До сада оставалось всего несколько ярдов, надо было лишь пройти через застекленные створчатые двери. Там она сможет подышать столь нужным свежим воздухом, который не вызывает удушье от гнева и слез.

Лоуренс заметил, что она растворилась среди гостей, заполнивших все пространство внизу, а также террасу и сад, где ливрейные лакеи разносили на серебряных подносах сладости и бокалы с шампанским. Он мало что понял, пока обе женщины говорили о нем, поскольку пристально следил за Викторией. Не сомневался, что обе обменивались колкостями. Но его это совсем не волновало. Больше беспокоило то, что он чувствовал.

Клара прошла с ним в бальный зал как раз в то мгновение, когда оркестр заиграл вальс. Несколько пар закружились на паркете. Рядом с Кларой тут же возникли двое молодых денди и сэр Джон Гибсон, старавшийся завоевать ее внимание. Она игриво заулыбалась и не менее дерзко отвечала на их не очень пристойные колкости. Лоуренс подался назад и заметил, что сэр Джон закружил Клару в вальсе. Лавируя среди пар, он пересек танцевальный зал и вышел на террасу поискать Викторию, но увидел, что молодой лорд Фолконбридж уже пригласил ее на танец. Он провел в саду еще полчаса и не заметил, как Натан покинул Диану и направился к Виктории.


Когда Виктория, искавшая Амелию, заметила, что Натан направляется в ее сторону, она остановилась, гадая, обратит ли он на нее внимание.

Натан приблизился к ней, та отвернулась, полагая, что произошла ошибка и он здесь случайно.

– Можно пригласить вас на танец? – раздался его голос.

Виктория кивнула. Он тихо спросил:

– Как убедить вас, что я не желаю вам зла? – Натан протянул руку. – Прошу вас, Виктория. Что необычного в том, что брат приглашает сестру на танец?

Виктория взглянула на него. Ее губы раскрылись, глаза сделались большими.

– Простите. Я… я думала… Извините, если я выгляжу удивленной, – пробормотала она, пытаясь скрыть иронию в голосе и говорить приветливо.

– Мы не очень любезно обошлись с вами, не так ли? – спросил Натан, улыбнувшись.

– К чему все это?

– Разве не понятно? Я хочу загладить свою вину за то, что плохо относился к вам.

Виктория подняла голову и впервые увидела перед собой не сердитого незнакомца, а молодого серьезного человека приятной внешности с теплым добрым взглядом и не нашла в нем ничего общего с прежним Натаном.

Взяв его под руку, Виктория улыбнулась:

– В таком случае я с удовольствием принимаю приглашение на вальс.

Они кружились, пока не достигли места, где почти не было других пар.

– Я знаю, вы пережили трудное время, – заговорил Натан. – Диана мне все объяснила, – добавил он, когда Виктория настороженно взглянула на него. – Мне казалось, вам захочется поговорить об этом.

– Где? Здесь?

– Нет. Если хотите, можете прийти в гостиницу. Обещаю быть более гостеприимным, чем прежде.

– Вы хотите сказать, что желаете поговорить о своей матери?

– От этого никуда не уйти. Когда-нибудь придется ставить точки над «i». С тех самых пор, как мне сказали, что женщина, которая считалась моей матерью, таковой не является, я всячески старался забыть обо всем. Настоящая мать для меня умерла. Я поставил крест на этой теме.

– Но все вышло иначе, когда вы узнали обо мне. – В глазах Виктории заблестели слезы. – Я страшно переживала, у вас было время свыкнуться с этим. Я узнала, кто вы, лишь в тот день, когда должна была выйти замуж за Лоуренса.

– Знаю и, поверьте мне, проклинаю Клару за то, как она поступила с вами.

– Я не осуждаю ее, она сказала мне правду. Мне понятно, почему вы относились ко мне столь враждебно, когда мы впервые встретились. Вам не следовало скрывать от меня правду.

– Простите меня. Конечно, вы правы. Вашей маме следовало рассказать вам все. – Натан с сожалением взглянул на нее. – Настоящий кошмар, правда?

– Да, к сожалению, это так. Но мы оба переживаем его по-разному. Однако ситуация улучшается. – Вдруг Виктория улыбнулась Натану, тот кружил ее, их шаги идеально сочетались. – Я рада, что вы пригласили меня на вальс.

– Я тоже, – ответил Натан, улыбаясь ей в ответ.


