– Какой несносный человек, – сказала Хлоя. Мысль о том, что капитан будет настаивать на том, чтобы признать Верити своей дочерью, по-прежнему преследовала ее, как ночной кошмар.

– Вы так часто бранили меня этим словом, что было бы странно ждать от меня проклятий в его адрес. Кстати, вы ведь знаете, что старшая сестра Виржинии вышла замуж за одного из Реверю, моя дорогая? – нежно спросил Люк.

– То-то его имя показалось мне знакомым. Странно, что он ни разу не приезжал сюда за все время, что я здесь живу, хотя я очень рада, что он этого не сделал. Теперь, когда я вижу, как сильно они похожи, я понимаю, что было бы трудно отрицать его родство с Верити. Неужели вы думаете, что Виржиния знала, кто она, и не сказала мне об этом, Люк?

– Сомневаюсь, дорогая. Вы можете поверить в то, что Виржиния упустила бы такую прекрасную возможность повлиять на жизнь стольких людей, если бы могла?

– По правде сказать, нет, хотя это совпадение выглядит очень странно.

– Но такие совпадения случаются. Виржиния никогда не ладила со своей старшей сестрой. Леди Реверю была дамой очень строгих правил, а Виржиния смолоду отличалась неукротимым нравом. Даже я вынужден это признать. Виржил тоже не был святым, и я сомневаюсь, что старая ханжа с одобрением отнеслась к их браку. Нынешний граф Реверю отъявленный педант, и надо еще посмотреть, пошел ли этот парень в своих родителей или в нем есть что-нибудь человеческое. Пока мы не знаем, как Реверю разыскал Верити, нам не понять, знала об этом Виржиния или нет, так что лучше, чтобы этот человек еще немного пожил здесь.

– Не нужно так шутить, Люк, – возразила Хлоя, с содроганием подумав о том, что Верити, не успев обрести своего отца, может снова потерять его.

– Что ж, шутка вышла дурная, но чего еще вы ждете от варвара? Вам придется заняться моим воспитанием.

– А что, если вы нравитесь мне таким, как есть? – сказала Хлоя с озорной улыбкой.

– Мистер Реверю отказывается принимать лекарство, которое оставил ему доктор, – послышался голос Калдроуз с нижней лестничной площадки.

Хлоя опустила глаза и какое-то время смотрела вниз на служанку бессмысленным взглядом.

Наконец до нее дошел смысл этого весьма своевременного напоминания о том, что в мире есть и другие дела, кроме того, чтобы восхищаться недостатками Люка Уинтерли, не говоря уже о его достоинствах, которые теперь казались ей еще более исключительными, чем раньше.

– Похоже, для Калдроуз вернулись прежние времена, – строго сказала она пациенту, войдя в его спальню в сопровождении Люка, которому данное зрелище доставляло явное удовольствие.

– Это почему же, мэм? – спросил раненый, беспокойно нахмурив брови.

– Наша покойная хозяйка отличалась таким же упрямством, как и вы.

– Разумная женщина, – хмуро буркнул он.

– С этим можно поспорить. А вы сами когда-нибудь встречались с этой дамой, сэр? – не удержавшись, спросила Хлоя. – Лорд Фарензе полагает, что вы ее родственник.

– Только в детстве. Я с тринадцати лет начал плавать и проводил на суше совсем мало времени. Припоминаю, как она сказала мне, что я понравился бы ей куда больше, если бы не был о себе такого высокого мнения. И еще она говорила, что, если бы мальчишеское хвастовство могло одолеть Бонапарта, я стал бы адмиралом к тридцати годам.

– Это на нее похоже. Однако я не стала бы принимать это близко к сердцу, сэр.

– Едва ли в гардемарине флота ее величества осталось много общего с тем избалованным ребенком, ваша светлость, – признался Реверю с грустной улыбкой, заставившей Хлою почувствовать к нему большую симпатию, чем ей хотелось.

– Тогда почему бы вам не выпить лекарство, чтобы доказать это, мистер Реверю?

– Ловко придумано, леди Хлоя. Но если те мерзавцы едва не похитили Верити в Бате, то как я могу рисковать, позволив себе утратить ясность ума, когда она находится в этом богом забытом поместье, где до ближайшего полицейского участка много миль.

– Успокойтесь, я знаю, как защитить то, что принадлежит мне, Реверю, – ответил ему Люк, выйдя вперед. Его низкий голос звучал достаточно грозно, чтобы дать капитану понять, что он ступает на скользкий путь. – Сейчас наши враги слишком заняты, спасаясь от кредиторов, чтобы замышлять что-то против нас.

