Джуэл Киллиан - Хэллоуин с мускулистым красавчиком (ЛП)

Боже, я думала, что умерла, когда волны мощного оргазма обрушивались на меня одна за другой. Я стонала, кричала и выла как банши. И ничего не могла с собой поделать.

Я даже не знала, что мое тело может вытворять такое.

Как только я начала приходить в себя, Лэндон снова стал двигаться быстрее, трахая меня еще глубже и жестче. Закатив глаза, он зарычал от оргазма, и я снова кончила, крича и хватая ртом воздух.

Он позаботился о том, чтобы не кончить на меня, хотя, я уверена, он этого хотел. Мы лежали, пытаясь восстановить дыхание, и обнимались, вместе возвращаясь с небес на эту бренную землю.

Я положила голову ему на плечо.

– Никто и никогда не заставлял меня так кончить, – прошептала я.

Лэндон издал сексуальный рык, и если бы не испытанные мной только что пять оргазмов, я бы возбудилась.

– Кэсс, никто и никогда не заставлял меня так кончить.

Я улыбнулась, уткнувшись ему в грудь, и задремала на несколько минут, пока мы оба не решили, что нам надо принять душ.

– Мама дорогая, как же ты меня перепачкал, - сказала я, стоя под горячими струями и пытаясь отмыться. Лэндон улыбнулся мне, как будто гордился этим.

Скорее всего, так и было. Черт, я бы гордилась, если бы смогла завести женщину так, что ее стало возможным отыметь практически тридцатисантиметровым членом.

Мы приняли душ, и я помог ей поменять постельное белье. Это было по-честному. Мы все перепачкали.

Самое смешное, что именно в этот момент я обычно придумывал оправдание своего срочного ухода. Что у меня якобы рано утром встреча или мне нужно успеть на самолет. Вообще-то, я придумал отличное оправдание еще по пути сюда.

Я смотрел на нее, когда она разглаживала простынь с легкой улыбкой на губах. Отличное оправдание или нет, я не хотел использовать его.

Я не хотел уходить от Кэсс. Я не хотел, чтобы это было только сексом на одну ночь. Я хотел узнать ее получше.

Я хотел, чтобы она была моя.

Как только белье было застелено, мы оба забрались в кровать. Она устроилась на моем плече, и я был бы просто счастлив, если бы она осталась там навсегда.

– Ты здесь надолго? – спросил я, поглаживая ее по темным волосам и изумляясь тому, как приятно ее обнимать.

– Только до завтра. В понедельник у меня занятие с выпускниками.

– Очень плохо.

– Да? Почему это? – спросила она с улыбкой, которую я мог слышать в ее голосе.

– Потому что этот городок, хоть у него и есть свои недостатки, устраивает грандиозное гуляние на Хеллоуин.

Кэсс вздохнула.

– Я бы с удовольствием осталась, но я не могу бросить своих учеников, к тому же более чем уверена, что завтра совсем не буду заниматься своей дипломной работой из-за кое-кого, кто будет меня отвлекать, поэтому придется сделать это среди недели.

Я, оперевшись на локоть, посмотрел на нее.

– А разве еще не рано беспокоиться об окончании написания дипломной? Сейчас только октябрь, и насколько я знаю, учеба заканчивается в мае.

Кэсс кивнула.

– Ты прав, в мае. Но я учусь по ускоренной программе. Я выпускаюсь в конце семестра, но только если закончу дипломную.

– О, понятно. У тебя уже есть контракт на работу, и поэтому ты заканчиваешь учебу раньше?

Большие черные глаза Кэсс распахнулись еще шире.

– Откуда ты это узнал?

Я улыбнулся ей, желая изменить ее мнение обо мне.

– Возможно, что я выгляжу как необразованный лесоруб из захолустья, но я закончил магистратуру по бизнес-администрированию в двадцать три и заработал свой первый миллион в двадцать четыре, – я не стал упоминать, сколько мне было, когда я заработал свой первый миллиард.

Без помощи денег своих родителей.

– Что ж, красивый и умный? Очень жаль, что я живу в семи часах езды отсюда, иначе я бы вцепилась в тебя руками и ногами, Лэндон.

Я посмотрел на нее, сбитый с толку тем, как сильно на меня подействовали слова.

Я был парнем, к которому женщины приходили только ради хорошего секса или если им требовался богатый папик. Никто еще не заставлял меня почувствовать, что я могу предложить что-то большее, чем большой член или банковский счет. Никто, пока я не встретил Кэсс.

