Джейкоб Ченс - Холст

– Я не хочу, чтобы твои руки касались моего тела. Мне, возможно, придется притворяться, что я с тобой встречаюсь, но это не значит, что ты можешь прикасаться ко мне в любое время.

– Нет никакого притворства. Мы вместе, и это факт, хочешь ты это признавать или нет.

– Просто потому, что ты так говоришь, не значит, что это действительно так. Я с тобой только для того, чтобы спасти репутацию Джоша. Ты можешь притворяться, что это потому, что я не могу без тебя жить. Да думай все, что хочешь, черт тебя дери. В любом случае, я не хочу, чтобы твои руки касались моего тела.

– И что ты собираешься делать, скажешь своему папочке? Я почти уверен, что он будет на моей стороне. Я – сын, которого он всегда хотел и никогда не имел.

Истина в его словах достигла своей цели, проникла в мое сердце и начала играть на моей неуверенности. Как бы сильно я ни старалась, мне никогда не удавалось добиться одобрения моего отца. Сомневаюсь, что когда-нибудь его добьюсь. Напоминание о том, что мне это не нужно, похоже, не помогает. В глубине души именно этого я хочу от него больше всего. Я много работаю, я – профессионал, и прекрасно зарабатываю. Я сама оплачиваю счета и ни о чем его не прошу. Неужели ему так сложно сказать, что он гордится мной?

***

Сегодня уже десять дней, как я последний раз видела Джоша, и больше не могу ждать ни секундой дольше. Мне хочется прикоснуться к нему и поцеловать, но ничего из этого не может произойти. По крайней мере, я могу его увидеть – поговорить с ним.

Войдя в «Холст», я улыбаюсь Татум, стоящей за стойкой регистратора.

– Он сейчас с клиентом, но должен скоро освободиться, – говорит она. Думаю, ни для кого не секрет, к кому я сюда пришла. Возможно, он уже рассказал своим друзьям, что мы больше не вместе.

Я собираюсь сесть на черный кожаный диван в приемной, когда замечаю мужчину, который подходит к стойке регистратуры с таким видом, словно владеет этим салоном.

О, мой Бог. Скотт.

Какого черта он здесь делает?

Мое сердцебиение учащается, а горло сжимается от страха. Порыв или инстинкт завладевает мной. Мои ноги поспешно несут меня к двери. Рука уже лежит на ручке, когда Татум произносит мое имя.

– Эль, он уже закончил, если хочешь его увидеть.

Я застываю на месте, закрывая глаза. Все волоски на моих руках встают дыбом. Мои веки поднимаются, и я толкаю дверь, сделав вид, что не слышала слов Татум.

Спешно иду по тротуару, в легких ощущается все большее напряжение, а дыхание становится все более затрудненным с каждым шагом. Я устремляюсь в нишу здания и наклоняюсь вперед, положив руки на колени.

– Ну, этот день становится все лучше, – говорит Скотт самодовольным голосом.

Блядь. Почему он не может исчезнуть навсегда?

– Хочешь увидеть мою новую татуировку?

Я борюсь с желанием посмотреть. Я не хочу доставлять ему удовольствие, но любопытство побеждает, и мои глаза устремляются в его сторону. Его рукав подвернут чуть выше предплечья. На внутренней стороне руки вытатуирована большая черная буква «Э», которую оплетает виноградная лоза. Несмотря на отторжение из-за того, что татуировка на Скотте, не могу отрицать, что с художественной точки зрения она безупречна.

– С чего это ты сделал татуировку с этой буквой?

– Ты – моя девушка, – он подмигивает, затем его глаза сужаются и сверкают от гнева. Его эмоции, как всегда, меняются без предупреждения. – Это для того, чтобы напомнить тебе, что я смогу добраться до Доусона в любое время, как только захочу.

Взглянув на свои часы, я отмечаю, что уже почти полночь. Заканчивается десятый день с последней встречи с Эль.

– Эй, Джош, – приветствует Либерти. Она опускается на пустой табурет рядом со мной и улыбается. – Как у тебя дела?

– У меня все хорошо.

– Ты уверен? Ты выглядишь несчастным, – она поворачивается и осматривает меня.

– Ага, – говорю я, прежде чем поднять бутылку к губам и сделать глоток.

– Я хотела убедиться, что между тобой и Эль все в порядке, – она ставит локоть на барную стойку.

