– Доктора тут не помогут, – опустив голову, пробурчал дедушка. – У Нашей Джейн внутри что-то не так работает, и ни один доктор тут ничего не подскажет.

– А ты откуда знаешь, дедушка? – удивилась я.

– Энни однажды родила ребенка, как Наша Джейн. Ну, как-то положили мы ребенка в больницу, заплатив уйму денег – все наши сбережения. И без толку. Такой милый мальчик был. Он умер на Пасхальное воскресенье. Я тогда сказал себе, что он вроде Христа на кресте. Он был слишком хорош для этого жестокого мира.

Дедушка стал говорить наподобие бабушки. При ней он вообще молчал.

– Дедушка, зачем ты говоришь такие вещи?!

– Нет, дедушка, – вступил в разговор Том, крепко схватив меня за руку. – Сейчас доктора спасают от смерти. Медицина из года в год умеет все больше. И то, что убило твоего сына, вовсе не обязательно должно убить Нашу Джейн. – И Том посмотрел на меня широко раскрытыми, испуганными глазами.

Мы поужинали жареной картошкой, сосисками, бисквитами, подливкой, яблоками на десерт и готовились ко сну. Я измоталась за день.

– Что нам делать, Хевенли?

– Не беспокойся, Том. Ты, Фанни, Кейт и Наша Джейн будете ходить в школу, а я буду сидеть дома и заботиться о дедушке, убираться, стирать, готовить. Я все это умею, – решительным тоном произнесла я.

– Но ты, как никто, любишь школу. Ты не Фанни.

– Не имеет значения. Фанни нельзя доверять дом.

– Она специально так делает, – сказал Том. Глаза у него подернулись влагой. – Хевенли, что бы ты мне ни говорила, я поговорю с мисс Дил. Может, она что-нибудь придумает.

– Нет! Не смей делать этого, Том! У нас должна быть хотя бы собственная гордость, раз нет ничего другого. Давай сохраним хоть что-нибудь из того, чем мы дорожим.

Мы оба ценили нашу гордость. Это делало нас свободными и повышало авторитет в наших собственных глазах. Мы с Томом должны были доказать миру и самим себе, что мы чего-то стоим. Фанни не входила в наш союз. Фанни успела доказать, что ей доверять нельзя.

Стараясь выжить

Каждый день Том торопился после школы домой, чтобы помочь мне постирать, помыть пол, приглядеть за Нашей Джейн. Потом он колол дрова, это было его непременным ежедневным занятием. Иногда мы сломя голову носились за свиньями, которые находили проход в хилом заборе и убегали, а то вдруг кидались искать кур, которых одну за другой душили рыси или лисы либо воровали бродяги.

– А сегодня Логан спрашивал про меня? – поинтересовалась я на третий день своего отсутствия в школе.

– А как же? Поймал меня после занятий и стал спрашивать, как ты, почему не ходишь. Я сказал ему, что мать по-прежнему болеет и Наша Джейн тоже, вот тебе и приходится сидеть дома и за всеми ухаживать. Ты знаешь, он такой расстроенный…

Я была рада услышать, что Логан переживает за меня, и вместе с тем меня охватывало отчаяние, что я так завязла в наших многочисленных семейных бедах. И у отца сифилис, и мать сбежала – до чего же несправедлива жизнь!

Я была сердита на весь мир, особенно на папу, потому что с него все началось. А в итоге сорвала зло на человеке, которого любила больше всех.

– Сколько тебе можно говорить, чтобы ты стремился к правильному произношению!

Том широко улыбнулся:

– Я люблю тебя, Хевенли. Сейчас я все правильно произнес? Я высоко ценю, что ты делаешь для нашей семьи. А сейчас как, верно? Я очень рад, что ты такая, какая есть, а не как Фанни.

Растроганная до слез, я упала в его объятия, думая при этом, что Том – это лучшее, что у меня есть в жизни. Разве я смогла бы сказать этому человеку, что никакая я не расчудесная, не особенная и вообще ничего похожего на это, а всего-навсего измученная жизнью и ненавидящая эту жизнь, а еще отца, доведшего нас до ручки?

Прошло две недели после ухода Сары, и, однажды взглянув в окно, я увидела Тома, шагающего по тропинке с необычно большой ношей книг, а рядом с ним – Логана! Значит, Том нарушил слово и рассказал Логану о нашем безвыходном положении!

Я инстинктивно встала на защиту нашего дома: бросилась к открытой двери и загородила собой вход.

– Дай нам пройти, Хевенли, – потребовал Том. – Холодно же, а ты встала как стена.

– Пусть войдут! – визгливо крикнула Фанни. – Ты выпускаешь тепло!

– Нечего тебе здесь делать, – ополчилась я на Логана. – Это зрелище не для городских мальчиков.

