– Нет. Я была здесь всего один раз, на экскурсии с классом. А сейчас пришла с друзьями. Они где-то здесь. Один из ребят завербовался в армию, а остальные собираются это сделать в понедельник. Мы хотели пойти в кино, – объяснила Билли, озабоченно оглядываясь вокруг в поисках своих друзей, как будто хотела, чтобы ее спасли от этого незнакомца в безупречной униформе.

Впервые в жизни Мосс почувствовал себя неуверенно. Она так смотрела на него, что возникало чувство, будто он подвергся осмотру и не оправдал ожиданий. Уверенность в собственной привлекательности поколебалась. Все было безупречным: ботинки сверкают, пряжка ремня начищена, медные пуговицы сияют. Прическа в полном порядке, улыбка белоснежная. Загар как раз такого оттенка, какой нужен. Складка на отутюженных брюках так остра, что ею можно резать хлеб. Должно быть, исходящее от девушки недовольство – всего лишь плод его воображения.

Мосс понял, что ему следует удалиться. Здесь ничего не светило.

– Не хотите ли взглянуть на авианосец поближе? – услышал он свой голос. – Я мог бы провести вас за ограду.

Билли нахмурилась. Она вспомнила предостережения матери относительно незнакомых людей.

– Да, благодарю вас, хочу.

Мосс взял девушку под руку и провел мимо стоявших у ворот караульных, которые отдали ему честь. Он показал свое удостоверение и, подождав, пока Билли запишется, глянул на указанный ею адрес: Элм-стрит, 479. Мосс улыбнулся. «Мне известен один из твоих секретов, малышка», – подумал он с чувством удовлетворения.

По гавани сновало множество моряков и рабочих из наемных бригад. Их молодые лица расплывались от улыбок или сосредоточенно хмурились во время работы. Мосс сразу же заметил восхищенные взгляды, обращенные к Билли, и с чувством собственника крепче сжал ее локоть. Линкоры и крейсеры, которые должны были отправиться в Европу, размещались в доке. Члены их команд в белых теннисках и голубых рабочих брюках драили палубы, красили и начищали корабли, прежде чем те примут в свои недра груз – людей и машины – и выйдут в море.

– Дальше я не могу вас провести. Это великолепные корабли, но я всегда думал о взлетной палубе авианосца США «Энтерпрайз» как о доме. Ничто не сравнится с чувством, которое охватывает тебя, когда шасси твоего самолета касаются ее поверхности.

Глаза Билли округлились от восхищения.

– Вы летчик? Вы действительно летаете на одном из этих самолетов и сажаете его на эту маленькую палубу?

– На самом деле она не такая уж и маленькая, Билли. – Он поймал себя на мысли, что ему приятно произносить ее имя. – С четырнадцати лет я летал на нашем ранчо в Техасе, а на палубе авианосца гораздо больше места, чем на старой грязной дороге позади дома.

В глазах Билли светился такой восторг, что Мосс устыдился своей бравады.

– Должен признаться, пару раз мне случалось промахнуться, не попасть сразу на палубу, но совершать вынужденную посадку на воду не пришлось. Достаточно было спланировать, уйдя в сторону. Некоторые и вправду молодцы. У меня есть приятель, который никогда не ошибается. Он не допустил ни одного промаха.

– Это потрясающе, – прошептала Билли. – Вы давно в Филадельфии?

– Месяц. Я прибыл сюда из Сан-Диего. Этим объясняется и мой загар. – В тоне его голоса чувствовалась горечь. – Именно там мне следовало бы сейчас находиться, готовиться к походу в Тихий океан.

– Почему же вы не там?

– Я был назначен адъютантом адмирала Маккартера. Думаю, многие парни душу бы заложили ради такого назначения, но я предпочел бы летать.

Билли, не отрывая глаз от молодого офицера, следила, как он поднял голову и проводил взглядом голубя, взлетевшего на орудийную башню, словно хотел, как и эта вольная птица, расправить крылья и подняться в небо. Девушка не прерывала молчания, сознавая глубину его печали. Она как бы почувствовала его боль и непроизвольно положила ладонь на рукав белого кителя своего спутника.

Мосс опустил взгляд на девушку, увидев ее улыбку и сочувствие в карих глазах.

– Мой отец влиятельный человек, – доверил он ей то, чего никогда не рассказывал ни одной живой душе. – Я его единственный сын, и мысль о том, что я летаю, ему совсем не нравится. Он устроил мне это назначение в Адмиралтействе. – И снова в его голосе зазвучали горькие нотки.

– А вы не можете попросить о новом назначении?

