Я наклонилась и провела пальцем по краю миски.

— Он хороший человек, Салли.

— Он обыкновенный человек, — ответила она бодро. — Как любой из нас. Но все люди разные, и мы подходим друг другу.

Я лизнула палец.

— И ты ушла.

Салли поставила передо мной вторую форму.

— Как я уже сказала, с лошадьми мне лучше. Я всегда это знала. Знаешь, мне нужно было что-то, чтобы отвлечься от уборки, еды и ухода за ребенком. Мужчины совсем не думают об этом. И я не хотела.

Уилл позвонил среди ночи, я поднялась с постели и, завернувшись в одеяло, прошла на кухню, чтобы принять вызов.

— Жду не дождусь, когда увижу тебя, Фанни, — сказал он.

Мы не разговаривали уже три дня, и я остро ощущала тоску по нему.

— Расскажи мне, что у тебя происходит.

У него было несколько новостей.

— Слушай. Премьер-министру понравилась речь, которую я написал для него, и он использовал пару фраз. О «жестком подходе», знаешь ли. Не очень революционно, но привлекло внимание.

Я рассказала ему о лошадях и развалинах шахт.

— Они сидели там всю зиму, пока не замерзли и не умерли.

— Они хотели лучшей жизни, — сказал Уилл с хорошо знакомой мне интонацией.

— Если ты приедешь, мы сможем ездить в горы.

— Да, — ответил он. — Я бы хотел.

* * *

В аэропорту Лондона я увидела Уилла прежде, чем он заметил нас с Хлоей. Он был увлечен разговором с блондинкой в кожаных брюках. Он улыбался и говорил, помогая себе жестами, словно приглашая слушательницу разделить его образ мыслей. Со стороны он выглядел очень убедительно, и девушка внимательно его слушала.

Обремененная Хлоей и багажной тележкой, я бросилась к нему почти бегом.

— Уилл?

Он повернулся.

— Привет, дорогая. Привет, моя малышка.

Девушка испарилась.

— Кто это был? — спросила я.

— Понятия не имею, — Уилл обнял Хлою. — она сказала, что видела меня на телевидении и восхищается тем, что мы пытаемся сделать, так что я просто объяснил, как наши предложения будут работать.

Я прижалась к нему.

— Как я рада тебя видеть. Последние несколько дней тянулись так медленно.

— Для меня тоже. — Уилл вернул мне Хлою, взял багаж, и мы направились к машине. — Это хорошо, правда? — прокомментировал он, пристегивая Хлою на заднем сиденье. — Мое лицо становится известным.

Всю дорогу домой я продолжала смотреть на него, жадно выискивая перемены.

— Ты действительно скучал по мне? — спросила я.

Он повернул голову и посмотрел на меня, на мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнула тревога.

— Я скучал по тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Я положила руку ему на бедро и оставила ее там.

Глава 11

Вернувшись в Ставингтон, я нашла коричневый кожаный ежедневник в холле на столе. В нем лежал список мероприятий и приглашений. Чай в боулинг-клубе. Благотворительная ярмарка в пользу родителей-одиночек. Женская футбольная лига…

— Манночи развил бурную деятельность, — сказала я.

Мэг выбежала встретить нас.

— Добро пожаловать домой, Фанни. Устала? О, Хлоя, какая ты большая девочка… Там на кухне кофе и бутерброды. Заходи и посмотри, как здесь все устроилось.

Наряду с ремонтом для Мэг, моя кухня тоже претерпела изменения. Здесь пахло краской, этот запах, казалось, вызывал бодрое, оптимистичное чувство, если такое вообще возможно. Когда мы планировали изменения, Уилл предложил выкинуть старую печь и купить новую. Теперь она стояла у стены — приземистая и надежная на вид. Я показала ее Хлое, которая очень заинтересовалась дверцей духовки.

Крошечное пространство кухни Мэг сверкало новым оборудованием и посудой; в ванной комнате набор розовых полотенец висел на полотенцесушителе. Я коснулась одного, оно было мягким и дорогим и сочеталось цветом с банной шапочкой, висящей на двери.

Мэг остановилась позади меня.

— Фанни, я еще не поблагодарила тебя… за приглашение жить здесь.

Я обернулась.

— Ты не должна благодарить. Я рада, что мы можем сделать это.

— Я должна поблагодарить, — настаивала она. — Мне нужно безопасное и надежное место, чтобы я могла бросить… ну, ты знаешь, что со мной может быть. Я не могу сделать это самостоятельно, но я обещаю, что изо всех сил постараюсь быть тебе полезной. Я планирую найти работу, как только смогу. С частичной занятостью, так что я смогу помогать тебе с Хлоей. — она улыбнулась немного мрачно. — Я постараюсь заработать себе на пропитание.

