Дженнифер Арментроут - Холодные объятия

– Постой. Кажется, есть еще один вариант.

Рот выпрямился, оглядываясь на него.

– Излагай. Только быстро.

– Как насчет ведьм? – спросил Кайман, подходя ближе к кровати. – Тех, кто поклоняется Лилит. Они почтут за честь спасти ее дочь.

Рот широко раскрыл глаза.

– Ты думаешь, у них есть какое-нибудь зелье?

– Кто знает, на что способны эти фрики, но игра стоит свеч.

– Иди, – хрипло произнес он. – Дай им все, чего они попросят, если только они смогут помочь ей. Плати любую цену.

Кайман на мгновение заколебался.

– Любую?

– Иди.

Кайман ушел. Больше ни о чем не спрашивая. Рот повернулся ко мне:

– Если это не поможет, я приведу сюда кого-нибудь, и ты возьмешь душу.

Я приготовилась спорить, но, встретившись с ним взглядом, поняла, что это бесполезно. Так же, как и Рот. Если с ведьмами не прокатит, у нас просто не останется выбора.

Рот опустил голову и глубоко вздохнул, а потом поднес мои руки к своим губам и начал целовать костяшки пальцев.

– У тебя такие холодные руки.

Я медленно моргнула. Мне хотелось задать ему столько вопросов, но каждый вдох требовал слишком много сил.

– Как это все началось? – спросил он, поднимая на меня измученный взор.

– Зейн… Зейн поцеловал меня, – прошептала я, наблюдая, как расширяются его зрачки. – Он делал это… раньше, и ничего не происходило, но…

Его губы пришли в движение.

– Выходит, из-за того, что этот идиот поцеловал тебя, они решили, что это ты на него напала?

Я закрыла глаза, с трудом подбирая слова.

– Не только это… но Зейн… с ним все в порядке. Сейчас.

– Честно говоря, мне по барабану, что с ним стало.

Я бы рассмеялась, если б смогла.

– Открой глаза, Лейла.

Мне не сразу удалось разлепить веки.

– Я… устала.

Он с трудом сглотнул.

– Я знаю, детка, но ты должна держать глаза открытыми.

– Хор… рошо.

Еле заметная улыбка, больше похожая на гримасу, промелькнула на его лице. Он положил мои руки к себе на колени и накрыл их ладонями.

– Ты сказала, что он целовал тебя раньше и ничего не происходило? – Когда я кивнула, он выругался себе под нос. – Мне следовало это предвидеть.

Я не очень понимала, о чем он говорит.

– Бэмби. – Догадка озарила его лицо, когда он взглянул на змею, свернувшуюся клубком у моего бедра. – Я знал, что она стала твоим фамильяром. Этого я и хотел от нее, чтобы она могла защитить тебя в случае чего, но даже не предполагал, что она способна воздействовать на таком уровне. Но теперь все встает на свои места. Ты снова можешь видеть души, да?

– Да.

– Это из-за нее. Сейчас она не на тебе, но, когда была с тобой, она влияла на твои способности, изменяла их. Фамильяры могут это делать, и я так понимаю, что даже с полудемонами. Я думал, что она просто сделает тебя сильнее. Но я не знал, что она может повлиять на твою способность контролировать дегустацию души.

Я закрыла глаза, пытаясь осмыслить все сказанное. Выходит, это не мои чувства к Зейну не давали мне высасывать его душу, служа неким космическим щитом любви. Все дело было в Бэмби – демоническом фамильяре. Разочарование свернулось тугим узлом в животе, но, по крайней мере, теперь я знала, в чем секрет моих безопасных поцелуев. И почему мои способности пошатнулись. Во всяком случае, большинство из них. Возможно, сила Бэмби извратила и мой дар забирать души, и я нечаянно погубила Дина и Гарета. Это имело смысл, тем более что меня не мутило после дегустации души той женщины в клубе, зато я почувствовала тошноту после поцелуя с Зейном. Выходит, все зависело от того, со мной ли Бэмби. А то, что случилось с Мэддоксом и разбитыми окнами – возможно, это Бэмби повлияла на мои силы. Или, как того опасался Эббот, мои способности непредсказуемы. И, значит, в доме нет никакого призрака. Что ж, хоть одна хорошая новость.

Если все так, получается, что если бы Бэмби не стала моим фамильяром, ничего бы вообще не случилось. Впрочем, я не могла злиться на змею. Бэмби спасла мне жизнь в ту ночь с Томасом. Только одного я не понимала – зачем Роту понадобилось, чтобы Бэмби сроднилась со мной?

