Мама все так же молчала, все поплыло у меня перед глазами. Я вцепилась в столешницу, чтобы не упасть.

Сбережения мне на колледж... я имела шансы стать лучшей ученицей в классе, но мое обучение могло на этом закончиться? Отец украл мое будущее?

Я стояла в луже чая, переполненная ненавистью к отцу, так же, наверное, как и мама. На долю секунды я даже обрадовалась, что он мертв.

— Мне очень жаль, Джилл, — снова пробормотала мама.

— Да, мне тоже. — Какая же я наивная…

Добавить было уже нечего. Никаких чувств уже не осталось. Я взяла тряпку и начала вытирать лужу. Мама так и осталась сидеть за столом, даже не пытаясь мне помочь, словно у нее совсем не было сил.

Убрав на кухне, я пошла наверх и забралась в постель. Я смотрела перед собой, в темноту, в голове не было ни одной мысли. Мозг мой совершенно онемел, словно кто-то впрыснул в него целый шприц новокаина.

Потом в полной темноте — наверное, я пролежала так до полуночи — я заметила, что в нижней части монитора светится зеленая лампочка. Я подошла к столу, дернула мышку, чтобы отключить компьютер на ночь. Мы уже не могли позволить себе просто так жечь электричество!

Но когда экран загорелся, я чуть не подпрыгнула.

Тристен Хайд смотрел на меня с монитора — Бекка так и не закрыла его страницу на «МайСпейсе»,

Тристен, тот самый человек, который уже спас меня, когда я в первый раз ударилась о каменное дно.

Я села на стул, внимательно всматриваясь в его лицо. И тут же мне пришла в голову мысль.

Может, он снова сможет мне помочь?

Вероятно. Если удастся его уговорить...

Но придется нарушить некоторые правила, взламывать замки... Была ли я готова к этому, даже ради того, чтобы расквитаться за несправедливость?

Я наклонилась ближе, посмотрела в его выразительные карие глаза.

Готова ли я к тому, чтобы сделать это вместе... с ним?


Глава 8

Тристен


— Трис, тренер нам другой маршрут задал, — пожаловался кто-то из команды, когда я свернул с асфальтированных дорожек на тропу, ведущую вдоль реки. — Он сказал...

— Тренера тут нет, — напомнил им я. — Кто-нибудь еще хочет повести команду?..

Ответа я даже не ждал. Разумеется, они побегут за мной, капитаном, поскольку знают, что если кто-то и займет мое место, то ненадолго. Пусть я задохнусь, но вперед никого не выпушу.

— Терпеть не могу эту тропу, — услышал я громкую жалобу сзади.

— Я тоже, — пробормотал я. Но меня тянуло туда снова и снова. Мне необходимо было видеть это место, быть там.

Мы все больше углублялись в лес, кроны деревьев здесь становились плотнее и едва пропускали сентябрьское солнце. Я видел эту тропинку в своих кошмарах. В тех снах, где руки мои держали нож.

Прекрати, Тристен, говорил себе я. Не расслабляйся.

Я слегка увеличил скорость, стараясь уйти от преследовавших меня образов, которые уже начали вырываться из моего взбудораженного подсознания и буквально преследовали меня по пятам, грозясь настигнуть.

Вот я приближаюсь к этой девушке…

Я еще ускорился.

— Эй, Трис, — громко возмутился кто-то еще. — Это всего лишь тренировка!

Тренировка. Были ли сны своего рода «тренировкой», как предсказывал дед? Репетицией грядущих преступлений?..

Впереди тропа сворачивала к реке, расширяясь на опушке, — сюда мы и пришли с ней в тот июльский вечер. В это место, которое я видел снова и снова в своем повторяющемся кошмаре.

Я в тот день чуть не утратил контроль над собой. Она хотела... а потом что-то случилось, что-то, чего я не помню. Когда я пришел в себя, она пыталась меня оттолкнуть, и глаза ее были полны ужаса. Точно как во сне.

А что случилось в Англии? Возможно ли, что я вправду…

Бежавшая за мной команда старалась не отставать, стоял громкий топот, и казалось, что меня преследуют. Желающие линчевать Тристена Хайда.

Убийцу.

Я еще больше отдалился от ребят и сломя голову понесся через опушку, мыслями возвращаясь в Лондон.

Черт!

Кровь...

