Отем Грей - Хаос

Вернувшись в гостиницу, я позвонила в обслуживание номеров и сделала заказ. Решив по-быстрому ополоснуться, я пошла в ванную, но замерла на пороге. Стены и пол были покрыты блестящей бежевой мраморной плиткой. Во всю длину дальней стены стояло старинное тёмно-красное трюмо с двумя раковинами на приличном расстоянии друг от друга. С одной стороны располагалась душевая, в которой спокойно могли бы поместиться четверо мужиков. Рядом стояла огромная квадратная ванна, в которой смело можно было плескаться втроём, и ещё бы осталось место. Возле неё на трех полках стояли книги и журналы. На стене висела плазма. В потолок было встроено большое окно, в котором виднелось беззвёздное небо.

К чёрту люкс, я буду жить в этой комнате.

И прежде чем съеду, обязательно воспользуюсь ванной. Но сейчас первым делом необходимо принять душ и поесть. Скоро должен приехать Эндрю. Через десять минут я в халате вышла из душа и, прикинув разницу во времени между Парижем и Нью-Йорком, попросила портье соединить меня с домашним номером моих родителей.

Несколько секунд на линии слышались помехи, а потом связь нормализовалась. Трубку взяла моя младшая сестрёнка Марли. Боже, как я по ней скучала. Марли - моя лучшая подруга и та, кому я беспредельно доверяю. Родителей дома не оказалось, они поехали в гости к друзьям. Я попросила сестру передать им, что я добралась нормально и постараюсь перезвонить позже. Повесив трубку, я успела быстренько переодеться, прежде чем доставили мой ужин.

Моя семья очень поддерживала меня во время курса психотерапии и после моего развода всегда была рядом. Я ненавидела собственную слабость и беспомощность. Тем не менее, позже я поняла, что для того, чтобы стать сильной, сначала нужно побыть слабой и научиться бороться со своими демонами. Это оказалось нелегкой задачей, да и помимо всего прочего мне пришлось повышать свою заниженную самооценку. И наконец, почувствовав себя вполне сносно для того, чтобы собрать свою жизнь по кусочкам, я поехала к своему агенту в Нью-Йорк. Хотя прошло уже шесть лет после моего последнего модельного показа, она с радостью помогла мне найти несколько предложений от зарубежных модельных агентств. А когда она упомянула, что в «Красивых изгибах» уволилась ведущая модель, и они ищут замену, чтобы представлять их бренд, я тут же ухватилась за этот шанс. Мне нужно было время и пространство, чтобы разобраться, что мне делать и как жить дальше по возвращении домой. Так что Марли быстренько упаковала мой багаж и отправила сюда.

Я села кушать, а через пятнадцать минут приехал Эндрю. Он притянул меня в свои медвежьи объятия и поцеловал в обе щёки. После чего снял пальто и небрежно бросил его на одно из кресел. Я вернулась к прерванному ужину. Эндрю уселся напротив и вопросительно приподнял брови. Его голубые глаза искрились весельем.

– Что, черт возьми, ты сотворила с Сен-Жерменом?

Моя рука с куриной ножкой замерла у самого рта.

– Ты о чём? Что он тебе сказал?

Эндрю рассмеялся.

– Я знаком с ним уже пять лет. Я видел, как уважительно Сен-Жермен относится к женщинам. И чтобы осчастливить прелестниц, буквально усыпает дорогу деньгами. Но чтобы выделить одной из них драгоценный номер в своём дорогущем отеле? Не думал, что доживу до этого дня.

СЕЛЕНА

– Он владелец отеля?!

Эндрю кивнул.

– Проклятье, нет, – аппетит  пропал, и я опустила руку, которую держала у рта. – В какие игры он играет? – пробормотала я, вытирая рот и руки мягкой хлопковой салфеткой. По ощущениям даже ткань казалась шикарной.

Эндрю приподнял брови.

– Похоже, не только Ремингтон сражен наповал и страдает от дискомфорта в штанах, – подмигнул он мне.

Я закатила глаза, поставила поднос на стол и шлёпнулась на кровать.

– Он всегда такой... напористый и противоречивый?

Эндрю пожал плечами.

– Ремингтон, которого я знаю уже пять лет, обычно всегда спокойный как удав. Сгораю от нетерпения, так хочется узнать, чем всё это кончится.

Я схватила папку со своим планом мероприятий на ближайшие три недели.

– Я не могу здесь остаться. Это чересчур... дорого!

Эндрю отмахнулся от моих тревог.