Логан явно удивился моим словам, сжал губы, а потом решительно произнес:

– Хевен, пусти. Я пришел, чтобы узнать, почему ты больше не ходишь в школу. И Том правильно говорит, что на улице холодно. У меня ноги в ледышки превратились.

Но я не двигалась. За спиной Логана Том строил мне страшную мину, чтобы я не валяла дурака и впустила Логана.

– Хевенли, все наши дрова вылетят в трубу, если ты не закроешь дверь.

Я хотела захлопнуть ее, но Логан «задвинул» меня в дом, и они вместе с Томом вошли, плотно закрыв дверь, потому что на улице гулял холодный ветер. Вместо дверного запора мы пользовались доской, которую ребята с грохотом опустили.

Лицо у Логана замерзло и покраснело. Извиняющимся тоном он обратился ко мне:

– Прости меня, но я больше не мог верить тому, что говорит Том: будто Наша Джейн все болеет и Сара плохо себя чувствует. Я хочу знать, что происходит.

Логан был в темных очках. С чего бы это вдруг – в мрачный, серый зимний день, когда и солнце-то почти не выглядывает? На Логане была длинная зимняя куртка чуть ли не до колен, а на бедняге Томе – только поношенные свитера, которые, дай бог, согревали лишь верхнюю часть тела.

Я сдалась и отступила в сторону:

– Входите, сэр Логан, смотрите и радуйтесь.

Он сделал пару шагов и начал осматриваться по сторонам, а Том обошел его и стал греть руки и ноги у печи, пока что не снимая свитеров. Фанни устроилась на своем тюфячке поближе к печке. Она поспешно привела в порядок волосы и, моргнув длинными ресницами, улыбнулась Логану:

– Иди сюда, Логан, садись со мной.

Мальчики не обратили на нее внимания.

Брат с улыбкой обратился к Логану:

– Вот это и служит нам домом, Логан.

Не зная, что ответить, тот промолчал.

– Логан, здесь можно снять солнцезащитные очки, – посоветовала я ему.

Взяв на руки Нашу Джейн, я села в бабушкино кресло и стала раскачиваться. Скрип качалки словно разбудил дедушку. Он взял другую заготовку и начал мастерить нового зайца. Для такой работы его глаза вполне годились, но в шести футах он различал немногое. Полагаю, что сейчас я ему представлялась бабушкой в молодости с ребенком на руках. Подбежал Кейт и тоже забрался ко мне на колени, хотя он уже подрос и был тяжеловат для таких ласк. Зато втроем нам было теплее.

Это было так дико – видеть Логана в нашей обстановке, да еще в самое бедное для нас время. Я вытерла Нашей Джейн нос, потом стала приводить в порядок ее волосы. Я и не смотрела, чем занимается Логан, пока он не сел к столу и не заговорил:

– Сюда длинная дорога по холоду, Хевен. Уж по крайней мере, сделай так, чтобы я чувствовал, что мне здесь рады, – произнес Логан с упреком в голосе. – А где Сара? Я хотел сказать – где ваша мама?

– У нас тут пока нет ванной, – резким тоном ответила я, – вот она и ушла.

– Ой-ой-ой… – У Логана даже голос сел, когда он услышал от меня эту новость. И покраснел. – А где ваш папа?

– Работает где-то.

– Мне так жаль, что я не знал вашу бабушку. Я до сих пор очень переживаю.

И я переживала.

И дедушка тоже, который прервал на какое-то время резьбу, оторвал глаза от работы, и на лицо его накатила горестная задумчивость.

– Том, у меня руки заняты. Вскипяти, пожалуйста, воды, сделай Логану горячего чая или какао.

Том с изумлением посмотрел на меня и развел руками. Он знал, что у нас нет ни чая, ни какао. И тем не менее захлопотал, начал рыться в нашем пустом продуктовом шкафу и извлек-таки травяной чай еще из бабушкиных запасов. Бросая то и дело озабоченные взгляды в сторону Логана, он приготовился поставить воду.

– Нет, спасибо, Том, Хевен. Я у вас ненадолго. Все-таки дорога длинная, мне пора обратно. Надо успеть до темноты, я же не знаю дорогу, как вы, я же «городской мальчик». – Логан улыбнулся в мою сторону, потом наклонился и спросил меня: – Хевен, как ты? Твоя мать могла бы присмотреть за Нашей Джейн, раз она приболела. Да и Фанни перестала ходить в школу. Почему?

– Ой, – подала голос Фанни, явно недовольная. – А ты по мне соскучился, да? Как это мило с твоей стороны. Еще кто-нибудь соскучился по мне? Еще кто-нибудь спрашивал про меня?

– Конечно! – молниеносно ответил Логан, по-прежнему глядя на меня. – Все у нас интересуются, куда же это подевались самые симпатичные девочки в школе.