– Значит, это вы об всем позаботились? – спросил Реверю, как будто знал положение вещей гораздо лучше, чем Хлоя.

– Сегодня утром один из моих друзей вручил подробный список всех прегрешений Кроудейла тому лондонскому торговцу, который чуть не отдал за него свою единственную дочь.

– Господь знает, насколько они тяжкие, – отозвался капитан, беспокойно подвинувшись на своих подушках, что заставило его поморщиться от боли, а Хлою вздрогнуть от жалости.

– Настолько тяжкие, что ему придется бежать из этой страны, если он не хочет оказаться в тюрьме за долги и другие проступки, о которых мы не станем распространяться из уважения к чувствам леди Хлои и вашей дочери.

– Раз уж «мы» так трепетно относимся к моим чувствам, то почему бы вам не сделать пару глотков, сэр, прежде чем я впаду в истерику, не выдержав тягот этого длинного дня? – спросила Хлоя, бросая сердитые взгляды поочередно на обоих мужчин и пытаясь понять смысл фраз, которыми они обменивались.

– Вы применяете запрещенные приемы, леди Хлоя, – возразил раненый с кривой усмешкой, которая позволила ей понять, почему Дафна так сильно влюбилась в него.

– А что мне остается, когда противная сторона незаслуженно обладает столькими преимуществами, сэр? Джентльмены присвоили себе право скакать по стране, ввязываясь в авантюры, о которых они отказываются рассказывать нам – тупоголовым женщинам. Если я могу подождать до завтра, чтобы узнать трагическую историю любви моей сестры, значит, и вы в состоянии поспать, чтобы быстрее восстановиться от ран, да и вообще проявить немного терпения. Мы с Верити только и ждем, как бы услужить капризам разных несносных мужчин, которые считают, что имеют право диктовать нам, как жить, даже не спросив нас об этом.

– Я чувствую, что эта тирада наполовину обращена ко мне, Реверю. С вашей стороны было бы более разумно набраться сил, прежде чем она возьмется за вас по-настоящему, – предупредил Люк.

– И вы можете поклясться, что с моей дочерью ничего не случится? – спросил капитан с таким мучительным волнением на лице, что Хлоя невольно смягчилась и даже улыбнулась, потому что он обратился с этим вопросом к ней, а не к властному мужественному лорду Фарензе.

– Я сберегла Верити, когда никому не было до нее никакого дела, мистер Реверю, и я буду беречь ее до тех пор, пока буду ей нужна, – пообещала она.

– Ладно, будь по-вашему, – неохотно пробормотал Реверю, наконец позволив себе почувствовать себя слабым.

Хлоя кивнула поджидавшей рядом Калдроуз, которая немедленно влила в глотку капитана порцию лекарства, как только он открыл рот, чтобы сказать, что сделает это сам.

– Не лучше строптивого младенца, – сердито буркнула Калдроуз.

– Да и пользы от меня не многим больше, – слабым голосом признался капитан.

– Теперь спите сном младенца, если вы в состоянии понять, что вам нужно, – строго сказала ему Калдроуз, усаживаясь на стул у кровати, как будто собиралась остаться там на всю ночь.

– Думаю, нам лучше поручить это ей, – прошептал Люк, подталкивая Хлою к двери. – Так у бедняги не останется ни малейшего шанса встать с постели, пока он снова не будет здоров как бык.

– Да, если она сумеет удержать его, – шепнула Хлоя и, встретившись с уверенным взглядом Люка, пожала плечами. – Он отец Верити. Что, если он захочет увезти ее, Люк?

– Война еще не закончилась, Хлоя. Я сомневаюсь, что Реверю может оставить морскую службу прямо сейчас, даже если бы захотел. У Верити есть прекрасная семья, где ее любят и заботятся о ней, и на его месте я не стал бы даже пытаться увезти ее от женщины, с которой она не хочет расставаться.

– Спасибо, что вы готовы принять нас обеих, но я не могу делать вид, что его не существует, понимаете?

– Думаю, да. А сейчас пойдемте вниз, пообедайте со мной, моя дорогая. Мы сможем поговорить о том, где будем жить и любить друг друга, если нам посчастливится растить многочисленное потомство, которому еще предстоит увидеть свет.

– Я еще не дала официального согласия выйти за вас.

– Так сделайте это, леди Хлоя Тиссели. Я достаточно долго ждал, когда стану вашим любовником, и больше не хочу слышать отказ.

– Вы слишком устали и не смогли бы предаваться любви даже с самой Венерой, если бы она решилась сойти с Олимпа ради такого несговорчивого медведя, на которого вы сегодня особенно похожи, – возразила Хлоя, когда Люк взял ее руку и положил на сгиб своего локтя. – Но я все равно говорю «да», – добавила она.

