И сейчас подросток стоял возле мула, переминаясь с ноги на ногу и нервно протягивая поводья между пальцами. Взгляд его то и дело устремлялся ко входу в залу, но невеста опаздывала.
Жених, изнемогающий от жары в роскошном наряде из фиолетового шелка, чувствовал, как с каждой минутой слабеет узда, в которой он держал свое нетерпение. Он прекрасно понимал, что невеста припозднилась вовсе не потому, что готовилась явиться во всем блеске. Это было задумано, чтобы показать, как ненавистна ей сама мысль о браке с незаконнорожденным сыном графа Честера.
Рейн повернулся к оруженосцу, ловя его взгляд. Настало время послать Талиазина за невестой, пусть даже тому придется приволочь ее за волосы! Он уже открыл рот, чтобы отдать распоряжение, но тут менестрели как раз начали венчальную песню. Начали... сбились и умолкли один за другим. Рейн все еще смотрел на оруженосца и потому увидел, как у того отвисла челюсть и глаза полезли из орбит. Полная тишина снизошла на двор замка. Новый лорд Руддлан медленно повернулся.
Леди Арианна стояла на нижней ступени лестницы и одета была вовсе не в шелка и меха, которые обошлись ему в умопомрачительную сумму, а в грубый балахон из мешковины, едва достигающий колен. Она была босиком, с лицом, выпачканым пеплом. Нечесаные волосы свисали на плечи несколькими длинными колтунами. Мешковина и пепел?
Рейн уставился на нее, не в силах поверить, что видит все это наяву. Из толпы англичан раздались первые сдавленные смешки, слились в общее хихиканье. Со стороны уэльсцев, вначале тихо и вразнобой, потом все громче и громче послышалось одно повторяющееся слово — ее имя. Они славили ее поступок!
Их разделяло не более десяти ярдов. Как только Рейн устремился к Арианне, затихли и смешки, и одобрительные возгласы. Казалось, каждый одновременно зажал себе ладонью рот. Талиазин попытался заступить Рейну дорогу, но тот грубо оттолкнул его. Окружающее расплылось, и только Арианна виделась ему ясно, во всех оскорбительных подробностях.
Он был теперь совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но не коснулся ее. «Если я до нее дотронусь, пусть даже кончиком пальца, — думал он, — я просто-напросто сверну ей шею!» Их взгляды встретились. Глаза Арианны расширились и потемнели, но она не отвела их.
— Жители Телеингла! — крикнула она. — Я скорблю вместе с вами о том, что вы лишились скота!
— Замолчи.
Он сказал это негромко и раздельно, словно выплюнул. В его голосе был ледяной холод, и это остановило Арианну. Казалось, еще мгновение — и она отведет глаза в сторону... но Рейн не дождался этого. Только для него одного она добавила с издевкой в голосе:
— Недостойно господина — грабить своих собственных крестьян, называя это справедливостью...
— Хватит! Ни слова больше!
Кровь яростно шумела в его ушах, словно там раз за разом ревели и бились о скалы волны разбушевавшегося моря. Он сделал глубокий вдох, потом другой. Постепенно рев начал затихать. Медленно протянув обе руки, Рейн намотал на кулаки мешковину вокруг горла Арианны. По ее телу прошла заметная дрожь, горло задвигалось, как будто она пыталась глотнуть и не могла. Под шелком одежды могучие мышцы Рейна напряглись. Она выпрямилась и замерла, но так и не отвела взгляда.
Одним рывком он разорвал весь перед хламиды пополам. Крепкая ткань уступила с треском, оглушительным в полной тишине. Эхо звука еще отдавалось в каком-то углу двора, когда бешеный, огненно-горячий взгляд Рейна смерил Арианну с головы до ног. Руки ее рванулись вверх — прикрыть груди — потом, с видимым усилием, она заставила себя опустить их вдоль тела. Чтобы они оставались в таком положении, она стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Рейн поднял взгляд к ее лицу. Голос его прозвучал хрипло от старания удержать ярость:
— Ты позоришь себя, женщина. Сейчас ты вернешься туда, откуда пришла, и снова спустишься к гостям в наряде, подобающем нареченной лорда Руддлана.
Некоторое время Арианна никак не реагировала на полученный приказ. Она продолжала стоять перед ним, держа руки по швам, как новобранец перед командиром, глядя ему в лицо немигающими глазами. Потом, медленно повернувшись, начала подниматься по ступеням в главную залу.
***
Оказавшись в спальне, Арианна захлопнула дверь и привалилась к ней, чувствуя себя совершенно обессиленной. Парой секунд позже дверь с силой толкнула ее в спину, выпихнув на середину комнаты.
