– Я располагаю более обширными сведениями, – с чувством некоторого превосходства сказал Райли. – У меня есть брошюра об этом острове. А также множество сведений, полученных от друзей-офицеров. Пока ты жаришь оладьи, я в точности расскажу, что мы предпримем. А в то время, как будешь упаковывать корзинку для пикника, приму душ. Так будет честно?

– Нет. Но я хорошая, послушная японская домохозяйка и сделаю, как мне велят. Но это до тех пор, пока я соглашаюсь с твоими приказами, потом же откажусь повиноваться. Как вам это понравится, мистер Коулмэн?

– Пока ты разогреваешь сироп и размягчаешь масло, можешь делать все, что угодно. Можешь даже ходить позади меня.

– Нет, спасибо. Я современная японка. Я буду только готовить, убирать и любить тебя.

– Хорошо сказано, – сиял Райли. – А теперь давай посмотрим. Мы могли бы поехать по дороге через зону Нимитц-Хилл и взглянуть на панораму гавани, созданной самой природой. Будет виден волнорез Гласса; говорят, так его назвали в честь капитана Генри Гласса, который провозгласил, что Гуам принадлежит Соединенным Штатам. По-моему, это обязательно нужно увидеть. Мне бы хотелось, а тебе?

– Конечно, – проворковала Отами ему на ухо и поставила перед ним тарелку с оладьями, а также подогретые сироп и масло.

– Сделай так еще раз, – засмеялся Райли.

– Что сделать?

– Пощекочи мое ухо, – нарочито ворчливым голосом потребовал он, и Отами охотно повиновалась.

– Что это ты вычеркиваешь? – спросила она минутой позже.

Райли разволновался:

– Мне кажется, тебе не захочется ехать в Нимитц-Бич-Парк. Я уверен, ты не хочешь туда ехать. Там состоялась битва при вторжении американцев в 1944 году. Почему бы нам не оставить эту экскурсию напоследок?

– Хорошо, Райли. Но я думаю, тебе надо увидеть это место. Тебе будет о чем поговорить с твоим отцом.

– Ты это серьезно?

– Да. Ты ведь не сможешь всю жизнь прятаться от него. Рано или поздно разговор между вами состоится. А такая тема станет для вас общей, вы сможете на нее опираться.

– Ты всегда знаешь, что сказать и когда сказать. Да, каким-то образом я прячусь. Почему я сам не мог произнести это слово? Почему ты сказала его вместо меня?

– Потому что я – это я, а ты – это ты. – Отами улыбнулась, и неловкий момент миновал. – Хочешь ломтик манго?

– Нет, я сыт.

Отами принялась убирать со стола.

– Куда еще мы пойдем?

– В форт Соледад. Если верить этому путеводителю, мы сможем увидеть Уматак – место, которое, как считается, посетил Магеллан в 1521 году. Когда-нибудь мы будем рассказывать об этом нашим детям. История, сама понимаешь.

– Если ехать так далеко, то подойдет время обеда. Где мы устроим пикник?

– Еще чашечку кофе, Отами. Быстро, ты не предугадываешь мои желания. Два кусочка сахару.

– Два кусочка, так? Думаю, я и сама бы выпила еще чашку. Не встану с места, пока не нальешь мне кофе.

– Намек понят, – Райли рассмеялся и подскочил, чтобы подать жене кофе. – А как насчет этого места? – спросил он, указывая на карту. – Оно называется Йиго. Мне рассказывали, что здесь собираются создать мемориальный парк, чтобы увековечить память о полумиллионе японских и американских солдат, а также гражданских лиц и жителей островов, которые потеряли свои жизни в тихоокеанском конфликте во время второй мировой войны. Здесь планируют соорудить монумент, символизирующий решимость Соединенных Штатов и Японии крепить дружбу и стремиться к всемирной гармонии. Предполагается, что это будет фигура человека, возносящего молитву о вечном мире.

На лице Отами появилось такое же торжественное выражение, как у Райли.

– По-моему, мы с тобой идеальная пара, которая должна посетить это место. Я буду молиться, чтобы мемориал был создан.

– Еще одна тема для разговора с папой. Думаю, для одного дня достаточно. С учетом того, что грузовик доставит нас туда и обратно. Надень удобные туфли, Отами, на случай, если придется идти пешком. Не знаю, есть ли бензин в баке.

– Конечно, бензин есть. Кто вымоет посуду?

– Не я, мне нужно принять душ и побриться. Вроде бы твоя очередь.

– Я придумала кое-что получше. Подожду, пока ты закончишь, а потом ты можешь вытирать посуду, пока я буду мыть. В семье обязанности делят поровну, помнишь?

