Сара Аллен - Хранитель персиков

– И то и другое, – ответила она.

Пэкстон тихонько рассмеялась. Уилла поняла, что она давно уже привыкла к такому отношению со стороны окружающих.

И тут случилось нечто из ряда вон выходящее.

Уилле стало жаль Пэкстон Осгуд.

Это было уже слишком. Хватит с нее на сегодня откровений. Чуть не падая от усталости, Уилла поплелась к лестнице, ведущей в ее спальню.

– Спасибо, Уилла, – услышала она за спиной.

– Не за что, Пэкстон.

Кое-как разлепив склеившиеся ресницы, Пэкстон открыла глаза.

Она приподнялась, опершись на локти, но даже это нехитрое движение отозвалось мучительной болью во всем теле, и Пэкстон застонала. Превозмогая страдания, она села и огляделась.

Домик был маленький, со старомодной мебелью, не считая этого серого, невероятно мягкого дивана. На подоконнике панорамного окна сидела черно-желтая птичка и с любопытством заглядывала внутрь. Пэкстон уставилась на нее как завороженная. Внезапно тишину прорезал непонятный высокий звук. Девушка дернулась, и птичка испуганно упорхнула.

Пэкстон схватилась руками за голову: что это за кошмарный звон?

Послышались чьи-то шаги. В комнату, шаркая и спотыкаясь, ввалилась заспанная Уилла. Хлопковые шорты и майка были измяты, на голове колыхалось пушистое облако волос.

Пэкстон часто казалось, что Уилла похожа на светлоглазых, не по возрасту серьезных детей с очень старых фотографий. Ей не хватало лишь белой муслиновой кофточки, огромного банта и фарфоровой куклы в руках. Рядом с ней Пэкстон всегда было не по себе.

– Я думала, что отключила твой телефон. Он вчера просто разрывался, словно в него сам дьявол вселился.

Она схватила раскладушку Пэкстон (до которой только сейчас дошло, что ее сотовый лежит рядом на кофейном столике) и щелчком открыла крышку.

– Слушаю. – Пауза. – Нет, это Уилла… А кто ее спрашивает? – Тут рука ее, которой она прикрывала глаза от солнечного света, безвольно упала. – Ясно, – пробормотала Уилла и протянула телефон хозяйке. – Это тебя.

Пэкстон осторожно взяла раскладушку. Главное – не делать резких движений, чтобы ненароком не отвалилась голова.

– Естественно, телефон-то мой.

Нахмурившись, Уилла отвернулась и вышла из комнаты. Надо же, какие мы по утрам нервные.

Пэкстон поднесла мобильник к уху:

– Алло.

– Я в домике у бассейна, а тебя здесь почему-то нет. Ты где? – Это был Колин.

Пэкстон посмотрела по сторонам:

– Точно не знаю. Кажется, у Уиллы Джексон.

– Так вот почему она взяла трубку вместо тебя. А что ты там делаешь? – полюбопытствовал Колин.

События вчерашнего вечера вдруг всплыли в ее памяти… Она никому о них не расскажет, даже родному брату. Господи, да если всплывет, во что она вляпалась…

– Ты пробыла там всю ночь?

– Похоже на то.

Колин замолчал, и Пэкстон точно знала, о чем он думает.

– Здесь в гостиной бутылка из-под виски. Ты пьяна?

– Уже нет. И убирайся из моего дома!

Он засмеялся:

– Что там у тебя произошло?

– Так я тебе и сказала.

– Рано или поздно я все равно узнаю.

– Только через мой труп, – прорычала Пэкстон.

– Ладно, проехали. Слушай, я вот зачем звоню: похоже, в том, что касается «Хозяйки Голубого хребта», мое мнение совершенно не авторитетно. Все хотят говорить только с тобой. Давай встретимся в полицейском участке? Мне срочно нужно выяснить, когда снимут оцепление: дерево привезут совсем скоро.

– Понятно. – Пэкстон пыталась собраться с мыслями. – Буду там через час.

Она отложила телефон и обхватила голову руками. Даже волосы и те, казалось, болели. Просидев так какое-то время, она услышала голос Уиллы:

– Как ты себя чувствуешь?

Пэкстон подняла глаза: Уилла протягивала ей чашку кофе и пузырек с таблетками.

– Ты меня спасла, – проговорила Пэкстон.

Эта картина все еще стояла у нее перед глазами: яростный свет фар, визг тормозов – и вот из джипа выходит Уилла, спеша ей на помощь. Пэкстон еще никому в своей жизни так не радовалась.

Уилла пожала плечами:

– Ты просто оказалась в неправильном месте в неправильное время.

– Но почему ты вообще решила за меня вступиться?

Что за странный вопрос?

