— Мы с Манночи справимся, — весело сказал он.
— Ты уверен?
— Почти.
Это меня рассмешило. Я просунула руку под футболку и приложила ладонь к горячей коже.
Вот что случилось в ту ночь, когда была зачата Хлоя. Я еще не догадывалась о ней, когда купила большой органайзер[9] в кожаном переплете со сменными листами и передала его Уиллу.
— Он будет с нами, — сказала я, — многие годы.
Глава 7
Оглядываясь назад, я удивляюсь необычной концентрации бытия в одной маленькой комнате. Мы касались друг друга постоянно: я задевала Уилла бедром, когда шла на кухню; садясь на кровать, чтобы зашнуровать ботинки, он толкал меня коленом; если мы передавали друг другу чашку, наши руки встречались.
После переезда в более просторное жилище все стало иначе. Но у нас началась новая жизнь, и множество разных дело занимало нас.
В последнюю минуту Уиллу пришлось присоединиться к исследовательскому туру по Европе в рамках его автомобильно-налоговой инициативы, что перечеркнуло его планы побыть с Хлоей пару дней перед ее отъездом. Он сообщил ей эту новость во время воскресного обеда.
— Прости, дорогая. Надеюсь, ты понимаешь.
Хлоя продолжала есть.
— Все в порядке, — сказала она.
Я не могла вынести разочарования на ее лице.
— Уилл, может быть, ты просто присоединишься к ним позже?
— Все в порядке. — Хлоя сделала все, чтобы выглядеть беззаботной.
Уилл взглянул на меня и я одними губами произнесла: «Она расстроена».
— Хлоя, — сказал он, — я чувствую себя просто несчастным.
Она встала, и я увидела, каким взрослым стало ее лицо.
— Не слишком несчастным, папа, — сказала она. — Так что давай оставим это, хорошо?
Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я посмотрела на мужа.
— Уилл, она планировала это целый год…
Уилл выглядел по-настоящему огорченным.
— Жаль, что я не могу задержаться.
— Ясно, — ответила я и начала собирать тарелки. — Ты это уже сказал.
Он вздрогнул и посмотрел на свои шнурки.
— Фанни, — сказал он наконец, не поднимая глаз. — У меня к тебе просьба…
— Не говори, — пробормотала я. — Дай угадаю.
Прием избирателей проходил в одном из небольших офисов ратуши. Окно было заперто наглухо, душный воздух был пропитан запахом кофе.
Тина, окружной секретарь суетилась с двумя огромными пакетами из супермаркета.
— Вся эта чертова еда скоро растает, — сказала она. — Но разве я виновата, что мой старик требует свой ужин каждый день?
Тина была компактной пухленькой женщиной, которая имела привычку сочувственно щелкать языком, выслушивая особенно душещипательные истории. Ее муж был безработным, и, чтобы свести концы с концами, она занималась продаже косметики. Сегодня она была в бирюзовых брюках и светло-розовой помаде, которую надо было бы сжечь публично, даже если бы это была последняя помада на земле. Но она носила ее с видом «никогда не сдаюсь», так что ни у кого не хватило смелости ответить на вызов. Она затолкала мороженую курицу под стол.
— Мой старик считает, что нам нужен телохранитель. К нам наверняка заявятся сумасшедшие.
— Манночи справится. Вы с нами, Манночи?
— До последнего вздоха, — убежденно сказал он.
Первой была миссис Скотт. Она была завсегдатаем субботних приемов. Много лет Уилл боролся с терроризировавшей ее семьей соседей-алкоголиков. Она была крошечной, скрученной остеопорозом старушкой, давно потерявшей всех своих родственников.
— О, это вы, — сказала она. — Министр занят? Что-то важное?
Трогательная миссис Скотт считала карьеру Уилла своим личным достижением. Я объяснила, что сегодня заменяю его на приеме. Ее рука висела на перевязи.
— Споткнулись на лестнице? Члены Совета сказали, что собираются прийти оценить ситуацию, и тогда я попрошу, чтобы вы подали на них иск.
Мы обсудили, что можем предпринять в безнадежной борьбе с соседской агрессией. Губы миссис Скотт кривились от боли и обиды.
— Не вызвать ли мне врача, чтобы он приехал и осмотрел вашу руку? — предложила я.
Ее боевой дух возобладал над страданием.
