Кира Шарм - Хмельная страсть

Только вот как забыть огонь, растекшийся по венам? И поцелуй, от которого искры до сих пор идут из глаз? С ума схожу, до сих пор ощущая прикосновения к ее коже. И ее глаза, затянутые жадным притяжением желания…

Если об этом слишком долго думать, я никуда вообще не уйду.

Останусь со своим соблазном и до конца жизни буду гладить ее кожу. Ласкать до тех пор, пока снова не услышу это рваное «да», стоном вылетающее из полуоткрытых губ, бьющее прямо в сердце!

А у меня сегодня очень много дел. Нужно встретится с Милой и договориться о смене, уже на этот вечер. И всем съездить к Гарину за индивидуальной прослушкой, которую он закрепит.

Оставляю записку на подушке и, не выдержав, все-таки целую Катю.

Главное, что меня сейчас должно беспокоить, - так это то, что человека, которого назвал Руслан, звали Дмитрий Меркулов. И учитывая, что Галльский назвался Дмитрием, я очень надеюсь, что это именно он, - в конце концов, никто же Катиному брату никаких документов не показывал. Иначе поймаем мы совсем не ту рыбку, а нужная нам уплывет и вряд ли нам выпадет еще один шанс.

Катя.

Даже не знаю, что на меня нашло. Весь день сходила с ума, думая про Глеба, а после все-таки решилась.

Эд оставил мне свой номер на случай, если что-нибудь понадобиться. Впрочем, как и Андрей.

Но Эдик показался мне более открытым, и… безопасным, что ли? По крайней мере, от него вряд ли стоило ждать подколок, и именно он, скорее всего, мог бы мне рассказать о том, что мне больше всего хотелось знать.

« Эйфория» оказалась ночным клубом. Большего я от Эда не добилась, только название и адрес. Ну, и при чем здесь подвиги и сердце Глеба?

От разговора стало все еще непонятнее, чем было.

Но меня, кажется, уже внутренне начали разрывать какие-то черти. Да, я уж точно не промахнулась, когда принимала в похмельном дурмане Глеба за демона. Потому что с ним я сама перестала себя узнавать.

До крови закусывала губу, думая о том, с кем он проводит ночи.

И в конце концов решилась.

По крайней мере, если я пойму, что в этой « Эйфории» у него кто-то есть, смогу затолкать свои чувства куда поглубже. И перестану метаться, раздираемая жуткой ревностью. Да-да, это именно ревность заставляет меня превращаться в мегеру, которая со всколоченными волосами бродит, как зверь по клетке, из стороны в сторону и жадно прислушиваться к шагам на лестничной клетке. Впиваясь ногтями в ладони и разрывая кожу.

Пусть лучше я узнаю и увижу все сама. Но прежде пусть Глеб увидит меня не в домашней одежде и без макияжа, а ухоженной, красивой и соблазнительной. Я тоже умею так выглядеть! Просто как-то наше общение в этом плане совсем не задалось с самого начала.

Никогда так не собиралась, убив просто вагон времени на то, чтобы перемерять всю свою одежду и поменять макияж раз, примерно, тридцать. Остановив свой выбор на ярко-желтом, наконец, выбралась.

Шок начался с самого начала, когда я, едва дыша и стоя на совсем уже подгибающихся от волнения ногах, узнала, что Глеб – владелец этого клуба. А после… После я вообще не очень соображала, что делаю и что происходит вокруг. Все стало как в тумане.

Его безумный поцелуй обжег меня, вызывая такую бурю чувств, от которой мои, и без того совсем неуверенно держащие меня ноги, совсем стали ватными. А я – как будто тряпичной куклой в его руках.

Этот поцелуй, этот жар и страсть не похожи ни на что, что было со мной до этого. Боже, да я, кажется, вообще ни с кем не целовалась раньше! Потому что все, что было до этого, - так, бледная тень и жалкое подобие. Мир в один миг сузился для меня в одно дыхание Глеба. Рваное, жаркое дыхание и его потемневшие, жадные глаза, которые, кажется, выпивали из меня всю душу, весь воздух и всю кровь, заставляя дышать только им, пульсировать в такт его движением и биению его сердца.

Он попросил меня выйти, - и я послушно поплыла за дверь, не понимая, на каком свете нахожусь. Голова кружилась, а внутри только одно отдавалось пульсацией: он со мной! Он назвал меня своей!

Будто в дурмане, дождавшись, пока выйдет его посетитель, я вернулась обратно. Вернее, как будто что-то меня повело. Кажется, мое тело начинает жить от меня отдельно, полностью отдаваясь во власть стихии по имени Глеб! И я даже не против!