– Я бы заставил тебя оставить ее, если бы знал, – тихо сказал Рот. – Я бы никогда не выпустил тебя из того лифта, если бы только догадывался о том, насколько влияет на тебя Бэмби.

Я удивленно посмотрела на него. Меня поразила искренность, сквозившая в его взгляде, которой не было прежде.

– Черт, – произнес он низким голосом. – Выходит, я заварил всю эту кашу.

Кайман вдруг ввалился в комнату, и Рот пристально уставился на него.

– Прошу, скажи, что ты не с пустыми руками.

– А то. – Он подошел к кровати, сжимая в кулаке небольшой пузырек. – Гарантий никаких, но это было лучшее из того, что они могли мне дать, и ты вряд ли захочешь знать, что я пообещал взамен.

– Мне все равно, что тебе пришлось им пообещать. – Нежно вернув мои руки на кровать, Рот поднялся и забрал у Каймана пузырек.

– О, ну, вероятно, потом станет не все равно. Но об этом лучше поговорить, когда все закончится, верно?

Тревога шевельнулась во мне, но Рот уже открутил крышку флакона.

– Что это? – спросил он.

– Какая-то смесь, которая нейтрализует эффект кровяного корня и, чисто технически, должна вернуть ее телу природную способность к исцелению. – Он помолчал. – Они сказали, что от этого ее потянет в сон, и просили не пугаться, если она отключится.

Рот кивнул и снова сел рядом со мной. Даже если в действиях ковена и скрывался подвох, это уже не имело значения. Усталость становилась все тяжелее, и я чувствовала, что мои силы на исходе. Холодный ужас кольнул меня при мысли о том, что я действительно умираю. И, видит Бог, я совсем не хотела умирать. Я позволила Роту приподнять мою голову, чтобы он мог влить в горло содержимое пузырька.

Я едва не задохнулась. Жидкость оказалась огненной, но Рот сжал мои губы, потирая большим пальцем горло, заставляя меня проглотить.

– Прости. Я знаю, что это невкусно, но все позади.

Когда я наконец сглотнула, он положил мою голову обратно на подушку.

– Если это не сработает, я уничтожу весь ковен. – Задергались желваки на его скулах, и он заскрежетал зубами. – Я надеюсь, они это понимают.

– Думаю, да. – Кайман попятился назад, когда Рот снова переключил внимание на меня. – Я, пожалуй… ненадолго слиняю.

Рот уже не замечал его. Он снова сменил обличье и растянулся на кровати рядом со мной. Мои ноги будто налились свинцом. Я чуть повернула голову, и наши глаза встретились. Я увидела, что он думает о том же, о чем и я.

Возможно, Кайман и ведьминское варево безнадежно опоздали.

– Сейчас я просто хочу держать тебя в руках. – Его голос звучал хрипло. – Это все, чего я хочу.

Я отдаленно почувствовала, как сдавило грудь. Если бы спросили меня, то я бы ответила, что хочу того же. Уходить в одиночестве совсем не хотелось. Но в моем желании крылось и нечто большее, правда, сейчас я не могла это осмыслить. Мои губы сложили слово хорошо, но произнести его вслух уже не было сил.

Он обнял меня, и его тело подарило мне приятное тепло. Через несколько мгновений я уже не могла держать глаза открытыми. Страх понемногу отступил, и во мне разлился блаженный покой. Если так умирают, то я бы сказала, что это совсем не страшно. Как будто погружаешься в сон.

Рот крепче обнял меня, обвил мои ноги своими ногами, положил подбородок на мою голову. Он глубоко вдохнул. Я тоже глотнула воздуха, проваливаясь дальше в темноту.

– Лейла?

Я хотела ответить, но уже не могла. Меня манила пустота, и я не противилась этому зову.

– Ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты знала кое-что, – сказал он. Его голос, хриплый и густой, звучал где-то очень далеко, но настойчиво. – Я люблю тебя, Лейла. Ты слышишь меня? Я полюбил тебя, как только услышал твой голос, и буду любить тебя вечно. Несмотря ни на что. Я люблю тебя.

Возвращение из бездны пустоты стало событием вселенского масштаба. Сначала дернулись пальцы моих рук. Потом согнулись пальцы ног. Сладкий аромат чего-то пряного и дикого разлился вокруг меня. Не удивлюсь, если прошли долгие часы с того момента, как отключился мой мозг, до того мгновения, когда я открыла глаза.

Я моргнула и увидела перед собой широкую грудь. Обнаженный торс. Мужской. Хотя в голове еще царил туман, я смутно помнила все, что со мной произошло. Я умерла? Что ж, тогда в загробной жизни все не так уж плохо. Но нет – глубокая, устойчивая боль в теле предупреждала о том, что я очень даже жива.

