Бекка вздохнула — этот ее вздох говорил мне: «Какая же ты нудная!» — и плюхнулась за стол, тут мышка дернулась, и мой ноутбук ожил. Она вылезла в Интернет и начала что-то там набирать, я осторожно наблюдала за ней, следя, чтобы она не полезла на те страницы, на которые мне заходить нельзя.
Списывать на экзамене, прокалывать уши, лазить на порносайты... для одного вечера чересчур. А если мама вернется и зайдет ко мне в комнату…
—Что ты ищешь? — полюбопытствовала я, вытирая запачканные краской руки тряпкой.
— Я хочу залогиниться в «МайСпейс», — ответила Бекка.
Я уже было вздохнула с облегчением, как она добавила:
— Хочу посмотреть страницу Тристена Хайда.
Почему-то, уж не знаю почему, мне хотелось запретить ей и это. Почему-то я не хотела смотреть на него... особенно вместе с Беккой.
Но у нее с общением проблем не было, даже посредством компьютера, и страница Тристена за какой-то миг появилась на экране. Я даже не успела сказать ни слова, чтобы остановить Бекку, как услышала ее торжествующий вопль:
— Ну и ну... я нашла кое-что интересное о нашем загадочном мистере Хайде!
Джилл
— Тристен типа музыку сочиняет, — объявила Бекка. Это явно произвело на нее впечатление. — Причем классическую.
Я отошла от мольберта и села на кровать. Меня всегда удивляет такое хвастовство на «МайСпейс». — Неужели? — спросила я скептически.
— Тут есть ссылки на аудиофайлы, — подтвердила Бекка. Накрашенным ногтем она нажала на клавишу мышки, и в комнате зазвучало пианино. — Он уверяет, что это его.
До того как файл открылся, я не знала, чего ожидать. Может, чего-нибудь слишком хорошего, чтобы я могла быть уверена, что музыка принадлежит не Тристену, а кому-то другому, что он привирал, как многие делают в Сети. А может, и чего-нибудь миленького и простенького, чтобы стало ясно, что сочинил подросток.
Но эта мелодия... это было нечто невероятное. И в то же время я верила, что написал ее именно Тристен Хайд, так как она почему-то напоминала о нем.
Я склонила голову, чтобы лучше слышать, и представила себе его. Уверенного и несколько загадочного... человека, который не смущался даже на кладбище. Хотя колонки у меня были дешевенькими и плохонькими, музыка эта была, несомненно, очень сильной. Мрачной, зловещей, но в то же время... величественной, как буря, которая наконец-то разыгралась во всю мощь*
— Потрясающе, — сказала я, начисто позабыв о том, что не хотела открывать страничку Тристена, а музыка продолжала играть. — Очень красиво.
Бекка поморщилась и остановила мелодию еще одним быстрым нажатием:
— А по-моему, мрачновато.
А мне бы хотелось послушать еще. Но Бекка уже открыла фотки Тристена, и у меня опять защекотало в животе. Хотя на этом сайте информация открыта всем, у меня возникло такое ощущение, будто мы вторглись на его территорию и начали вести за ним слежку.
Бекке, очевидно, так не казалось. Она нажала на фотографию, увеличив ее, и тихонько присвистнула.
— Ого, такой красавчик, правда? — спросила она вперившись в экран.
Я ничего не ответила. Просто смотрела на фотографию Тристена, и мне стало еще больше не по себе, словно он оказался с нами в комнате, хотя фотка была с концерта. Тристен сидел за сверкающим черным роялем, со лба спадали густые волосы, сам он был в смокинге, из-за чего выглядел намного старше своего возраста, даже старше, чем тогда, на кладбище. Он, наверное, играл, но на снимке был пойман момент, когда он поднял свои карие глаза от клавиш и посмотрел прямо в объектив, и я увидела в них такую силу...
Я заметила, что по моему лицу снова разлилась краска, и обрадовалась тому, что Бекка смотрит на него, а не на меня.
— И не просто красавчик, но он говорит еще так... с акцентом, — добавила Бекка. — Ты же в курсе, что он ходил в какую-то суперкрутую школу в Англии?
— Нет, этого я не знала, — ответила я, хотя и без удивления. Речь Тристена была похожа на учительскую даже больше, чем... да почти чем у всех учителей в нашей школе. Я снова посмотрела на снимок и поняла: в Тристене определенно было что-то любопытное.