Я хотел сказать ей, что не живу здесь. Что я тут только за тем, чтобы проконтролировать продажу дома деда. Я хотел притянуть ее ближе и сказать, что я бы удовольствием был тем, в кого бы она вцепилась.

Я хотел, но не смог. Я с трудом переносил мысли о смерти деда, не говоря уже о разговорах. Пока нет. Я был с ним так близок. Он всегда понимал мою жажду физической активности. Когда бы я ни приезжал к нему на лето, у него всегда для меня был список какой-нибудь работы по дому и ремонт, и всякие задания, требующие хорошенько попотеть. Мой отец никогда не понимал эту часть меня, он всегда говорил мне прижать задницу, сидеть ровно и не ерзать. Но дедушка меня понимал и всегда учил, как с этим жить.

Конечно, я мог бы нанять кого-нибудь, чтобы собрать его вещи и выставить дом на продажу. Я мог бы нанять ландшафтного дизайнера, чтобы убрать кустарники и вырубить засохшие деревья. Но я хотел сделать это сам. Я хотел в последний раз быть частью этого дома, частью его наследства, прежде чем его продадут кому-то, кто непременно наймет человека для обустройства участка.

Я хотел быть уверен, что дом деда будет выглядеть так, как он этого бы хотел, до того, как я скажу ему прощай в последний раз.

Ни к чему говорить, что я не хотел перекладывать все это на Кэсс. То есть, я только что поимел ее почти всеми возможными способами, но это не значит, что я хотел скидывать на нее все свои проблемы и переживания.

– Ну, я могу согласиться на то, что ты вцепишься в меня руками и ногами, – сказал я и притянул ее к себе.

Я скажу ей утром, что у нас может быть что-то больше, чем секс на одну ночь. Но сейчас нам обоим требуется заслуженный отдых.

Когда я проснулась в первый раз, было раннее утро. Неяркие янтарные лучи предрассветного солнца, пробивавшиеся сквозь шторы, убедили меня прижаться ближе к Лэндону и воспользоваться еще несколькими часами сна.

Так я и поступила.

Когда я снова открыла глаза, то потянулась и перекатилась, чтобы обнять Лэндона.

– Лэндон? – позвала я, когда оказалась на пустой половине кровати. Я завернулась в простыню и вышла в коридор. Заглянула в ванную. Никого. – Ты делаешь завтрак? – крикнула я. Спустилась вниз, волоча за собой простынь, но в кухне его тоже не было.

Его нигде не было.

– Наверное, он просто пошел к себе переодеться, – сказала я, прежде чем мой мозг включил свои мыслительно-аналитические процессы. Но мыслитель-аналитик, живущий во мне, хотел просто проверить. Я выглянула в окно кухни, и мое сердце замерло, когда я не обнаружила около дома грузовика, который видела накануне. – Ладно, успокойся. Наверное, он отъехал, чтобы купить кофе или еще что-нибудь. Все хорошо.

А что, если нет?

Я потрясла головой, чтобы избавиться от вороха непрошеных мыслей и сумбура чувств, которые пришли с ними. У меня не было никакого права ни на какие чувства по поводу того, что он ушел утром. Понятно, что у него было много женщин. Может быть, для него это было обычным явлением. Может быть, я была просто очередным трофеем, и он хотел уйти до того, как день внесет неловкость в наши отношения.

Все равно сейчас в моей жизни мне не нужны отношения на расстоянии.

Я вздохнула и пошла наверх одеваться. Но что-то мне не давало покоя. Что-то не сходилось. Зачем ему оставаться на ночь, чтобы просто уйти с утра? Я должна убедиться, что грузовика действительно нет. Я открыла входную дверь с гораздо большей, чем хотелось бы себе в этом признаваться, надеждой на то, что он, вероятно, припарковал его на улице и сейчас идет сюда. Но вместо этого я вскрикнула, увидев Эдну, соседскую ведьму, которая стояла на моем крыльце и хмуро смотрела на меня.

– Так и знала, я так и знала, – прокаркала она, тыкая в меня скрюченным тощим пальцем.

– Что? – сказала я, прижимая крепче к себе простынь.

– Он всегда так делает. Ты ведь сама знаешь? Каждый раз, когда в этом доме появляется девка, то именно Лэндон приходит прочистить ей трубы.

Мои брови поползли вверх против моей воли.

– Что? – снова сказала я.

– Ой, да не прикидывайся дурочкой. А что ты ожидала? Вся округа слышала, как ты орала ночью как последняя шалава. Я думала, что он уже вырос из того возраста, но, кажись, кто кобелем родился, кобелем и помрет.

