Мейв Бинчи - Холодный зной

— Но сейчас нет ничего такого, что бы ты скрывал от нее?

— Нет, Синьора. — Он почувствовал себя провинившимся четырехлетним ребенком.

— In bocca al lupo[14], Луиджи, — сказала Синьора, закрыв за ними дверь, а потом наклонилась, чтобы удостовериться, надежно ли она заперта.

Констанс О’Конор было пятнадцать лет, когда ее мама перестала готовить десерты дома. У них никогда не было пирожных к чаю, а о конфетах и шоколаде словно забыли в этом доме.

— Ты слишком толстеешь, дорогая, — говорила мама, когда Констанс пыталась протестовать. — С большим задом ты можешь забыть о том, чтобы посещать хорошие места и уроки тенниса.

— А зачем их посещать?

— Чтобы найти правильного мужа, — засмеялась мама. — Поверь мне, я знаю, что говорю. Может, это и нечестно, но так оно получается, а раз уж мы знаем правила, так почему бы нам по ним не играть?

— Может, эти правила и существовали тридцать лет назад, во времена твоей молодости, но с тех пор все изменилось.

— Поверь мне, — сказала мама, и это была ее коронная фраза. — Ничего не изменилась, и в сороковых, и в шестидесятых они всегда хотели стройных и подтянутых жен. Это классика. И радуйся, что ты знаешь это, а большинство твоих школьных подруг — нет.

Кони спросила у отца:

— Ты женился на маме, потому что она была стройной?

— Нет, я женился на ней, потому что она была красивой и доброй и потому что всегда следила за собой. Я знал, что девушка, которая ухаживает за собой, будет ухаживать и за мной, и за тобой. Все же так просто.

Кони училась в дорогой школе, и мама всегда настаивала, чтобы она приглашала своих подруг на ужин или в выходные дни:

— Тогда они в ответ пригласят тебя, и ты познакомишься с их братьями, и с друзьями братьев.

— О, мама, это идиотизм. Так нельзя, я познакомлюсь с тем, с кем познакомлюсь, вот и все.

— Это неправильно.

И когда Кони было семнадцать-восемнадцать лет, она следовала маминым советам. В круг ее общения входили сыновья врачей, адвокатов, бизнесменов. Некоторые из них были довольно забавными, некоторые — откровенно глупыми, но Кони знала, что все будет в порядке, когда она поступит в университет. Там у нее появятся новые знакомые, она заведет собственных друзей, а не тех, с которыми ее сводит мама.

Она поступила в университет как раз накануне своего девятнадцатилетия. Занятия начинались в октябре, летом она посещала подготовительные курсы и поэтому совсем не волновалась. Но в сентябре случилось невероятное. Умер ее отец. Успешный дантист, отличный игрок в гольф, казалось, он должен был жить вечно. Все так говорили. Он никогда не курил, выпивал только в хорошей компании, занимался спортом. Никаких стрессов в жизни.

Вот только никто не знал о его пристрастии к азартным играм, никто не догадывался, пока впоследствии не обнаружились долги. Дом пришлось продать, и теперь у них не было денег, чтобы Кони могла учиться в университете.

Мама Кони словно окаменела. Она вела себя очень спокойно и на похоронах, и потом, когда все были приглашены в дом, чтобы помянуть отца.

— Ричард хотел бы, чтобы все прошло именно так, — сказала она.

Уже поползли разные слухи, но она высоко держала голову. И лишь оставшись наедине с Кони, дала волю чувствам.

— Если бы он не умер, я бы сама убила его, — повторяла она снова и снова.

— Бедный папа. — У Кони было доброе сердце. — Должно быть, он был очень несчастен, выбрасывая деньги на собачьих и лошадиных бегах. Должно быть, он искал что-то.

— Если бы он сейчас оказался здесь, он бы узнал, что ищет, — сказала мама.

— Но если бы он был жив, он бы объяснил нам все. — Кони хотела сохранить добрую память о своем отце. Он не был таким вспыльчивым, как мама, имел более спокойный характер.

— Не будь дурой, Кони. Теперь у нас нет времени. Все наши надежды на то, что ты удачно выйдешь замуж, рухнули.

— Перестань нести эту чушь, мама. Я не собираюсь выходить замуж в ближайшие годы. Сначала я хочу учиться, а потом путешествовать. До тридцати лет я точно не соберусь замуж.

Мама строго посмотрела на нее.