То, что последовало дальше, - разрыв, гром, лава вулкана и блаженство одновременно. От его жадного поцелуя я буквально ощутила, как кровь в венах превращается в огонь. И его не погасить, не унять уже ничем. И единственная моя потребность, - на грани жизни и смерти, - в том, чтобы он заполнил меня, в том, чтобы стать его – полностью, без остатка, до самого края.

Все, на что я была способна, - только впиваться в него и задыхаться, чувствуя, что просто исчезну без его губ, без его рук, без него самого. Он стал моим кислородом, а я, кажется, совсем в нем растворилась…

Глеб отстранился, разрывая безумное наваждение. Ничего не понимаю, - ведь только что он, кажется, был захвачен страстью не меньше, чем я!

- Не так. Не здесь. И не сейчас, - колоколом, оглушающим звоном застучали его слова у меня в ушах.

Он что-то говорил, но я не слышала, не понимала, - слова слились в какой-то странный шум. Ничего, кроме того, что он меня отвергает. Меня будто со всего размаху ударили по голове.

Не видя ничего вокруг, как в плотно сгустившемся тумане, я на негнущихся ногах отправилась домой. Кажется, играла какая-то мелодия, и, кажется, по дороге мне встретился Эд. Но все слилось в один гул, сквозь который звучали только слова Глеба.

Какая жуть! Какой позор! – мое лицо захлестывало огнем. Получается, я пришла, чтобы предложить себя ему, а он отправил меня обратно! О, Боже!

Хотелось спрятаться подальше. Залезть под одеяло с головой и больше из-под него не вылезать. В идеале – никогда. Можно было, конечно, поехать к себе и вообще больше никогда не видеть Глеба и не вспоминать о собственном позоре, но это было выше моих сил. Он уже стал моим наркотиком, так въелся в сердце, что я просто не представляю, что могу проснуться и не знать, что он где-то рядом. Лучше уж все останется, как было. Пусть я снова буду ждать его по ночам, тревожась и ревнуя, но зато буду знать, что он рядом. Хотя бы рядом, даже если и не со мной. Хотя бы так.

Конечно, я понимаю, что все это не может длится вечно. Но пусть еще побудет. Каждый день станет для меня счастьем, которое я буду смаковать по капельке. Господи, неужели и правда можно так кого-нибудь любить? Когда ты просто без него не можешь! Когда ничего не ждешь и ничего не требуешь! И все готова отдать только лишь за то, чтобы быть рядом?

Оказывается, можно. Как я не знала раньше ничего о поцелуях, так, получается, не знала и о любви. Потому что, кажется, стоит Глебу исчезнуть из моей жизни, - и меня просто не станет. Я превращусь просто в неживую оболочку. И больше ничего.

Со стуком сердца, который, кажется, громыхает так, что слышно на несколько кварталов, я вслушиваюсь в его шаги. Делаю вид, что сплю, - ну не готова я к разговору о том, что было в его кабинете. И услышать от него, что этот поцелуй был ошибкой – тоже не готова. Как последняя трусиха, буду откладывать этот разговор, пока смогу. А, значит, мне остается только спрятать голову в песок, то бишь под одеяло и тихонько сопеть, прикидываясь веником.

Не сплю до самого утра, - все то, что было и собственное откровение раздирают меня на части. Напрягаюсь до дрожи в каждой клеточке, когда Глеб заходит в комнату и долго стоит надо мной спящей. Буквально спиной чувствую его улыбку. А легкий поцелуй, которым он едва касается моей кожи, заставляет меня подняться в небеса от счастья. Вопреки всему, что мне удалось надумать за этот вечер и эту ночь. Нет, у сердца совершенно нет никакой логики!

Слыша, как захлопывается входная дверь, проваливаюсь, наконец, в блаженный сон. В котором мне сниться продолжение того, что было бы в клубе, если бы Глеб не остановился. И даже во сне это заставляет меня краснеть!

Глеб.

- Все запомнили? – кабинет Гарина оказался слишком тесным для всей нашей немалой компании. Поэтому пришлось отправится в конференц-зал. Сейчас на каждого была надета нужная экипировка, а Гарин давал последние указания, повторяя все уже, наверное, в десятый раз.

Сам не веря, я смотрел на то, сколько нас оказалось – неравнодушных. И ни у кого на лице недовольства, только горящие азартом глаза. Даже не верится.

