— Кать, будешь с нами игрушки делать?

— А как же! — Катерина потрепала племянника по голове и начала деловито копаться в пестрой макулатуре. — Буду делать большой шар. Если не разучилась…


Последние поделки вешать было уже некуда.

— Сложи в одно место и раздари своим друзьям.

Светлана не упускала случая вспомнить основные педагогические принципы. Больше всего она боялась, что Пашка, как единственный ребенок, растущий в окружении заботливых женщин, станет эгоистом.

— Ладно, мам. Завтра в школу возьму и подарю Эле, Максу, Никите, Пашке, Полинке… Нет, Полинке не подарю, она вредная. Мам, а как ты думаешь — можно я подарю эту елочку Татьяне Петровне?

Пашка просто боготворил свою учительницу, считая ее воплощенным идеалом красоты и ума. Света радовалась, что сыну повезло, — сама она относилась к своей первой учительнице с уважением, но такой любви не питала.

— Конечно, можно. Наверняка ей будет приятно. Но завтра у нас будут гости — им-то что-нибудь останется?

— А кто к нам завтра придет?

— Анечка и дядя Сережа. Помнишь, мы с ними в цирк ходили.

— Конечно, помню. И в кафе… Здорово. Анечке я подарю это сердечко, а дяде Сереже… Не знаю…

— А тебе нравится дядя Сережа? — Светлана сама удивилась, почему у нее вырвался этот вопрос. Обсуждение с Пашкой взрослых людей противоречило ее представлениям о том, как надо общаться с ребенком.

— Дядя Сережа? У него машина классная.

«Какой вопрос, такой ответ. Нечего лезть к ребенку с глупостями, — подумала Светлана. И тут же задала себе тот же вопрос: — А тебе нравится Сережа?»


Семейное торжество по случаю возвращения Дуськи прошло замечательно. Виновница получила кусок печенки и пребывала в полном блаженстве. У остальных тоже было хорошее настроение, кроме, может быть, Катерины. Ей становилось очень-очень грустно из-за взглядов, которыми обменивались Светлана и Сергей. Впервые она ощущала свою женскую невостребованность…

А Сергей теперь не мог понять, что связывало его с Катей — она казалась такой чужой, холодной. Зато Света становилась ему все роднее.

Пора было уходить. Ольга Ивановна на кухне мыла посуду, Пашка с Анечкой уселись за пазлы, которые, как оказалось, оба горячо любили и на этой почве ощутили настоящее родство. Катя, сославшись на головную боль, ушла в спальню. Сергей поднялся из-за стола и направился в коридор, проклиная себя за нерешительность. Весь вечер он мучился вопросом, с кем и где Света встречает Новый год, но так его и не задал. Наконец тянуть дальше было невозможно.

— Светлана, а где ты встречаешь Новый год?

— Подруга с работы зовет в кафе, где собирается компания друзей ее мужа. Катерина, наверное, со мной пойдет…

— Жаль, мне бы хотелось встретить Новый год с тобой.

— Я бы не против, но уже договорилась. Неудобно. И Катя без меня туда не пойдет.

— А может быть, сбежишь оттуда часов в двенадцать и приедешь ко мне? — Сергей сам ошалел от собственной смелости, но Света слушала его вполне благожелательно, и он решил ковать железо, пока горячо.

— Вряд ли. До двенадцати я вообще, наверное, дома буду — с мамой и Павликом. А потом они спать лягут, а мы с Катей отправимся веселиться. Не знаю, что из этого выйдет — я в той компании никого, кроме Ольги, никогда не видела. Она меня уговорила…

— Давай еще подумаем. Может быть, удастся придумать что-то более интересное.

— Хорошо, я с Ольгой завтра посоветуюсь. Объясню все как есть.

— А с увольнением ты все решила?

— Решила. А заявление подам завтра.

— Вот и хорошо. Позвони мне, когда что-то прояснится. И не волнуйся — мы тебя оформим к себе с любого нужного числа. А будет твоя мымра что-нибудь шипеть — припугни. Скажи, что в суд подашь. Я тебе подскажу, чем ее можно напугать. Юрист я или не юрист?

Глава 31

Надежда Александровна несколько дней ломала голову, а достойного наказания для бунтарки так и не придумала. Писать задним числом выговоры и пытаться уволить по статье — рискованно, а позволить уйти самой по собственному желанию — невозможно. Ну не могла она допустить, чтобы эта мерзавка библиотекарша ничем бы не поплатилась за свою выходку. Оставалась одна надежда — при личном разговоре запугать, унизить, уничтожить. Прежде всегда удавалось…

Светлана, едва придя на работу, написала заявление об уходе, но не сразу решилась пойти с ним к директрисе. Все-таки было тревожно — что приготовила для нее эта кобра? В конце концов, собравшись с силами, открыла дверь в приемную. Секретарша взглянула на нее с торжеством, поднялась со стула и ядовито процедила:

— Подождите здесь. Я доложу Надежде Александровне, что вы пришли…

— Не стоит, я сама доложу.