– Если кому-то нужна помощь – надо помочь, разве не так? Я думала, это девиз вашего клуба. Вы же сами неустанно «трудитесь ради всеобщего блага», – процитировала Уилла текст приглашения.

Вот, значит, как. Для нее спасение Пэкстон было своего рода благотворительной акцией. Может, поэтому Пэкстон чувствует себя так паршиво? Или потому, что точно знает: ни одна из подруг по клубу никогда не стала бы рисковать из-за нее? В Женском общественном клубе предпочитают творить добро на расстоянии. А после каждого доброго дела надевают свои лучшие платья и празднуют. Благо-творительный фонд Осгудов, которым управляет Пэкстон, действительно помогает людям и признания за это не требует. Тогда почему она не бросит клуб? Потому что он – часть истории, наследия ее семьи. Ведь для нее это очень важно.

Пэкстон проглотила несколько таблеток, запила их крепким кофе – желудок немедленно отозвался недовольным урчанием, – и, поставив чашку и пузырек на кофейный столик, искренне сказала:

– Спасибо тебе, Уилла. Спасибо за все. Мне пора. А где моя сумка? – В ее голосе появились панические нотки. – И машина?

В дверь постучали.

– Где твоя сумка, я не знаю, но машина по-прежнему на парковке возле магазинчика «Подзаправься!». Не бойся, я все предусмотрела, – успокоила ее хозяйка дома, направляясь к двери.

На пороге стоял Себастиан. Взглянув на Уиллу, облаченную в смешную пижаму, он произнес:

– Ты посмотри-ка: а под джинсами и футболками и правда скрывается женщина.

В ответ Уилла театрально воздела глаза к потолку и улыбнулась.

В лучах утреннего солнца казалось, будто вокруг его головы сияет нимб. Только не Себастиан, только не сейчас. Пэкстон вскочила на ноги, намереваясь где-нибудь спрятаться, но тут же пожалела: голову, потяжелевшую, словно налитую свинцом, сжало тис-ками, и девушка почувствовала легкую дурноту.

– Он-то откуда здесь взялся? – прошипела она.

Уилла закрыла за Себастианом дверь, и он снова стал обычным человеком.

– Он всю ночь тебе названивал. Пришлось встать и взять трубку. Бедняга волновался за тебя. Я сказала, что ты жива и ночуешь у меня.

Себастиан подошел к Пэкстон. Он откинул пряди, падавшие ей на лицо, и посмотрел ей в глаза. Его взгляд воскресил в ее памяти все, что произошло между ними вчера. Все, чего она так желала. И чего он не мог ей дать.

– Уилла забыла упомянуть, что тут не обошлось без алкоголя, причем его, похоже, было немало, – сказал он. – Дорогая, будь твои глаза еще чуточку краснее, ты вполне могла бы сойти за Терминатора.

Пэкстон отступила назад, стараясь не смотреть на Себастиана.

– Я в порядке. Это перцовый газ.

– Что, прости?

Пэкстон бросила быстрый взгляд на Уиллу: та энергично замотала головой. Значит, она ему не сказала.

– Ничего.

Себастиан внимательно посмотрел на Пэкстон, прикидывая что-то в уме.

– Мы с Уиллой договорились, что я отвезу тебя к твоей машине, но сейчас я не уверен, что тебе следует садиться за руль.

– Я смогу вести машину, – отрезала Пэкстон. – Я в норме, не волнуйся. Только сначала схожу в ванную.

– Это в конце коридора, за кухней. – Уилла махнула рукой, и Пэкстон, поблагодарив ее про себя, побрела, пошатываясь, в указанном направлении.

Пройдя через симпатичную кухоньку, где все было желтого цвета, она нашла крошечную ванную комнату. Закрыв за собой дверь, Пэкстон вцепилась в края раковины и начала глубоко дышать, чтобы прогнать тошноту. Господи, предстать перед Себастианом в таком отвратительном виде… Жалкая, умирающая с похмелья Пэкстон посыпает голову пеплом, не в силах достойно справиться с тем, что он ее отверг…

Зачем только Уилла его позвала? А ведь она вчера призналась ей, что любит Себастиана. Выдала свою самую сокровенную тайну. Тайное всегда становится явным, так или иначе.

Девушка умылась холодной водой и кое-как оттерла пятна туши вокруг глаз. Стоп. Она что – вчера накрасилась? Пэкстон осмотрела свой наряд. Надеть красное платье и босоножки на каблуках, чтобы съездить в какой-то зачуханный магазинчик за вином? О чем она вообще думала? Да в том-то и дело, что она вообще не думала. Пэкстон подколола растрепанные волосы в узел, взглянула в зеркало и вздохнула: лучше ее отражение не стало. Твердо решив побыстрее покончить с этой мукой, Пэкстон вышла из ванной.