Бекка внезапно развернулась ко мне лицом и рассмеялась. Может быть, она смеялась надо мной.
—Ты же считаешь его красавчиком, Джилл, — принялась дразнить меня она, как будто это дико смешно, даже если это правда. — Я видела, как ты глазела на него на химии!
— Нет, не было такого! Не было...
— Но тебе, Джилл, — сказала Бекка, накручивая волосы на палец, — такой парень, как Тристен, не подойдет. Только без обид!
Мои щеки вспыхнули — как от несправедливого обвинения в том, что мне нравится этот парень... так и от такого оскорбления.
— Что это значит?
— Ты хорошая, — сказала Бекка так, что это совсем не прозвучало как комплимент, — А Тристен — ну, говорит он складно, но в то же время человек он жестокий.
Я закатила глаза:
— Да ладно тебе, Бекка... — Я искренне верила, что Тристен Хайд исключительно хорошо воспитанный и даже... приличный юноша.
— Ну, Тодда Флика-то он чуть не до полусмерти избил! — Подруга подтвердила свое мнение фактами. — Это довольно жестоко!
Я подскочила, чуть не упав с кровати:
— Тристен избил Тодда?
— Ага. — Бекка, похоже, искренне удивилась тому, что я ничего не знаю. — Ты что, не слышала?
— Нет. — Никто не спешил позвонить Джилл Джекел, чтобы поделиться с ней новостями. — Что случилось?
Бекка пренебрежительно махнула рукой с алыми ногтями:
— Вроде Тристен хотел приударить за Дарси. Но Это просто смешно, потому что она не в его вкусе.
Я посмотрела на хорошенькое, нежное личико подружки и подумала: откуда она знает, какой у Тристена вкус? И в то же время я изо всех сил старалась не злорадствовать по поводу того, что Тодду Флику, который столько лет дразнил меня, наконец досталось. Но насилия никто не заслуживает. Оно мне было противно.
— Тристен же не сильно его ударил?
Бекка явно наслаждалась тем, что именно на ее долю выпало поделиться со мной свежими сплетнями, но улыбка, которую она до этого не в силах была скрыть, исчезла, а взгляд затуманился.
— Он сломал Тодду руку.
— Нет... — Мой взгляд переметнулся на фотку Тристена. Такого не может быть! Или может?
Когда я снова посмотрела на Бекку, я заметила, что она не просто посерьезнела, а даже как-то... испугалась. И хотя в доме, кроме нас, никого не было, она стала говорить тише, шум дождя почти полностью заглушал ее голос.
— Я... я еще один секрет про Тристена знаю, — добавила она. — Это случилось прошлым летом. Я этого никому не рассказывала.
— Правда? — Я тяжело сглотнула — я вдруг поняла, что не уверена, хочу ли это слышать. По крайней мере, от Бекки. Покуда это касается Тристена, с которым мы какое-то время назад обнимались. — М-м-м... может не стоит...
Но Бекка все-таки решила поделиться со мной тайной, выражение лица у нее при этом было странное — я такого не видела за все годы нашей дружбы.
— Я, типа... прошлым летом встречалась с Тристеном, — сказала она. — И тогда-то это и случилось...
Вцепившись пальцами в край кровати, я внимательно смотрела на подругу, пытаясь понять, что она имела в виду под словом «встречалась». Встретилась случайно на улице? Или же Бекка Райт гуляла с единственным на свете парнем, с которым мы чуть не поцеловались? Нет, я правда ничего больше не хотела слышать. Но все же на автомате спросила:
— И что… случилось?
Но в тот вечер я не дослушала историю Бекки, она не успела даже начать, как дверь в мою комнату распахнулась, и мы обе чуть до потолка не подпрыгнули.
— Мама! — воскликнула я. — Я не слышала, как ты вошла!
Она остановилась в дверном проеме, мокрая насквозь. Такая мрачная и уставшая, что Бекка без лишних слов надела свои блестящие шлепанцы, собрала вещи и тихонечко вышла, еле слышно сказав нам обеим «пока», а потом помчалась вниз по лестнице.
Пока не раздался хлопок входной двери, мама молчала. Потом она убрала со лба мокрые волосы, в которых уже проглядывала седина, и заявила:
— Джилл, нам надо поговорить. У меня плохие новости.
— Конечно, — согласилась я.
На первый взгляд я просто согласилась, но тут же подумала, что согласие мое прозвучало слишком резко или даже зло.
Конечно, у мамы плохие новости.