– Могу, но не хватает духу так поступить с отцом, – спокойно ответил Мосс. – Он возлагает на меня большие надежды, хочет, чтобы я взял на себя ответственность за семью и за семейное дело. Я мог бы не принимать это близко к сердцу, но совесть не позволяет. Отец любит меня и боится потерять.

– Так говорите, вы из Техаса? – Этим и объяснялся его протяжный выговор.

– Да, оттуда, из Остина.

– Так значит, вы ковбой!

Мосс рассмеялся. Его смех звучал приятно и непринужденно, как будто состояние веселья было его второй натурой. Ей нравились морщинки, собиравшиеся в уголках его глаз, и ямочка, появлявшаяся на твердой, резко очерченной челюсти, когда Мосс смеялся.

– Вряд ли. Техасцы теперь не садятся на лошадь, когда им нужно куда-то добраться. Кажется, почти все, кого я знаю, имеют свои собственные самолеты. Или арендуют их. Как, например, здесь, в Филадельфии, люди нанимают такси.

Билли не могла представить себе, как можно летать на самолете и тем более иметь его в своем личном гараже.

– У каждого техасца есть самолет? – наивно спросила она.

– Ну, не у всех. Но у моих знакомых есть. Скажите, а вы никогда не поднимались в воздух? Никогда не летали?

Билли покачала головой, снова проследив за его взором, устремленным на птиц, витавших над авианосцем.

– Никогда. И не думаю, что когда-нибудь буду летать. На что это похоже?

Мосс взял ее за руку, усадил на упаковочную клеть и сел рядом.

– Билли, милая, вы сейчас пожалеете, что задали этот вопрос. – В течение последующего часа младший лейтенант Мосс Коулмэн описывал Билли тот восторг, который он испытывал, когда его самолет отрывался от земли. Он рассказывал ей, как летал на развалюхе – старом самолете, предназначенном для опыления полей, – вокруг ранчо и как отец выдрал его, когда узнал об этом. Мосс заставил Билли смеяться, вскрикивать, трепетать. Он разжег ее воображение и заронил в душу искру желания полетать на таком аппарате.

– Здесь неподалеку есть аэропорт, где можно взять напрокат самолет. Я хотел бы поднять вас в небо, Билли, чтобы вы знали – я не сумасшедший и все в моих рассказах чистая правда.

– Мне бы очень этого хотелось, – торопливо ответила она, радостно вспыхнув. Глаза ее блестели от нетерпения в предвкушении полета. – Но, боюсь, маме это бы не понравилось… Мама! Который час?

Мосс посмотрел на часы.

– Пять тридцать.

– Боже мой! Мне нужно идти. – Впервые за все время Билли вспомнила о своих друзьях. Они, наверное, подумали, что она потерялась и пошла домой одна. Вряд ли они до сих пор слоняются по базе. – Большое спасибо, что показали мне тут все, лейтенант. Я знаю, у вас, должно быть, много дел, а мне пора домой. Мама будет беспокоиться, если я не вернусь домой к шести. – Билли чувствовала себя ужасно глупо, рассказывая этому мужчине, что ей следует быть дома к шести часам. Так по-детски. Она испытывала унижение из-за предписанных ей ограничений. Особенно после того, как он полдня разговаривал с ней как с ровесницей, а не пустоголовой школьницей.

– Ваших друзей не видно? Как вы считаете, не ушли ли они без вас? – озабоченно спросил Мосс.

– Неважно. Я доберусь до дома сама. Еще раз благодарю вас. – Билли встала, намереваясь уйти.

Мосс был поражен. Девушки никогда не покидают его, тем более в половине шестого вечера. Он уже собирался окликнуть Билли, удалявшуюся от него, как она обернулась.

– Лейтенант, раз вы оказались так далеко от Техаса и от вашей семьи, может быть, вы придете к нам на обед в воскресенье? – Она чуть не задохнулась от волнения, выпалив это приглашение. Что заставило ее пригласить его? Ей уже слышались возражения Агнес. И все-таки многие семьи приглашали военных на семейные обеды. Вкусные блюда. Еда. О Боже! Агнес станет сетовать на продовольственные талоны. Но если приглашение сделано, нужно стоять на своем. – Четыреста семьдесят девять, Элм-стрит. Дом серый с белым.

– Подождите минутку, Билли. Две мили – слишком долгий путь, и вы все равно не успеете домой вовремя. Давайте-ка я посмотрю, нельзя ли одолжить машину, и отвезу вас домой. Кстати, спасибо за приглашение. А знаете, завтра воскресенье… – Он улыбнулся, как будто отгадал ее тайные мысли.

Билли вспыхнула, в то время как Мосс одарил ее ослепительной улыбкой.

– Не стоит беспокоиться. У меня есть с собой деньги на кино, и я могу взять такси, если будет нужно. Правда.