В гостиной Себастиан и Уилла непринужденно болтали. Завидев ее, оба, как по команде, замолкли.

– Ты готова? – спросил Себастиан.

– Да, поехали. Я помню, что сегодня ты ведешь прием в бесплатной клинике, – сказала она, направляясь к двери. – Спасибо еще раз, Уилла.

– Не за что, – ответила та. – Обращайся.

Они вышли на улицу. Его «ауди» была припаркована рядом. Себастиан открыл перед Пэкстон дверь, и она быстро скользнула на пассажирское сиденье. Он сел за руль и завел двигатель. Некоторое время они ехали молча, наконец Себастиан спросил:

– Хочешь поговорить о том, что произошло вчера?

– Нет.

– Я не о том, что было между нами, – тихо уточнил он, – а о ваших приключениях с Уиллой.

– Ерунда. Так, наши обычные женские дела, – ответила Пэкстон, глядя в окно. И, слабо улыбнувшись, добавила: – Тебе, наверное, это знакомо.

– У меня нет никаких женских дел, Пэкстон, – холодно произнес он.

Его тон заставил Пэкстон повернуться.

– Я имела в виду другое. То есть я не в буквальном смысле… Я хотела…

– Где твоя машина? – перебил он ее на полуслове.

– На Стейт-булевард. Возле круглосуточного магазинчика «Подзаправься!».

– Почему там? Она что, сломалась?

– Нет.

– Тогда с какой стати ты бросила автомобиль именно там?

Пэкстон снова уставилась в окно:

– Не важно.

Несмотря на ранний час, возле магазина царило оживление: это была обязательная остановка на пути тех, кто отправлялся на работу. Себастиан припарковался у белого «БМВ», который, слава богу, не пострадал. Пэкстон даже представить боялась, как бы она оправдывалась перед Себастианом и родителями, реши эти подонки выместить злобу на ее машине.

– У тебя, случайно, визина нет? – спросила она. – Мать не переживет, если я заявлюсь в таком виде.

– Дома есть, – ответил Себастиан. – Хочешь, заедем?

– Не нужно, спасибо.

В конце концов ей уже тридцать. Она имеет полное право ночевать, где хочет, и возвращаться, когда ей вздумается.

– Не хочу ехать домой, но нужно переодеться.

– Перевези часть одежды ко мне, и вопрос будет решен.

Пэкстон не могла поверить своим ушам. И это он предлагает ей после всего, что между ними произошло?

– Почему ты мне не позвонила, Пэкс? – вдруг спросил Себастиан, и Пэкстон поняла, что он глубоко уязвлен. – Если тебе так не хотелось домой, ты могла бы остаться у меня.

– Уилла предлагала подкинуть меня к тебе, но я отказалась.

– Почему?

– Потому что я напилась. А мы оба знаем: когда я теряю контроль над собой, ничего хорошего не жди.

– Я считаю, ты всегда прекрасна.

Пэкстон больше не могла этого выносить. Только не сейчас. Она открыла дверь:

– Пока. Спасибо, что подвез.

Себастиан схватил девушку за руку, не давая ей выйти из машины.

– Пэкс, я всего лишь хочу помочь.

– Я знаю. Поэтому больше ни о чем тебя не прошу.

Тихо, как мышка, Пэкстон проскользнула в дом, прижимая к себе сумку, которую, оказывается, попросту забыла в машине. Мать всегда спала допоздна, а отец, если случалась хорошая погода, чуть свет отправлялся на поле для гольфа, так что у нее были все шансы пробраться к себе незамеченной.

На цыпочках дойдя до кухни, Пэкстон облегченно вздохнула – теперь-то ей точно нечего бояться! – и улыбнулась Ноле. Крепко сбитая и широкоплечая, с рыжими волосами, тронутыми сединой, и лицом, сплошь усыпанным веснушками, будто его сбрызнули оранжевой краской, Нола энергично месила тесто, и в воздух то и дело поднимались облачка мучной пыли. Настоящая Госпожа Метелица из сказки.

Улыбка медленно сползла с лица Пэкстон, когда ей стало ясно, что они с Нолой на кухне не одни.

– Мама! Ты почему не спишь?

За столом сидела София с чашкой чая. Поверх длинной белой сорочки она накинула халат, волосы были убраны под широкую повязку. В ушах поблескивали бриллиантовые сережки-гвоздики – даже если днем София Осгуд носила другие серьги, эти она неизменно надевала перед сном.

– Ночью я слышала, как ты уехала, – заявила мать.

– Да, – созналась Пэкстон. – Мне не спалось.

– Может, расскажешь мне, где ты пропадала? – потребовала София. – У этого своего Себастиана? Я оторопела, когда он вчера вот так запросто сюда явился! Мне… мне совершенно непонятно, как себя с ним вести. – И она нервно одернула отвороты халата.