- Эдуард, ты просто шатаешься по клубу. Такой себе бездельник-мажор в поисках все больших впечатлений. Намекаешь, что не прочь бы попробовать чего-то позаборестее, чем выпивка и девочки, но только вскользь, ненавязчиво.

Эдик кивает, с интересом поглядывая на девчонок, на животах которых еще раз проверяют, насколько все хорошо закреплено.

- Бурин, твоя работа – подвалы. – Проведешь его в ту маленькую отделенную каморку. Побольше говори о том, как тебе нужны деньги.

Слава кивает. Его лицо совершенно непроницаемо.

- Антон… Ты делаешь вид, что никого из них вообще не знаешь. Так, приглашенная для выступлений звезда, которая не чужда развлечениям и за любой разврат.

- Угу, - соглашается Тоха, скользя взглядом туда же, что и Эд. Вот же, блин, серьезное же дело и вопрос на кону, а им бы лишь бы на девчонок поглазеть!

- Андрей… Ты просто заходишь поразвлечься.

Андрюха вообще ведет себя так, как будто ничего особенного и не происходит. С улыбкой присвистывает, витая в каких-то своих облаках.

- Ксана. Ты занимаешься персоналом. Вполне возможно, что обратятся именно к тебе.

Ксана явно волнуется, даже губы подрагивают. Нервно кивает, оглядывая всех нас с беспокойством. Кажется, это единственная правильная реакция из всех.

- Мила. Ты просто танцуешь. Все. Можешь немножко позаигрывать. Такая себе легкомысленная танцовщица.

Мила пронзает Гарина томным взглядом, медленно облизывая полуоткрытые губы.

- Ну, как-то так, - усмехается Гарин, подмигивая Миле. Только не увлекайся там особенно.

В ответ Мила соблазнительно улыбается и слегка покачивает бедрами

- Полина… Ну, ты вообще просто сумасшедший художник-креативщик, который разрисует каким-нибудь нестандартным бредом стены клуба. Намекни на то, что у тебя море друзей-художников. Возможно, богемная тусовка, в которой совсем не чужды к всякому дурману, заинтересует их как новый рынок.

Полли нервно облизывает губу. Совсем не так, как только что Мила.

- Глеб… Ты занимаешься делами. В отличие от твоего партнера-раздолбая, ты тянешь все на себе. Возможно, обратятся к тебе, как к деловому человеку. Жадность к легкому заработку, плевать, какими методами, должна быть написана у тебя на лице.

Киваю, чувствуя, как по пальцам проходит нервная пульсация дрожи.

- И не навязывайтесь. Не крутитесь возле них. Пусть они сами к вам подойдут. Главная задача – не вспугнуть. Не вызвать ни малейшего подозрения. Это понятно?

- Понятно, - отвечаем мы в один голос на разные лады. Зато все, как один, с пионерской просто готовностью.

- Ну, с Богом, сумасшедшие, - кажется, Гарин и сам волнуется, но это видно только сейчас и только по тому, как резко он отбрасывает волосы со лба. – Удачи!

По одному мы выходим из здания. Не нужно нам даже здесь быть вместе. Мало ли…

- Не будь этого дела, никогда бы не узнал, что у Ксаны такие шикарные бедра, - уже подходя к машине, слышу голос Эда.

- Ага! – радостно отзывается Карин. – Да девчонки – вообще огонь просто! И далеко ходить не надо, - все это время у нас под боком!

Блядь, кто о чем, а вшивому – только бы в баню! Реально- сумасшедшие!

- Лера? – глаза Славы наливаются кровью, когда при входе за стойкой нас встречает новый администратор. Благо, никого пока еще нет, мы первые в клубе. Впервые наблюдаю за тем, как Бурин просто раздувается, бешено выпуская воздух из ноздрей.

- Ну, ты же не бросил друзей, а я почему должна? – вскидывается Лера, смелая девочка. Вот я бы сейчас десять раз подумал, стоит ли спорить с нашим чемпионом. А уж на ее месте – так спрятался бы сейчас за стойку и вообще бы не показывался бы на глаза.

- Это другое, - рычит Славка, прямо разбрызгивая вокруг себя напряжение. – Я мужчина! А здесь опасно!

- Но я же не могу бросить девочек, которых сама же и упросила! – Лера опускает голову, но даже я вижу, как в ее глазах пляшут лукавые черти и ни тени раскаяния.

- Лера! – вот теперь Бурин по-настоящему ревет. Бля, я даже и не думал, что он такой тиран! Хотя согласен, - свою женщину я бы никогда сюда не отпустил.