Саша Ким - Холодный кофе для шефа

Я была так поражена его неожиданной переменой, что лишь кивнула и побрела к выходу из кабинета.

Он узнал меня? Понял кто я? Или же моя «привлекательная внешность» заставила его поменять решение? Я что-то упускаю? Если бы он понял кто я, это значило бы, что он помнил о моем существовании… Тогда зачем стал бы оставлять при себе?

Мои мысли развеял звонок телефона, и я в растерянности обернулась. Но обнаружив, что новый босс уже забыл о моем присутствии, отвечая на звонок, дернула ручку двери.

–Да, – снова послышался его голос, – да всё, я сам нашёл. Но если мне снова придётся выполнять твою работу, то я могу посчитать, что зря трачу деньги на таких бесполезных долбо…

Я закрыла за собой дверь.

Не могу поверить. Я справилась? Ещё пять минут назад я была уверена, что с треском провалила свою миссию.

Поддававшись любопытству, я заглянула в кухню. Это помещение больше смахивало на стерильную операционную. Серебристо-белая. Теперь мне предстоит здесь работать? О чем я только думала? Я ведь даже глазунью на завтрак не всегда могу приготовить без потерь.

Ладно уже. Разберусь по ходу дела…

—Привет, дружище! Как ты там? – Итан устало провёл по волосам.

–Как в санатории! – веселился Бэн, – помнишь, как в детстве ездили в лагерь? Вот примерно так же, только девчонок нет.

–Ох уж этот неугасающий оптимизм… Тебе что-нибудь нужно? Я могу привезти.

–Больше заняться нечем? Работай давай! Я ещё предыдущую твою посылку не распаковал, – отозвался друг, – Как дела на воле? Ресторанный бизнес процветает?

–Отлично всё. Хотя… как сказать, – он немного призадумался, – Бонни объявилась в ресторане, заявив, что хочет работать у меня?

–Сестренка? Ну, классно! Научишь ее готовить, так хоть замуж будет не стыдно выдавать, – Бенджамина явно веселила головная боль друга.

–Ты в своём уме? – негодовал Итан, не разделяя позитивного настроя, – Она подающий надежды молодой художник, я ведь отправлял тебе несколько книг с ее иллюстрациями. Ей нужно развиваться в этом направлении. К тому же, в детстве, если у этой крохи оказывался в руках нож, все прятались. Она опасна не только для себя, но и для окружающих! Как я могу ее чему-либо научить?

В ответ послышались раскаты смеха:

–Ты-то точно с ней справишься. Тебе же как-то удавалось приструнить эту малявку, чтобы сделать с ней уроки. Мне вот так и не удалось найти подход к сестренке.

–Ты не собираешься мне помогать, – догадался он.

–А смысл? Ты ведь знаешь Бон-Бон. Если её не возьмёшь ты, то она пойдёт искать другое место. Со своей упертостью, она не остановится, пока ее где-нибудь не примут. А так, она будет у тебя под присмотром. Кстати, – его голос стал серьезным, – как она? Я запретил ей ездить ко мне. Детям ведь не место в подобных местах.

–Ты удивишься, но оказывается она уже вовсе не ребёнок, – Итан нервно крутил в руке карандаш, – У меня челюсть отвалилась, когда я понял, что эта шикарная девушка – наша Бон-Бон.

–Полегче на поворотах, братец, – усмехнулся Бэн, – Я видел фотографии. Она, конечно, выросла, но не перестала быть нашей сестрой, – карандаш почему-то хрустнул.

–Она, похоже, меня даже не узнала, – Итан перевёл тему, – всё такая же дерзкая выскочка, – он засмеялся, – это, кстати, напомнило мне, как я подготавливал ее к экзаменам из младшей школы.

–О, да! Тогда она ненавидела тебя, ведь ты не выдавал ей еду за столом, пока она не ответит правильно на заготовленные тобой вопросы, – мужчины рассмеялись.

–Зато потом, получив табель успеваемости, она прилепила его на мою дверь, и потребовала, чтобы я готовил для неё, всегда, когда она пожелает.

–Ты сам виноват, нечего было спорить с ней! А раз уж решился, нужно было выбрать что-то попроще в качестве награды. Благодаря своему упрямству она не проиграла нам ни одного спора. Малявка ведь назло изводила тебя, то и дело требуя поздний ужин среди ночи. Как ее только не разнесло от такого количества еды. А табель так и висел на твоей двери, даже когда ты уехал, – оба задумались о чём-то.

–Прости, ладно? – вдруг сказал Итан.

–О чём ты на этот раз? – непонимающе пробормотал Бэн.