Мне нечего было сказать Логану о нашей голодной и холодной жизни. Ему достаточно было бы окинуть взглядом наше жилье, чтобы все стало ясно. Но он смотрел только на меня, не обращая внимания на лишенный всякого подобия удобств дом, если не считать свернутые соломенные матрасы.

– Логан, а почему ты в темных очках?

Лицо его стало серьезным.

– Я, кажется, не говорил тебе, что ношу контактные линзы. И вот в недавней драке мне заехали кулаком в глаз, и линза порезала мне глазное яблоко. И врач велит мне теперь избегать яркого света. Но если ты бережешь один глаз, надо одновременно оберегать и другой или носить черную нашлепку. Я предпочел носить темные очки.

– Но ты же теперь еле видишь, да?

Логан вспыхнул:

– Честно говоря, не очень. И тебя вижу, как в темноте. По-моему, у тебя на коленях Наша Джейн и Кейт.

– Логан, тебе она не Наша Джейн… Это только нам, – влезла в разговор Фанни. – Ты можешь звать ее просто Джейн.

– Я хочу звать ее так, как называет Хевен.

– А меня ты видишь? – спросила Фанни и встала.

На ней были только трусики и старые бабушкины платки, накинутые на плечи, а под ними – ничего. Груди у нее только начали появляться – этакие твердые яблочки. Фанни намеренно позволила платкам сползти с плеч на пол и переступила через них босыми ногами. Ой, как же ей было не стыдно! Перед Логаном, да и перед Томом.

– А ну оденься! – прикрикнул на нее Том, весь красный как рак. – У тебя и посмотреть не на что!

– У меня еще будет! – завопила Фанни. – И побольше, и покрасивее, чем у Хевен!

Логан встал, собираясь уйти. Он подождал, пока Том не поможет ему с дверью, хотя та была прямо перед ним.

– Проделать такой путь, Хевен, и не поговорить с тобой… Что ж, я больше не приду. Я считал, ты уверена в моей дружбе. И я пришел доказать тебе, что и ты мне небезразлична. Я беспокоился, что не вижу тебя так долго. И мисс Дил беспокоится. Скажи мне, прежде чем я уйду: с тобой все в порядке? Тебе нужно что-нибудь? – Он сделал паузу в ожидании моего ответа и, ничего не услышав, спросил: – У вас достаточно еды? Дров? Угля?

– У нас ничего не достаточно! – выкрикнула в полный голос Фанни.

Логан по-прежнему смотрел на меня, не обращая внимания на Фанни. Та оделась и свернулась у печки, словно в полудреме.

– С чего это ты взял, что у нас не хватает еды? – спросила я голосом, который от уязвленной гордости сделался надменным.

– Просто хочу удостовериться.

– Все у нас прекрасно, Логан, все прекрасно. И дрова есть, и уголь…

– Ничего у нас нет! – заорала Фанни. – А угля вообще никогда не было! Если бы он у нас был! Я слышала, от угля куда теплее, чем от дров…

Перебив ее, я быстро затараторила:

– Ты знаешь, Логан, Фанни – это такая жадная душа, она готова взять все что можно, поэтому не слушай ее. Все у нас прекрасно, как мог убедиться. Надеюсь, что твой поврежденный глаз скоро поправится и ты сможешь снять темные очки.

Логан явно чувствовал себя обиженным.

– До свидания, мистер Кастил, – попрощался он с дедушкой. – До встречи, Кейт, Наша Джейн… А ты, Фанни, лучше ходи в одежде. – Он в последний раз обернулся ко мне и протянул руку, словно желая дотронуться до меня, хотя, возможно, это был жест с целью привлечь мое внимание. Я никак не реагировала на его движение, не желая обременять его проблемами Кастилов. – Я надеюсь, что скоро всех вас увижу в школе. – И он сделал движение, охватывающее и Фанни, и Кейта, и Нашу Джейн. – Если у вас есть в чем-то нужда, если вы что-то захотите, помните, у моего отца в магазине полно всяких вещей, а если чего-то нет, то мы можем достать это в другом месте.

– Как это мило с твоей стороны, – с насмешкой ответила я, не выказывая и тени благодарности. – Каким добрым и щедрым, должно быть, ты представляешься себе в этот момент. Даже удивляюсь, как это ты взял на себя труд побеспокоиться о такой девчонке с гор, вроде меня.

Мне было жаль его, когда он стоял у открытой двери, не зная, что сказать.

– Всего хорошего, Хевен. Я рискнул своим зрением, когда пришел сюда и когда оказалось, что день здесь не такой уж и светлый, но все же пришел взглянуть на тебя. Я раскаиваюсь в своем поступке. Желаю тебе удачи. Но я больше не приду сюда, чтобы меня оскорбляли.