Света открыла дверь и шагнула в кабинет.

— Здравствуйте. Я принесла заявление.

— Какое?

— Об уходе по собственному желанию.

Надежда Александровна призналась себе, что так и не смогла подготовить библиотекарше достойный прием.

— Оставьте, я подумаю.

— Простите, но мне хотелось бы получить ответ сейчас.

— Вы не можете требовать, чтобы я отпустила вас посредине учебного года. Где мы найдем сейчас нового библиотекаря?

— Моя работа напрямую с учебным процессом не связана, так что серьезных препятствий нет. А заменить меня вполне сможет кто-то из педагогов, кому не хватает нагрузки. Доплатите полставки — и все.

— Кто из нас двоих здесь директор школы?

Надежда Александровна начала покрываться красными пятнами и сделала какое-то странное движение. Будто собиралась всплеснуть руками или хлопнуть в ладоши.

«Как бы тетку удар от злости не хватил… Все-таки года. Хорошо бы ей пиявок поставить…» Светлана представила себе, как красную рожу директрисы облепливают длинные жирные черные пиявки… Неожиданно получилось смешно, хотя и мерзко.

— Чему это вы улыбаетесь?!

— Да уж очень смешно вы руками машете.

— Вон отсюда!

— С удовольствием, но как только вы подпишете мое заявление.

— Я не подпишу вашего заявления. Вы будете здесь работать, пока я сама вас не выгоню!

— Это вряд ли. Есть законы, есть вышестоящие инстанции. — Светлана задумалась и тихо добавила: — Надежда Александровна, лучше подпишите по-хорошему. Никто ничего не узнает. А так скандал будет. Он вам нужен? Подумайте…

С этими словами Света поднялась и вышла из кабинета, оставив директрису в состоянии, близком к инфаркту.


На следующей перемене в библиотеку влетела Ольга:

— Ты чего там натворила? Говорят, мегере только что «скорую» не вызывали. Ты ее довела до сердечного приступа. Ну ты, мать, разошлась! Никогда от тебя такого не ожидала.

— Я сама от себя такого не ожидала. А теперь мне терять нечего — надо поскорее увольняться. А эта дура стала меня запугивать… Но заявление так и не подписала.

Дверь распахнулась, и, будто ведьма на метле, сверкая глазами, в библиотеку влетела секретарша и швырнула на стол Светлане листок. Это было ее заявление, на котором стояла резолюция «Оформить приказом».

— Распишитесь.

— Надо же, и без отстоя…

— Кому вы тут нужны?! — прошипела секретарша, схватила листок и унеслась, оставив после себя омерзительный запах дешевых сладких духов.

— И почему эти старые безобразные тетки любят такие духи? Ты не знаешь, Оль?

— Не знаю. Ну и что теперь ты будешь делать?

— Пойду работать к Сергею в фирму, как тебе и говорила. Хуже, чем здесь, мне там все равно не будет. И денег больше в три — пять раз.

— Деньги — это хорошо…

— Конечно, хорошо. Особенно если одна ребенка воспитываешь.

— Ты этим будто гордишься. А надо пытаться изменить ситуацию.

— Может быть, я стараюсь…

— Хорошо, если так.

— Оль, я тут по поводу Нового года…

— Что такое? Имей в виду, все уже решено, вас с Катериной ждут два галантных кавалера.

— Понимаешь, Сергей хотел бы, чтоб мы Новый год встретили вместе. Он зовет меня к себе.

— И ты?

— Я бы хотела пойти…

— Здравствуй, попа, Новый год!

— Оль, не ругайся. Я же ничего не решила. Ты спросила, чего я хочу, я ответила…

— Ну, допустим, ты отправляешься к своему Сергею… А Катерина твоя куда?

— Ей идти некуда. Одна она к вам не пойдет, ведь никого не знает.

— Вот именно. Так что не мудри — приезжайте к нам, как собирались…

Света молчала. Только сейчас она поняла, как сильно ей хочется праздновать Новый год вместе с Сергеем. Ночь в незнакомой компании будет для нее пыткой. Она же согласилась на уговоры Ольги только потому, что боялась полного и окончательного одиночества, а подруга настаивала на том, что ей надо срочно устраивать личную жизнь. А теперь, похоже, ситуация изменилась. Во всяком случае, Сергей явно проявлял интерес. Он настойчиво зовет к себе работать — вряд ли потому, что ему так сильно нужна помощница…

— Слушай, подруга. — Ольга вдруг оживилась. — Думаю, что все не безнадежно. Мне самой жутко не хочется разлучать тебя в новогоднюю ночь с твоим счастьем. Приезжайте все вместе — ведь праздновать будем в кафе. Домой к кому-то было бы неудобно, а туда нормально. Надо только позвонить и заказать еще одно место. Пока не поздно. Думаю, он согласится оплатить ужин?