Я оставила Мэг разговаривать с Уиллом, посадила Хлою на бедро и поднялась наверх в спальню. Я открыла окно, и Хлоя засмеялась, глядя, как я борюсь со шпингалетами. Она выглядела такой славной, такой аппетитной, что я схватила ее в охапку и расцеловала.

Грачи кричали на деревьях. Занавески колыхнулись, и я запечатлела в своей памяти эту мирную картину, чтобы поместить ее глубоко в сердце вместе с другими образами и звуками. Я села на кровать и положила подбородок на кудрявую макушку Хлои.

— Мы дома, малышка, — сказала я.

В Америке я отучила Хлою от груди, этот процесс занял несколько вечеров, когда мы с ней сидели на качелях перед домом. Я поила ее из бутылочки перед сном, когда в комнату вошел Уилл. Хлоя отпустила соску и повернула голову в его сторону.

— Ты видела? — он был доволен. — она меня узнала.

— Конечно, она узнала тебя.

— Вас не было здесь так долго, что я думал, она забудет своего отца. Позволь мне. — он посадил Хлою на колени и дал ей бутылочку. Хлоя немного посопела, а затем начала сосать. Он прижал ее к себе. — Фанни, теперь, когда мы продали квартиру, как ты отнесешься к аренде дома на Брантон-стрит?

После рождения дочери нам нужно было расширить наше гнездо в Лондоне, и перед отъездом в Штаты я выставила квартиру Уилла на продажу. Ее купили через десять дней.

— Почему там?

— Это недалеко от Вестминстера.

— Но Брантон-стрит? Она застроена узенькими домиками, которые стоят как госдолг большинства африканских стран.

Он смотрел вниз на Хлою, но теперь перевел взгляд на меня.

— Я кое-что понял в последнее время, Фанни. Мы должны принимать людей и заводить связи, чтобы наши лица стали более известны. Общаться с министрами. Думаю, они тебе понравятся. Интересные люди… — он опять посмотрел на Хлою. — На самом деле я посоветовался с Мэг, и она думает, что это было бы прекрасно.

Я бросила грязный комбинезон Хлои в корзину для белья.

— С Мэг? Вот как?

Уилл быстро добавил:

— Я был уверен, что ты не против.

Я не знаю, почему эта маленькая измена так больно ужалила меня. Я укрылась за сарказмом.

— У тебя найдется время отвезти меня туда и показать дом?

Хлоя допила молоко. Я переодела ее и положила в кроватку. Потом я завела детский музыкальный телефон, и мы с порога наблюдали, как она погружается в сон.

— Уилл… — прошептала я. — Ты совершенно уверен, что мы можем оставлять Хлою с Мэг? Мы не подвергнем их обеих опасности? Что будет, если Мэг выпьет, когда мы будем в Лондоне?

— Это маловероятно, — Уилл ответил слишком быстро. — Несмотря на все произошедшее, с ней не было никаких проблем, когда она заботилась о Саше. Я знаю, что она не позволит и волоску упасть с головы Хлои.

— Я надеюсь, что ты прав, Уилл.

Он обнял меня за талию.

— Ради Хлои Мэг даже по воде пройдет.

* * *

На следующее утро Мэг появилась в нашей спальне с завтраком на подносе.

— Я подумала, что ты еще слаба. — она поставила поднос рядом со мной.

Хлоя пила свое молоко и играла с Уиллом в «вижу-не вижу». Я не знала, кто их них больше наслаждается игрой.

Мэг не пожалела усилий. Мармелад лежал на отдельном блюдце, а молоко для кофе было горячим. Я поблагодарила ее и наслаждалась своим завтраком, чувствуя себя виноватой за то, что не хочу видеть ее в своей комнате.

* * *

В понедельник мы оставили Хлою с Мэг и поехали осмотреть дом на Брантон-стрит. Манночи предложил встретиться там и осмотреться втроем. Я оказалась права, улица была узкой и мрачной, зажатой между двумя рядами таких же узкий и мрачных зданий. Раньше здесь селились семьи с Ближнего Востока.

Манночи указал на маленькую комнатку рядом с холлом, из которой он сможет сделать идеальный кабинет. Не желая обидеть его, я все же заметила, что не уверена, что хочу видеть его членом моей семьи. Он улыбнулся и ответил в своей уклончивой манере:

— Я не буду беспокоить вас. Если вы дадите мне ключ, я буду приходить тихо и сидеть молча.

