— Кальпурния! — раздался чей-то возглас и в двери, сверкая золотом преторианской формы, вошел Павлин. Поцеловав свою нареченную в щеку, он повернулся к Марку. — Отец, как ты поживаешь?
И к великому удивлению последнего, сердечно его обнял вместо обычного холодного рукопожатия.
— Хорошо поживаю, спасибо, — Марк пристально посмотрел на сына. — Сдается мне, что и ты тоже.
— Павлин, — донесся откуда-то сверху жеманный женский голос. — Последнее время ты не балуешь нас своим вниманием.
С этими словами Лепида спустилась к ним по лестнице этакой райской птицей в расшитом золотом шелковом платье. Темные волосы были зачесаны вверх и убраны под сетку из рубинов и жемчуга.
— Достопочтенная Лепида, — Павлин отвесил поклон. — Ты хорошо сегодня выглядишь!
— Хорошо сегодня выгляжу? — ледяным тоном переспросила Лепида. — Ты обходишь нас своим вниманием целую неделю и теперь рассчитываешь на то, что… — она не договорила, потому что Павлин, пропустив мимо ушей ее колкость, взбежал, перепрыгивая ступеньки, вверх по лестнице и схватил на руки младшую сестру, которая высунула голову из-за двери своей спальни.
— Вот кого я обходил своим вниманием всю неделю! — воскликнул он и взъерошил Вибии Сабине волосы. — Признавайся, как твои дела? Надеюсь, головные боли тебя не слишком мучают?
— Мне гораздо лучше. И еще я выросла на целый дюйм.
— А я уже заметил. — Павлин опустил сестру, и она захихикала. — Хотелось бы насладиться твоим обществом, пока твои будущие женихи не лишат меня этой возможности. Давай завтра поедем кататься верхом. Что ты скажешь? У твоей безумной тетушки Дианы есть смирная кобылка, как раз для тебя.
— Боюсь, я вынуждена омрачить вашу трогательную встречу. — Павлиний веер Лепиды ходил взад-вперед, словно хвост у рассерженной кошки. — Но мы опаздываем.
— Позволь, я сначала проверю складки на тоге отца.
— Я уже проверила их за тебя, — отозвалась Кальпурния. — Неужели ты думала, что позволю ему явиться к императору в мятых одеждах.
— А теперь в кровать. — Лепида взяла дочь за плечо и развернула лицом к спальне. — Какая разница, в какой одежде твой отец явится перед императором. Пусть его предки были императорами, сам он лишь занудный старикашка.
Сабина съежилась, словно ее ударили. На лице Павлина читалось омерзение.
Марк лишь пожал плечами. Погоди, мысленно обратился он к супруге. Погоди.
— Ступай в постель, моя малышка, — ласково сказал он дочери. Девочка послушно выполнила его просьбу.
— Итак? — спросила Лепида, поправляя покрывало из золотистого шелка. — Теперь мы наконец можем выйти из дома?
Кальпурния опустила глаза.
— Лепида, — произнесла она, поправляя на руке браслет. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты жестокая, мстительная, себялюбивая шлюха?
Марк растерянно заморгал. У Лепиды же от удивления отвисла челюсть.
— Ты злобная. Ты безнравственная. Ты издеваешься над своими рабами, ты унижаешь собственную дочь.
— Это в тебе говорит ревность, — ледяным тоном заявила Лепида. Она уже успела овладеть собой.
— А еще ты самая безнравственная, самая неуважительная к собственному мужу, самая вероломная жена во всем Риме. — Кальпурния посмотрела на Марка. — Думаю, теперь мы можем идти.
Павлин подавил нечто похожее на кашель. Марк же довольно улыбнулся. Он поймал себя на том, что впервые за долгие годы расплылся в улыбке от уха от уха.
— Верно, — произнес он. — Мы все готовы и можем выйти из дома.
Прохладный зимний ветер успел смениться холодным дождем вперемешку со снегом. Впрочем, весь путь до дворца внутри паланкина было еще холоднее.
Павлин заметил, как какой-то преторианец заигрывает с юной рабыней, хотя ему полагалось стоять на часах.
— Идите дальше, — сказал он отцу, а сам остановился, чтобы хорошенько отчитать нарушителя дисциплины.
Выполнив свой долг, он поспешил по залам и коридорам дворца в триклиний. Как оказалось, Флавия и ее семейство уже прибыли на прием. Мальчики, слегка оробев в новой для них обстановке дворца, прошли вперед вместе с отцом, Флавия же задержалась в мраморном вестибюле, чтобы отчитать мальчишку-раба. Павлин заметил, что это был сын Теи, Викс, и потому ускорил шаг.