– Почему все должно быть иначе? – спрашиваю я, раздраженно глядя на нее.

– Ну, – она делает паузу, длинные красные ногти постукивают по барной стойке. – В прошлый раз, когда мы все были у Тито, я, вроде как сказала Эль, что мы с тобой были вместе в течение последних двух месяцев, – с досадой говорит она.

– Зачем ты это сделала, Либерти? – сердито спрашиваю я.

– Я хотела, чтобы она рассталась с тобой, и тогда ты бы, наконец-то, меня заметил.

– Чтобы заметил твое вероломство? – спрашиваю я.

Она покраснела, смутившись из-за своих действий.

– Нет, я, конечно же, не хочу, что бы ты плохо обо мне думал. Да, то, что я сделала, было неправильно. Вот почему я в этом тебе признаюсь… сейчас. Я чувствовала себя виноватой из-за того, что сделала.

– Приятно знать, что у тебя есть совесть. Никогда больше не суйся в мои отношения. Мои друзья не делают такого дерьма.

– Хорошо, – она соскальзывает со стула и кладет руку мне на предплечье. – Мне очень жаль, Джош, – говорит она, прежде чем уйти.

Мой мозг занят тем, что обрабатывает информацию о том, связаны ли действия Либерти с тем, что Эль порвала со мной. Мне хотелось бы думать, что она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я никогда не буду ее обманывать, но еще у нее есть багаж прошлых отношений. Я пока не знаю всех деталей, но уверен, что они повлияли на ее уверенность в себе. А еще не помогает и отсутствие отношений с ее отцом. Она всегда сомневается в том, достаточно ли она хороша для меня.

Я не ожидал, что наши отношения закончатся вот так. Когда она пришла в «Холст», в поисках меня, я думал, что Эль пришла в себя. Думал, что к вечеру мы будем вместе, но она исчезла без каких-либо объяснений. Очевидно, что ситуация гораздо серьезнее, чем она сказала. После всего, через что мы прошли, чтобы быть парой, она бы не ушла без причины – вот почему вчера я отправился к Джему. Если кто и сможет узнать, что происходит, то это он. Как у участника клуба байкеров, нарушающих закон, у него есть связи, которые могут помочь мне с тем, что нужно. И самое главное, я не сомневаюсь, он ничего никому не разболтает.

***

Всматриваясь в свой виски, отмечаю, что его янтарный оттенок напоминает мне о глазах Эль.

Четырнадцать гребаных дней. Четырнадцать дней Эль нет в моей жизни, и этому нет конца.

Переместив свой вес на стул, я беру бокал и выпиваю содержимое. Ставлю его на барную стойку, подталкиваю к бармену, показывая, что хочу еще.

– Не торопись топить свои печали, младший брат. Это еще никогда никому не приносило ничего хорошего. Кроме того, ты не найдешь ответы на мучающие тебя вопросы на дне бутылки, – Джем, мой брат, хлопает меня по спине и садится на пустой стул рядом. – Поверь мне, единственное, что ты там найдешь... – он смотрит на мой пустой бокал, затем осматривает бар, – … это больше вопросов, – на его лице быстро появляется гребанная ухмылка. – А вот я… Я – другой, – он перехватывает полный бокал, который мне передает бармен, и выпивает так, словно это вода. – А вот я, я – парень с ответами.

Теперь я весь во внимании.

– Правда?

– У тебя были сомнения? – Джем поднимает руку и жестом показывает, чтобы ему дали двойную порцию. Я не могу ни заметить, что бармен обсуживает Джема быстрее, чем любого клиента. Мой брат имеет тенденцию оказывать на людей такое влияние.

– Что за хрень тогда происходит? – спрашиваю я. Я закончил с выпивкой и готов получать ответы.

– Успокойся, Джоши, – он выпивает свой напиток и заказывает еще, прежде чем повернуться ко мне. – Имя Скотт Грейнджер тебе о чем-то говорит?

Скотт Грейнджер. Это имя ни о чем не напоминает. Качая головой, отвечаю:

– Нет, ничего.

– Отец Эль – Генри Джонсон, – он делает паузу, давая мне время вспомнить.

– Генри Джонсон, миллиардер? – с удивлением спрашиваю я.

– Единственный и неповторимый. У его есть деловой партнер Том Грейнджер, у которого, в свою очередь, есть сын, Скотт. Он – бывший парень Эль.

