Дженнифер Арментроут - Холодные объятия

– Что случилось?

Я покачала головой, не зная, с чего начать.

– Дай мне минуту. – Подавшись вперед, я закрыла лицо руками.

Зейн положил руку на мое колено и вырулил со стоянки.

– Я с тобой.

Кивнув, я закрыла глаза. Это были единственные слова, сказанные за всю дорогу до дома. Что бы ни чувствовал Зейн, он знал, что сейчас не время подталкивать меня к откровенности. И это хорошо, потому что я действительно не знала, что сказать.

Честно говоря, я попросту онемела. Или, может быть, какая-то моя часть уже осмыслила и приняла истину, даже свыклась с ней, пока все эти дни я складывала два и два, но рана от предательства Рота оказалась слишком глубокой.

Он знал правду все это время, с тех пор как вернулся. Всякий раз, когда он говорил со мной, ему ничего не стоило все рассказать, особенно в момент нашей недавней близости. Он мог рассказать. Но, собственно, зачем ему это? Я доверяла ему. Как это ни глупо, но я доверяла ему, и, если бы он нашел железные доказательства моей причастности к происходящему, ему было бы легче подобраться ко мне.

Боже, я столько раз оставалась с ним наедине. В тот день, когда спускалась с ним в подвал дома на Палисайд, а потом в его квартире… Я содрогнулась. Он мог бы «позаботиться» обо мне в любой из таких моментов. И это больнее всего, черт возьми, потому что это было время честности между нами. Несмотря на то что он отверг меня, выбросил как отработанный материал, несмотря на то что в моей жизни появился Зейн и расцветил ее новыми красками, я все еще – в глубине души, в самых потаенных ее уголках – тосковала по Роту, и эти чувства были намертво впаяны в мое сердце.

Похоже, ничего не оставалось, кроме как напиться в стельку где-нибудь в укромном уголке. Ладно. Сейчас не до этого. Еще столько всего предстоит сделать. И для начала решить, что дальше? Меня снова сотрясла дрожь, и я вцепилась пальцами в волосы.

– Лейла?

При звуке его голоса я подняла голову, и до меня дошло, что мы уже сидим в гараже. Машина стояла с выключенным двигателем. Я даже не догадывалась, как долго мы здесь находимся, но холодный воздух уже просачивался в салон.

Я посмотрела на него и заметила, какой он бледный, хотя его взгляд оставался твердым.

– Давай зайдем в дом, – сказал он. – И там поговорим. Хорошо?

Дом встретил нас тишиной. В холле нам встретился Морис, который тащил в одну из гостиных горшок с пуансетией[58]. Мы поднялись наверх, и Зейн закрыл за нами дверь.

Я повернулась к нему, когда он подошел и обнял меня за плечи. Он ничего не сказал, лишь прижал меня к своей груди. Наслаждаясь этими мгновениями покоя, я закрыла глаза. Рядом с ним, в его объятиях, я чувствовала себя прежней, какой была, прежде чем все это началось. Но не могла же я жить прошлым.

Отстранившись, я подняла голову, готовясь рассказать то, о чем поведала старуха и в чем признался Рот. Я понятия не имела, куда заведет нас страшная правда, но отныне все изменилось, и мне пришлось с этим смириться.

Впрочем, я не успела и рта раскрыть.

Зейн взял мое лицо в ладони, поглаживая большими пальцами скулы. Мои глаза сами собой закрылись, и, пока его дыхание ласкало мои губы, тревоги рассеялись, отступив на второй план. Поцелуи не входили в мои планы, но со мной ему ничего не угрожало, и сейчас, когда я чувствовала себя чудовищем, такое напоминание было совсем не лишним.

Его рот ласково потерся о мои губы, и они сразу же открылись ему. Глубокий звук вырвался из его горла, когда он проник в мой рот. Я вдохнула его вкус и застонала, растворяясь в поцелуе.

Дрожь пробежала по его рукам, и пальцы впились в мои щеки. Искра боли заставила меня распахнуть глаза. Он смотрел на меня невидящим взглядом, и я… я почувствовала это.

Оно собралось в самом низу живота плотным сгустком энергии. Я судорожно вцепилась в запястья Зейна, заставляя его оторваться от моих губ, пока не стало слишком поздно.

Но опоздала.

Я уже чувствовала его сущность – его чистоту – по вкусу напоминающую мятный леденец. Дрожь в его руках распространилась по всему телу. Паника уже царапала мне душу своими отвратительными когтями. Я все пыталась оттолкнуть его, но он будто намертво впился в мой рот.

И я забирала его душу.

Чистота души Зейна, ее сила проникли в каждую клеточку моего тела, и демон внутри меня жадно впитывал эту влагу, как цветок, засыхавший без воды и солнца.

