Ситрик вперил свой угасающий взор в стоящего перед ним молодого обнаженного и дьявольски гордого человека.

– Я убью тебя, – пробормотал он. – Я буду сечь тебя до тех пор, пока твое тело не превратится в кровавое месиво. – Ситрик шевелил губами, но они больше не подчинялись ему. Королю стало трудно дышать. Он упал на пол, схватившись за горло, затем его руки ослабли, и он испустил последний вздох.

Хормуз подошел к нему и опустился на колени.

– Король мертв, – констатировал он. – Клянусь богами, этот старый глупец наконец-то скончался.

Он поднялся и повернулся к Миране.

– Знаю, ты поражена. И пока не осознала происшедшего. Доверься мне, это все, о чем я прошу. Ты так бледна и напугана. Прости меня, я был уверен, что он тихо умрет и ты не увидишь этой отвратительной сцены.

– Я бледна, – холодно сказала Мирана, глядя ему в глаза, – это правда, но не напугана. Умер король, а не я. Ты разыграл передо мной драму, и теперь я кое-что начинаю понимать. Но позволь узнать, Хормуз, почему из всех женщин ты выбрал именно меня? Ты сказал, что встретил меня, когда я была совсем еще юной девочкой, и тогда у тебя созрел этот план. Ну так почему все-таки я?

Хормуз вдруг улыбнулся, но эта ласковая, светлая улыбка предназначалась отнюдь не Миране – в этот миг он мысленно унесся в свое прошлое.

– Потому что ты похожа на мою покойную жену, – просто ответил он. – Ее звали Нафта, она служила у одной знатной леди на моей родине. Я говорю о Египте. – Он произнес какое-то чужеземное слово, непривычное для ее слуха. – Эта леди ненавидела ее и страшно ревновала к ней своего мужа. Она была очень хитра, хитра и коварна. Она вонзила крошечное заостренное лезвие в основание шеи Нафты, там, где начинаются волосы. Эта мерзавка надеялась, что никто не заметит этого, но она просчиталась. Я заметил. На теле моей красавицы жены я обнаружил крошечный прокол и засохшие пряди окровавленных волос. Не было сомнений в том, что эта женщина убила ее, как убивала многих, превосходивших ее по красоте. Она расправилась с моей прелестной Нафтой. Я дал ей понять, что догадываюсь о ее поступке, и даже рассказал, как это произошло. Я был уверен, что она расправится со мной, и поэтому, забрав свою дочь Эзу, бежал раньше, чем ее приспешники пришли меня убивать. Я отправился сюда, на север, искать свое счастье. И нашел его.

Мирана во все глаза молча смотрела на него, не в силах поверить в его рассказ.

– Неужели я похожа на твою убитую жену? Весь этот коварный план, тщательно продуманные детали, убийство короля – все лишь потому, что я выгляжу, как другая женщина? Клянусь богами, это настоящее сумасшествие.

Его взгляд стал жестче.

– По разговору ты совсем не похожа на нее, но это поправимо, вскоре ты запомнишь мои требования. Нафта никогда не задавала мне вопросов и выполняла все мои желания. Она никогда не позволяла себе возразить мне. Я не сомневаюсь, что ты изменишься, Мирана. Да, – продолжал он, – ее образ постоянно стоит перед глазами. Наша дочь как две капли воды похожа на нее. Уже сейчас я вижу между вами большое сходство, особенно в те моменты, когда она молчит, мечтая о чем-то своем. И когда улыбается. Теперь я стану заботиться о вас двоих. Я вновь обрету свою Нафту. К тому же у меня будет королевство, власть и богатство. Я разделю это с тобой, Мирана. Ты вышла замуж за короля. Теперь я – это он. Взгляни на своего мужа и короля. Теперь я – король Ситрик.

Глава 30

У Мираны шла кругом голова от того, что ей довелось увидеть и услышать за последнее время. Она посмотрела на Хормуза, удивляясь его необычайной самоуверенности. Он считал свои действия единственно правильными и всегда поступал так, как хотел, не задумываясь больше ни о чем.

– Надеюсь, ты понимаешь, что никто не поверит тебе. Никто не примет тебя за короля. Народу хотелось бы верить в это магическое превращение, как верил в него старый король, но при первом же взгляде на тебя все поймут, что это обман. Ты выглядишь чужеземцем, совсем не похожим на нас.

– Неужели ты так скоро забыла о том, что еще недавно сама считала меня древним старцем? Никто из свиты короля, включая его самого, не заподозрил обмана. Некоторые даже считали меня кем-то вроде жреца. Вот увидишь, они поверят, поскольку я не собираюсь сразу появиться перед ними в своем настоящем виде. Но с каждым днем я буду выглядеть все моложе и моложе. Только ты будешь видеть меня каждую ночь таким, какой я есть. Увидишь, они привыкнут ко мне. Вскоре они с радостью воспримут мое перевоплощение и станут восхвалять колдуна Хормуза, вернувшего молодость их королю.