–Я втянул тебя в это…

–А, все о том же. Завязывай, – мужчина перебил друга, не желая в очередной раз слушать беспочвенные извинения, – Сотню раз уже говорил. Ты не виноват, у меня своя голова на плечах есть. Больше не поднимай эту тему, мне неприятно об этом говорить.

–Ладно. Значит, ты считаешь, что стоит взять Бон?

–Абсолютно! Кто позаботится о ней лучше, чем брат? Только ещё один брат, – слова Бенджамина звучали уверенно, будто они и впрямь были родственниками.

–Как думаешь, она тоже ненавидит меня? – не удержался от вопроса Итан.

–Вот, заодно и узнаешь. Она все равно не сможет долго дуться, – Бэн немного подумал, – Когда она успела вернуться в город? Ты же говорил, что кто-то приглядывает за ней.

–Мой помощник сообщил пару недель назад, что не видел ее уже какое-то время, а позже позвонил и сказал, что она исчезла. Мол, квартира пустая, вещей нет. И, как раз, когда я закончил с ним говорить, в мой кабинет ворвалась она.

–Как всегда: сама себе на уме. Ладно, братишка, мне пора. Позже созвонимся, расскажешь, каким конкретно образом Бон разрушила твой ресторан, – мужчина засмеялся и положил трубку.

–Это точно, – Итан взъерошил волосы и спрятал лицо за ладонями, – если я и сделал выбор импульсивно, то теперь получив поддержку Бэна, действительно придётся взять ее на работу…

Он опустил руки на стол и обнаружил сломанный карандаш. Какая-то неуемная тревога поселилась в его душе с тех пор, как Бонни покинула его кабинет. Ее неожиданное вторжение всколыхнуло множество воспоминаний. Ведь когда-то она и Бэн были семьёй Итана, даже больше, чем его родители.

Его мать была доброй женщиной, но это всё, что он мог вспомнить о ней. Ещё когда Итан собирался в первый класс, ее подкосила болезнь. Ни жива, ни мертва – как-то так можно было охарактеризовать ее состояние.

В год, когда Итану должно было исполниться тринадцать, его мать умерла, оставив сына на отца-моряка, который стабильно половину года проводил в море. Так мальчишка и попал в семью Мэтьюз.

Итан и Бэн были знакомы еще до переезда, поэтому прошло совсем немного времени, когда они стали друзьями. А когда Итана в итоге перевели, из-за неудобства ездить в старую школу, они с Бэном, будучи ровесниками, стали еще и одноклассниками.

Отец Итана все больше пропадал в плаваниях, проводя на суше лишь пару месяцев в году, и вовсе перестал дёргать мальчишку обратно в родной дом. Но тогда это всех устраивало: Итану не приходилось по два раза в год менять жизнь, отец отдыхал от работы, регулярно встречаясь с сыном в редкие отпуска, а часть семейства Мэтьюз не страдала от долгих разлук с новым членом семьи.

В лагерь друзья тоже ездили вместе: первые дискотеки и попытки склеить девушек. Вместе на разборки: потом оба ходили побитые, ведь их противники приводили минимум дюжину друзей, а Бэн и Итан считали, что пока они вдвоём им никакая банда не страшна. Хотя, отчасти это было правдой, тогда как эти двое обрабатывали ушибы, их недоброжелатели ехали в больницу с переломами.

Бон-Бон было три, когда «новый братик» появился в их доме и каждый раз, помогая им залечивать раны, да попросту играя в «больничку», она со всем своим детским негодованием отчитывала неугомонных подростков:

–Нужно драться только если вас обидели!

–Мы никогда не лезем первые, – уныло оправдывались перед «малявкой» друзья.

–Ай-ай, – запричитал Бэн, когда девочка принялась обрабатывать очередную рану.

Она шлепнула брата по руке:

–Знаете же, что будет больно, чего лезете в драку! – этот неподдельный детский гнев всегда веселил «пациентов».

–Ты ещё не видела наших соперников. Они вообще плачут! – друзья рассмеялись, под неодобрительным взглядом Бон-Бон.

…Итан поднялся из-за стола и собрал в ладонь остатки карандаша, чтобы выкинуть:

«Мне так хотелось семью, а они всегда подходили под это определение. Неужели теперь она меня даже не узнаёт?».

Мужчина глянул в зеркало у стены, желая оценить, так ли сильно он изменился за прошедшие годы.

Конечно. Даже общий силуэт, обросший слоем мышц, стал значительно больше. Последний раз он видел Бонни, когда ему было двадцать семь или что-то около того. Тогда он был слишком занят развитием ещё совсем небольшой сети ресторанов, чтобы есть и спать, не говоря уже о том, чтобы посещать тренажёрный зал.