– О'кей, о'кей.

– Когда мы вернемся с экскурсии, понравится ли тебе, если мы будем любить друг друга на той полянке, где растет дикий папоротник? Мы могли бы даже искупаться в пруду.

– Это лужа, а не пруд. Если ты займешься посудой, то я подожду тебя там.

Грохочущий грузовик превратил поездку в ужас. Отами молилась и постоянно взывала к помощи Господа, что вызывало восторг Райли. День пролетел быстро. Приготовленный для пикника обед оказался быстро съеден, и не успели они оглянуться, как пора было возвращаться в их крестьянский домик.

– В холодильнике для нас приготовлена бутылка шампанского, – улыбнулась Отами. – Ее послал мой дядя. Раз он не смог присутствовать на свадьбе или хотя бы благословить нас, он сделал, что мог. Это замечательный пожилой джентльмен и очень любит меня. Так он желает нам счастья и добра, не теряя лица. Мы должны выпить и произнести тост, как он пожелал. Я все приготовлю.

Райли подождал, пока Отами вернется с подносом и двумя бокалами. Взял один бокал с подноса и протянул другой Отами.

– Наверное, нужно произнести какой-нибудь цветистый тост, что-нибудь значительное и необычное, но за всю свою жизнь я не смог бы придумать ничего подобного. Почему бы нам не выпить за нашу новую жизнь, твою и мою? За любовь и понимание. Пусть наша новая жизнь будет полна юмора, красивой музыки и чудесных слов. За нас.

– За нас, – тихо повторила Отами. – За нас двоих.

* * *

Пришел и кончился сезон дождей – фануханан. Наступил сухой сезон – фанумнанган, – и двухгодичный срок службы Райли почти закончился. Он полюбил свой новый дом на острове и боялся того дня, когда получит приказ об увольнении. Отами царила в маленьком домике, как будто всегда жила там. Она продолжала свои занятия в университете, и часто, возвращаясь поздно вечером, Райли заставал жену склонившейся над книгами, разложенными на кухонном столе, покрытом клеенкой с рисунком в виде бабочек. Но как только она замечала мужа, сразу же бросалась в его объятия. Никогда в жизни Райли не чувствовал себя таким счастливым. Это был рай. Это был его дом. Он надеялся, что никогда не придется ему уезжать отсюда.

Но, как всегда случается с такими хрупкими вещами, как совершенство, обязательно происходят досадные неувязки.

Когда служба Райли на Гуаме закончилась, в соответствии с новым приказом его послали в Ацуги, в Японию, а оттуда – во Вьетнам. И он сразу же вылетел в ночной полет в дельту Май-Конга на самолете Коулмэна.

* * *

Тэд Кингсли глянул на почтовую марку на письме Райли и побледнел. Господи, как малыш оказался во Вьетнаме? Ведь предполагалось, что он останется на Гуаме до конца срока, на веки вечные, если понадобится. Что случилось? Он прочел письмо.


Дорогой дядя Тэд.

Я знаю, это письмо вас удивит. Я здесь! Боже мой, как мне это ненавистно. Я способен на убийство, лишь бы выбраться отсюда. И я убиваю. Каждый день. Стараюсь не думать об этом, но рано или поздно придется подводить итог, и от этого становится тошно. Я и не думал, что можно испытывать такой страх, до потери сознания, но я боюсь. Не хотел вам говорить, но мне пришлось выдержать борьбу с самим собой, лишь бы не написать папе, чтобы он забрал меня отсюда.

Отами уехала в Японию. Уже долго не получаю от нее вестей. Она собиралась узнать, не примут ли родители ее обратно. Она беспокоилась об этом, как можно было почувствовать из ее письма. Отами едет в Японию, а не остается на Гуаме ждать меня, главным образом, потому, что беременна. Господи, дядя Тэд, она будет рожать моего ребенка без меня. Ей нужны ее родные. У вас есть их адрес. Не могли бы вы проверить, как у нее дела? Если родители Отами откажутся принять ее обратно, посмотрите, что можно сделать для нее. Вы могли бы вмешаться и связаться с моим банком в Техасе. У Отами есть все необходимые документы. Сделайте, что сможете.

Я ненавижу это место. Не знаю, почему я здесь нахожусь. И, кажется, никто не знает. Как такое могло случиться? Кто виноват? Единственным утешением служит то, что я летаю на самолетах Коулмэна. Я чувствую себя в них в безопасности.

Поцелуйте за меня Отами, если увидите ее в ближайшее время, и скажите, что я очень ее люблю. Позаботьтесь о ней за меня, дядя Тэд.

С самыми лучшими пожеланиями,

Райли.