– Уходите, пожалуйста, – сказала я, чувствуя, как виски начали пульсировать.

– Он поступает так с каждой. Заставляет их орать всю ночь напролет, а потом уходит, бросая их. Я просто подумала, что ты захочешь это знать, чтобы не ждать его с замиранием сердца.

– Быстро ушла отсюда, сумасшедшая старая кляча! – закричала я и захлопнула дверь перед ее носом.

Я съехала вниз по двери, кровь шумела в ушах, в голове беспорядочно роились мысли. Он не был похож на человека, который бы просто бросил меня на следующее утро. Но, вообще-то, что я знаю о таких мужчинах? Всех мужчин, с которыми я имела отношения, можно описать парой слов: помешанные на цифрах. Я вздохнула, поднялась с пола и запретила себе грустить о самой лучшей ночи в моей жизни.

– Ты знала, что у нас нет будущего, – сказала я себе, собирая вещи так быстро, как могла. Мне нужно уехать из этого места. – Он живет здесь, а ты в Нью-Йорке. Радуйся тому, что у тебя была сказочная ночь, и вали отсюда, пока не пришлось столкнуться с ним опять.

Я покидала вещи в сумки так быстро, насколько это было возможным, положила туда же виски, чтобы выпить его потом, и ушла из этого чертового дома.

Я ехала по улице и не оглядывалась.

Черт. Нет. НЕТ! НЕТ! ЧЕРТ!

Ее машины нет. В доме никого. Я стоял на крыльце с двумя стаканчиками кофе и пакетом пончиков и кричал из-за своей тупости.

– Почему ты не оставил чертову записку, Лэндон? Привет, ушел за кофе, скоро вернусь. Это все, что требовалось, – я пошел обратно к дому своего деда и швырял все, что попалось под руку, пока не стал себя контролировать.

Когда почувствовал себя немного спокойнее, я направился к дому Эдны. Если кто и знал, когда уехала Кэсс, то это только сующая везде свой нос ведьма Эдна. Я не успел даже ступить на крыльцо, как открылась дверь.

– Чего надо? – прошипела она.

– Рад видеть тебя, Эдна. Прекрасный денек, не правда ли? – проворковал я ей.

– Ой, давай ближе к делу, ты, маленький кусок дерьма. Чего надо?

Глядя на женщину, мои губы изогнулись в улыбке, хотя я едва сдерживал злобное выражение лица.

– Ты, случайно, не видела, во сколько уехала утром Кэсс?

– О, на этот раз мы запомнили имя? Очень мило.

Я заскрежетал зубами.

– Послушай, ты, жалкая сушеная пародия хеллоуинской нечисти! Скажи мне, во сколько она уехала, и я оставлю тебя в покое.

Она поджала губы, глядя на меня, получилось еще товыражение лица, так как у Эдны не было зубов.

– Она уехала вскоре после тебя.

– А, может быть, ты знаешь, почему она уехала?

Эдна скрестила руки на своей обвисшей груди.

– Потому что я воспользовалась правом по-соседски сообщить ей о твоих сомнительных намерениях.

Я пришел в бешенство. У меня сжались кулаки, и я сцепил челюсти так крепко, что удивился, когда Эдна разобрала каждое слово матерной тирады, которую я сказал ей.

Ее глаза округлились, когда я обозвал ее всеми ругательствами, которые смог вспомнить. Она схватилась за грудь, махнула рукой, заставляя меня заткнуться, и хлопнула дверью перед моим носом.

Я в бешенстве пошел обратно в дом деда.

– Все, что нужно было, это просто оставить записку! – закричал я, когда вошел внутрь. Я ходил туда-сюда по первому этажу, пытаясь думать, зная, что мозг не будет работать, пока не выпущу немного пар, но все же старался привести мысли в порядок.

Я бросил стаканчик с кофе для Кэсс в раковину. От удара он открылся, обливая кафель и рабочий стол. Я вздохнул, подумав, что придется позже убрать здесь, и направился в гараж.

Я схватил рабочие перчатки и взял в руку топор, положив глаз на огромное засохшее дерево на заднем дворе.

Человек в здравом уме взял бы бензопилу. Но опять же, человек в здравом уме сказал бы женщине, с которой бы хотел познакомиться ближе, что он вышел только купить кофе. Не знаю, как долго я рубил дерево. Но знаю, что когда оно наконец-то упало, я все еще не чувствовал себя лучше. Я нарубил и расколол его полностью на дрова для камина и аккуратно сложил, так как все еще было светло.