Маргарита Южина - Хомут да любовь

– Да никто перед ним!

– Не важно! Он красивый, успешный мужик, поэтому по нему все – «ах»! А ты выделись! Вот возьми и пошли его подальше! Пошли!

– Замечательно! – скривилась Ксюша. – Я его пошлю, а он меня! И куда я потом... с этими визитками? Я ж живу у него, он меня продвигает, помогает во всем, а я вот так возьму и пошлю! Ты думаешь, что говоришь? Нет, у тебя мозг не проснулся, а окончательно помер!

– Да ты ничего не поняла! – кипятилась в трубку Аленка. – Ты с ним дома-то все нормально, ну когда он тебя продвигает, а вот когда он к тебе – шасть! Тут ты его и...

– Да нету никакого «шасть»!!! Я ж тебе битый час толкую! А уж если случится, то я тебе честно говорю – никуда я его не пошлю, понятно?! Потому что мне наплевать на все портреты! Мне чихать на всех светил! Мне все тусовки глубоко фиолетово...

– Стоп... – вдруг совершенно загробным голосом произнесла Аленка. – Тусовки... я опять все поняла. Он тебя никогда не заметит. Никогда. Потому что мужчины никогда никого не замечают, пока объект не заметит кто-то другой. Тебе надо заявиться на тусовку... надо! И не перечь! И там закрутить роман с каким-нибудь приличным мужиком. Прикинь – ты сразу убиваешь двух зайцев – заставляешь ревновать Соболя и... если он все же на тебя будет плевать и дальше, у тебя появится шанс удачно выйти замуж! О-о-ой... точно! Ксюшка! Завтра же на тусовку!.. Блин... завтра мне в налоговую надо, что-то там у меня с декларацией им не нравится... а так бы я к тебе прямо завтра же! Прямо сегодня же и вылетела! Боюсь, тебе без меня никак не справиться, наломаешь ты бревен...

Ксения мысленно перекрестилась и пообещала вечером же отправиться на тусовку. Все же какое-то зерно мудрости в Аленкиной болтовне было. Маленькое такое зернышко, маковое, однако ж...

Она бросила трубку и стала размышлять – а куда ей завтра направиться? Где они проходят-то, тусовки?

– Ты телефон уже освободила? – сунулась к ней в двери голова Соболя.

– Ой! – испуганно пискнула Ксения. – А ты... ты почему дома? Сам же говорил – не жди!

– Правильно, говорил, – согласился Соболь. – Потому что могу поздно прийти, чего ты будешь у окошка торчать?

– А почему не с Линой? – оторопело хлопала глазами Ксения.

Соболь поморщился:

– Ну сколько раз повторять? У нас все по домострою! Я к ней слишком серьезно отношусь.

– Тем более, – пробурчала Ксения. – Будешь кругами ходить, так девчонка подумает, что у тебя проблемы со здоровьем, и на фиг ей инвалид?

– Ну знаешь!! – вспыхнул Эдвард и с силой захлопнул двери. Потом снова резко открыл и заявил: – Кстати! В субботу не вздумай куда-нибудь удрать – я уже всех предупредил, отмечаем твое награждение. Ну и... чтобы у тебя там прическа, платье какое-нибудь... Ну это ты с Линой посоветуйся, она уже что-то для тебя придумала, мы сегодня говорили...

– Говорили? – Вот свинство какое! Пока она там жаловалась Аленке, они говорили про нее, думали, что на нее напялить, чтобы выглядела достойно, а она... – В субботу? Ну я... в субботу я как раз свободна!

– Да что ты? – вздернул брови Соболь. – Я бесконечно рад!

И он, фыркнув, прикрыл двери.

– Я тоже... – шепнула ему в спину Ксения, а потом хитро прищурилась. – А до субботы я обязательно смотаюсь на тусовку, зацеплю себе какого-нибудь выдающегося деятеля и появлюсь с ним на вечеринке. Вот ты обалдеешь!

С тусовкой пришлось помучиться и изрядно извернуться. Сама по себе Ксения и не догадывалась, куда можно направить стопы, чтобы там было народу прилично и чтоб люди оказались на нужной высоте. Она слышала, что в некоем клубе «Погремушка» собирается публика исключительно известная и денежная, и попасть туда стало бы пределом грез, однако ж еще поговаривали, что там та-а-а-акой фейс-контроль! Короче, как бы ни хотела там побывать Ксения, без кого-либо влиятельного ей туда было не просочиться. А просить Соболя или ту же умницу Лину, которая с легкостью могла решить подобную проблему, Ксения не хотела – это ж они рядом будут! И как тогда ей обаять нужного персонажа?

