Эмилия Грин - Хищник

Мия… Моя маленькая бойкая подружка. Она единственная из всей группы не побоялась подойти ко мне во время приступа неконтролируемой ярости. Наша история, как и самая драматичная в этом мире история грехопадения, началась с яблока. Большого красного наливного яблока, которое она протянула мне, широко улыбнувшись щербатой улыбкой, а затем беззаботно прочирикала.

Детский дом им. Святого Людовика. 18 лет назад

– Я Мия! Угощайся… – маленькая худая ручка протягивает мне огромный фрукт, который кажется вдвое больше её хилой ладошки.

В помещении не слышно ни звука. Все замерли около противоположной стены. Я только что оттолкнул неопрятного толстого мальчишку, который до сих пор неестественно дрыгается на полу, пытаясь выдавить из себя слёзы. Я слышал, как они обсуждали меня. Называли бракованным уродцем.

«Его больше никто не усыновит. Он не подошел. Бракованный»

«С ним что-то не так, раз его вернули назад. Он не понравился. Уродец. Фу. Давайте тоже не будет с ним общаться?!» – шептались в столовке за пару минут до инцидента.

Через несколько дней мне исполнится шесть лет. Я думал, что впервые отмечу свой день рождения в семье, но этому не суждено было случиться. Наверное, я, правда, какой-то не такой. Мне страшно. Я пытаюсь говорить, но не выходит. Только невнятные булькающие звуки. Все ребята смеются. Мне страшно, что теперь уже никто не захочет взять меня в семью.

Лежа на больничной койке, поклялся, что больше ни один человек не причинит мне физическую боль. Душевную – пожалуйста! Сколько угодно! В моей душе и так темно и смрадно, как в преисподней. Чувствую, с каждым днём всё сильнее превращаюсь в звероподобное существо.

Тупой толстяк Виктор громко рассмеялся у меня над ухом и назвал уродцем. Я тут же звезданул ему по животу. Он отлетел и повалился на пол, словно куль с мукой. Тихо завыл, тыкая в меня своим трясущимся жирным пальцем. Все дети испуганно отбежали к стене, а я выкатил глаза и зарычал, подумав про себя: «Вы все будете меня бояться и уважать. Каждый из вас, маленькие ничтожные неудачники! Я лучше сдохну, чем позволю ещё кому-то меня оскорбить. С этой минуты всегда буду бить первым! Научусь защищать себя и близких людей, если когда-то они появятся в моей жизни».

– Я припрятала это яблоко с обеда. Для тебя, Демиан! – смущенная улыбка растягивает рот, открывая моему взору её неестественно крупные передние зубы, разделенные милой щербинкой.

Внимательнее вглядываюсь в образ отважной девчонки: её вьющиеся светлые волосы обрамляют круглое лицо с аккуратным вздернутым носом. Поднимаю взгляд немного выше и вздрагиваю – зеленые глаза с небольшими карими вкраплениями, окруженные серебристо-серой радужкой смотрят совсем не по-детски. Словно она ребенок с взглядом столетнего философа. Ни одна улыбка не спрячет боль, которая уже успела мелькнуть в её широко распахнутом недетском взгляде.

Она меня понимает.

И это красное яблоко – всего лишь предлог. Её собственный способ сказать мне «Успокойся, Демиан, всё еще когда-нибудь будет хорошо. Ведь не может всегда быть так плохо, понимаешь?!»

Толстяк Виктор продолжает скулить и корчиться на полу столовой, когда я беру кудрявую малышку за руку и молча веду за собой.

С того самого дня целый год до моего нового усыновления мы с Мией не расставались.

* * *

Я распахнул глаза и, болезненно поморщившись, глубоко затянулся. Последний раз видел её восемнадцать лет назад. Наверняка, встретившись случайно на улице, мы бы даже не узнали друг друга.

За несколько дней до семилетия меня усыновила одна из богатейших семей Франции, которая по какой-то нелепой насмешке судьбы оказалась бездетной. Новых приемных родителей до глубины души тронула моя история, и они решили попробовать вернуть маленькому мальчику с искалеченной судьбой веру в чудо. Поэтому седьмой день рождения я встречал в праздничном красном костюме с дурацкой картонной шапкой на голове в окружении десятков дорогущих подарков и аниматоров. Только, к сожалению, всё это не помогло залатать кровоточащее детское сердце. Нет-нет, кое-где да проступали капли свежей крови.

Я просил новых родителей пригласить на праздник ребят из детдома, хотя бы Мию, но они ответили, что психолог не советует этого делать.