Мои руки упирались в твердый живот, отдыхая возле головы дракона с красиво переливающейся зеленой чешуей.

Рот.

Одной рукой он обвивал мои бедра, а другой держал за плечи, зарывшись в гущу моих волос. Его грудь ровно поднималась и опускалась. Я чувствовала, как Бэмби вытянулась вдоль моего бока. Какой странный получился сэндвич…

Несмотря ни на что. Я люблю тебя.

Покалывающее тепло стремительно прокатилось по моим щекам и спустилось к шее. Должно быть, эти слова подкинуло мне разыгравшееся воображение. Демоны не умеют любить так. Даже такие, как Рот, способные на очень недемонические поступки. Но я помнила, как звучало его отчаяние.

Я приподняла голову. Густые темные ресницы веерами лежали на его щеках. Губы слегка приоткрылись. Во сне он выглядел юным и беззащитным, чего не скажешь о нем в образе демона в жизни.

Он выглядел, как ангел.

Не знаю, как долго я лежала и смотрела на него, но, видимо, достаточно долго, чтобы заподозрить во мне извращенку. Впрочем, время прошло не без пользы. Я убедилась в том, что жива, и, если отбросить некоторые болезненные ощущения, можно было сказать, что я в полном порядке. Кровяной корень покинул мой организм, и рана на животе почти затянулась. Я уже не сомневалась в том, что очень скоро встану с постели.

Между тем все изменилось.

Настолько, что я даже не могла себе представить, как сложится теперь моя жизнь. О возвращении в клан не могло быть и речи. Да я и не хотела, тем более после того, что сделал со мной Эббот. Клетка, склад в центре города. Бр-р. Если бы не вмешались Николай и Дез, меня бы уже не было в живых… именно этого добивался Эббот. Так же, как мой настоящий отец, он желал моей смерти. Да, это глубоко ранило, и этому не было прощения. Но я не могла оставаться в прошлом и жить своей обидой.

Я отказывалась жить мыслями об Илье или Эбботе.

Школа? Похоже, и туда мне тоже путь заказан. С Бэмби или без нее, риск слишком велик. Я не могла подвергать опасности кого бы то ни было, особенно теперь, когда понимала, что мои способности постоянно меняются. Я не знала, что буду делать дальше, но знала, что не могу остаться в городе. Стражи наверняка откроют на меня охоту. Так же, как и Ад, как только Босс узнает, что я виновна во всех беспорядках. К тому же надежда когда-нибудь увидеть Зейна казалась призрачной, и это разрывало мне душу, как если бы меня снова и снова кололи ножом. Я едва могла вспомнить хотя бы день, проведенный без него, и мысль о том, что мне предстоит ходить по этой Земле, а его не будет рядом, убивала меня вместе с сознанием того, что я сделала с ним. Единственное, что могло бы облегчить мои страдания – это подтверждение того, что он здоров. Все для меня изменилось, но придется выживать. Иначе нельзя.

Ресницы Рота дрогнули и вспорхнули, открывая золотистые глаза, просветлевшие от облегчения. Он открыл рот и облизал губы, но ничего не сказал. Мы смотрели друг на друга, и в тот миг, в той постели, слившиеся в тесных объятиях, существовали только мы и больше никого и ничего.

Наконец он убрал руку с моего бедра и коснулся кончиками пальцев моей щеки.

– Следы когтей зажили, – сказал он. – Остались лишь бледные розовые отметины. Кто тебя оцарапал?

Ни за что я бы не рассказала ему.

В молчании, он прочертил кончиками пальцев линию вниз по моей шее, вызывая во мне дрожь.

– Цепь оставила след.

– Да, – прошептала я.

Его ноздри раздулись.

– Я убью их всех.

И я знала, что он не шутит. Протянув руку, я сомкнула пальцы на его запястье.

– Я не думаю, что это… необходимо.

– Они такое с тобой сделали. – Его губы скривились. – Я думаю, что это совершенно необходимо.

Опустив руку, я покачала головой и принялась рассказывать, как хорошо я себя чувствую, хотя на самом деле это было далеко не так. Да, я жила и дышала, но слово «хорошо» еще не вошло в мой лексикон.

– То зелье, что ковен… дал нам? Я правильно поняла Каймана? – спросила я, чтобы сменить тему. – Теперь ты им что-то должен?

Он вскинул темную бровь, продвигаясь пальцем к моей ключице.

– Ни одна моя клеточка не заморачивается сейчас по этому поводу.

Удивленный смех вырвался у меня. Он прозвучал сухо и хрипло.