Тэд потерял почву под ногами. Он ненавидел вьетнамскую войну почти так же сильно, как Райли. Сердце у него сжималось от негодования, и, наверняка, начала образовываться новая язва.

Может быть, пора призвать на помощь Мосса. Билли он позвонит попозже, сначала Райли понадобится поддержка отца. Надо проявить такт, вскользь упомянуть о мальчике и посмотреть, как пойдет разговор. Нужно также связаться с Отами и посмотреть, как идут ее дела. Он должен поехать в Токио – дело слишком важное, чтобы доверять телефонному звонку. Для Райли Коулмэна, сына Билли, он сделает все, что в его силах.

В ту ночь Тэд почти не спал. Едва рассвело, он позвонил в Санбридж, где ему сказали, что мистер Мосс Коулмэн в отъезде по делам и вернется через трое суток. К вечеру того же дня он был в Токио и отправился по адресу, который дал ему Райли. Он позвонил в звонок, и ворота открыла опрятная служанка в шелковом кимоно.

– Что вы хотели?

– Я хотел бы видеть Отами. Скажите ей, что пришел адмирал Кингсли.

– Войдите в дом, сэр. Мисси Отами в саду. Я позову ее. Тэд стоял, держа шляпу в руке. Он знал не слишком много о японских домах и о японской мебели, но то, что видел, казалось ему жилищем, достойным короля. Здесь царило богатство, такое, к которому привыкли Коулмэны, может быть даже большее.

Увидев ужас в глазах девушки, адмирал не выдержал и поспешил ей навстречу, чтобы уверить, что ничего страшного не случилось, потом поцеловал.

– Это от Райли.

– У вас есть от него весточка? Скажите мне. С ним все хорошо? Как он? Уже много недель я от него ничего не получаю.

Тэд протянул ей письмо Райли и смотрел, как жадно ее глаза проглатывают снова и снова каждую букву. Отами аккуратно сложила письмо и отдала Тэду.

– Спасибо вам большое, что приехали сюда. Я знаю, Райли так беспокоится насчет моих родных. Они раскрыли мне свои объятия. Мне так повезло, что они очень любят маня. Скажите Райли, что мне не нужны деньги Коулмэнов. Моя семья была бы обесчещена, если бы мои родители не смогли позаботиться обо мне, их дочери. Райли поймет. Я должна согласиться на это, помня о том горе, которое причинила им вначале.

– Я счастлив, что у вас все хорошо. Райли вздохнет с облегчением.

– Я написала ему много писем, все объяснила. Наверное, он скоро их получит, может быть, все разом.

«Или ни одного, – захотелось сказать Тэду. – У вьетнамцев мания сбивать почтовые самолеты».

– Если хотите написать письмо, я прихвачу его в Ацуги и отправлю ближайшим рейсом. Завтра вечером Райли его получит. Не хотите ли поужинать со мной?

– Адмирал Кингсли! – укоризненно произнесла Отами, явно шокированная предложением. – Вы должны поужинать с моей семьей. Мой отец очень расстроится, если узнает, что вы были здесь и не оказали нам честь отужинать с нами. У моей матери страсть к голливудским актерам, и ей захочется… как бы это выразиться… выудить из вас побольше информации. Скажите, что согласны поужинать с нами.

– Был бы очень рад. Мне хочется познакомиться с вашими родными.

– Хорошо. А мне следует познакомиться с родными Райли. Я вас тоже причисляю к его семье. Для меня это будет большой честью.

– Отами, когда появится ребенок? Отами рассмеялась:

– Теперь уже в любой момент. Мама очень беспокоится. Отец тоже, но притворяется, что спокоен. Мужчины должны оставаться сильными и смелыми. Это женские дела. У моих родителей это будет первый внук. Все мы нервничаем. Особенно я. Как бы мне хотелось, чтобы Райли был здесь. Мама говорит, родится мальчик. Отец хочет, чтобы родилась девочка, похожая на меня. – Отами пожала плечами, чтобы показать, что не понимает такого образа мыслей. – Я молюсь о сыне для Райли. Но и дочка – тоже очень приятно. – Она улыбнулась немного смущенно.

– Близнецы, – бездумно высказался Тэд. Отами засмеялась.

В честь Тэда ужин подали на американский манер, блюда были приготовлены по типу кухни американского Запада. Он оценил это и поблагодарил хозяев.

– Мы рады достойно принять дядю нашей дочери. Вас мы почитаем не меньше, адмирал. Должен признаться, что суп янки из бобов не то блюдо, которое я хотел бы вкушать каждый день, – сказал, подмигнув, Садахару Хасегава.