– Вот и хорошо. Я ждал десять лет, чтобы вы произнесли это слово, миссис Уитен. И я намерен услышать его от вас еще много раз после того, как надену вам на палец обручальное кольцо.

– И не раньше? – поинтересовалась Хлоя и, позабыв все свои сомнения, бросила на Люка взгляд полный откровенного желания.

– Через три дня, моя любовь, если мне удастся быстро раздобыть лицензию, – невозмутимо сообщил он.

– Вы становитесь пуританином, – хмуро заметила Хлоя, чувствуя себя задетой тем, что он мог устоять перед ней теперь, когда дело дошло до свадьбы. – Три дня? – удивилась она, когда смысл этих слов наконец заставил ее отвлечься от жарких мыслей об их супружеском ложе.

– Период ухаживаний у нас несколько затянулся, так что мы можем пожениться, как только вы раздобудете какое-нибудь платье не из черного бомбазина.

– У меня есть очень милое из серенькой ткани, – совершенно серьезно ответила Хлоя, перебирая в уме все совсем не подходящие для экономки платья, которые годами насильно дарила ей леди Виржиния.

Люк постарался как можно лучше скрыть ужас, охвативший его при мысли встретить ее у алтаря одетой в серое платье экономки. Хлоя засмеялась и, заглянув в его усталые глаза, лукаво улыбнулась:

– Не волнуйтесь, моя любовь. Обещаю вам, что соседи будут потрясены, когда увидят меня идущей к алтарю в том великолепном белом бальном платье, которое Виржиния подарила мне на прошлый день рождения. Они уже ждут не дождутся, когда мы откроем им правду о моем прошлом, настоящем и будущем, и я полагаю, нам стоит предоставить им еще пищу для разговоров.

– Вы правы. Но как вы отнесетесь к тому, что станете главным предметом для сплетен во всей округе, миледи? – спросил Люк, когда Окем открыл перед ними дверь в зеленый салон, где обычно собиралась семья перед обедом, когда не было других развлечений.

– Мне все равно, но я немного волнуюсь, как это повлияет на Верити и Ив, – успела произнести Хлоя перед тем, как Ив и ее камеристка обрушили на них лавину вопросов насчет капитана и Верити, и ей пришлось отложить свою тревогу до следующего дня.


Капитану Реверю потребовалось два дня, прежде чем он смог ускользнуть от своей сиделки и спуститься вниз так, что Калдроуз даже не заметила, как он ушел. Перед обедом Люк обнаружил, что капитан укрылся в семейной гостиной, и снова испытал к нему невольный приступ неприязни. Ив металась в поисках подушек, чтобы поудобнее устроить гостя в кресле у камина, где обычно сидел Люк, а Хлоя в честь его выздоровления велела приготовить пир, достойный самого короля.

Отдавая капитану справедливость – что далось ему не без труда, – Люк понял, почему такая впечатлительная юная девушка, как Дафна Тиссели, не могла не влюбиться в красивого, как Адонис, Реверю, каким он был в те годы. Однако, когда Хлоя засуетилась вокруг этого человека, словно перед ней сидело сошедшее с неба божество, Люку не удалось подавить вспышку ревности. Он почувствовал себя гораздо лучше, когда Реверю смутился от избытка женского внимания, а когда попросил о нем не слишком беспокоиться, даже подумал, что со временем сможет его полюбить.

– Я уже прекрасно себя чувствую, – сказал Реверю, после чего все сели и замолчали, гадая, кто осмелится задать вопросы, на которые всем хотелось получить ответы, но которые все стеснялись задать.

– Когда отплывает ваш корабль, Реверю? – спросил Люк с притворным радушием, чувствуя, что ему хотелось бы, чтобы это случилось завтра.

– Через три недели, – ответил капитан, нахмурившись, и Люк почувствовал себя слегка виноватым, что напомнил гостю о скором отплытии… но только совсем слегка. Все его мысли были заняты предстоящей свадьбой. – Он стоит в сухом доке на ремонте, потом я получу его на две недели для ходовых испытаний, и еще через неделю, если все пройдет как надо, мы выйдем в море.

– И куда вы направитесь, капитан? – поинтересовалась Хлоя, почувствовав облегчение оттого, что Реверю вскоре не будет в стране.

Однако Люк понимал, что им придется определить будущее Верити до его отъезда.

– Я получаю приказы в запечатанных конвертах, поэтому сейчас я действительно ничего не знаю.

– Как увлекательно! – сияя глазами, воскликнула Ив, как будто всю жизнь мечтала о семи морях и приключениях.