Дарья Лаврова - Хочу влюбиться!

Вова производил впечатление серьезного парня, несмотря на лиловый цвет волос и панковские замашки. Общаясь с ним, я казалась себе слишком поверхностной и недостаточно умной для него.

Vovan (12:01):

В чем смысл жизни?

Трудно представить, что перед сном этот парень желает мне спокойной ночи дурацкими стишатами из интернета, а утром заставляет думать на философские темы. С ним интересно. Да, бесспорно.

Нина поставила на стол чашку кофе с молоком и тарелку со свежеиспеченным кексом с кусочками бананов и шоколада. Мы испекли его сегодня ночью.

– Ну, как там? Все переписываетесь? – спросила она, садясь на диван рядом со мной и начиная собираться в институт.

– Ага… – прозевала я в ответ. Мы ложились спать не раньше трех часов ночи, а просыпались в двенадцать. Я почти не высыпалась, но мне нравилось это состояние.

– Что-то ты не очень довольна. Он тебе хоть нравится?

– Да, наверное, – вздохнула я. – Но чего-то не хватает, а чего, понять не могу.

– У тебя глаз на него не горит! – улыбнулась Нина. – У нас так девчонки говорят.

– Может, я еще просто не успела в него влюбиться?

– Ты и не влюбишься, – ответила она. – Пообщаешься, приятно проведешь время и поймешь, что тебе это не нужно.

Vovan (12:15):

Я вот тут подумал… Что ты делаешь сегодня днем?

Vika (12:18):

Еще не знаю. Может, на велике покатаюсь по городу. Или возьму книжку и поеду на пляж, почитаю. А может быть, останусь дома, заварю фруктовый чай, заберусь в кресло и буду смотреть второй сезон «Доктора Хауса». А что?

Вова не отвечал пять минут. За это время я успела проводить Нину и закрыть за ней дверь, погладить рожки Гэри и угостить его куском свежего огурца.

Vovan (12:23): Сходим в кафе?

Наше второе свидание состоялось в кофейне в центре Москвы. Я пила кофе по-венски, Вова сидел напротив и смотрел на меня. От его молчаливого взгляда было как-то неуютно.

– Я люблю романтику, – сказал вдруг он. – А ты?

– Наверное, да, – ответила я, немного подумав.

– Романтический ужин, свечи, тихая музыка… по-моему, это круто. Тебе бы понравилось?

– Да, – неуверенно кивнула я. Кажется, я ему вру, и, как он сам однажды заметил, сама не знаю, зачем. Я представила его и себя в декорациях романтического ужина. Эта картинка не вызвала у меня никаких эмоций.

Мы молча пили кофе, изредка встречаясь глазами. Я свои тут же отводила. То ли мне было стыдно за что-то, то ли я чего-то боялась. Еще я немного жалела, что не осталась дома.

– Смотри, что у меня есть, – сказал Вова и достал мобильник. – Вот это Светка…

Он пересел ближе ко мне и стал показывать фотографии. Коллекцию женских поп в разнообразных трусах, торчащих над низкими джинсами. Моделями были ничего не подозревающие одноклассницы Вовы. Кадров тридцать, не меньше.

Мне стало смешно и грустно. Чего от меня хочет этот странный парень? Зачем показывает эти фотографии? Будто я не девушка, а просто друг – парень, с которым он смотрит футбол и обсуждает девчонок. Я снова не могла понять, нравлюсь ему или нет.

Если да, то почему он так странно себя ведет?

Если нет, то зачем все это нужно?

После кофейни мы гуляли по вечерней Москве. Вова нерешительно обнимал меня за талию, а сумка на его руке навязчиво била меня по ногам. Он находил это забавным и не хотел ее перевешивать. Вместо этого он забрал мою сумку и повесил рядом. Так мы дошли до метро.

Я хотела забрать сумку, а Вова не хотел ее отдавать. Я тянулась за ней, а он отводил руку. Эти своеобразные кошки-мышки продолжались до тех пор, пока он не обнял меня, и его губы оказались так близко, что поцелуй стал неизбежен…

Не понимаю, почему людям так нравится этим заниматься? Все вокруг твердят, что целоваться – классно и вообще очень приятно. Это не первый мой поцелуй. Третий или четвертый, но почти никакой разницы. Чужой язык непонятно что делает у тебя во рту, шершавые губы, едва знакомый человек рядом… Не то чтобы противно, но и приятным это никак не назвать.