Ужас охватил меня, когда его зрачки расширились настолько, что от радужки осталась лишь голубая кромка. Я забирала душу – душу Зейна. Его тело содрогнулось, когда пальцы – ставшие когтями – впились в мои щеки. Огненная боль пронзила меня, и теплая влага полилась по моему лицу. Я должна была остановить это. В приступе отчаяния, я ударила его коленом в живот.

Он оторвался от меня, качнувшись назад. Золотистый цвет лица сменился мертвенной бледностью. Его губы раскрылись.

– Зейн… – Я потянулась к нему, но у него подкосились ноги, прежде чем я успела подхватить его.

Его тело ударилось об пол с тяжелым стуком, и он лежал недвижим. Даже не дергался. Дикий ужас заполонил мои чувства, стирая боль. Этого просто не может быть. Уму непостижимо. Мы же целовались прежде, и я не трогала его душу, но на этот раз – о боже! – на этот раз все пошло не так. В тот миг, когда его губы коснулись моих, я поддалась необъяснимому желанию. Наш поцелуй длился не так долго, но… оказался фатальным.

И теперь часть его души кружилась во мне, переливалась, словно искрящийся шар тепла и света, являя собой зрелище слишком красивое, чтобы в него поверить.

Никогда еще я не испытывала большего отвращения к себе, чем в этот миг.

Опустившись на колени рядом с неподвижным телом, я положила руки ему на грудь. Не чувствуя и тени дыхания, я схватила его за плечи.

– Зейн! Давай же, Зейн! Нет. О боже, нет! – Его голова откинулась в сторону, пока я трясла его. – Зейн!

Никакого ответа. Ничего.

В панике я вскочила на ноги и бросилась к двери. Распахнув ее настежь, я даже не помнила, что кричала, но явно что-то кричала, потому что мне ответил топот ног. В следующие секунды Стражи уже толпились на лестничной площадке.

У Деза округлились глаза.

– Господи, Лейла, что у тебя с лицом?

Да об этом ли сейчас?! Я развернулась, увлекая их к своей спальне.

– Пожалуйста! Вы должны помочь ему. Пожалуйста!

Дез рванул за мной на бешеной скорости. Когда он увидел Зейна на полу, его лицо стало призрачно-белым.

– Что случилось, Лейла?

Я склонилась над Зейном, когда в комнату ворвались Николай и несколько других Стражей. Поддерживая его под голову, я моргала сквозь пелену слез.

– Я не знаю, как это произошло. Он поцеловал меня, но…

– О боже, – прошептал Дез, положив руку на грудь Зейна, а потом прижался ухом к его приоткрытым губам. – Давай, парень, давай.

Меня била крупная дрожь, потоки слез струились по щекам, обжигая оставленные на них раны.

– Пожалуйста. Вы должны помочь ему. Пожалуйста. – Я подняла глаза, оглядывая размытые лица Стражей. Даника стояла у двери, зажимая рукой рот, и в ее глазах застыл ужас. – Пожалуйста…

И тут, расталкивая Стражей, в комнату вломился Эббот. Он резко остановился, и от увиденного у него отвисла челюсть. Покачнувшись, он схватился рукой за сердце.

– Сынок?

Зейн молчал, и рваный всхлип поднялся из глубин моей души. Сердце разрывалось от боли.

– Я не понимаю…

Эббот поднял взгляд на меня.

– Ты… ты это сделала?

Я обхватила Зейна руками, мои плечи сотрясались.

– Это не должно было случиться. Он поцеловал меня…

Он метнулся ко мне с такой скоростью, что я даже не заметила его движения и не почувствовала удара, пока не влетела в кукольный домик. Деревянные стенки обрушились, когда я ударилась об пол.

– Эббот! – закричал Дез, бросаясь вперед. Когда он попытался встать между нами, Эббот замахнулся и ударил его в грудь, припечатывая к стене.

– Не стой у меня на пути, – предупредил Эббот и шагнул ко мне. – Джефф. Ты знаешь, что делать.

Я с трудом вскарабкалась на ноги, задыхаясь от боли. Джефф выбежал из комнаты.

– Это был… несчастный случай.

– Это мой сын – мой единственный сын! – взревел Эббот, так что затряслись фотографии на стене. – Я привел тебя в свой дом, оберегал тебя, и вот как ты мне отплатила!

Пятясь назад, я подняла руки, словно это могло его остановить.

– Я сожалею. Этого не должно было… случиться.

Ярость налила кровью его лицо.

– Илья был прав. Надо было сразу отправить тебя обратно в Ад, еще там, в приюте.

