Вирджиния Эндрюс - Хевен, дочь ангела

– Ты права. Сама я об этом не думала, но ты права. – Бабушка поощрительно обняла меня, но в ее худых руках совсем не было силы. – Ты молодец, настраиваешься на то, чего хочешь добиться, и добьешься.

Жизнь в горах доставалась бабушке тяжелее, чем любому из нас. Наверное, никто, кроме меня, не замечал, как трудно ей было вставать и садиться. Часто она останавливалась и хваталась рукой за сердце. Иногда ее лицо становилось мучнисто-серым, она задыхалась. Предлагать ей врача было бесполезно, бабушка не верила во врачей, не верила в лекарства, за исключением тех, что сама готовила из корней и листьев трав, которые я собирала по ее указаниям.

Когда Сара стала угрюмой и мрачной, каждый день рядом с ней был как экзамен на выживание. Исключение составляли те, в которые я встречалась с Логаном. Один из таких дней выдался по-настоящему солнечным и теплым. Я увидела Логана у реки, а вдоль берега бегала Фанни – без клочка ткани на теле! Она хохотала, дразнила Логана и предлагала ему поймать ее.

– Поймаешь – и я буду твоей, вся буду твоей, – поддразнивала она его.

Я обомлела от поведения Фанни и, встав как вкопанная, стала наблюдать, что сделает Логан.

– Как тебе не стыдно, Фанни! – крикнул он ей. – Ты просто маленькая девчонка, заслуживающая хорошей порки.

– Вот поймай меня и выпори, – предложила Фанни.

– Нет, Фанни, – отрезал он. – И ты вообще не в моем вкусе.

Логан повернулся, чтобы направиться обратно в Уиннерроу, так мне, по крайней мере, показалось, и в этот момент я вышла из-за дерева, которое прятало меня от Логана. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась растерянной.

– Мне жаль, что ты видела и слышала все это. Я стоял, ждал тебя, когда появилась Фанни, она сбросила с себя платье, а под ним ничего не было… Я ни в чем не виноват, Хевен, клянусь тебе.

– Зачем ты мне это объясняешь?

– Но я не виноват! – выкрикнул он, покраснев.

– Да я и сама догадываюсь, что ты ни при чем, – успокоила я его.

Я знала Фанни и знала, что ей хочется лишить меня всего самого дорогого. Однако, как я слышала, большинство мальчиков любят таких девочек, ведущих себя свободно, лишенных всякой скромности и внутренних тормозов, – как моя сестра Фанни, которая проживет десяток волнующих жизней, пока я буду бороться за одну.

– Эй, Хевен, – сказал Логан, подошел ко мне и приподнял мою опущенную голову, так что наши губы оказались рядом. – Вот кто в моем вкусе, вот кто мне нужен. Фанни симпатичная и смелая… Но мне нравятся девушки скромные, красивые и милые, и если мне не удастся когда-нибудь жениться на Хевен, то мне вообще никто не нужен.

Он поцеловал меня, и в голове зазвенело множество колокольчиков, словно это был свадебный звон колоколов, доносящийся из будущего.

Я – миссис Логан Грант Стоунуолл…

Внезапно я почувствовала себя очень счастливой. В некотором отношении Фанни была права. Жизнь продолжалась, шла вперед. Каждый должен иметь возможность жить и любить. Наступил мой черед.

Теперь на Сару нашла новая причуда: она разговаривала сама с собой, как в дурном сне.

– Надо бежать отсюда, бежать из этого ада, – бубнила она. – Ничего нет, кроме работы, еды, сна и ожиданий, когда он заявится. А придет – никакой радости, никакой…

Сара, что ты говоришь? Пожалуйста, не надо. Что мы будем делать без тебя!

– Своими желаниями я сама выкопала себе собственную могилу, – продолжала Сара на следующий день. – Надо было найти другого, надо было… Я уйду, а как дети?

Это она повторяла самой себе день и ночь. Потом смотрела на папу, когда тот приезжал на выходной день домой, и убеждалась, что он все расцветает («Проклятый», – ворчала Сара). Сердце у нее прыгало, в изумрудных глазах появлялся свет, а стрелки внутренних часов Сары крутились в обратную сторону, к тому времени, когда она была влюблена в него.

Однако было слишком заметно, что внутренний мирок Сары становился все темнее, все мрачнее. И основная часть ее раздражения переносилась на меня. Как-то вечером, изможденная трудным днем, я упала на свой тюфяк и стала беззвучно лить слезы в твердую подушку. Но бабушка услышала и положила мне на плечо руку, чтобы успокоить меня:

– Ш-ш, не плачь, детка. Думаешь, Сара не любит тебя? Нет, это твой папа сводит ее с ума, но его тут нет, а ты под рукой. Она не может ни крикнуть на него, ни стукнуть. Да и когда он здесь, тоже не может. Что толку от ее крика! Сара уж годы кричит, а Люку все равно. Ты же всегда под рукой, вот она и отыгрывается на тебе.