– Я люблю тебя, – признался он после и зачем-то поцеловал меня в нос. Я непроизвольно нахмурила брови.

– Что? – я поняла, что он сказал, но по привычке переспросила.

– Ты слышала, – ответил он. – Ладно, забей, не обращай внимания!

Еще одно открытие – мне не нравится нежность. От нее хочется забиться в угол, спрятаться с головой под одеяло, чтобы никто меня не трогал и не делал так больше. Не признавался в любви, не целовал в нос.

Домой ехала в маршрутке, уткнувшись лбом в стекло. Пришла SMS от сис. Она писала, что сегодня останется ночевать у подруги и приедет завтра.

Едва я включила компьютер, в «аську» пришло сообщение от Вовы.

Vovan (00:17):

Спочки ночки, бегемотик!

Бегемотик? Единственное, чего мне хотелось, это дать ему в лоб. Взять большую ложку, облизать ее и треснуть хорошенько – выбить из него всю эту несусветную глупость.

Я поставила статус «Сплю» в ICQ и не стала ничего отвечать.

* * *

В будни, когда Нина пропадала на консультациях и экзаменах в институте, я была предоставлена сама себе. Слонялась по городу, каталась на велосипеде, сидела в интернете, лениво болтая с Вовой по «аське».

Он по-прежнему желал мне спокойной ночи, по утрам встречал сложными вопросами и называл «бегемотиком». Сказать ему мне было нечего. Я отвечала смайликами.

Никакого волнения он во мне больше не вызывал. На третье свидание я согласилась от скуки. Хоть я и обожала Долгопрудный всей душой, друзей у меня там не было.

Мы сидели в греческой закусочной и молчали. Темы для разговоров закончились еще на первом свидании. Вова нахваливал забегаловку:

– Очень хорошее кафе, я люблю здесь бывать, это любимое место моей сестры, мы иногда сюда вместе ходим и друзей с собой берем… – рассказывал он, заказывая себе очередную кружку пива и какое-то греческое блюдо, очень похожее на шаурму, только больше.

Я кивала, улыбалась:

– Да, хорошее место… – и лениво ковырялась вилкой в греческом салате.

– Ну что, куда пойдем, бегемотик? – спросил он таким голосом, будто я героиня программы «В мире животных» – самка бегемота, – а он Николай Дроздов.

– Куда глаза глядят, – ответила я, вставая из-за стола.

Вова взял меня за руку, и мы медленно пошли в сторону Арбата. Он внимательно рассматривал мои руки и пальцы. Казалось, вот-вот понюхает или попробует на вкус.

– Какие у тебя пальцы маленькие и тонкие, – сюсюкал он, сжимая мою худую ладонь в своей. – И ноготочки крошечные. Обрубочки.

Последнее слово меня просто убило, но я промолчала.

Мы вышли на набережную Москвы-реки и попали в строительную зону.

Солнце припекало. Казалось, стройка бесконечно растянулась вдоль берега. За полтора часа нам не попалось ни одной оживленной трассы, которая могла бы вывести к метро, ни одного автобуса, ни одной обычной легковой машины. Только грузовики с песком и строители в грязных униформах.

Прошли мимо Экспоцентра и через некоторое время вышли на одинокую остановку, окруженную редкими жилыми домами и вяло едущими куда-то машинами.

– Наконец-то, бегемотик! – радовался Вова. – Я думал, мы совсем заблудились.

– Как видишь, нет, – вздохнула я, садясь на скамейку на остановке.

Он сел на корточки напротив и положил голову мне на колени. Посидел так пять минут, перебрался на лавочку и, кряхтя, повис на моем плече. Эти молчаливые действия он проделал три раза.

За это время рядом остановились две маршрутки, а одинокий грязно-желтый автобус, что виднелся невдалеке, казалось, и не думал куда-либо ехать.

– Может, на маршрутке? – предложила я, измученно глядя на Вову. После трех часов бесконечных хождений у меня осталось одно-единственное желание – добраться до дома, нормально поесть и поспать.

Из всех свиданий это было самым утомительным. Я была готова заснуть прямо здесь, на остановке.

– Нет, давай лучше подождем автобуса, – настаивал Вова, снова усевшись на корточки у моих ног, и уставился мне в глаза.

Да, зеленые глаза и малиновые волосы – это интересно.

– Ладно, – вздохнула я. – Подождем.

Черт, ну что за парень мне попался?!