Его слова больно жалили, но я не успела в полной мере почувствовать их эффект. Эббот потянулся ко мне, и, когда я отпрыгнула в сторону, демон во мне уже рвался наружу сквозь кожу и кости. Как и в ночь нападения Паймона, времени на колебания не было. Перемена, произошедшая во мне, оказалась слишком сильна, чтобы ей сопротивляться.

– Стойте! – взвизгнула Даника. – Прошу вас! Она бы никогда не причинила вред Зейну, во всяком случае, нарочно.

Ее протесты повисли в воздухе, потому что Эббот надвигался на меня.

Инстинкт самосохранения взял верх. Я понимала, что если останусь в этой комнате, то погибну. Во взгляде Эббота я видела смерть, а демон внутри меня хотел жить. Он хотел драться, хотел прорваться сквозь толпу Стражей, но вместе с тем знал, что силы неравны.

Моя рубашка треснула, и крылья раскинулись за моей спиной. Клыки пробили десны, а кисти удлинились в когти. В комнате кто-то выругался, когда я присела, отталкиваясь ногами от пола. Удар Эббота не попал в цель – я приземлилась в другом углу.

Мой взгляд упал на Зейна. Николай сидел рядом с ним, и мне показалось – я на это надеялась, – что его грудь приподнялась в неровном дыхании, но время поджимало. Дверь еще никогда не казалась такой далекой, такой недосягаемой. Мои пальцы уже скребли дерево, и ноги приготовились к прыжку. У меня не было и секунды, чтобы сгруппироваться. Я обрушилась на дверь всей своей массой, пробивая головой дверной косяк. В глазах потемнело, и я, ошеломленная, рухнула на пол.

Мэддокс коршуном кинулся на меня, пока ко мне медленно возвращалось зрение. Все, что я видела, это крылья цвета неба перед бурей, раскинувшиеся надо мной. Две когтистые лапы ударились в пол у моих висков. Он запрокинул голову, напрягая мышцы и вытягивая шею, когда я ударила его коленями в живот, отбрасывая назад.

Я вскочила. Влажное тепло стекало по моим щекам. Перед глазами все кружилось, когда я бросилась к двери, открыла ее и захлопнула за собой. Каждый шаг пронзал голову острым прутом. Боль убивала меня, но инстинкт гнал вперед, заставляя забыть обо всем на свете.

Перепрыгнув через перила, я полетела вниз. Мои крылья развернулись, замедляя снижение. Я приземлилась с грохотом в вестибюле, оставляя вмятины на паркетном полу. Слева от меня Страж блокировал дверь в гостиную, откуда доносились веселые крики малышей.

Я побежала к двери и была уже почти у цели, когда мне наперерез выскочил Джефф. Я развернулась, готовая защищаться. Он выбросил вперед руку, и прямо в меня полетела маленькая стеклянная ампула. Я взмахнула руками, но было слишком поздно. Ампула взорвалась от удара мне в грудь, и полилась молочно-белая жидкость. Она тотчас промочила мою рваную рубашку и джинсы, просачиваясь через поры в кожу.

В смятении я подняла голову. Джефф стоял в нескольких шагах от меня и тяжело дышал. На верхней лестничной площадке появился Эббот. Я понятия не имела, что за дерьмо вылил на меня Джефф, но не было времени задавать вопросы.

Повернувшись, я подошла к двери, собираясь опробовать крылья в настоящем полете, но, когда увидела свою руку, в ужасе застыла на месте. Мраморный оттенок кожи на глазах сменялся светло-розовой плотью.

Мое сердце пропустило удар, когда руки съежились, возвращаясь в свою прежнюю никчемную форму. Когти пропали. Клыки убрались, а крылья сложились сами собой. Я в изумлении уставилась на Джеффа и попыталась сделать шаг, но мой мозг как будто утратил связь с остальными частями тела.

– Кровяной корень? – прошептала я знакомое название.

Мне показалось – а может, это разыгралось воображение, – что на его лице промелькнуло раскаяние. А в следующее мгновение я уже не видела ничего, потому что у меня подкосились ноги. Я отключилась, прежде чем рухнула на пол.

Когда я снова открыла глаза, то с удивлением обнаружила, что еще жива. А может, мне это только снилось. Меня окружала тьма. Что у меня со зрением? Но, по мере того как включались органы чувств, я начала различать тени.

Первое, что я увидела, это решетки.

Решетки.

Я судорожно перевела дух, и пульс подскочил до небес. Живот скрутило, когда я открыла пересохший рот, пытаясь сделать глубокий вдох. В воздухе висел затхлый, сырой запах, смешанный с резкой вонью рвотных масс. Я ощущала под собой прохладные жесткие доски.