– Уверен, что Сен-Жермен совсем не против.

– И всё же мне не следует здесь оставаться.

– А что тебе не нравится? – он махнул рукой, как бы охватывая жестом всю комнату. Судя по голосу Эндрю, ему казалось, будто я делаю из мухи слона.

Не то чтобы мне не нравился номер. Больше всего меня беспокоила собственная реакция на Ремингтона, то, насколько сильно он меня волновал. Просто сейчас я совсем не готова с головой окунуться в сердечные дела, а в случае с Сен-Жерменом моё сердце начинало выпрыгивать из груди.

После развода с Джеймсом во время сеансов психотерапии я твёрдо уяснила одно – что бы ни приключилось со мной, это не ставит крест на моей дальнейшей жизни и не влияет на отношения с кем-либо в будущем. И мне стоит всегда ограждать сердце и не бросаться слепо в омут с головой. Поэтому единственное, что я сейчас хотела, так это с кем-то пофлиртовать, сходить на танцы и, возможно, заняться ни к чему не обязывающим сексом. А потом вернуться домой и жить своей жизнью. У меня такое ощущение, что Ремингтон далеко не прекрасный принц и, вероятнее всего, даже представления не имеет, как стать таковым. Он словно волк, загнавший свою добычу на неизведанную территорию.

Перед поездкой во Францию я дала себе обещание, что не буду зацикливаться на своём неудачном замужестве. Какой от этого толк? Даже если я буду паинькой, это не вернёт мне Джеймса. У него уже новая жизнь. Выходит, я пожертвовала своей карьерой ради блудливой скотины.

Глубоко вдохнув, я отогнала прочь воспоминания и сосредоточилась на папке, за которую взялся Эндрю. Разобраться с Ремингтоном я могу и позже.

– Давай пройдёмся по моему графику.

– Я так понимаю, Сен-Жермена мы больше не обсуждаем? – На лице Эндрю расплылась широкая ухмылка.

– Заткнись! – Я бросила в него подушку, угодив в лицо, но Эндрю продолжал надо мной смеяться.

– Селена, ты же можешь оставить прошлое позади и жить дальше. Твой бывший - тупой ублюдок.

Я приподняла одну бровь.

– Я ведь здесь, в Париже, разве нет?

– Туше, моя прелестная подруга. – Подмигнув мне, он глянул в папку. – Готова к завтрашней презентации в лицее «Святой Бернадетты»?

Широко улыбнувшись, я кивнула. Если и было что-то, чего я ждала сильнее предстоящих дефиле, так это возможности пообщаться с подростками, пока нахожусь здесь, во Франции. Как ведущую модель «Красивых изгибов» меня пригласили проводить презентации в кружках и школах, а ещё выступать на различных мероприятиях для рекламной кампании: «Не стесняйтесь своего пышного тела, оно сексуально». Я с радостью согласилась. Когда я выступлю на сцене, это словно служит данью юной Селене, большую часть жизни подвергавшейся травле.

Пока мы с Эндрю обсуждали детали моего расписания, зазвонил телефон. Это был консьерж. Он хотел узнать, не нужно ли мне что-нибудь.

Должно быть, Ремингтон держит своих сотрудников в ежовых рукавицах.

Несмотря на то, что меня обескураживало его великодушие, глупое сердце колотилось в груди от одного сознания, что кто-то за мной приглядывает.

Серьёзное выражение лица Эндрю сменилось самодовольным, словно он догадался о моих мыслях и чувствах. Я закатила глаза, пытаясь сдержать улыбку. Помимо сестрёнки и Грейс, Эндрю один из самых близких моих друзей. После того как пару лет назад я бросила карьеру модели, то перестала общаться почти со всеми друзьями и знакомыми. Ревность Джеймса не знала границ, и он постоянно твердил, что однажды я его брошу. Иногда я удивлялась, как можно обижать того, кому говоришь, что любишь, и кто был твоим лучшим другом всю жизнь?

Тьфу! Снова я об этом.

Заказав кофе и пирожные в кондитерской отеля, мы продолжили прорабатывать моё расписание. И сделали короткий перерыв, когда парень из обслуживающего персонала принёс наш кофе.

В следующий раз мы отвлеклись, когда на часах было уже восемь вечера. Сквозь открытое окно ворвался прохладный осенний ветерок. Он разворошил бумаги в папке и растормошил меня, прогоняя сонливость. Я всё ещё не привыкла к разнице во времени и зевала каждые пять минут. Эндрю бросил папку на стол и встал, а потом вытащил телефон из кармана пиджака и протянул его мне.