Талиазин перешагнул через порог и остановился, уперев руки в бока. Арианна открыла было рот, чтобы выругать парня за то, что он имел наглость ворваться в ее спальню без разрешения. Ее остановил странный, даже пугающий вид оруженосца. Самый воздух вокруг него зыбко дрожал и колыхался от присутствия изначальной пугающей силы, как если бы он был огнедышащим драконом, которого пробудили от зачарованного сна заклинания мага. Маслины глаз отливали неестественной яркостью, разбрасывали крохотные искры, подобные тем, что высекает удар кремня о кресало. Оранжевые волосы потрескивали и шипели, стоя дыбом вокруг головы и извиваясь, как ужасная живая корона. Талиазин открыл рот. Арианна отступила, уверенная, что сейчас оттуда извергнется язык пламени.
— Бестолковое создание! Если бы я хуже тебя знал, я бы решил, что создатель вложил в твою голову паклю вместо мозгов!
Голос его был голосом рассерженного мальчишки, не получившего обещанного лакомства, и это вернуло Арианну к действительности. Огнедышащий дракон? Да это всего-навсего оруженосец... нахальный оруженосец, если уж на то пошло!
— Кто бы говорил про мозги! После того, что...
— Нет, я решительно не могу взять в толк, почему два таких высокоразумных человека, как ты и милорд, превращаются в полных идиотов, стоит им оказаться поблизости друг от друга? Матерь Божья, оборони, но только эта история с каждым днем запутывается все больше. Вот, сама посуди, — Талиазин заходил по спальне, загибая палец при каждом новом факте. — Сначала ты тычешь в него кинжалом, потом он пытается завалить тебя, за это ты ухитряешься разбить ему нос, он, в свою очередь, отказывается поухаживать за тобой, а ты выставляешь себя блеющей козой...
— Блеющей козой? Это ты — блеющий козел! Если бы ты перестал блеять хоть на минуту, я бы могла объяснить...
— Что за бес в тебя вселился? — крикнул Талиазин, останавливаясь и тыча пальцем в грудь Арианне. — Что тебя заставило отмочить такую штуку? У тебя, что, протухли мозги?
— Твоя наглость переходит все границы! — крикнула она в ответ, ударяя его по пальцу. — Не тебе бы требовать у меня отчета, нахальный мальчишка! Посмотри на себя! Кимреянин — а служишь черт знает кому! Господину, который способен отнять скот у своих же крестьян. Что станет он делать, когда зимой среди них начнется голод? Смеяться?
— Вот я и говорю: протухли мозги, — вздохнул Талиазин, возводя глаза к потолку.
— И ты хочешь, чтобы я позволила такой несправедливости совершиться? Чтобы я не издала
даже звука в знак протеста? А ведь это и твой народ! Почему же тебе все равно? И не смей называть меня блеющей козой!
— А как мне тебя называть? Коза блеет, когда надо бы подумать. Коза лезет бодаться, вместо того чтобы разобраться в ситуации. Ты и понятия не имеешь, что натворила. Надо было прежде выяснить все подробности, а потом уж действовать. Теперь я смогу вернуть милорду хорошее расположение духа не раньше, чем сорву уговорами свой голос. Если бы ты знала милорда получше (а тебе бы следовало этим заняться, да-да, следовало бы!), то знала бы и то, что уговорить его не так-то просто. Матерь Божья, оборони...
— Подробности? — тупо переспросила Арианна, и нехорошее предчувствие спазмом отдалось в ее желудке. — Какие еще подробности?
— Милорд собирался вернуть скот. Он хотел сделать это своим свадебным даром народу.
— С-с-вадебным даром?..
Традиции диктовали человеку знатному преподносить дары в день своего венчания. Каждый, даже самый последний крепостной крестьянин получал от него какую-нибудь безделицу.
— Да, но... я не понимаю. Если он с самого начала не собирался присваивать скот, зачем было вообще собирать его?
Талиазин бросил на нее испепеляющий взгляд. «Не могу поверить, что существуют настолько тупые люди», — говорило выражение его лица.
— Кем бы ни был тот, кто совершил набег, ему помогало крестьянство этого округа, и милорд это понимал. Он хотел, чтобы его люди усвоили раз и навсегда: кто крадет у него, крадет и у них. Он хотел показать, что, беспощадный к неповиновению, он может быть также и милосердным... ну, ты понимаешь: кнут и пряник. Это было задумано как урок. Милорд был уверен, что крестьяне поймут, какое суровое наказание последует, если они еще хоть раз осмелятся бросить ему вызов. — Оруженосец ехидно усмехнулся в ошарашенное лицо Арианны. — Что это я не слышу пылких слов протеста? Неужели миледи внезапно проглотила язык?