Я не помню, чтобы у Эль был парень. Должно быть, она с ним встречалась до того, как пошла в колледж, и когда я с ней познакомился.

– Они не были вместе тех пор, как ей исполнилось двадцать. Ходят слухи, что он с ней жестоко обращался. Я не смог найти ничего конкретного на этот счет. Но, я не стал бы в этом сомневаться. У него плохая репутация, когда дело касается женщин или бизнеса.

– Однажды она вздрогнула, когда я хотел коснуться ее лица, я еще тогда подумал, что кто-то ей раньше причинил боль. Этот гребаный кусок дерьма, – процеживаю я, через стиснутые зубы, пока борюсь с всплывающими в мыслях изображениями всех тех ужасных вещей, которые он мог с ней сделать.

– Успокойся. Есть еще кое-что, что тебе нужно услышать, – его голова поворачивается в мою сторону. – Скотт Грейнджер шантажирует Эль.

– Что?

– Ты меня слышал. Он заставляет ее быть его девушкой.

– Она – его девушка? – спрашиваю я, проводя рукой по волосам.

– Он ей сказал, что уничтожит твою репутацию, если она с тобой не расстанется.

– Вот ублюдок.

– Да, он – настоящий кусок дерьма. Он использовал твои связи с «Ублюдками», чтобы ее припугнуть… Сказал, что ты отмываешь деньги для клуба через «Холст».

– Она должна знать, что я бы этого не сделал.

– Я уверен, что она это знает, но она решила не рисковать. Этот чувак мог сфабриковать доказательства. У него есть способ это сделать, Джош.

– Как ты все это узнал? – я осведомлен в том, что у моего брата есть связи и способы найти то, что у обычного человека ни за что не получится, но мне все еще любопытно, как он заполучил эту информацию.

– Ну же, Джоши. У меня есть способы. Ты действительно думал, что я собираюсь ответить?

– Нет, но я хочу убедиться в том, что информация точна.

Джем поднимает бровь.

– Правда? Мне чертовски обидно из- за того, что ты меня об этом спрашиваешь.

– Джем, я не хотел никого обидеть. Но я действительно беспокоюсь об Эль.

– Не волнуйся, информация точная. Клянусь своим левым яичком.

Кивнув головой, я смотрю в свой бокал и воображаю, как надеру Скотту зад.

– Что мне делать?

– Не тебе. Нам, – Джем выпивает свой напиток и так сильно хлопает бокалом по барной стойке, что я не могу поверить, что он не разбился. – Пошли, – с ухмылкой заявляет он.

Пятнадцать минут спустя я еду за мотоциклом своего брата, направляясь на маленькую пристань к северу от города. Мы объезжаем заднюю сторону и останавливаемся перед гаражом, затем паркуемся рядом с черной фурой, стоящей прямо перед закрытой дверью.

Джем глушит свой мотоцикл, слазит с него и машет мне.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю, мгновенно осознавая, насколько здесь темно и пустынно.

– Расслабься, – он лезет в задний карман штанов и протягивает мне черную неопреновую маску. – Надень вот это.

Я смотрю сначала на маску, а потом на брата.

– Что это за хрень?

– Делай, что я говорю, – рявкает он на меня. Зная, что лучше с ним не спорить и не задавать вопросов, когда он говорит таким тоном. Я делаю, как он сказал.

Джем надевает такую же маску на свои светло-каштановые волосы, но лицо оставляет открытым. Я изо всех сил пытаюсь правильно надеть эту хрень, чтобы она не закрывала мои глаза, когда он неожиданно хватается меня за голову, хлопает меня по щеке и с решительно поправляет мою маску.

– Лучше?

Я киваю в ответ, немного смущенный отсутствием умения скрывать свою личность. Стоит еще раз отметить, что мир моего брата очень отличается от моего.

Джем три раза хлопает ладонью по стене гаража, и через несколько секунд тяжелая дверь открывается, и я сразу же узнаю человека, стоящего перед нами, когда он говорит:

– Джей Ди, этот чертов мальчишка – заноза в заднице, – он качает головой.

Билли Бэйнс для меня как член семьи. Он – один из старейших друзей моего отца, а еще один из основателей «Ублюдков». Большинство людей называют его «Плохиш Билли» или «Билли Лихач», но для меня он всегда был дядей Билли.