Я крепко закрыл глаза, чего на бегу лучше не делать, и тут же налетел на камень. Я подвернул лодыжку и упал, сильно ударившись. Ребята не могли так резко остановиться и, чтобы не споткнуться и не упасть, одни сворачивали с тропинки и бежали через кусты, другие перепрыгивали через меня, а я прикрывал голову руками, задыхаясь от поднятой ими пыли.

Когда все пробежали, я сел и тем, кто оглянулся, подал знак двигаться дальше. Я встал, откашлялся. Отряхнулся, прислушиваясь к шелестевшему в сухой листве ветру И стрекоту цикад, и принялся ругать себя.

Это обычная тропа. А кошмары — всего лишь сны, как уверял меня отец. Провалы в памяти тоже как-то можно объяснить. На самом деле я не опасен.

Да?

Я глубоко вдохнул и побежал дальше, не обращая внимания на боль в лодыжке, и вскоре снова догнал команду. Я вышел вперед и вывел ребят из этого ненавистного леса к свету.

Но когда мы вес еще на приличной скорости подбежали к школьному стадиону, оказалось, что на трибуне меня кое-кто ждал. Одна застенчивая девочка с вполне невинной просьбой, из-за которой мне суждено погрузиться в еще больший мрак, чем тот, из которого я только что выбрался.


Глава 9

Джилл


Я ждала на трибуне, стараясь придумать, что сказать Тристену, и в какой-то момент команда бегунов показалась на стадионе, заканчивая тренировку. Точнее, появилась не вся команда, а только Хайд. Он сильно обогнал остальных ребят, и хотя я не слышала, что он капитан, казалось, что он вообще был сам по себе.

Тристен обежал вокруг поля, на котором футболисты, кряхтя, боролись за мяч — они сегодня остались без своего капитана. Тристен ровно, как будто бы без усилий, добежал до тренера, Паркера, и резко остановился. Затем наклонился и схватился руками за колени, сделал несколько глубоких вдохов, после чего распрямился и заговорил с тренером.

При этом они оба смотрели на остальных ребят из команды, которые только что добрались до поля и побежали последний круг — гораздо меньший, чем сделал Тристен.

Мне с трибун показалось, что Тристен и тренер на пару оценивают всю остальную команду, они общались почти на равных, а не как учитель и ученик. Руки Тристена упирались в узкие бедра, а волосы потемнели и блестели от пота. И на майке у него тоже виднелся темный мокрый треугольник, а когда он поднял руку, указывая на отставшего мальчишку, я заметила, что Тристен хоть и худенький, как почти все бегуны, но бицепсы у него вполне рельефные — они были заметны даже под футболкой. А что у него под глазом — просто тень или синяк, полученный в драке с Тоддом, в которой он сломал ему руку? Я даже с такого расстояния заметила.

Я изо всех сил цеплялась пальцами за сиденье. Может, мне не стоило... приходить сюда... да и вообще думать об этом опыте.

Я встала, решив, что пойду домой, и тут Тристен заметил меня. Подняв глаза на трибуну, он замер, словно удивившись моему приходу. Потом он прикрыл рукой глаза от солнца, улыбнулся и помахал рукой. Я тоже махнула ему в ответ, чувствуя себя полной дурой.

Что же делать?

Я робко начала спускаться вниз, а Тристен похлопал тренера по плечу, по всей видимости, извинился и... легко побежал мне навстречу.


Глава 10

Тристен


Уж и не знаю почему, в тот жаркий сентябрьский день я решил пораньше закончить тренировку и поговорить с Джилл Джекел. Может, дело было в том, что ее поза, то, как она держалась, точнее, старалась держаться, одна на пустых трибунах, напомнило мне тот день на кладбище, когда я обнял ее — тогда среди надгробных плит она выглядела так же одиноко. У Джилл был такой взволнованный вид, мне показалось, что ей опять нужна моя помощь.

— Что тебя сюда привело? — спросил я, перепрыгивая через ступеньку. И с ухмылкой показал пальцем на футболистов: — Не говори мне, что ждешь кого-то из них.

Джилл покраснела:

— Нет! Я просто... я с тобой хотела поговорить.

— Да? — Я улыбнулся: меня забавляла ее неловкость. Возможно, мне еще и польстило то, что Джилл пришла ко мне — понятно же, что она слишком умна, чтобы втрескаться в футболиста, в отличие от других девчонок. — Что такое?