Она думала долго, часа три примерно, а потом решила – взяла и позвонила по визиточке того известного актера, который жаждал, чтобы она его увековечила в масле.

– Алле, – щебетала Ксения в трубку, набрав номер, написанный на визитке. – Андрей Боварский? Я вам по визитке звоню, это Ксения Марьина... да-да, художница... У меня образовалось окошко, буквально несколько дней, и я смогла бы... Нет, вам совершенно не нужно позировать часами, мне нужно только с вами встретиться, и все, а там уже я... Хорошо, давайте с женой... Нет, я бы хотела в непринужденной обстановке... Ну какая же в этом ресторане непринужденная? Нет... нет... вы знаете, вы мне отчего-то видитесь только в клубе «Погремушка»... Нет-нет, на портрете не будет никаких пьяных рож, там и вовсе... Я понимаю, что вы хотели бы быть изображенным в наряде графа... и уже догадалась, что жена ваша будет графиней, но... ах, вы хотели бы, чтобы она была королевой? И у вас якобы тайная страсть? И чтобы ее муж – король-рогоносец – об этом не догадывался? Эдакая «Королева Марго», да?.. Господи! Да я вас даже на эшафоте могу написать! А ваша жена будет стоять в толпе и утирать свои королевские слезы! Вы только сегодня выведите меня в «Погремушку», а уж там-то я!..

С актером пришлось говорить еще несколько минут. Его творческий мозг кем только не представлял своего хозяина. Но самое главное – Боварский безропотно согласился встретиться сегодня же вечером – заехать за Ксенией и увезти ее в клуб.

А вот после этого Ксения уже смело позвонила Лине и прощебетала:

– Линочка! Меня сегодня Боварский приглашает в «Погремушку»! Помоги мне, а? Подскажи, что надеть, как себя вести и вообще – ну чтобы я там мамонтом не смотрелась.

– Я сейчас через два часа освобождаюсь, а потом мы с тобой... Между прочим, я еще хотела с тобой съездить в бутик, за одеждой тебе на вечеринку. Надо же выглядеть на все сто!

– Достаточно, если я буду выглядеть на восемнадцать, – скромно фыркнула Ксения и понеслась убирать в комнатах.

В конце концов, она со всей этой премией совсем забросила дом. И хоть генералить ей сегодня было некогда, вымыть полы, смахнуть пыль с мебели она запросто успевала. Да к тому же оставалось полчаса прогуляться с Босом. Конечно, если Лине не взбредет в голову взять псину выбирать платья!

По бутикам они поехали все же без Боса, пес отчего-то выглядел скучным, улегся возле дверей Соболя и уныло моргал.

– Что-то сегодня с Босом, не пойму... – пожаловалась Ксения уже в машине.

– Наверное, по Эдику скучает, – объяснила Лина. – Он уехал на два дня, а собака думает, надолго.

– Как? Как это уехал? – всполошилась Ксения. – А чего ж он мне ничего не сказал?

– Уехал. Но послезавтра уже вернется. И потом... мне кажется, он тебе говорил. Ну помнишь, мы еще домой с награждения ехали, и он сказал.

Ксения надулась. Конечно! Это ж он раньше говорил, когда у него никакой Лины не было! А теперь... с чего бы он должен перед ней отчитываться. Вон, она его уже запросто Эдиком зовет, а Ксения все никак не может себе этого позволить. И не позволит. Потому что – какой он ей Эдик! Он для нее всегда Соболь! Мягкий такой, ценный пушной, но все же дикий зверь. Нет, говорят, соболей выводят на фермах, в клетках... только мех у них от этого меньше ценится, и гибнут они там. Вот и пусть его сажают в клетку, если он этого хочет, но это будет не Ксения, потому что... потому что ей никогда не поймать такого дорогого зверя...

– Да он приедет, чего ты? – снова обернулась к ней Лина. – Ну все, прибыли. Пойдем наряды выбирать. Кстати, куда ты очки задевала? Дома оставила?

– Да нет же, вот они у меня... – полезла в сумку Ксения. – А что – синяки еще не прошли?

– Проходят, только теперь они желтые какие-то стали. Да и царапина эта... Да ничего, замажется.

Они выбрали совершенно сногсшибательное платье – и цвет, и фасон так понравились Ксении, что она немедленно сообщила: – В клуб в таком не ходят, мы сейчас что-нибудь тебе и для клуба подберем. Там такое торжественное не пойдет, клуб – это же такое место... знаешь, что надо... – и Лина коротенько пробежалась по тому, как следует одеваться в клубы, как там нужно себя вести и на что обращать внимание. – Вообще-то всего этого можно и не придерживаться, но... завсегдатаям, людям слишком крутым может проститься любой каприз, но тебе пока... тебе пока не простят. Нет-нет, ты сейчас тоже уже на слуху, но... ты же выходишь в первый раз, и уж пристальное внимание тебе обеспечено, ну и следовательно, разберут по косточкам, не без того... Кстати, если поедешь когда-нибудь в клуб одна, не вздумай там нарисоваться в шесть вечера – собираются только ближе к ночи.