— В последний раз я обращалась к врачу, когда королева Виктория еще была на троне. — она порылась в сумке. — Вот что я вам принесла. Я хотела передать это министру для вас. — она достала небольшую салфетку, с бахромой из бисера. — Это для вашего молочного кувшина. Я сама связала.
Я разложила ее на столе. Очень красивая, с золотыми и синими бусинами. К горлу подступил комок. Она проницательно смотрела на меня.
— Все-таки, не пустая трата времени, а?
Конечно, нет.
— Это одна из ваших самых красивых вещей, миссис Скотт.
— Я хотела отдать ее вам прямо сейчас. Я не могу долго ждать, — сказала она. Она с усилием поднялась на ноги и покачала головой, словно хотела вытряхнуть из нее грустные мысли. — она пролетела в мгновение ока, — сказала она. — Моя жизнь. И я была бы не против, если бы она была не такой чертовски гнилой.
Тина щелкнула языком и снова вернулась к своим записям, а Манночи занял пост у двери для устрашения психов.
Прием закончился; мы рассортировали дела по степени срочности и обсудили наши проблемы. Если бы мне требовались доказательства, что политика вездесуща и пронизывает все сферы жизни, то депутатский прием был весьма убедителен. В Вестминстере звучали речи и делались жесты; здесь, на земле, я видела, как крутятся шестеренки.
Я поехала в город встретиться с Хлоей.
У нас с отцом друзья были во всех винных районах Австралии, и любой из них рад был принять у себя Хлою. Но нет, моя дочь была Мисс Независимость. Пока весь ее маршрут по Австралии включал в себя недельный отдых в Аделаиде и поездку в Хантер-Вэлли. Это было все, что она позволила нам устроить.
Мы встретились в туристическом магазине: я сжимала в руке пачку наличных, а она список покупок. При ближайшем рассмотрении он оказался пугающе коротким. Мини-карабины. Сандалии. Туристские ботинки. Средства дезинфекции. Замок для рюкзака.
— Этого явно недостаточно, — сказала я. — Ты не можешь лететь к антиподам на другую сторону света почти без снаряжения. Это небезопасно.
— Честное слово, мама, ты преувеличиваешь. Со мной все будет в порядке.
Мне очень хотелось нырнуть в голову моей дочери и разузнать, о чем она думает. Чтобы иметь возможность сгладить любые шероховатости непонимания. Чтобы стать бесконечно мудрее и спокойнее.
— Я бы сделала несколько предложений, — защищаясь, возразила я. — Только самое необходимое.
Она взяла в руки бумажник путешественника с ремешком для руки.
— Как думаешь, может быть, взять его?
— Да, — быстро согласилась я. — И защиту от солнца. Ты не представляешь, как там можно обгореть.
— Ма, в Австралии продается крем для загара.
Хлоя молчала, когда я расплачивалась на кассе. Она сидела в машине, и я поняла, что она о чем-то напряженно думает. Она снова начала терзать кутикулу.
— Тетя Мэг сказала Саше, что ты думаешь о переезде. Ты ведь не станешь это делать без меня, правда? Ну, пока я не вернусь домой?
— Мэг не должна была ничего говорить.
— Но если это правда?
— Это была только идея. — я проехала немного в молчании, потом добавила. — Я была бы не против перемен. После того, как ты уйдешь из дома.
— Ненавижу, когда взрослые говорят такие вещи.
Я протянула руку и коснулась ее щеки.
— Где же та девушка, которая так спешила вырасти? Которая говорила мне: «Не обращайся со мной, как с ребенком»?
Хлоя задумалась.
— Мама… это было тогда. У меня есть один вопрос. — она передернула плечами и посмотрела на мелькающие за окном деревья. — У вас с папой все в порядке?
Я ответила как можно осторожнее:
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Это просто вопрос.
— У нас все хорошо.
— Когда ты говоришь с ним по телефону, это звучит совсем иначе.
Я сухо произнесла:
— Мои телефонные разговоры не предназначаются для чужих ушей.
Хлоя посмотрела на меня с сожалением.
— Добро пожаловать в реальность, мама, это семья.
Я с удовольствием рассмеялась.
— Хорошо.
Дома мы выгрузили пакеты, и Хлоя исчезла наверху, чтобы позвонить своим попутчицам. Поток возбужденной болтовни из ее комнаты достигал холла.