— …чтобы ты носа не показывал, скверный мальчишка, пока пир не закончится. Лишь тогда я шепну твоей матери, что ты здесь, и ты сможешь ее увидеть.
На Виксе была туника со значком семейства Флавиев, но никакого раболепия в его манерах не было и в помине. Открыв от удивления рот, он рассматривал роскошные мозаики и колонны нового императорского дворца.
— Ого-го, какую махину отгрохали! — с восхищением произнес он.
— Зачем ты взяла его с собой? — спросил у Флавии Павлин.
— Тея не видела его вот уже несколько месяцев, и я подумала, что ей захочется… — Флавия не договорила. Вместо этого она схватила Викса за шиворот и, прежде чем он успел юркнуть за колонну, отвесила ему шлепок. — И, похоже, я уже раскаиваюсь в этом своем решении.
— Пусть он ждет в вестибюле и не показывается никому на глаза, — посоветовал Павлин. Вслед ему раздался горестный возглас Флавии.
— О, неужели нет никого, кто мог бы удержать это чудовище на одном месте?
Лепида
Скучный вечер, совсем не похожий на тот чудный пир в честь обручения Павлина. Сегодня, в зале официальных приемов нового дворца, все было чинно. Приглашенные обменивались кивками и в полголоса вели разговоры на сторонние темы. Негромкие голоса заглушало журчание струй овального фонтана внушительных размеров в обрамлении арочных окон. Флавия ни на шаг не отходила от мужа, их сыновья донимали своими вопросами толстого астролога, Марк и Кальпурния обсуждали какую-то нудную политическую теорию, Павлин — Павлин делал вид, что не замечает меня. Он разговаривал с императором, и в его взгляде я прочла некую настороженность. Интересно, они поссорились? Впрочем, какая разница. Главное, что он всем своим видом игнорировал мое присутствие. И это при том, что он отклонил мое последнее предложение. Придется что-то с этим делать.
Мой взгляд упал на Тею. Она была в красном шелковом платье с пурпурным отливом. Я бы назвала этот цвет цветом запекшейся крови, расшитом по подолу черным бисером. На лоб с обруча на волосах свисает точно такая же черная подвеска. Вялая, апатичная, словно бесплотная тень. Император даже ни разу не посмотрел в ее сторону.
Впрочем, она все еще сидит с ним на одном ложе — то есть на том месте, на котором сидела бы законная супруга Домициана, присутствуй она на этом пиру.
Тарелку ей наполнял рослый грек в белой шелковой тунике. Я тотчас обратилась во внимание. Ее личный раб? Грек, не знаю, как его имя, был хорош собой — высокий, светловолосый, мускулистый. Он наклонился к ней, и локон светлых, как пшеница волос, упал ей на лоб. Тея подняла глаза и впервые за весь вечер слабо улыбнулась. Он же легонько погладил ей руку.
— Афина.
Тея вздрогнула, хотя голос императора звучал благосклонно.
— Ты должна для нас спеть.
— Конечно, если такова твоя воля, цезарь, — она поднялась и взяла лиру. Ее царственный возлюбленный пристально наблюдал за ней. Впрочем, взгляд его оставался непроницаем. Интересно, он получил мою записку или нет?
— Прекрасно! — воскликнул Марк, когда Тея кончила петь. — Я хорошо помню, Афина, как слышал твое пение в первый раз. Твой голос был усладой для моего слуха.
— Я тоже помню, — ответила Афина с учтивым поклоном. — Я тогда чистила от грязи фонтан. И ты проявил доброту ко мне и к моему скромному дару.
— Тогда тебе от меня причитается, Марк Норбан, — произнес император со своего ложа. — Если бы не ее скромный дар, я никогда бы не познакомился с Афиной.
Счастливая мысль.
— А что ты скажешь, Афина? — на сей раз голос Домициана прозвучал как щелканье кнута. Тея тотчас застыла на месте, не успев до конца поправить шлейф кроваво-красного платья. — Согласись, судьбы преподнесла тебе подарок, одарив тебя божественным голосом, хотя сама ты никакая не богиня.
— Да, цезарь.
— Я прекрасно могу себе представить, как ты чистишь фонтан и исполняешь свои трели лягушкам, — произнес Домициан, не то в шутку, не то с издевкой. — Ни шелков, ни украшений, ни мягких перин… ни любовника.
При этих его словах у меня по спине пробежала легкая дрожь возбуждения.
— Верно, — спокойно, едва ли не равнодушно, согласилась Афина. — Не будь судьба благосклонна ко мне, ничего этого у меня не было бы.