Лоуренс вошел в танцевальный зал через застекленные створчатые двери и заметил Викторию. Та была вместе с Амелией. Обе оказались в центре внимания группы молодых франтов, разодетых в нелепые одежды ярких тонов. Могло показаться, будто Виктория обрела известность благодаря тому обстоятельству, что бросила его. Лоуренс сделал вид, будто не заметил ее. Отошел в тень и холодным взором следил за ней. Ему было мучительно наблюдать за тем, как она разговаривает и смеется, будто у нее нет никаких забот. Почему Лоуренс вел себя так, будто между ними ничего не случилось, а Виктория всего лишь хорошенькая девушка, однажды привлекшая его внимание? Как он мог? Ведь он окаменел от потрясения.

«По правде говоря, я не переставал желать ее», – подумал он, испытывая горькое раздражение. Он желал ее с того мгновения, когда встретил на пустоши, да и сейчас тоже. Он напрягся от вожделения, видя ее в прекрасном платье, с высоко подобранными волосами, перехваченными золотистой лентой.

Лоуренсу так хотелось подскочить к юному лорду, склонившемуся к уху Виктории, державшему ее за руку, и отшвырнуть в сторону. Как он посмел касаться того, что принадлежало… должно было принадлежать ему. Боже милостивый, что с ним происходит? Как можно допустить, чтобы женщина оказывала на него подобное воздействие?

Оторвав глаза от круга поклонников, Виктория заметила его. Извинившись, пыталась успокоить расшалившиеся нервы. Лоуренс опирался о балюстраду и смотрел на танцующие пары через застекленные двери. Она видела его профиль. Его лицо выражало горечь и отчаяние. Виктория почувствовала угрызения совести. От волнения и трепета ее пульс забился быстрее. Она приблизилась к нему. Казалось, Лоуренс смотрел сквозь Викторию, его голубые глаза пронзили ее.

– Лоуренс, – прошептала Виктория.

Услышав ее голос, он уставился на нее.

Его точно высеченное из гранита лицо являло собой непроницаемую маску. Виктория занервничала и лишь заметила, что он напрягся. Она одарила его взглядом, лишь ей присущим, чем растопила его сердце. Нежный взгляд янтарных, подернутых влагой глаз молил расслабиться, улыбнуться. Лоуренс начал забывать о чувствах, вызванных ее бегством. Ему хотелось задушить Викторию в объятиях, раствориться в ней.

– Потанцуем? – предложил он, когда оркестр заиграл вальс.

– С огромным удовольствием, надеюсь, лорд Фолконбридж не видит нас.

– Почему это вас так волнует?

– Он повздорил с джентльменом, с которым я танцевала в прошлый раз. Когда тот джентльмен отказался покинуть зал, лорд Фолконбридж предложил ему выйти и решить разногласия на природе.

Несмотря на нелепость случая, Лоуренс ощутил смутное раздражение. Такого чувства он ранее не испытывал, но на этот раз понял, чем оно вызвано. Случился первый острый приступ ревности в его взрослой жизни.

– Виктория, вас влечет к нему?

– Нет, – ответила Виктория и тихо рассмеялась, видя его мрачный взгляд. – Он ревнивец, вот и все.

– Ведьма! – пожурил он, взял ее за руку и привлек к себе. – Видно, у Фолконбриджа исключительно хороший вкус, особенно по части женщин, сейчас я точно знаю, что чувствует этот несчастный парень.

– Вы ведь не хотите, чтобы я поверила, будто вы ревнуете? – спросила Виктория, закатывая глаза.

– Еще полчаса назад, – Лоуренс жадно уставился на ее губы, – я бы сказал, что неспособен на столь низменное чувство.

– А сейчас?

– Сейчас не столь уверен.

– Что вы имеете в виду?

– Что касается вас, я ни в чем не уверен. Особенно после того, как вы сбежали. И эта неуверенность растет с каждым мгновением.

– Правда? Но с какой стати вам ревновать? Мне казалось, мужчина может испытывать ревность, если считает, что соперник способен отнять у него возлюбленную. После того, что случилось между нами, ваше полное безразличие ко мне не оставляет сомнений. Какой смысл в таком случае ревновать другого мужчину?

– Возможно, вы ошибаетесь. – Лоуренсу не без труда удалось выдавить слабую улыбку. – Честно говоря, думаю, нам лучше окончательно разобраться в том, что происходит между нами и чего мы хотим. – В глубине души он понимал, что ведет себя неразумно, но за последние недели она непонятным образом перевернула его чувства и настроение, повлияла на способность принимать решение. – Вы согласны?

– Да… думаю, да.

– Тогда танцуйте со мной, и посмотрим, к чему это нас приведет.

Виктория позволила увлечь себя к ступеням террасы. Но вдруг заколебалась.