Впился ногтями в мякоть левой ладони, стиснув зубы от боли. Точно знал – с утра обнаружу на руке новые отметины.

«Сука-а… Как же всё это не вовремя. Почему теперь, когда моя жизнь наконец-то обрела хоть какой-то смысл: общий с друзьями бизнес, новый город… Я научился самостоятельно зарабатывать и больше не зависел от денег приемных родителей. Только-только начал всё с чистого листа в Нью-Йорке.»

Но три недели назад случилось непоправимое. От одной мысли об этом меня начинало знобить. Однажды я отомстил монстрам, которые когда-то жестоко обидели, вот только не подозревал, какую неподъемную цену придется за это заплатить.

А сегодняшний звонок Мадлен Роури – директора детского дома им. Святого Людовика, в котором я провел первые семь лет жизни, заставил внутренних демонов вырваться на свободу. Завтра вечером состоится сорокалетний юбилей детского дома. Мадлен попросила меня выступить перед нынешними воспитанниками, рассказать, что и после всего этого дерьма жизнь может засиять яркими красками.

Не знаю, что мною двигало в момент, когда согласился. Почему нет? Может, кого-то действительно вдохновит образ молодого успешного бизнесмена в костюме от «Tom Ford». Не обязательно ведь упоминать, что дети, у которых отобрали детство, никогда уже не обретут его вновь.

Мы – другие, как затравленные волчата, которые всегда будут смотреть в лес. После того, как меня усыновили, больше ни разу там не был, хотя до сих пор иногда созванивался с Мадлен и несколько раз в год по праздникам присылал ей подарки, а завтра должен был вновь переступить порог учреждения и сказать что-то ободряющее детишкам. Вот только ни кокс, ни сигареты, ни алкоголь не помогли придумать чего-то достойного и вразумительного.

Почувствовал, как горло дерет он досады и отвращения к себе. Я зажмурился, ощутив признаки удушья. Даже две подряд ходки в приватные кабинки с лучшими шлюхами города не помогли избавиться от напряжения. Мне хотелось завыть от своей тупости, никчемности и бессилия.

То, что я узнал, просто сводило с ума, не позволяя отвлечься ни на секунду. Я ненавидел себя и презирал этот чертовски неправильный мир. Мир, в котором у некоторых детей отсутствуют родители. Мир, в котором слабых избивали сильные. Мир, в котором отродясь не было справедливости.

– Демиан, я так по тебе соскучилась. – мелодичный голос, пропитанный похотью, зажурчал прямо над ухом.

Повернул голову, внимательно вглядываясь в необремененное интеллектом лицо. Миловидная блондинка тошнотворно улыбалась перекаченными ботоксом губами. Мой рот растянулся в зловещую ухмылку, больше смахивающую на звериный оскал. Ну что же. Алиша набралась наглости и всё-таки уселась за мой стол, хотя я демонстративно не обращал на неё внимания. Умелые ладони заскользили по моим расслабленным бедрам, в то время как неестественно голубые глаза под линзами продолжали смотреть с надеждой и покорностью.

– Что тебе надо? – облизнул губу, сжимая в руках большие силиконовые сиськи.

Девица сильнее подалась вперед, позволяя мне грубо ласкать её выдающиеся прелести. Поддел пальцем затвердевший сосок, заставляя её сильнее прогнуться в спине.

– Ты не позвал меня с собой, когда ходил в комнату с девчонками. – шлюха обиженно опустила глаза, скользя ладонью в районе паха.

Забавно, но, похоже, это то, чего я действительно заслуживал – тупую девку на своих коленях, видящую во мне лишь богатого наследника, бизнесмена, успешного и уверенного красавца, который под коксом может трахать несколько баб подряд ночь напролет. И ей плевать, какой по счету она будет в этой бесконечной оргии.

– Демиан, я так соскучилась по нему… Твой размер… О-ох-х… И ещё этот пирсинг… – проворковала, эротично хихикая и кусая губы.

Ладонь Алиши ласкала меня сквозь тонкую ткань брюк. Закрыл глаза и стиснул зубы. К сожалению, моё тело уже давно принадлежало не мне.

– Он тоже соскучился по твоим пухлым губам, птенчик. Хорошо поработаешь ртом – получишь щедрое вознаграждение.

Алиша интенсивно закивала головой, с готовностью усаживаясь передо мной на колени.

Мне даже не хотелось тащить её в кабинку. Зачем?! Стол располагался в темном углу, а ей не нужно заботиться о репутации. Пусть тупая шлюха знает своё место.