– Зачем же тогда он женился на Саре, бабушка, раз не любит ее? – всхлипывая, спросила я. – Чтобы привести мне мачеху, которая меня ненавидит?

– А бог их знает, этих мужчин, почему они такие! – Бабушка перевела дыхание и, обернувшись, протянула руку и погладила дедушку, которого она ласково звала Тоби. Поцеловав его и погладив по лицу, она дала ему больше любви, чем кто-то из нас когда-либо давал другому. – Тебе надо найти себе хорошего человека, как я вот нашла, и все. И подождать, пока не повзрослеешь, чтобы чувствовать по-настоящему. Скажем, лет до пятнадцати.

В горах девушка, достигшая шестнадцати лет и непомолвленная, считалась пропащей, обреченной остаться старой девой.

– Смотрите, шепчутся, – пробормотала себе Сара, навострив уши за своей выцветшей и потертой красной занавеской. – Обо мне говорят. А эта опять плачет. А чего я цепляюсь к ней, почему не к Фанни, вот от кого неприятностей-то. Он любит Фанни и терпеть не может эту. Но почему бы не к Фанни? Или Нашей Джейн, Кейту? А лучше к Тому.

Я глубоко вздохнула, со страхом подумав о том, что Сара начнет теперь придираться и отыгрываться на Томе.

И настал этот ужасный день, когда Сара вытянула Тома кнутом, словно хотела выместить на сыне свою обиду за то, что он не стал таким, как ей хотелось.

– Я тебе говорила, чтобы ты шел в город зарабатывать деньги? Говорила или нет?

– Мама, но никто не хочет брать меня на работу! Там берут ребят с маленькими тракторами, которые косят траву и собирают листья. Очень им нужен парень с гор, у которого и ручной-то косилки нет!

– На кой мне твои оправдания! Мне нужны деньги, Том, деньги!

– Мама, я попробую завтра! – воскликнул Том, поднимая руки и пытаясь закрыть лицо от ударов. – Мне ведь никогда не дадут работу, если у меня будут синяки и кровь на лице.

На мгновение утихнув, Сара опустила лицо и, к несчастью, посмотрела на пол. Том забыл вытереть ноги.

– Ты что, не видишь? Чистые полы! Я только что помыла их! Посмотри, во что ты их превратил!

Она своим тяжелым кулаком ударила Тома в лицо, и он отлетел к стене. С полки обрушился наш драгоценный горшок с медом, ударил его по голове и разбился. Липкая масса потекла по Тому.

– Спасибо большое, мама, – произнес Том с веселой улыбкой. – Теперь я могу наесться меда сколько влезет.

– Ой, Томми, – зарыдала Сара, которой сразу сделалось стыдно. – Прости меня… Не знаю, что в меня вселилось… Не надо ненавидеть маму, она любит тебя.

В нашем доме поселился кошмар в лице вздорной рыжей ведьмы. Этот кошмар начинался с первыми лучами солнца и не проходил, пока оно сияло в полном блеске. Гривастая, горластая, страшная, она не давала покоя ни нам, ни себе.

Стоял сентябрь. Скоро мы должны были снова идти в школу. В любой день у Сары мог появиться ребенок. Несмотря на повторяющиеся то и дело угрозы, Сара не думала уходить из дома. Она надеялась, что сделает папе больнее, если заберет с собой похожего на него темноволосого сына. Отец же все больше и больше времени проводил в городе.

Для нас все часы слились воедино, они были менее ужасные, чем ад, но бесконечно далекие от рая. За лето все мы вытянулись; выросли и наши внутренние запросы, мы стали задавать себе все больше вопросов. Ребенок, который должен был вот-вот родиться, все сильнее и требовательнее бился в животе у Сары. Самые же старшие из нашего семейства, наоборот, становились все слабее, спокойнее и почти ни о чем не просили.

Близилось нечто новое. Это нечто заставляло меня ворочаться и метаться всю ночь, так что, вставая утром, мне казалось, будто я совсем не спала.

В первый день занятий в школе Логан ждал меня на полпути спуска в долину. В горах становилось свежо, но в долине было еще тепло и приятно. Мисс Дил осталась у нас преподавателем, поскольку школьный совет разрешил ей вести и дальше наш класс. Я все так же была очарована ею, только на уроках меня то и дело куда-то уводили мысли…

– Хевен Ли, – окликнул меня милый голос мисс Дил, – ты опять спишь средь бела дня?

– Нет, мисс Дил, я не сплю в классе, только дома.

И почему все хихикают при такого рода замечаниях в мой адрес?