– Мы совершаем ошибку. Все будут смотреть на нас и думать, что мы снова вместе.

– Пусть думают. Они могут сплетничать и строить догадки сколько хотят. Это никак не скажется на том, чем все закончится.

– Но вы не понимаете. Конечно, я заслуживаю их презрение и осуждение.

– Видно, вы недооцениваете мои способности вести хитрую и тонкую игру. Увидев нас вместе, они от растерянности не будут знать, что и думать.

Виктория позволила Лоуренсу провести себя через застекленные двери.

Несмотря на уверенность, Лоуренс, войдя в зал, огляделся исподтишка и догадался, что Виктория не ошиблась. Пожилых матрон охватило волнение. Взглянув на Викторию, Лоуренс обнял ее за талию и взял за изящную руку.

– Поднимите голову выше и либо зарежьте меня, либо заигрывайте со мной, – тихо приказал он, – но не смейте робеть, иначе все окружающие посчитают, будто вы чувствуете за собой вину.

Виктория, уставившаяся на его грудь, откинула голову и с изумлением взглянула на него. Затем до нее дошло значение его слов, и она догадалась, какого поведения Лоуренс ожидает от нее.

– Молодой Фолконбридж сегодня в прекрасном настроении, но где же он раздобыл эти желтые панталоны?

– А что? – Виктория судорожно вдохнула воздух и улыбнулась ему. – Они вам нравятся? Если так, придется спросить, у какого портного он их шил.

– Думаю, он мне не скажет, – насмешливо ответил Лоуренс. – Если бы он оказался способным убить взглядом, меня уже не было на этом свете. Он явно недоволен тем, что я танцую с вами. Я рад, что пригласил вас лишь ради того, чтобы расстроить этого молодого щенка.

– О боже, – сказала Виктория, глядя на раздраженного лорда Фолконбриджа, сверлившего их сердитым взглядом. – У него очень недовольный вид.

– Вы правы. Могу поклясться, столь пронзительным взглядом он может просверлить нас насквозь. Он похож на ядовитую змею перед нападением.

– Боже мой. – Виктория взглянула на лорда Фалконбриджа. – Что же мы такого сделали, он волком смотрит на нас? Наверное, потребует очистить танцевальный зал, чтобы можно было отмерить положенные двадцать шагов. – Виктория рассмеялась и поймала взгляд Лоуренса. – Хотите взять меня в секунданты?

У Лоуренса защемило сердце, когда свет канделябров выхватил нежные янтарные глаза Виктории.

– Поверьте мне, вы никогда не станете секундантом… после того как бросили меня в день свадьбы.

– Благодарю вас. Я не заслуживаю вашего внимания, – ответила она с преувеличенной благодарностью.

Он быстро взглянул в нее сверкающими глазами. Несмотря на ее робкий ответ, он продолжал улыбаться, его рука оставалась на ее талии. Лоуренс почти не вел ее, похоже, оба инстинктивно угадывали свои движения.

– Не за что. Но мне потребовались немалые усилия, чтобы перестать злиться на вас.

– Вы хотите сказать, что простили меня? – спросила Виктория с надеждой в блестящих глазах.

– Я этого не говорил. – Улыбка Лоуренса чуть не погасла. – Вам предстоит многое сделать, чтобы загладить вину, но я буду доволен, если вы улыбнетесь лишь для того, чтобы сделать мне приятное.

– Чего же вы ожидаете от меня? Во время нашей встречи в гостинице вы дали ясно понять, что не хотите иметь со мной ничего общего. А сегодня не знаю, почему вы так добры ко мне, и пребываю в некоторой растерянности. Могу лишь гадать, почему вы вообще разговариваете со мной. Не придя на свадьбу, я избавила вас от всяких обязательств, не только от брака, но также от необходимости ухаживать. Я знаю, как высоко вы цените свою свободу после того, что произошло между нами.

Лоуренс долго всматривался в глубины янтарных глаз. Неужели личная свобода ему дороже, чем она? Именно этот вопрос не давал ему покоя в последнее время, но даже сейчас не хотелось порвать с Викторией отношения. Однако он, как заметила Виктория, избавился от необходимости ухаживать и жениться.

Однажды он говорил ей, что любви нет места в браке и в его кругах браки заключаются ради выгоды. Неохотно признался, что его воля и осторожность дали сбой, однако, вспомнив, что Виктория бросила его и заставила ждать в присутствии викария, точно одурманенного доверчивого идиота, он понял, насколько пророческими оказались его слова. Теперь он не видел причин, почему бы сразу не извлечь две выгоды, получить и Викторию, и свободу.