Так, тихо и спокойно, Манночи собирался сидеть в своей норке, пока он не понадобится.

— Вам никогда это не надоедает, Манночи? Вы никогда не задумывались, что такая жизнь дает вам?

Он покачал головой.

— Я слишком занят, чтобы думать. Можете считать это преданностью делу.

На самом деле, это было поразительно, как охотно Манночи подчинял свою жизнь нашей. Пожалуй, способность не думать была преимуществом, эффективным оружием. Как осиротевшего ягненка подкладывают матке завернутым в шкуру его мертвого собрата, Манночи безоговорочно признал наш вкус и запах.

На первом этаже узкая гостиная размещалась между зеркально расположенными кухней и подсобным помещением. Над лестницей находилось две спальни. Полутемное, почти безвоздушное пространство с высокими зарешеченными окнами.

Уилл вернулся вниз, чтобы осмотреть гостиную. Манночи приподнялся на цыпочки, чтобы увидеть крыши. Он удивил меня, сказав:

— Вот к чему пришла наша политика, желая остановить вытеснение мигрантов на чердаки и в подвалы.

— Я никогда раньше не слышала, чтобы вы говорили о политике.

Он ответил совсем тихо:

— Вы никогда не спрашивали, Фанни. — спускаясь по лестнице, он перечислял предстоящие мероприятия: — Открытие школы. Рождественские ярмарки в Ставингтоне. Прием.

— И какова роль жены во всем этом? — поддразнила я его.

Он перестал загибать пальцы.

— Очаровательно улыбающаяся компетентная помощница в колготках Не так уж плохо, Фанни?

Я усмехнулась.

— Похоже на роды, Манночи. Ходишь-ходишь на курсы, учишься правильно дышать и тужиться, но в самую важную минуту говоришь себе: «Ой, на самом деле все не так».

Завершив инспекцию, мы вышли на улицу. Манночи согласовал несколько важных пунктов с Уиллом и сказал:

— Кстати, мне надо обсудить одно изменение в расписании. Мелкие лавочники организуют митинг протеста. Они хотят видеть вас там.

Уилл выглядел спокойным.

— Конечно, я приеду и выслушаю их.

— Но не примешь ничью сторону? — предположила я.

Уилл искоса взглянул на меня.

— Не имеет смысла принимать чью-то сторону по вопросам местного значения, так, Манночи? Лучше апеллировать к национальным интересам.

— Вы быстро учитесь, — сказал Манночи.

Дом на Брантон-стрит мы с Уиллом обсудили, пока я везла его в Вестминстер, я обещала принять решение вечером. Оставив мужа у здания парламента, я отправилась в квартиру, чтобы начать уборку и упаковку наших вещей.

Беспорядок в ней не был для меня неожиданностью. Я вымыла и полила комнатные растения, выбросила накопившиеся за месяц газеты и пропылесосила гостиную.

Чтобы немного отвлечься, я позвонила Элейн.

— Как приятно слышать тебя, — сказала она. — Давай встретимся, как только сможем. Я хочу услышать все.

Мы сплетничали добрых двадцать минут, и Элейн описала приготовления к грядущему дню рождения Софи.

— Эти богатенькие родственники доведут меня до мигрени, — сказала она. — Я ведь должна во всем превзойти Кэрол. Разведка доносит, что она уже купила билет на самолет. Разве я смогу быть такой же шикарной? Как я переживу этот позор? Простит ли мне моя дочь этот провал?

Все еще смеясь, я позвонила Мэг проверить Хлою.

— Она в порядке, — сказала Мэг. — Только немного капризничала перед сном. Мы с Робом договорились, что Саша будет приезжать по выходным. Я уже боюсь отпускать его, — призналась она и мое сердце сжалось от сочувствия. — Ну, что ж. — добавила она — Я это заслужила.

— Мэг, не говори так.

— Да ладно тебе, Фанни. Ты думаешь, как это произошло? Ни мужа, ни сына, ни работы, ничего. Может быть, навсегда. Полная зависимость от брата и его доброй жены. Мир жесток, но это моя вина.

Я вернулась к уборке. В Америке я приняла решение не держать ум в праздности, я слушала все текущие новости, чтобы потом обсудить их с Уиллом. Мои усилия привели к неожиданному результату: я посмотрела на себя в зеркало и решила, что нуждаюсь в новом гардеробе. Светская женщина. Это открытие послужило толчком к долгим дебатам с собой о приоритете качества над количеством. Наконец, я пришла к очевидному и хорошо обоснованному выводу: мне требуется много хорошей одежды.