– Не хочу даже слышать об этом. Если бы я не увлек вас своими разговорами о полетах, вы бы не задержались. Пожалуйста, позвольте мне помочь. – Он был так искренен, что Билли только кивнула.

Ожидая Мосса, она размышляла о том затруднительном положении, в котором оказалась. Ей не хотелось, чтобы Агнес узнала, что она полдня провела на военно-морской базе, а еще меньше она желала, чтобы мать знала о том, как она заговорилась с военным и потеряла своих друзей. А вдруг кто-то из них зашел к ним домой и стал расспрашивать о ней? А что если Мосс действительно придет на обед? Он, конечно, расскажет Агнес, как познакомился с Билли.

Мосс вернулся, позвякивая ключами от автомобиля модели «Нэш» 1938 года, припаркованного рядом со сторожевым постом. Билли почувствовала себя совсем взрослой, когда Мосс открыл для нее дверцу машины. Агнес придется смириться. Конечно, порядочные девушки не ездят в машинах с незнакомыми парнями. Или с мужчинами. Но Мосс Коулмэн – младший лейтенант и вовсе не какой-то там парень. Агнес не сможет не отметить этот факт. Билли, помимо своей воли, чувствовала радостное возбуждение и была польщена вниманием красивого молодого военного.

– Вы долго пробудете в Филадельфии? – спросила она, когда Мосс обогнул другие автомобили и выехал на шоссе.

– Наверное, все лето. По крайней мере, сейчас дело обстоит именно так. Пока я сам не добьюсь назначения в действующую часть. Быть мальчиком на побегушках у вспыльчивого адмирала – это совсем не то, что мне хотелось бы делать в этой войне. Я летчик, Билли, и чертовски хороший. Вот кем я и хочу служить.

Билли кивнула. Она прекрасно понимала все, что касалось заботливых родителей. Мосс правильно истолковал ее отклик на его слова.

– И вы тоже, а?

– Да, я тоже единственный ребенок в семье. Отец умер, когда я была еще маленькой. Думаю, проявлять заботу и стремиться защитить – это вполне естественно для родителей. Они желают нам добра. – Моссу такое высказывание напомнило слова, которые он сотни раз слышал от матери. Сет Коулмэн точно так же читал ему свои нравоучения.

– У меня есть сестра, но я так и остался единственным сыном. Папа всегда помнит об этом и боится за меня. Но я не могу позволить его страхам подавить мою личность. Я летчик и делаю свое дело профессионально. И вовсе не собираюсь бегать за каким-нибудь адмиралом с двумя звездами на погонах, у которого только одно представление о деятельности – подписывать бумаги и пить виски. Шотландским виски я его и обеспечиваю.

– Что же вы собираетесь делать?

– Вопрос не в том, что я предприму, а в том, когда я это сделаю, Билли! Папа может похлопотать о моем назначении в прислуги толстяку-адмиралу, но ему не удастся удержать меня здесь. Я и сам могу постоять за себя, и с этим он ничего не может поделать. Но мне не хотелось бы огорчать его. Он отличный парень, и я знаю, как много значу для него. Я буквально чувствую, как на меня давит груз ответственности. Незавидная доля быть светом очей такого отца, как мой. – Моссу не верилось, что он рассказывает ей все это. Обычно он ни с кем не делился подробностями своей личной жизни и своими проблемами.

– Поверните здесь. Через два квартала – направо. Дом серый с белым. Я буду молиться, чтобы у вас все получилось, как вы хотите.

Мосс чуть не нажал на тормоза. Любая другая девушка сказала бы, что будет держать пальцы скрещенными. А эта собиралась молиться за него. Он порывисто потянулся к ней через сиденье и взял руку, которая показалась маленькой и хрупкой в его ладони. Минуту спустя Мосс отпустил ее, чтобы переключить передачу и остановиться перед домом. Он бросил взгляд на часы.

– Без пяти шесть, – гордо объявил Мосс, как будто доставить Билли домой вовремя было невероятно трудной задачей.

Билли гадала, где могут быть ее друзья. Беспокоятся ли они о ней?

– Не желаете ли войти и познакомиться с моей матерью? О, наверное, у вас много других дел, и я очень ценю то, что вы потратили время и доставили меня домой. Извините, я, наверное, была надоедливой и причинила вам беспокойство.

– Вы, милая Билли, вовсе не надоедливы. – Он улыбнулся, сознавая, что имел в виду. Но, Боже упаси, Мосс вовсе не собирался входить в дом и знакомиться с ее матерью. Свою мать он любил, но родители знакомых смущали его, особенно матери девушек. Черт, все-таки он уже здесь… может быть, она боится, что ей попадет, и рассчитывает на его помощь. Это его долг.