— Пойми здесь и сейчас, что не будет никакого университета. Нам нечем платить за твое обучение. На что мне тебя содержать?

— И что же ты хочешь, чтобы я делала вместо учебы?

— Делай то, что должна. Пойдешь жить в семью своего отца. Пусть твои дяди и братья придумают что-нибудь. Окончишь курсы секретарей, может, еще что-нибудь дополнительно, а потом найдешь работу и выйдешь за кого-нибудь подходящего.

— Но, мама… я собираюсь учиться в университете, я принята.

— Все уже решено.

— Это несправедливо, так не должно быть.

— Об этом надо было подумать твоему папаше, а не мне.

— Но я не могу учиться и работать одновременно.

— А этого и не будет. Твои родственники, если ты будешь жить в их доме, не допустят, чтобы ты работала уборщицей или продавщицей.

«Возможно, мне следует побороться за себя», — подумала Кони. Ее пугала перспектива жить со своими кузенами, которых она совсем не знала, тогда как сама мама с младшими близнецами отправится жить в провинцию, откуда родом ее семья. Мама сказала, что переедет в свой маленький городок, откуда с триумфом уехала много лет тому назад, и самое ужасное, что ее ждет, это расспросы соседей.

— Но ведь они хорошо к тебе относятся и поэтому будут переживать за тебя и сочувствовать.

— Но мне не нужны их жалость и сочувствие. У меня всегда была гордость, но и ее он забрал у меня. Вот за это я не прошу его до самой своей смерти.

На курсах секретарей Кони встретила Веру, которая училась с ней в одной школе.

— Мне в самом деле очень жаль, что твой отец потерял все деньги, — произнесла Вера с ходу, и глаза Кони наполнились слезами.

— Это было ужасно, — сказала она, — папа умер, но кошмар еще и в том, что, оказывается, мы до конца не знали его.

— Да, все понимаю, — посочувствовала ей Вера.

Кони была рада, что встретила понимающего и доброго человека. И хотя в школе они почти не общались, сейчас они стали настоящими подругами.

«Я думаю, ты не представляешь, как здорово, когда рядом с тобой близкий по духу человек, — написала она своей маме. — Это ощущение похоже на то, когда принимаешь теплую ванну».

В ответ она получила резкое письмо, в котором говорилось, что нет ничего хорошего в том, когда тебя жалеют и все в таком духе. Ни слова о том, что ей не хватает отца, каким он был мужем и хорошим отцом. Фотографии были вынуты из рамок, а рамки проданы на аукционе. Кони не осмелилась спросить, где хранятся ее детские фотографии.

И у Кони, и у Веры дела на курсах шли хорошо, а в семье родственников у нее было больше свободы, чем в доме родителей.

Кони радовалась тому, что молода и живет в Дублине. Они с Верой ходили на дискотеки, где знакомились со множеством людей. Парню, которого звали Жако, нравилась Кони, а его другу Кевину — Вера, поэтому они часто ходили на дискотеку вчетвером. Вскоре оба парня стали намекать на секс. Кони отказалась, но Вера согласилась.

— Почему ты это делаешь, если не получаешь от этого удовольствия и к тому же боишься, что забеременеешь? — спросила Кони в изумлении.

— Я не говорила, что мне это не нравится, — запротестовала Вера. — Я только говорила, что это не так уж необыкновенно, как я думала. И я вовсе не боюсь забеременеть, потому что собираюсь продолжать отношения с Кевином.

Жако не торопил Кони. Он надеялся, что она сама осознает, как много они значат друг для друга. В своих мечтах он заходил все дальше. Ему представлялось, как они поедут в Италию, но сначала выучат итальянский язык. Он терпеливо ждал, ухаживал за ней, но Кони была непреклонна.

Спустя какое-то время Вера все же забеременела. Кевин сиял.

— Все равно это должно было случиться, и мы бы поженились, — сказал он.

— Я не хотела так рано заводить ребенка, — всхлипывала Вера, — сначала я хотела как можно больше получить от жизни.

— Но жизнь на этом не заканчивается, просто теперь нас будет трое. — Кевин был в восторге оттого, что больше им не нужно жить дома. И они могли подумать о своем собственном жилье.

В семье Веры не обрадовались этому известию, так как теперь ее обучение пришлось отложить, а то и вовсе поставить на нем крест. Еще с меньшей радостью они восприняли новость о предстоящем замужестве дочери, так как кандидатура Кевина не казалась им подходящей.