То выносит мозг философскими вопросами, то изводит тошнотворными сюси-пуси, то показывает фотографии женских трусов, то признается в любви, то истязает долгими прогулками по строительным зонам мегаполиса, а потом не хочет ехать домой!

Так мы просидели еще полчаса, пропустили пять маршруток, а автобус все стоял на том же самом месте.

– А у тебя тут прыщик! – с торжественной радостью сообщил Вова, будто все время, что я рядом, он только и делал, что выискивал у меня прыщи.

– Посмотрю номер автобуса, – не выдержала я и, освободившись из его цепких объятий, прошла несколько метров в сторону.

Вблизи оказалось, что у автобуса, которого мы ждали почти два часа, вообще нет номера – вместо него была прилеплена белая табличка с надписью «только в дни выставок».

Я глянула на афишу с двумя мужиками, переодетыми в бабушек, что висела на другой стороне улицы, и грустно улыбнулась. Мне казалось, они ржут над нами.

– Придется ехать на маршрутке, – сказала я.

– Почему это? – с вызовом спросил Вова.

– Потому что автобус ходит только в дни выставок, а мы сидим тут, как последние лохи, уже два с половиной часа и ждем его! Может, еще подождем? Вдруг придет, – ехидство из меня так и перло.

Я хотела прикинуть, сколько времени потребуется, чтобы дойти до ближайшего метро, но не могла это сделать, потому что впервые была в этом районе.

– У меня нет денег, – сознался Вова.

– У меня есть еще полтинник, этого хватит, чтобы доехать до метро.

– Нет, я не могу. Может, пешком?

– А может, все-таки маршрутка? – настаивала я, заметив, как из-за угла вывернула очередная машина.

– Ну, ладно… – неохотно бросил он, вставая со скамейки.

До метро мы ехали пятнадцать минут. В метро – еще десять до пересадки. На прощание он долго целовал меня, пропустив три поезда, после чего, сияющий и довольный, отправился ждать четвертого.

Я почти упала на крайнее сиденье у двери и тут же задремала. Мне снилось, что над нами ржут не только «новые русские бабки», но и все участники передачи «Аншлаг», в том числе и ведущая.

С того момента, как я послала Ковалева на пляже, а потом поиздевалась над его кроссовками от Adidas, прошло больше недели. Я удивлялась тому, как успела измениться за это короткое время. Пока жила в Москве и ходила в школу, я видела Игоря каждый день с половины девятого до четырех, любовалась им и постоянно о нем думала. Не было в сутках такой минуты, во время которой я бы не думала об Игоре. Он был везде и во всем. Я засыпала, думая о нем, и просыпалась с теми же мыслями.

У меня не было ничего, кроме иллюзий насчет Ковалева.

Я так привыкла к роли жертвы, что иногда казалось, будто получаю удовольствие от этой игры.

Я не задумывалась о том, что без этого жить станет намного легче и проще. Не видела Ковалева больше недели и даже не скучала. Кто бы мог представить, что спустя каких-то десять дней все так изменится!

Нужно было всего лишь отъехать на расстояние и посмотреть со стороны. Под другим углом. Я все сама придумала. Ковалев значил для меня намного меньше, чем казалось. Так стоит ли мне теперь продолжать игру, которую предложила Полина? Знакомиться со странными мальчиками по инету? Ходить на свидания?

Зачем это надо, если мне и так хорошо? Просыпаться в двенадцать дня, проверять почту, осваивать новые рецепты из журнала «Гастроном», смотреть «Доктора Хауса» и «LOST», разглядывать магнитики на холодильнике, пить кофе из любимой высокой чашки с жирафом, кататься на велосипеде вдоль канала, сидеть на траве, пуская «блинчики» по воде, и честно получать от всего этого удовольствие.

Не знаю, что делать…

То утро началось так, как я уже привыкла. С ароматного кофе с молоком, свежей выпечки, проверки электронной почты и получения очередного ненормального вопроса от Вовы по «аське». Казалось, он сидел в ней круглосуточно. Он уже неделю зазывал меня гулять, а я находила отговорки. То занята, то день рождения у сис, то голова болит.

Vovan (12:06):

Я тут подумал… спросить хотел. Ты не знаешь, почем нынче звезды на небе? Доброе утро, лапулька. Я по тебе скуки-скуки:))) Лю-лю тебя!

– Я бы не доверяла парню, который так быстро признается в любви… – сказала Нина, проходя мимо. – Извини, случайно увидела. Что думаешь делать?

Я пожала плечами и сказала единственное, в чем была уверена: