— Ну надо же, стоило ненадолго отлучиться, а тут уже такие интересные темы поднимаются! — всплеснула руками Полина. — Да, Санечка, золотце, выйди, пожалуйста, на минуточку — хочу с тобой посекретничать немножко. Станислав, вы уж простите меня, что краду вашу собеседницу, но поверьте, это ненадолго!

Сашке ничего не оставалось, как выйти в коридор, гадая, какую очередную пакость припасла для нее попутчица.

Убедившись, что дверь в их купе плотно закрыта, Полина, пошатываясь, оттащила Сашку в самый конец вагона и жарко зашептала, обдавая ту крепким перегаром, отчего у Сашки мгновенно подступила к горлу тошнота:

— Значит, так. Я только что договорилась с седьмым купе, сейчас берешь свои манатки и отправляешься туда спать…

— С какой это стати? — опешила Сашка. — Позволь тебе напомнить, это ты у нас зайцем едешь, а я занимаю место согласно купленного билета. И я, хоть ты тресни, не вижу причин, по которым мне надо переезжать, да еще так экстренно! «Хватай мешки, вокзал отходит!»

— Санька, ну не будь ты занудой! Пойми, мне просто жизненно важно остаться сейчас один на один со Стасиком. Ты бы знала, чего мне стоило найти и уболтать народ, чтобы они тебя пустили к себе переночевать! Десять минут перед ними соловьем пела!

— Слушай, если ты так хочешь, то иди и спи где угодно, а меня оставь в покое! — рассвирепела Сашка. — Ты хоть соображаешь, о чем меня просишь? Да мне начхать, сколько ты там усилий приложила, чтобы найти, куда меня сплавить! Я не собираюсь стеснять людей только из-за того, что у тебя в причинном месте засвербело!

— Ой, да успокойся: ты никого не стеснишь! Там семейная пара едет, я им семь верст до небес наплела, что у нас со Стасиком медовый месяц, очень хочется побыть вместе, а завтра ему на службу. Не поверишь, баба аж слезу от умиления пустила, говорит, себя в молодости вспомнила!

— Повторяю для особо глухих: мне нет дела до твоих выдающихся актерских и прочих качеств. Если ты считаешь, что своим враньем чего-то добилась, то глубоко заблуждаешься. Я из своего купе никуда не тронусь. Ищи себе дураков в другом месте! Надоела!

— Значит, придется мне стеснить твою квартирную хозяйку. — Полина сделала вид, что очень огорчилась. — Сама понимаешь, мне в столице податься не к кому; если ты мне расклад со Стасом поломаешь, придется мне воспользоваться твоим гостеприимством…

— Хватит меня шантажировать! — рявкнула Сашка, оттолкнув от себя Полину. — Я тебе русским языком сказала, что в моей квартире ты появишься только через мой труп! Я тебе ничем не обязана и ничего тебе не обещала. Поэтому, будь добра, отстань от меня со своими бредовыми идеями! Возьмешь завтра на вокзале обратный билет и отчалишь к своему спонсору, мужу, или кто он там у тебя! А мне больше на глаза не попадайся, по-хорошему предупреждаю! Ты и так мне за эту поездку все нервы измотала! Знала бы, что так выйдет, сразу бы тебя на три веселых буквы послала!

— Санечка, лапочка, умоляю: сделай так, как я тебя прошу! — заныла Полина, сообразив, что обычные методы давления уже не срабатывают. — Заклинаю тебя: уйди в седьмое купе, оставь нас со Стасиком вдвоем! Даже вещи можешь не брать, просто зайдешь за ними утром, и все, никуда они не денутся, мы ж люди честные.

— Нет, — ответила Сашка, не собираясь сдавать позиции.

— Ну, Санечка!

— Я же сказала — нет!

Сашка развернулась, намереваясь вернуться в купе, как тут Полина превзошла саму себя. Плюхнувшись на колени, она схватила Сашку за ноги и громко запричитала, не особенно стесняясь выглянувших на шум пассажиров из соседнего купе:

— Санечка, ну пожалуйста! Что тебе стоит, драгоценная ты моя! Только ты одна и можешь мне помочь, умоляю — спаси! Мое счастье — в твоих руках, солнышко! Что угодно для тебя сделаю, в ножки поклонюсь, землю целовать буду…

В более глупом положении Сашка уже давненько не оказывалась. Будь они с Полиной наедине, она бы нашла, что ответить наглой девке, упоенно размазывающей по лицу слезы и разыгрывающей театр одного актера. Но под недовольными взглядами пассажиров, которых подняли с постели вопли Полины, она стушевалась и невнятно буркнула:

— Хрен с тобой.

— Ура! — завопила Полина, подскочила и попыталась расцеловать в обе щеки уворачивающуюся от нее Сашку. — Ты не представляешь, как я тебе благодарна! Санечка, ты просто вернула меня к жизни! Пойдем же, я отведу тебя к новым попутчикам. Вот увидишь, они тебе обязательно понравятся! Такие милые люди — это просто что-то! Тебе с ними будет хорошо!

— Э нет, — замотала головой Сашка. — Сначала я зайду и захвачу свою сумочку. Я без нее никуда! У меня там и документы, и деньги, я ее ни за что не оставлю.

— Ой, да подумаешь — я тебе ее сейчас принесу! Уже бегу!

— Стой! — рявкнула ей вслед Сашка, так и не смирившаяся с мыслью, что Полина все-таки добилась своего. — Либо я сама забираю свою сумку, либо ты идешь к черту со своими идиотскими идеями! Или ты меня уже и в собственное купе впускать не хочешь?

По лицу Полины было видно, что именно этого она и желает, но, боясь, как бы ее задумка не сорвалась в тот момент, когда все уже, казалось, обговорено и согласовано, предпочитает промолчать.

В купе Сашка с мрачным видом сгребла сумочку, запихала туда томик Стивена Кинга и, не глядя на Стаса, сообщила ему:

— Счастливо оставаться, а я спать пойду.

— Куда же это? — искренне изумился Стас.

— В седьмое купе, — мрачно ответила Сашка. — Там вроде семейная пара готова взять меня на постой.

— Подожди, но разве ты не хочешь узнать, что было дальше? Выходит, я такой плохой рассказчик!

— Что ты! — встрепенулась Сашка. — Я бы с огромным удовольствием послушала продолжение, но…

— Так что же мешает тебе это сделать? В принципе развязка близка, так что я не отниму много времени. Ну а потом все дружно отправимся на боковую. Как тебе такой вариант?

— Неплохо, но…

— Ты так сильно хочешь спать?

— Я…

— Да, да, Санечка очень вымоталась, и ей пора на покой! — раздался от двери раздраженный голос Полины.

— А почему же она сама об этом не скажет? — иронично осведомился Станислав.

— Потому что стесняется! — не моргнув глазом заявила Полина.

— Я что-то не заметил, чтобы у Саши были проблемы с общением, — хмыкнул Стас. — К тому же мне кажется весьма странным, что мысли о скором отходе ко сну появились у нее ровно после вашей секретной беседы. Похоже, кое-кто мутит воду. Или я не прав?

— Конечно же, нет! Санечка…

— Вот что, Полина, завязывай! — устало попросил Станислав. — Хороший игрок умеет вовремя признать свое поражение. К тому же идея выгнать Сашу из купе — это уже перебор, как ни крути. Ты перебрала спиртного, остановись!

— Я так и знала! — всплеснула руками Полина, и лицо ее страдальчески скривилось. — Ты успел снюхаться с этой… с этой шалавой…

Еще секунда — и разъяренная Сашка ринулась бы в атаку, намереваясь задать Полине хорошую трепку, но Станислав опередил ее. Первым делом он втянул Полину в купе, а затем плотно закрыл дверь. Не выпуская ее руку, он заглянул в ее глаза и весьма проникновенно сообщил:

— Первое и последнее предупреждение. Еще одна подобная эскапада, и кое-кто всерьез пожалеет о своем поведении. Не знаю, есть ли в поезде вытрезвитель, но думаю, он обнаружится на ближайшей же станции. Или тебе так хочется продефилировать по вагону в сопровождении наряда милиции?

Полина открыла рот, намереваясь что-то возразить, но тут Стас еще сильнее сжал ее руку, одновременно выкручивая кисть. Полина пискнула и, кажется, впервые за все время по-настоящему испугалась своего попутчика.

— Отпусти ее, — устало попросила Сашка и плюхнулась на свое место у окна, сочтя, что ее переезд при таком положении дел уже точно не состоится.

Станислав тут же освободил кисть Полины от захвата и испытующе поглядел на стоящую перед ним девушку.

— Фашист, — со слезами в голосе выдохнула Полина. — Поднял руку на слабую женщину! Куда катится этот мир?!

— Слабой женщине не повредило бы, если бы в детстве родители не ленились охаживать ее ремнем, — поднял бровь Стас. — А пока пусть учится жить тихо, не доставляя неприятностей окружающим. И следит за своим поганым языком!

— Все вы одинаковые! — с неприкрытой злобой заявила Полина, не сводя глаз со Станислава. — Пока вам чего-то от нас надо, вы аж шелковые! А стоит только получить свое, тут же начинаете куражиться, подонки! Ну давай, бей меня — ты же всемогущий, тебе все можно! Пользуйся своим служебным положением, мерзавец! Тебе ведь все сойдет с рук, не так ли?..

Стас изменился в лице. Сашка видела, что ему стоит огромных усилий сдержаться и не встряхнуть Полину, от души приложив ее спиной к двери купе. А та, войдя в раж, продолжала, покачиваясь на нетвердых ногах:

— Как меня лапать да в тамбуре тискать — все в порядке! Едва из порток не выпрыгнул от усердия! А сейчас вдруг выясняется, что я ему рожей не вышла! Одну бабу завалил, теперь ко второй клинья подбивает! Да ты сравни ее и меня! Она ж на вареную медузу похожа!..

Полина говорила все громче и громче, едва не переходя на крик. Сашка обреченно подумала, что теперь-то уж половина вагона в курсе, что у них тут происходит. Господи, какой позор! За что ей это все?..

Сашка отвернулась, уставилась немигающим взглядом в окно, пытаясь внутренне отстраниться от этой безобразной сцены. На душе ее в этот момент было одно-единственное страстное желание: чтобы скандал как можно быстрее прекратился. Но увы, она прекрасно понимала, что заткнуть рот раздухарившейся Полине будет весьма и весьма сложно.

Вдруг поезд сильно дернулся, и в купе стало подозрительно тихо. Выждав несколько секунд, Сашка с опаской скосила глаза на попутчиков.

Полина безвольной куклой висела в руках Станислава, склонив голову на грудь.

— Что вы с ней сделали? — в ужасе спросила Сашка, прикрыв рот ладонью.

— Ничего. Барышня не устояла на ногах и впечаталась головой в дверной косяк. Не бойся, скоро придет в себя. Она не столько от удара, сколько от пьянства своего вырубилась. Лучше помоги мне ее положить, а то, боюсь, я ее случайно об стол задену. Тесно тут, не развернуться.

Сашка, действуя как сомнамбула, на полном автомате расстелила постель Полины и помогла Станиславу осторожно уложить ту под одеяло. Украдкой проверила — дышит, сердце бьется. Значит, и впрямь жива, не обманул…

— Да, вовремя поезд на стрелке подпрыгнул, — тряхнул головой Стас, — а то не знаю, что бы я с ней сделал! Просто чувствую — еще немного, и я ей точно шею сверну. Терпеть не могу пьяных баб с претензиями, но твоя Полина — это просто уникум какой-то! Инстинкт самосохранения у девки напрочь отсутствует! Несет сама не пойми что и ведь еще и верит в это!

— А что, разве в тамбуре между вами ничего не было?

Сашка не хотела задавать этот вопрос, но он сам, помимо ее воли, сорвался с губ.

Стас нахмурился.

— Извини, я не хотела! И вообще — не отвечай, это не мое дело, — затараторила Сашка, как Станислав предупредительно поднял вверх ладонь, призывая ее помолчать. Сашка осеклась.

— Я терпеть не могу стервятниц типа Полины, — медленно начал Стас, словно взвешивая каждое слово. — Особенно, когда они ведут себя так, словно все остальные для них — пешки, чье мнение не стоит того, чтобы с ним считаться. Единственное, о чем я жалею, что поддался на ее провокацию и поцеловал ее…

У Сашки екнуло сердце, но она призвала себя держаться и не показывать, как задело ее признание Станислава.

— …думал, что это оттолкнет ее от меня. Ан нет, не вышло. Более того, девушка решила, что теперь имеет на меня некие мифические права и может распоряжаться мной по собственному усмотрению.

— Извини, — осторожно вмешалась Сашка, — но я что-то не понимаю. Почему ты решил, что после твоего поцелуя она должна отказаться от тебя? Откровенно говоря, это нелогично.

— Я нарочно сделал ей больно. Разве ты не заметила, как опухли ее губы? Да, теперь ты знаешь, я — чудовище. Только умоляю — не смотри на меня с таким ужасом. Мне и так сейчас хреново, по совести говоря…

Стас отвернулся. Сашка, лихорадочно переваривая полученную информацию, пыталась сообразить, что же ей теперь делать? Ну, Полина допрыгалась и получила по заслугам. Вот уж кого нисколечко не жалко, так это ее. Но Станислав?! Он что, всерьез полагает, что его признание способно дискредитировать его в Сашкиных глазах? Похоже, что да. Иначе бы с чего он так переживал?

Но как ей после этого относиться к Стасу? Сашка прислушалась к себе и с некоторым удивлением констатировала, что ей все равно, что там произошло в тамбуре между ним и Полиной. Ей вообще не важно, сколько женщин было у него до нее. Все это пыль, мелочи, суета. Главное то, что он рядом, а все остальное ей безразлично.