Меня тянуло в школу, где я могла каждый день видеть Логана, знать, что он будет провожать меня домой, держа за руку, и с ним можно будет забыть обо всех проблемах, которые одолевают меня в нашей хижине.

Домой мы шли рядом, обсуждая наши планы на будущее. Том шел вместе с Нашей Джейн и Кейтом, а Фанни отстала, сопровождаемая своими дружками.

Мне надо было присматривать за хозяйством и не забыть, что скоро в горах ударит морозец и дождевая вода в бочках может замерзнуть. Всем нам требовалась новая верхняя одежда, новые свитера и обувь, но денег на это не было.

Логан, держа за руку, часто поглядывал на меня, словно не мог наглядеться. Мы прогуливались неспешным шагом. Наша Джейн с Кейтом прыгали, веселились, а Том побежал посмотреть, как там Фанни.

– Ты ничего не говоришь мне, – обиженным тоном произнес Логан, приглашая сесть на поваленное бревно. – Сейчас мы подойдем к дому, ты убежишь вперед, обернешься, помашешь мне рукой. Я так никогда и не увижу изнутри твой дом.

– Нечего там смотреть, – ответила я, потупив глаза.

– Ничего тут такого нет, чтобы стесняться, – тихо промолвил он, пожимая мне пальцы. – Если ты собираешься остаться в моей жизни, а я не могу представить ее без тебя, когда-нибудь ты должна будешь ввести меня в свое жилище, правильно?

– Когда-нибудь… когда буду посмелее.

– Смелее тебя я никого не видел! Хевен, в последнее время я очень много думал о нас с тобой, о том, как хорошо нам вместе и как скучно тянутся часы, когда тебя нет рядом. Когда я закончу колледж, я собираюсь быть ученым, хорошим ученым, разумеется. Тебе интересно было бы проникать в тайны жизни вместе со мной? Мы могли бы работать в одной связке, как мадам Кюри с мужем. Тебе нравится такая перспектива?

– Конечно, – не раздумывая ответила я. – Но не скучно ли это – просиживать в лаборатории изо дня в день? А может быть, лучше лаборатория на свежем воздухе?

Логан подумал, что я дурачусь, и крепко обнял меня. Я обхватила его рукой за шею и прижалась щекой к его щеке. Сидела бы и сидела в таком положении.

– У нас будет стеклянная лаборатория, – произнес он низким, хрипловатым голосом. Наши губы были совсем рядом. – С множеством растений… Это тебя устроило бы?

– Да… Думаю, что да…

Он опять поцелует меня? Если мне наклонить голову немного вправо, снимет это проблему его носа, почти упирающегося в мой?

Если я не умела целоваться, то Логан-то умел. Было так сладко, что щемило душу. Но когда я оказалась дома, все мои восторги исчезли в бушующем море злых страстей Сары.

В эту субботу утро выдалось ярче и теплее, чем обычно, и, желая избежать гнева Сары, мы с Томом пошли встретиться с Логаном, прихватив с собой Нашу Джейн и Кейта.

Не успели мы прийти на речку, где собирались ловить рыбу, как раздался зычный голос Сары, призывающий нас обратно домой.

– До свидания, Логан! – крикнула я с горечью. – Мне надо идти, я понадобилась Саре! Том, ты оставайся и присмотри за Нашей Джейн и Кейтом.

Логан был заметно расстроен. Мне пришлось поспешить в ответ на приказание Сары постирать белье, вместо того чтобы попусту убивать время со своими друзьями, которые ничего хорошего мне не принесут, только жизнь сломают, и нечего мне играть в игрушки и веселиться, в то время как она ни сидеть, ни стоять не может, а работы непочатый край. Чувствуя себя виноватой в том, что отлучилась на несколько минут, я поставила корыто на скамейку, принесла горячей воды с печки и начала стирать на старой доске. Через открытое окно – чтобы выходил дым от печи – я слышала, как Сара разговаривает с бабушкой.

– Я всегда думала, как здорово жить в горах. Чувствовала себя гораздо свободней городских девиц, которым до шестнадцати лет и дольше надо подавлять инстинкты. В школу я ходила только три года, ничему почти и выучиться не успела. Не любила я эти разные чистописания, чтение, ничего не любила, кроме мальчиков. Фанни – во, это я, никакой разницы. Любила я глазеть на ребят. Когда увидела первый раз твоего сына, у меня сердце так и екнуло, так и запрыгало – тук-тук, тук-тук. Он был уже почти мужчина, а я ребенок. Бывало, не пропускала ни одних танцев, на все ходила, слышала, как твой Тоби на скрипке играет, смотрела, как твой сын танцует со всеми смазливыми девочками, и что-то мне подсказывало, что хоть умри, но я должна получить этого Люка Кастила.