Я прошла на кухню. Сегодня мы ждали на ужин моего отца. Я сняла с пальца обручальное кольцо и повесила его на крючок возле доски объявлений. Время от времени мой палец еще чесался под ним — может быть, это было связано с моими гормонами, настроением или временем года — и он беспокоил меня, когда я занималась домашней работой.
Бриджит просунула голову в дверь.
— Я ухожу, — сказала он. — О'кей. — это был не вопрос. Задняя дверь решительно хлопнула.
— Она не похожа на счастливого кролика, — прокомментировала Мэг, входя в кухню. — она долго говорила по телефону, и не очень хорошо отзывалась о тебе.
Я прекрасно знаю, что помощницы по хозяйству любят обсуждать своих работодателей. Я никогда не интересовалась, сколько незнакомых людей ознакомлены с состоянием моего белья, достаточно, что это известно мне самой.
Я начала крошить лук, и мои глаза наполнились слезами.
— Ты стала хорошим поваром, Фанни, — заметила Мэг. — Кто бы мог подумать?
Тишина. Она осмотрела накрытый стол с приборами и бокалами для вина.
— Здесь слишком много мест.
— Папа приедет.
Она кивнула.
— Хорошо, — снова молчание. — Ты, кажется, сердишься.
— Да. — я поставила последний бокал на место. — Я не могу доверять тебе, Мэг. Ты не должна была говорить Саше и Хлое о переезде.
Мэг бросила на меня вызывающий взгляд.
— Разве они не имеют права знать?
— Ты расстроила Хлою.
— Фанни, — мягко заметила она. — Хлоя уже большая девочка.
Эти слова заставили меня ощетиниться.
— Мы с Уиллом предпочли бы сами обсуждать с ней наши планы.
— Раз ты так считаешь…
Мэг наполнила водой кувшин и поставила его в центр стола рядом с маленькой вазой с белыми и розовыми розами.
В середине обеда я подняла глаза от своей тарелки. Мэг флиртовала с моим отцом, она всегда ему нравилась. «Мэг умная женщина», — однажды сказал он. Саша с Хлоей были увлечены своей беседой. Свечи на столе распространяли мечтательный свет над кувшином и вазой с цветами. Место главы семейства было пусто, я знала, что Уилл не приедет.
Хлоя засмеялась, в свете свечей она сияла той юной красотой ожидания, когда самая интересная часть жизни ожидает вас впереди. Отец повернул голову в мою сторону и поднял бокал. Это давно стало привычкой. Так он говорил мне, что любит меня, и всегда будет любить.
Я подняла мой бокал.
Сначала я позвонила отцу.
— Я жду ребенка.
— Как замечательно, Франческа. Прекрасная новость. Умница. — последовала пауза. — Ты счастлива?
— Немного озадачена, папа. Немного испугана. И да, конечно, счастлива.
— А. - еще одна пауза. — Франческа, мы должны поговорить, как это отразится на бизнесе.
— Я понимаю. — я прикусила губу. Внезапно мне показалось, что я села не на тот самолет и прибыла в неправильное место назначения. — Тебе придется справляться одному в течение нескольких месяцев после рождения ребенка, но потом я вернусь к нормальной жизни.
Только потом я позвонила Уиллу, который отвлекся от дискуссии о торговых тарифах.
— Это блестяще, замечательно! Я позвоню Мэг, а ты позвони отцу.
— Папа знает.
— Вот как, — сказал он и вздохнул. Я была готова откусить себе язык. — О, хорошо, ты поставила меня на место.
Через пару недель он приехал домой с тремя книгами по беременности и родам.
— Мы должны сделать все правильно.
— Будь паинькой и дай мне закончить, — я осторожно высыпала в кипящее масло на сковороде измельченный чеснок поверх стейков.
— Фанни, а ты знаешь, что у тебя внутри растет бобовое зернышко? — спросил Уилл.
При взгляде на стейки мой желудок несколько раз сжался в гармошку.
— Слишком нахальное для маленького зернышка.
Уилл помахал в воздухе книгой.
— Вот погоди, скоро он будет размером с мамонта.
— Я не доживу.
— Сейчас окажу первую помощь.
Уилл отбросил в сторону руководство, выключил плиту и потащил меня к кровати. Там, наслаждаясь обостренной чувствительностью меняющегося тела, я думала, что количество моих нервных окончаний удвоилось, утроилось.
"Хорошая жена (ЛП)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Хорошая жена (ЛП)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Хорошая жена (ЛП)" друзьям в соцсетях.