— А вот теперь есть. Любая роскошь, какая только есть в империи, в твоем распоряжении, потому твой император щедр к тебе, а тем временем за его спиной ты заводишь себе другого, чтобы щедро осыпать его моими дарами.
На моих глазах ее лицо сделалось белым, как мел.
— Разве это не так, Афина, — голос Домициана был исполнен едва ли не нежностью. — Или ты думала, что я ничего не узнаю?
В моей голове прозвучал ликующий клич.
Марк и Кальпурния озадаченно переглянулись. Павлин словно окаменел. Флавия бросила быстрый взгляд от Домициана на Тею и снова на Домициана.
— Дядя, мне кажется, что в присутствии мальчиков нам не следует…
— Это почему же? Думаю, им будет полезно взглянуть. Они вынесут для себя урок, как нужно поступать с предателями. С изменниками. С неверными женщинами.
— Цезарь, — Тея сделала шаг вперед. — Господин и бог, я клянусь тебе…
— Ага, значит, теперь я бог? Как быстро ты меняешь свое мнение. Скажи, ты сейчас станешь умолять меня, Афина?
Я распрямила спину. Интересно, что за этим последует? Было бы любопытно взглянуть на хозяйку Рима, униженно стоящую на коленях.
— Мой господин, — Павлин приподнялся со своего ложа. — Я должен был сам тебе все рассказать. Но она ничего дурного не сделала. Я наблюдал за ними. Никакой измены, никакого предательства не было.
— Тсс, Павлин, — взгляд императора был по-прежнему прикован к любовнице.
— Но, мой повелитель. Клянусь, это чистая правда! Неужели я стал бы тебе лгать?
— Нет, ты бы не стал. А вот она. Ты даже не представляешь себе, на какую ложь способны женщины. Афина, — голос Домициана был сродни ударам бича. — Скажи, с какой легкостью тебе удалось ввести в заблуждение даже такого человека, как Павлин?
— Я не…
— Замолчи! — рявкнул император, и она съежилась.
— Мой господин! — в голосе Павлина слышалось отчаяние.
— Хорошо, я буду униженно молить тебя, — прозвучал голос Теи, и она опустилась на колени, — если это то, чего ты от меня хочешь. Я готова на что угодно, лишь бы только ты пощадил его.
— Все еще полна гордыни. — Домициан поднялся со своего края ложа и подошел к ней. — Все еще полна гордыни.
— Прошу тебя, господин и бог.
— Кайся.
И Тея опустила голову к его ногам, и, обхватив его за щиколотки, прижалась лицом к ремешкам сандалий.
— Домициан. Я умоляю тебя.
Он наклонился и прикоснулся к ее волосам. Взгляд его глаз был отрешенным и задумчивым. У меня перехватило дыхание.
— Афина, — негромко произнес он. — Прекрасная Афина, — его пальцы скользнули под ее прическу. — Нет.
И он отшвырнул ее от себя.
Затем резко развернулся и крикнул стражникам.
— Убейте раба.
Два преторианца тотчас схватились на мечи.
Тея издала истошный вопль.
Павлин отпрянул назад.
Я сидела словно завороженная.
В следующее мгновение Ганимед издал хриплый вопль. Два преторианских меча по самые рукоятки вонзились ему в живот.
— Нет! — раздался еще один вопль ужаса. Это кричал коротышка-астролог.
Ганимед пошатнулся. Рот его застыл в немом крике, сквозь пальцы стекала кровь. Мечи преторианцев пронзили его еще раз, на этот в самое сердце.
Раб рухнул на пол, и его золотые волосы окрасились алой кровью. А ведь какой был красавец!
— Нет, нет, нет, — причитал астролог, обнимая мертвое тело. — Нет, Ганимед, нет!
Домициан, тяжело дыша, оторвал глаза от трупа. Его взгляд упал на меня.
— Спасибо тебе, Лепида, — произнес он учтиво. — За то, что открыла мне глаза на этого человека.
— Всегда готова служить тебе, господин и бог, — ответила я, скромно опуская ресницы.
— Так это ты? — астролог посмотрел на меня сквозь завесу слез. — Это ты сказала, что мой Ганимед… о боги… ты, сука! Ты мне заплатишь за это! — Несс захлебнулся рыданиями и рухнул на пол. Положив себе на колени светловолосую голову мертвого возлюбленного, он принялся стенать и раскачиваться.
"Хозяйка Рима" отзывы
Отзывы читателей о книге "Хозяйка Рима". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Хозяйка Рима" друзьям в соцсетях.