Вера не считала нужным рассказывать обо всем Кони. Если бы та рассказала все своей маме, она бы воскликнула: «Его отец красит дома, и это занятие он называет бизнесом!» И Вере бесполезно было бы доказывать, что отец Кевина работает декоратором и имеет свою собственную фирму.

Кевин с семнадцати лет работал и получал зарплату каждую неделю. Сейчас ему был двадцать один год, и он очень гордился, что скоро станет отцом.

На свадьбе Веры, где Жако был другом жениха, а Кони — подружкой невесты, Кони приняла решение.

— С сегодняшнего дня мы больше не будем встречаться, — сказала она.

— Ты шутишь, что я сделал?

— Ничего, Жако, ты очень милый, но я не хочу выходить замуж. Я хочу работать и поехать за границу.

Он смотрел на нее с совершенно обескураженным видом.

— Но я позволю тебе работать и буду каждый год отпускать в Италию.

— Нет, Жако, дорогой, нет.

— А я-то думал, мы уже сегодня вечером объявим о своей помолвке, — произнес он разочарованно.

— Да мы едва знакомы с тобой.

— Но жених с невестой знают друг друга столько же времени, сколько мы с тобой, и посмотри, чем у них все закончилось, — с завистью проговорил Жако.

Кони не стала говорить, что считает поступок своей подруги Веры сверхлегкомысленным. Она чувствовала, что очень скоро Вере наскучит жизнь с Кевином. Все невесты сияют на свадьбе, но стоит только посмотреть, на кого они становятся похожи через несколько лет.

Вера клялась Кони, что это именно то, чего она хочет. Доучившись на курсах, она пошла работать в офис отца Кевина.

Родившийся малыш был просто ангелом, с копной темных волос, как у Веры и у Кевина. На крестинах Кони почувствовала первый маленький укол зависти. Они с Жако были крестными. У Жако появилась новая девушка, развязная и нахальная. Она пришла в очень короткой юбке, совершенно не подходящей для крестин.

— Я надеюсь, ты счастлив, — шепнула ему Кони.

— Я вернусь к тебе, Кони, — сказал он ей.

— Зачем ты так говоришь? Это нечестно по отношению к ней.

— Она ничего не значит для меня.

— А может быть, у нее к тебе серьезные чувства.

— Но я сомневаюсь, что это продлится следующие двадцать пять лет.

Как-то Вера спросила:

— Что мне ответить, когда Жако в очередной раз спросит, встречаешься ли ты с кем-нибудь?

— Скажи как есть, что иногда встречаюсь, но ничего серьезного.

— Хорошо, — пообещала Вера, — но мне ты можешь сказать, нравится тебе кто-нибудь или нет?

— Бывает.

— И у тебя с ними что-нибудь было?

— Я не могу разговаривать с уважаемой женщиной и матерью о таких вещах.

— Это означает «нет», — сказала Вера, и они захихикали, как в старые времена, когда учились на курсах.

Приятная внешность Кони и хорошие манеры играли ей на руку, когда она ходила на собеседования. Она никогда не позволяла себе соглашаться на любую работу. Например, когда ей предложили довольно привлекательную должность в банке, Кони отказалась, так как эта работа была временной. Мужчина, проводивший собеседование, удивился.

— Но зачем вы тогда пришли, если не собирались здесь работать? — спросил он.

— Если вы еще раз прочитаете свое рекламное объявление, то увидите, что там дана неверная информация, — ответила она.

— Но работа в банке могла бы дать вам преимущество в будущем, мисс О’Конор.

— Если бы я устроилась на работу в банк, то предпочла бы стать частью постоянного коллектива.

Он запомнил ее и в тот же вечер, придя в гольф-клуб, рассказал о ней двум своим друзьям.

— Помните Ричарда О’Конора, дантиста, который проигрался и остался без всего? Его дочка приходила ко мне, такая гордая. Я хотел дать ей работу только ради бедняги Ричарда, но она отказалась.

Один из мужчин, хозяин отеля, поинтересовался:

— Как она на внешность?

— То, что ты ищешь.

На следующий день Кони позвонил другой работодатель.

— Это очень простая работа, мисс О’Конор, — объяснил мужчина. — В отеле высокой звездности.

— А почему вы думаете, что я подойду?

— По трем причинам: у вас красивая внешность, вы умеете общаться с людьми, а также я знал вашего отца.