И в самом деле, в ее горле как будто застряло что-то, и пришлось как следует прокашляться, чтобы издать хоть один звук.
— Возможно, я действовала самую малость поспешно...
— «Самую малость поспешно»! — передразнил Талиазин, ухмыляясь во весь рот. — Да весь замок Гуинедд знает, как одна девчонка (не буду называть ее имени) во время визита епископа подсунула ему в постель двух совокупляющихся ежей! Ее, помнится, примерно наказали, только на этот раз за необдуманный поступок пострадает не только она сама. Миледи, настало время вам понять свое положение. Ваши действия отныне будут иметь куда более серьезные последствия, чем детские шалости, все равно как камень, упавший в озеро, порождает круги, порой достигающие берегов, неразличимых для глаза.
— Он теперь не вернет крестьянам скот, так ведь? — спросила Арианна, ощущая вину, как колющую боль в груди.
— Увы, миледи, вы испортили всю затею. — Оруженосец протянул руку и бесцеремонно отер ее щеки, как оказалось, мокрые от слез. — Ну, ну, это совсем ни к чему. От слез ваше лицо распухнет, пойдет красными пятнами, и красота, которая так припала к сердцу милорда, будет испорчена.
— Я не плачу, глупый ты парень! Я никогда не плачу. — И Арианна вытерла глаза колючим рукавом своего наряда из мешковины.
Вновь странный свет вспыхнул в глазах Талиазина. — и почти мгновенно исчез.
— Поспешите же одеться, миледи. Не заставляйте милорда ждать слишком долго, если не хотите подлить масла в пламя его гнева.
— Да, да, конечно... — рассеянно ответила она, начиная распутывать колтуны в волосах. — Талиазин! Что он задумал в виде наказания для меня?
— Хм... у милорда богатое воображение, когда дело касается наказаний, — ответил тот, изобразив на лице злорадство. — Помню, был случай, когда один шарлатан вытянул у всех солдат их жалованье, и милорд за это... — тут голос оруженосца прервался, а щеки покрылись девическим стыдливым румянцем. — Нет, пожалуй, я выбрал для примера неподходящую историю. Честно говоря, я очень сомневаюсь, что лорд Рейн решится испортить вашу красоту неизгладимыми шрамами.
— Кто лучше тебя мог бы меня приободрить? — фыркнула Арианна. — Может, тебе стоит подумать о принятии монашеского сапа? Будешь вселять надежду в души страждущих.
Ей очень не понравились туманные намеки Талиазина, но она знала: что бы ни надумал черный рыцарь в отношении ее, она вынесет наказание с достоинством, подобающим дочери князя Гуинедда. Главное сейчас было добиться того, чтобы на нее, на нее одну, обрушился весь его гнев.
Она надела все то, что подарил ей жених, и снова сошла по ступеням во двор замка. С высоко поднятой головой остановилась она перед своим нареченным. Его бесстрастные глаза скользнули по ней сверху вниз коротким взглядом и вернулись к лицу. В них невозможно было прочесть ничего — ни удовлетворения, ни продолжающего тлеть гнева.
— Милорд, покорно прошу простить мое поведение, — сазала Арианна.
— Громче.
Она вскинула голову еще выше и крикнула:
— Милорд, покорно прошу простить меня за тот позор, что я навлекла на себя и весь род Гуинеддов!
Долгая тишина была ответом на ее слова, и нарушало ее только беспокойное шарканье ног в той части двора, где собрались уэльсцы. Наконец ладонь Рейна обхватила ее руку повыше локтя, и он повлек ее туда, где стоял Родри, стиснув поводья белого мула.
— Милорд, накажите одну меня, — проговорила Арианна очень тихо, чтобы слышать мог только ее нареченный. — Не заставляйте народ страдать за то, что я совершила.
Его пальцы стиснули ее руку так, что она не могла не скрипнуть зубами от боли.
— Твоим наказанием будут их страдания.
— Но, милорд, прошу вас, умоляю!..
— Не умоляй. Это тебе не к лицу.
Он продолжал увлекать ее к Родри, который отступил и приготовился помочь сестре сесть в седло. Когда Арианна была уже на спине мула, подросток украдкой улыбнулся и подмигнул ей.
— Ты была великолепна!
Арианна зажмурилась от стыда. Она вдруг поняла, какую чудовищную ошибку совершила. Она не только подстегнула народ к непокорности, которая могла принести ему дальнейшие страдания, но еще и подвигла брата, которому предстояло разделить с ней ссылку среди нормандцев, на Бог знает какие глупости.
"Хранитель мечты" отзывы
Отзывы читателей о книге "Хранитель мечты". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Хранитель мечты" друзьям в соцсетях.