Джилл убрала непослушные каштановые волосы за ухо — сколько раз я видел этот жест на уроке химии, когда Мессершмидт просил ее объяснить какие-то темы, в которых, подозреваю, сам толком не разбирался.

— Насчет... этого конкурса по химии, — сказала она. — Может, мы могли бы поработать в паре.

Я уже открыл было рог, чтобы сказать прямо, что меня это не интересует. В конце концов, о том, что я отказал Дарси, я не жалел. Точнее, не жалел бы, если бы Флик не прервал наш разговор. Но Джилл — она смотрела на меня снизу вверх, в ее очках с пластмассовой оправой отражалось солнце, и я отвлекся, задумавшись о том, какую же тайну они могут открыть, если заглянуть в них поглубже.

Большой ум — в этом я был уверен. И боль — на этот счет я тоже не сомневался.

И я неожиданно для себя сказал:

— Да, Джилл, конечно, давай обсудим.

Мы сели, я держался от нее на определенном расстоянии — я же все еще был весь в поту.

— Ты точно не хочешь поучаствовать в конкурсе? — начала она. — У меня... есть идея, над которой мы могли бы поработать.

— Честно говоря, я не хотел за это браться, — сказал я, — химия мне легко дается, но особо она меня не интересует.

— А…

Было видно, что она разочарована и почти сдалась, поэтому я добавил:

— Но мне интересно тебя выслушать. В конце концов, денег предлагают прилично.

— Да, — Джилл согласно кивнула. — И я думаю, что наши шансы на победу велики. К тому же, Тристен, особо сильно напрягаться тебе не придется.

— Такая перспектива мне по душе, — признался я. Особенно если есть шанс выиграть без особых усилий и поработать с этой тихой девушкой, ерзавшей рядом на металлическом сиденье. Ну, честно, что скрывается за этими очками? В нашей школе мало кто вызывал во мне такое любопытство. Все ребята были такими одномерными, их не интересовало ничего, кроме собственной популярности, а мне на нее было начихать.

И Джилл, похоже, тоже. Она, наоборот, казалась закрытой и недоступной — и это меня интриговало.

— Так каков же план? — поинтересовался я.

Она прижала ладони к коленям и глубоко вдохнула:

— Помнишь, как ребята дразнили нас Джекилом и Хайдом?

— Да, конечно, — сказал я. Шутки одноклассников, большая часть которых вообще ничего общего с романом не имела, напоминали мне об этой книге, которую я изо всех сил старался забыть. Какое-то время, до тех пор пока ребята не забыли эту тему, меня даже слегка бесило само существование Джилл. Из-за ее имени.

— Ну, я и подумала, что мы можем сыграть на наших фамилиях, — продолжала она. — И работа нашей команды... Джекел и Хайд... будет как раз основана на опыте, описанном в том самом романе «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».

Я выпрямился, насторожился:

— Джилл, это ведь всего лишь литературный вымысел. — Для всех, кроме меня и моего деда...

— А вот мой отец так не считал, — ответила Джилл. — То есть он соглашался с тем, что книга — это всего лишь плод фантазии автора, но основана она на реальных событиях.

Я уставился на одноклассницу, не веря ушам своим.

— Правда, что ли? — наконец вымолвил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно спокойнее.

— Да, — кивнула она. — Папа даже говорил, что мы, Джекелы, являемся дальними родственниками того самого доктора Генри Джекила, чья история легла в основу этого романа. Когда мой дед перебрался в штаты, он изменил букву в фамилии. Понимаешь, он хотел уехать подальше из Англии, где случился весь этот ужас.

Я слишком хорошо знал, о каком «ужасе» она говорит: об этих жестоких преступлениях, совершенных Хайдом, творением доктора Джекила.

— Продолжай, — попросил я, надеясь, что она не уловит напряжения ни в моем голосе, ни в жестах. В то, о чем она говорила, было сложно поверить, хотя она и не рассказала ничего принципиально нового для меня.

— А какое отношение все это имеет к химии? — поинтересовался я. — На основе чего мы будем проводить опыты?

— Ну... ты, может, не поверишь, но в кабинете моего отца стоит старый ящик, и папа уверял, что в нем хранятся бумаги, где подробно описан химический опыт, упоминающийся в книге Стивенсона.