– Ошибаешься, – отрезала Мирана. – Люди не так глупы. Они никогда не поверят в то, что к Ситрику вернулись молодость и сила. Лучше тебе бежать, пока они не узнали, что ты убил Ситрика. Воины не любили его, но были ему преданы. Они обязательно убьют тебя.

Он мрачно посмотрел на нее, совершенно не смущаясь тем, что стоит обнаженным над телом убитого им короля, словно тот был одной из небрежно разбросанных по комнате подушек или подносом с яствами. Его внимание было приковано к Миране.

– Нафта никогда не осуждала мои поступки, – медленно произнес он. – И ты не будешь. Она всегда подчинялась мне. Ты тоже будешь.

– Ты был женат на идиотке?

Он изо всей силы ударил ее по щеке, так, что она пошатнулась, пытаясь схватиться за что-нибудь и удержаться на ногах, но вокруг не было ничего, кроме подушек, шелковых занавесок и пушистых ковров, словом, ничего, что могло бы послужить опорой. Мирана навзничь упала на подушки, ударившись локтем о жаровню и перевернув ее. Уголь рассыпался по подушкам, превратив их из ярко-красных, золотистых и голубых в черные.

Хормуз вдруг опустился перед ней на колени. Она почувствовала запах мускуса. Он не был неприятен, скорее необычен. Запах исходил от его кожи, Хормуз был очень близко от нее, даже слишком близко. Мирана боялась его так, как не боялась самого короля, потому что он был молод и обладал силой, которую обещал несчастному королю. Он был взбешен. Мирана видела, что он едва сдерживал свою ярость. Эйнар в подобной ситуации даже не пытался бы обуздать свои чувства, невольно подумала она. Он мог ударить, изувечить и даже убить. Но Хормуз был не таков. Этот человек умел держать себя в узде. Мирана затаила дыхание.

– Никогда больше не говори плохо о Нафте, – резко сказал он, обдав ее таким ледяным холодом, что это несколько остудило ее пыл. – Ты недостойна даже называть ее имя. Ты ничто по сравнению с ней. Она была моей королевой, самой прекрасной женщиной мира.

– Понимаю, – ответила Мирана, – твоя жена была совершенством, и я должна преклоняться перед ее памятью. Однако разговор сейчас не об этом, Хормуз…

– Называй меня Ситрик. Запомни это, Мирана.

– Очень хорошо, Ситрик. Но прими во внимание и то, что я скажу, пожалуйста. – Она заметила, что он явно остался доволен ее вежливым тоном, поверив в то, что она уже подчинилась его воле. – Мне бы и в голову не пришло, что ты и тот дряхлый старик, чей облик ты принимал, может быть одним и тем же лицом.

– Разве? По-моему, ты что-то подозревала, – сказал он, глядя на тыльную сторону руки, где еще остались следы ореховой краски.

– Ошибаешься, я лишь решила, что это какая-то кожная болезнь и ничего больше. Но послушай меня, Хор… Ситрик, наверняка рано или поздно при дворе появится какой-нибудь пожилой человек, который знал Ситрика в молодости и помнит, как он выглядел. Тогда тебе конец.

Он сидел очень близко от нее, она чувствовала его запах. Он улыбался. Затем протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до красных полос на ее щеке. Его пальцы сильно пахли мускусом. Миране хотелось отстраниться, но она знала, что это разозлит его. Она решила выждать время.

– Прости, что был груб. с тобой, но это была вынужденная мера, надеюсь, ты понимаешь меня. Не задавай больше вопросов, Мирана. Однако твои последние слова не лишены смысла, и мой ответ тебе лишь докажет мою мудрость. Я не из тех, кто делает роковые ошибки. За последние два года я освободил двор от одиннадцати стариков, это все его самые близкие друзья детства. Я убивал их по-разному. Некоторые, как все думали, умерли естественной смертью, поскольку были очень старые люди, остальные же – в результате различных несчастных случаев. Теперь не осталось никого, кто бы помнил Ситрика в молодые годы. Тридцать лет – довольно большой срок. Что до тех, кто служит при дворе сейчас, так они будут стариться вместе со мной, и никто уже не вспомнит о том, что было раньше, поскольку годы стирают в памяти образы. Я добьюсь успеха, вот увидишь.

Его темные глаза сияли торжеством, но, помимо этого, Мирана уловила в них нечто, заставившее ее затаить дыхание. В них горел огонь желания. Его плоть вдруг восстала.

– Король… – оглянувшись, произнесла она и содрогнулась.