— Наверняка. Я сейчас ему позвоню.

Сергею не слишком понравилась идея в новогоднюю ночь тащиться в незнакомую компанию с обеими сестрами. Катино присутствие изрядно его напрягало — трудно было избавиться от ощущения какого-то абсурда. Кто она — бывшая возлюбленная или сестра женщины, за которой он ухаживает? Но похоже, все-таки придется наступить себе на горло. Если продолжать отношения со Светланой, встреч с Катериной не избежать.

* * *

— Кать, ты в магазин не сходишь? — Ольга Ивановна уже сбилась с ног. Ей все казалось, что к вечеру ничего не будет готово. Дочери никак не могли ее убедить, что гостей они не ждут, устраивать грандиозное застолье не планируют, так что сильно убиваться явно не стоит. Но за много лет Ольга Ивановна уже привыкла полгода готовиться к этому празднику, уставлять стол деликатесами, о которых в остальное время семья медсестры не могла и мечтать, баловать девочек самыми дорогими конфетами, печь торт немыслимых размеров. Признаться, взрослые дочери изрядно тяготились маминой суетой. Их больше занимала вторая часть праздника, а дома они планировали символически выпить по глотку шампанского и посидеть за столом с мамой и Павлушкой, пожечь бенгальские огни, подарить друг другу подарки. У Светланы для всех уже были куплены недорогие, но приятные сувениры, а Катя все еще ломала голову, откладывая покупку подарков на последний день. Больше тянуть было некуда.

— Хорошо, мам. Сейчас схожу, напиши мне список, что купить, а то забуду.

— Так запомни — сгущенку, зелень, майонез, сок и минералку. Остальное вроде все есть.


Катерина прочесывала уже третий этаж торгового центра, но так ничего и не купила, кроме электронной игры для Павлушки. Светлане она хотела выбрать что-то из косметики, но никак не могла найти нужные оттенки. Маме — что-нибудь хозяйственное. Набор ножей? Полотенце? Постельное белье? Ночную рубашку? Катерина вдруг поняла, что давно воспринимает свою мать как домработницу или даже как кухонный комбайн. Чем ее можно порадовать, что она любит? Катя вспомнила, что мама жаловалось: приемник на кухне стал барахлить, а Ольга Ивановна привыкла заниматься кухонными делами с музыкальным сопровождением. Она очень любила музыку своей молодости, ценила популярную классику. Когда-то Ольга Ивановна даже умудрялась находить время и деньги, чтобы отвезти своих девчонок в Большой театр. «Щелкунчик» был одним из самых сильных впечатлений Катерининого детства.

— Покажите мне вот этот магнитофон.

Катерине все больше нравилась идея купить маме магнитолу и несколько кассет. На качественный музыкальный центр денег не хватало, а на приличную магнитолу — вполне. Кассеты нашлись тут же — итальянская эстрада, ранние песни Пугачевой, Ротару, Чайковский и Вивальди. Это действительно может порадовать маму. Вскоре нашлись подарки и для Светланы. Оставалось купить что-то символическое для Сергея.

Трудная задача… Положение весьма двусмысленное — он был ее женихом, они расстались, сохранять дружбу не планировали. И вот теперь, похоже, придется принимать его в новом статусе — Светкиного ухажера. Ну что ж, туалетная вода, пожалуй, будет именно то, что надо.


Стол был накрыт, на елке мигала новая гирлянда, по телевизору показывали «Иронию судьбы…». Взрослые в один голос говорили, что в этом году уж точно не будут смотреть старую комедию, но не заметили, как все вместе оказались у телевизора. Пощелкали каналами, убедились, что все шоу похожи друг на друга как две капли воды, скучны, а часто и пошловаты, и остановились на давно знакомых приключениях Жени Лукашина. Тихо, мило… Вкусные салатики, сок, закуски. В духовке исходил дивным ароматом потрясающий гусь с яблоками, но сестры боялись сказать маме, что, скорее всего, не будут есть ни гуся, ни холодец, ни заливное, ни торт. Они ведь предупреждали маму, что в этом году такое изобилие будет лишним, но она не послушалась. Да и пирогов напекла. А им ведь предстоит еще один праздник — надо быть вполне трезвыми и слегка голодными.