Мысли об их последней встрече стали настойчиво заполонять разум и Итан тряхнул головой, не желая будоражить сознание мучительными воспоминаниями.

Снова взглянув в зеркало, мужчина провел по щетинистому подбородку. Он силился вспомнить, каким Итан Вилкинс был тогда. Каким его запомнила Бонни?

Беспорядок на его голове определенно сменился стильной стрижкой тёмных волос с проблесками серебра. Выражение лица всё чаще серьезное, в отличие от того беззаботного.

Итан разочаровано вздохнул, и пришёл к выводу, что от того Итана, которого она знала, остались лишь глаза, рядом с которыми уже поселились морщинки.

–Другой человек. Я ведь не брат ей, чтобы она узнала меня спустя столько лет, – раздраженно сказал он сам себе, – зато Бонни осталась собой, – едва бросив на неё взгляд при встрече, он осекся, найдя черты, растерявшейся от его резкости блондинки, до боли знакомыми, – и эта фраза: «держу пари»! – он усмехнулся, – в наше время вообще кто-нибудь ещё так говорит? Разве что эта неугомонная спорщица.

BlackKnight: Привет, незнакомка) Собираешься и дальше меня игнорировать? Это бойкот?

Бонни отложила блокнот, увидев сообщение на экране:

–Посмотрите-ка, кто это у нас тут? Блудный друг, – она недовольно прищурилась, открывая переписку.

BlondeFairy: Значит, тебе тоже не нравится, когда не отвечают? Жду, пока осознаёшь свою вину.

BlackKnight: Я же уже извинился. Искренне раскаиваюсь) Долго будешь дуться? Рассказывай. Что там с работой?

Бонни немного подумала, и пришла к выводу, что список гадостей сам себя не напишет, а от её друга может быть какой-то толк.

BlondeFairy: Я расскажу. Но имей в виду: я все ещё зла на тебя.

BlackKnight: Договорились)))

BlondeFairy: Обычно я вываливаю на тебя всё, что со мной происходит. Наверное, это уже привычка. Но есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь…

Бонни принялась набирать длинное сообщение, однако стараясь не слишком углубляться в подробности.

BlackKnight: Умеешь заинтриговать. Ты парень? У тебя есть сиамский близнец? Четверо детей?

BlondeFairy: Ха-ха. Может ты даже мог бы мне помочь? В общем… Есть один человек, которому я хотела бы «насолить». Это он виноват, что мой брат в тюрьме. Я долго раздумывала и, наконец решилась. Через пару дней я начну работать в его ресторане, и мне нужна пара идей, как можно подпортить жизнь шеф-повару.

Enter.

Собеседник затягивал с ответом, и Бонни решила пока налить себе чай.

–Чертова кружка! Куда ты собралась? – из-за неловкости Бонни пришлось отложить чаепитие. Она принялась собирать осколки ускользнувшей от неё кружки по всей кухне, – повар… это я-то?

Она услышала сигнал сообщения и, позабыв о чае, отправилась читать рекомендации.

BlackKnight: Насколько серьезно ты хочешь навредить ему? Натравить разного рода проверки или же сжечь к чертям его ресторан?

Бонни скептически приподняла бровь.

BlondeFairy: По-твоему я латентная преступница? Давай сразу определимся: мне действительно нужна работа. На свободе! Меня интересует что-то более мелкое. Как, например, перепутать соль с содой. Как раз он однажды накормил меня таким «шедевром».

BlackKnight: Как так?

BlondeFairy: В то время он был занят подготовкой к выпускным экзаменам. А я лет с семи отказывалась есть еду приготовленную мамой, так как привыкла, что он готовит для нас. Наверно я была настоящей занозой, раз он решил подсыпать мне соды вместо соли. Сам он не стал есть, мне еще показалось это странным, ведь приготовил он две порции. А я съела.

BlackKnight: Считаешь, он нарочно? Может случайно перепутал?

BlondeFairy: Это очевидно. Теперь-то я понимаю, что просто достала его.

BlackKnight: Неужели он даже не пришёл извиниться?

BlondeFairy: Этого я уже не помню. Не суть. Есть идеи?

BlackKnight: Надо подумать. Так навскидку и не скажешь.

Бонни грустно вздохнула, взяла ручку и вернулась к скудному списку в блокноте:

1.Испортить петли на дверцах

2.Послабить ручки сковородок

3.Съесть все мороженное;-)

–Это и всё? Дааа, – протянула она, – мститель из меня ещё хуже, чем повар… Последнее так вообще, скорее желание обжоры, нежели мстительницы. Нужно мыслить глобальнее!

BlackKnight: Художница – повар. Разве это уже само по себе не наказание?)