Изменится ли хоть что-нибудь в этом проклятом доме Джекелов?
Джилл
Мама сидела за кухонным столом, сгорбившись, так и не переодевшись. Мокрая одежда липла к ее телу, и она дрожала. Я поймала себя на том, что смотрю на ее плечи и ключицы, выпирающие из-под тонкой хлопчатобумажной ткани.
— Заварю тебе чая, — предложила я, — и найду что-нибудь поесть, пока мы будем разговаривать.
— Хватит просто чая. — Пища ее не интересовала. — Есть я не хочу.
— Но ведь надо, — настаивала я, но тяжелое предчувствие свернулось у меня в животе холодным комком. Мама почти не ела и страшно исхудала, а потом у нее случился срыв. — Хоть чего-нибудь.
— Нет, Джилл.
Заставить я ее не могла, так что занялась чаем — поставила чайник на плиту и достала с полки фарфоровую чашку.
— Так что случилось? — спросила я. Плохие новости... это обычно касалось отца. — Полицейские что-нибудь нашли?
— Нет, Джил. Ничего.
— А... — Да, хорошего ждать не приходится, я даже разочаровалась, узнав, что об отце вообще новостей нет.
С тех пор как нашлись некачественные записи с камер слежения «Карсон Фармасьютикалз», на которых было видно, что отец работал глубоко заполночь, иногда не один, а с каким-то человеком, лица которого нельзя было разглядеть, потому что верхний свет они не включали... С тех пор я стала цепляться за надежду, что когда-нибудь выяснится, кем был этот его таинственный напарник, и тогда полицейские не только раскроют это дело и накажут убийцу, но и отец будет отмщен.
Я такая глупая.
Чайник засвистел, я налила в чашку чаю.
— Значит, про отца новостей нет? И про того, второго?
— Джилл.
Я повернулась к маме и увидела, что она, пристально и как-то слишком сурово смотрит на меня.
— Что? — спросила я, не понимая, что сделала не так.
— Полицейские никогда не раскроют это дело, — сказала мама стальным голосом. — Выяснив, что твой отец преступник, такой же, как и его убийца, они утратили к нему интерес.
Я понимала, что зря на что-то надеялась, но, когда мама произнесла это, когда она назвала отца преступником, я вспыхнула. Меня захлестнула волна неистовой ярости. Мама в отце тоже разуверилась... Я вцепилась в чашку, и на короткий миг меня охватило безумное желание швырнуть ее через всю комнату, чтобы она ударилась о стену и разлетелась на тысячу мелких осколков.
Но, разумеется, я не могла этого сделать, я не могла испортить вещь. Вместо этого глаза мои налились слезами. Слезы... таков мой жалкий способ выражения ярости.
— Мама, не называй его преступником, прошу тебя.
Однако мои слабые попытки защитить отца разозлили ее еще больше.
— Джилл, твой отец нас обманывал, — сказала она, стиснув зубы. — Ночью, когда я работала, а ты спала, он уходил из дому! Он крал реагенты в собственной компании! — Она сделала паузу, а потом бросила бомбу, которая была заготовлена у нее давно. — Джилл, он украл все деньги, которые мы копили на твое обучение! Все, до единого цента!
Я застыла, просто остолбенела, и не могла вымолвить ни слова.
— Что? — наконец выговорила я.
— Все деньги на колледж, — повторила мама, и ее злоба уже была готова вылиться слезами. Глаза у нее стали большими и несчастными, словно она и сама не могла поверить в то, что говорила мне. — Он снял их со счета за несколько месяцев до смерти. Не знаю зачем. Я пыталась работать побольше, чтобы хоть что-то компенсировать, но я так устала… — Мама снова закрыла глаза, злость, казалось, прошла, она спрятала лицо в ладонях, словно ей было больно смотреть на меня, и добавила: — Прости, но я не знаю, сможешь ли ты в следующем году продолжить обучение. Даже если брать кредит... я не уверена, что мы сможем его себе позволить.
Пальцы у меня онемели, и чашка выпала из дрогнувшей руки на пол, но легче от этого не стало.
— Нет, — собственный голос показался мне сдавленным, — отец этого не сделал бы. Он не мог так со мной поступить.
"Химия чувств. Тинктура доктора Джекила" отзывы
Отзывы читателей о книге "Химия чувств. Тинктура доктора Джекила". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Химия чувств. Тинктура доктора Джекила" друзьям в соцсетях.