинулся ко мне. Он неотрывно смотрел на меня слегка прищуренными потемневшими глазами. Облизнув неожиданно пересохшие губы, я сглотнула подкативший к горлу нервный ком. Не в силах даже пошевелиться, я замерла в ожидании. Дыхание стало поверхностным, и меня накрыла томительная слабость.

Боже, я уже сгораю от бесстыдного желания, а Ремингтон ко мне ещё даже не прикоснулся.