– Мой номер уже в списке.

Не переставая зевать, я встала с кровати, забрала у него телефон и поцеловала в щёку, а потом проводила до двери.

– Во сколько ты завтра за мной заедешь?

– Я встречу тебя в «Святой Бернадетт».

Я нахмурилась, но прежде чем успела сказать хоть слово, Эндрю добавил:

– В восемь за тобой заедет водитель Сен-Жермена.

– Но, я думала, мы...

– Он попросил передать, что тебя отвезёт Адель. Кроме того, мне надо будет выполнить несколько поручений перед началом презентации, – уголки губ Эндрю приподнялись, он явно забавлялся происходящим. – Ремингтон просто не знает, как на тебя реагировать, а такое с ним впервые. Но он определённо тебя хочет. Ему просто необходимо пару дней, чтобы собраться с мыслями. Поверь мне, решимость, которую я видел в его глазах... Ну, скажем так, она выглядит весьма пугающе.

Я фыркнула.

– Ну да, конечно. Он хочет меня так же, как получить пулю между глаз.

Эндрю наклонился поцеловать меня в лоб, который горел после сказанных им слов. Я лишь надеялась, что моя кожа не обожжёт приятелю губы.

– Спокойной ночи, Лени.

Да, он выбрал просто отличное слово. Эндрю знал, что я смягчаюсь, когда он называет меня ласковым прозвищем.

Через несколько минут раздался стук в дверь. Это был тот же парень из обслуживающего персонала, который пару часов назад приносил кофе. Теперь он прикатил тележку, на которой стояла бутылка вина.

– В подарок от месье Сен-Жермена. – Он улыбнулся мальчишеской улыбкой, словно знал какой-то грязный секрет.

– Спасибо, – я покосилась на бейджик, – Эрик. И когда месье Сен-Жермен сделал заказ?

– Несколько минут назад. Он передает вам свои наилучшие пожелания, – ответил парень и вручил мне белый конверт, который так же, как и предыдущий, был запечатан красной восковой печатью с инициалами Ремингтона.

Как только Эрик ушел, я подцепила печать ногтем и, покачав головой, аккуратно вскрыла конверт.

«Добрый вечер, Селена.

Надеюсь, роскошное французское вино доставит Вам удовольствие. Адель будет ждать Вас внизу завтра утром в 7:30.

Bonne nuit[7].

Ремингтон Сен-Жермен».

Положив письмо на стол, я взяла с тележки бутылку красного вина, чтобы прочитать этикетку. «Шато Арман Сен-Жермен», а под названием вина надпись «Только самое лучшее для леди», и чуть ниже затейливо выведена буква «Р».

Да кто, чёрт возьми, такой этот Сен-Жермен? Отец, художник, владелец отеля или, может быть, винодел? Кем ещё он был? Похоже, я его заинтриговала, но не представляю, как и почему я вообще привлекла его внимание.

Цвет вина привел меня в восторг. Я сделала мысленную заметку завтра после презентации расспросить Эндрю о Ремингтоне.

 СЕЛЕНА

Я проснулась в пять утра. После интенсивной тренировки в ультрасовременном тренажерном зале отеля я приняла душ и заказала завтрак в номер. Поев, быстро надела чёрную юбку-карандаш длиной чуть выше колен и разгладила рукой мягкую эластичную ткань. Потом надела тёмно-фиолетовую блузку с кружевным воротничком и завязала ленту на поясе. После этого спустилась вниз и вышла из отеля, где меня уже ожидала Адель.

– Мадам Майклз.

– Bonjour[8], Адель. И, пожалуйста, зовите меня Селена, – я улыбнулась и скользнула на заднее сиденье автомобиля, испытывая облегчение, что за мной приехала Адель, а не какой-нибудь незнакомец.

Покопавшись в сумке, я вытащила письмо, которое написала прошлой ночью.

– Не могли бы вы передать это месье Сен-Жермену?

Адель кивнула, взяла письмо и аккуратно убрала его в карман чёрного пиджака.

Мы приехали в лицей «Святой Бернадетты», расположенный в третьем округе, и в запасе у нас оставалось всего лишь пять минут.

Эндрю топтался возле дверей лицея и болтал с Грейс. Он бросил взгляд в нашу сторону, когда машина остановилась прямо напротив них, и хмурое выражение на его лице сменилось широкой улыбкой.

– Ты едва успела, Лени, – сказал он, спускаясь быстрым шагом вниз по лестнице мне навстречу, когда я открыла дверцу машины.