Перед глазами вдруг возник образ маленькой смелой девочки с вьющимися белокурыми волосами, которая своей пухлой ладошкой протянула мне огромное яблоко, припрятанное с обеда. На долю секунды на лице мелькнула лукавая улыбка. Я вдруг вспомнил наши странные совсем не детские игры, которые пугали других воспитанников детдома.

Мия, интересно, как сложилась твоя жизнь?

Кажется, будильник уже потерял всякую надежду добудиться меня. Прошлая ночь вытянула все соки, и я продолжал блуждать в объятиях Морфея в спальне родительского особняка. В голове трещало и звенело, словно работала лесопилка, а во рту было суше, чем в пустыне. Резкий звук открывающейся двери заставил меня приподняться на локтях, натянув простынь на причинное место – в Нью-Йорке пристрастился спать обнаженным, и вряд ли мама оценила бы новую привычку.

– Дорогой.

Укоризненный взгляд красивых серо-зеленых глаз задержался на моем лице, когда она остановилась напротив кровати. Высокая статная женщина с блестящими темными волосами с аккуратной стрижкой каре смотрела с особой теплотой. Странно, но мы и правда были очень похожи. Тот, кто не знал, что я приемный, никогда бы не усомнился в нашем родстве.

– Мама. Доброе утро. – проговорил хриплым прокуренным голосом. Черт, от меня и несло как от пепельницы.

– Сынок, – женщина с озабоченным видом вздохнула, – я так радовалась, что ты завязал со всеми этими глупостями. Но сегодня видела – ты приехал в шесть утра! Ещё и сам находился за рулем, хотя еле держался на ногах. Демиан, я не собираюсь читать тебе нотаций, да и смешно это, тебе ведь скоро исполнится двадцать пять. Просто знай: я не переживу, если с тобой что-то случится, милый… – она замолчала, опустившись на кровать рядом со мной, а я почувствовал себя конченым уродом.

И так с несостоявшейся свадьбы Жана и Селесты несколько месяцев не был в Париже, хотя она не раз просила приехать в гости.

– Я вчера немного потерялся во времени.

– Знаешь, я так надеялась, что ты последуешь примеру Эрика и тоже начнешь встречаться с какой-нибудь хорошей девушкой. Вы ведь. – темноволосая женщина замялась и нервно повела плечом. – Вы ведь были не слишком разборчивы в связях, начиная класса с восьмого. – наморщив нос, мама теребила в руках край белоснежной простыни, очевидно припоминая, сколько ей пришлось потратить нервов на бесконечные выходки нашей троицы.

– Мам. – я закатил глаза. – Эрик – это вообще исключение из всяких правил! Кто бы мог подумать. Да и не факт, что у них всё это надолго, – я саркастично хмыкнул, хотя в глубине души знал, что друг по-настоящему любит свою девушку, и, возможно, скоро Селеста пойдет под венец во второй раз, только уже с другим братом.

– Сынок, я просто хочу, чтобы ты был счастлив. – голос женщины дрогнул. – Все эти пьянки и гулянки до добра не доведут.

– Мне нужно в душ.

Зрачки сузились, а голос ожесточился. Я не терпел нотаций и всегда проживал свою жизнь так, как хотел. Родители знали – со мной бесполезно спорить.

– Демиан, я вообще-то хотела поговорить о сегодняшнем мероприятии. Ты уверен, что стоит туда ходить? – во взгляде матери появилась неуверенность.

Вновь почувствовал себя немым жалким неудачником.

– Я уже всё решил. Не вижу в этом ничего такого.

– Ну ладно. Завтрак ты благополучно проспал, но уже время обеда. Жду тебя в гостиной через пятнадцать минут, – она поднялась и быстрым шагом удалилась за дверь.

* * *

Сидел в своей мрачной спальне, оформленной в приглушенных темно-коричневых тонах, и чувствовал странное опустошение.

Начало праздника в детском доме через полчаса, а я все еще не мог определиться с костюмом. Переодевался три раза, так и не удовлетворившись своим внешним видом. В одном костюме выглядел как зажравшийся урод, в другом – как гомик, а в третьем – как полный задрот.

– Чёрт! – выругался, врезав кулаком по дверце гардеробной. Давненько я так не нервничал. – Вот дерьмо.

Лучше бы сразу отказался. Я ненавидел врать. Тем более маленьким несчастным сиротам. Что я им скажу?! ЧТО?

Но уже пообещал Мадлен. В конце концов, можно ведь просто поздравить её и незаметно слинять минут через двадцать, а в честь подарка перевести на счет учреждения крупную сумму денег. Да, точно. Так я и сделаю.