Он недовольно нахмурился и встал, чтобы взглянуть на распростертое на полу стариковское тело.

– Даже умерев, он не дает мне покоя, – сказал Хормуз. – Оставайся здесь, Мирана, я уберу его отсюда. Не двигайся.

Мирана молча наблюдала, как он волоком вытащил за дверь тяжелое тело. Она не сомневалась, что план был продуман заранее до мелочей. Никто не найдет старого Ситрика. Она на мгновение прикрыла глаза. Что же ей делать?

Хормуза не было довольно долго. Когда он появился вновь, на нем был зеленый шелковый халат, схваченный в талии поясом. В руках он держал серебряный поднос с двумя великолепными серебряными кубками.

– Я принес вино, привезенное из страны, о существовании которой ты даже не догадываешься, Мирана. Оно успокоит тебя и сделает эту ночь незабываемой для нас обоих. Не бойся, я не собираюсь брать тебя силой. Я провел прошлую ночь с тремя юными рабынями, которые полностью удовлетворили мою страсть. – Хормуз заметил, что Мирана собирается спросить его о чем-то, и добавил:

– Конечно, они не увидели мое истинное лицо, иначе бы мне пришлось убить их, а я не люблю ненужные смерти. Они ласкали мою плоть губами и сразу же ушли, после того как все было кончено. Я уже говорил, что ты можешь доверять мне. Я постараюсь, чтобы тебе не было слишком больно. Теперь ты моя жена, моя Нафта и королева.

Мирана взяла кубок и поднесла к губам. В нос ударил острый сладковатый запах. Мирана почувствовала тревогу.

– Я не стану это пить.

Хормуз напрягся. Мирана поняла это по твердо сжатым губам. Даже когда он заговорил, его голос звучал напряженно и угрожающе.

– Ты сделаешь так, как я скажу. Теперь ты моя жена и не смеешь говорить мне «нет». Ты поняла, Мирана?

– Я отлично понимаю тебя, Хор… Ситрик, но я не та женщина, которая тебе нужна. Я никогда не стану такой, как она. Ты любил Нафту. Я не Нафта. Ты сам говорил, что я не стою ее. Так и есть. Пожалуйста, взгляни на меня и выслушай то, что я скажу.

– Ты именно такая, какая мне нужна. А таким вещам, как движение рук, смех, почтительно склоненная голова и прочее, легко научить. Ты способная ученица. Что касается души, здесь гораздо сложнее. Я понимаю, что ты никогда не сможешь во всем походить на Нафту, но мне достаточно того, что ты во многом будешь напоминать ее. Ты должна подчиняться мне во всем и делать так, как я скажу. У меня есть дочь, Эза, которая уже сейчас очень похожа на свою мать и на тебя. Ты станешь заботиться о ней, как о своей собственной дочери; когда она подрастет, то станет еще больше похожа на свою мать, вы обе будете напоминать мне о моей Нафте. Это все, что я хотел сказать тебе.

Ребенок постоянно будет напоминать ему о покойной жене, подумала Мирана, и с этим ничего нельзя поделать. За три года Хормуз предусмотрел, казалось бы, все, кроме одного. Он доверился Эйнару. Он не осознавал того, каким коварным и жестоким мог быть ее сводный брат, не знал о том, что верить его словам и поступкам было абсолютным безумием. Мирана прямо взглянула ему в глаза.

– Я уже замужем за Рориком Харальдссоном, – сурово сказала она. – Мой сводный брат Эйнар обманул короля. Меня похитили, затем воины брата вернули меня назад, но я уже не девственница, Хормуз, позволь мне называть тебя твоим собственным именем, так как я не жена короля и уж тем более не твоя. Я жена Рорика и люблю только его. Я навеки поклялась ему в верности. Поверь мне, Хормуз, я не лгу тебе. Он мой муж. Сейчас он ищет меня и вскоре найдет. Я вовсе не девственница, о которой ты мечтал. Я не та женщина, которая нужна тебе. Прости, но я не в силах изменить что-либо в угоду тебе.

– Нет! Ты лжешь! – Он пошатнулся, отбрасывая кубок. Густое вино блеснуло в воздухе рубиновой дугой и обрушилось на шелковые подушки, оставив на них кроваво-красные пятна. Затем он схватил ее за руку и рывком поднял на ноги. Серебряный кубок выскользнул из ее рук, залив вином босые ноги.

Хормуз прижал Мирану к себе и обхватил ее горло длинными пальцами.

– Ты лжешь, – повторил он, затем наклонился и страстно поцеловал ее в губы. После этого он что-то сказал на странном, непонятном ей языке, по выражению его лица она догадалась, что он проклинает всех и вся. – Ты лжешь, – повторил он, на этот раз гораздо громче.