– Сегодня же пойду в нем в клуб!

Боварский заехал вовремя, минута в минуту, и это Ксении очень понравилось – значит, ценит ее время, не думает, что она какая-то лентяйка, валяется на диване и щелкает пультом телевизора, сидючи на благородной шее Соболя. А может, он и не знает ничего про благородную шею. И это тоже неплохо. И то, что сам Эдвард сегодня в отъезде, тоже оказалось на руку, потому что когда заехал Андрей со своей женой – очень славной девушкой, времени было десять, обычно Соболь бывает дома и уж точно бы поинтересовался – куда это намылилась его протеже на ночь глядя, да еще в столь вызывающем наряде! А потом Арина рассказывала, кто из присутствующих кто есть, на кого не стоит даже смотреть, а на кого, наоборот, надо обратить особенно пристальное внимание, потому что у него и деньги, и положение, и... ваще – респект и уважуха!

Возле «Погремушки» толкалась целая толпа раскрашенных голопупых девочек и парнишек устрашающего вида. Однако громила на входе с совершенно ледяным выражением лица двери ни перед кем не распахивал и отвечал ледяным молчанием на все мольбы многочисленной публики.

Но, конечно, Ксюшу с Боварскими пропустили без единого звука. Нет, даже не так. Громила вдруг ожил, в глазах его промелькнул какой-то огонек, и он изменился в мгновение ока – стал чуть ли не близким другом Ксении и чете Боварских. Вернее, наоборот – сначала все же чете, а уж потом, по инерции, и Ксении. Но такая мелочь настроения испортить не могла.

Внутри ее сразу же оглушила музыка, ослепил блеск каких-то крутящихся шаров и обилие известных лиц. Очень многие подходили к Боварским, шутили, продолжали какие-то разговоры и опять-таки по инерции шутили с Ксенией, говорили с ней и незаметно для себя принимали ее в свой круг. А может быть, Ксении это только казалось. Скорее всего – казалось, потому что она понимала, что многие из тех, кто сейчас так запросто болтают с ней о выигрыше нашей футбольной команды, завтра могут пройти стороной и даже не вспомнить, откуда же, черт возьми, им это лицо знакомо?

Полвечера Ксения прилежно выполняла свою работу – то есть впитывала каждое движение Боварских, запоминала и даже быстренько зарисовывала удачные повороты головы, складочки губ при улыбке, восхищенный взмах ресниц Марины – жены Андрея. Марина и сама была достаточно известной актрисой, но спокойно отдавала лавры первенства мужу.

Сидеть с ними было невероятно интересно, и Ксения даже забыла, для какой, собственно, цели она здесь находится. Они быстро перешли на ты, потягивали слабенький коктейль с несколькими каплями мартини и еще чего-то горьковато-приятного и мирно болтали. Ксения при этом летала карандашом по листу бумаги и представляла, как она завтра позвонит Аленке и сообщит, с кем провела вечер. Или нет, не будет сообщать, иначе подруга плюнет на всю налоговую и примчится тут же! Андрей был красив, прост в общении, и у него имелась в запасе целая коллекция забавных историй, которыми он своих дам и развлекал.

Но где-то за полночь он стал озабоченно поглядывать на часы, пытаясь сохранить на лице безмятежное выражение. Марина же поступила проще, сказав Ксении:

– Ты знаешь, Ксюша, Андрюше завтра рано на поезд, мы не можем встретиться еще раз где-нибудь денька через три, а?

– Да-да, – закивала Ксения, – даже лучше... лучше не через два, а в понедельник. Тогда я уже, думаю, смогу вам кое-что показать.

– Ну вообще здорово! – засветилась Марина.

А Андрей тут же добавил:

– Ксюша, ты если хочешь, можешь еще посидеть, я Сергею скажу, он посмотрит, чтоб все нормально было.

Это было именно то, что требовалось.

– Ой, Андрей, как будет здорово! – благодарно посмотрела на него Ксения. – У меня здесь такое поле для вдохновения! Я собираюсь писать картину... «Золотые времена», ну и... это будет не лишним.

– Ну и славно, – мотнул головой Боварский. – Если что – звони, приеду сразу, и не бойся, я быстро просыпаюсь.