Дебра Дайер - Хранитель сокровищ

– Они обидели вас? – спросил он.

– Нет, – с хрипотцой в голосе ответила Элизабет. – Со мной все в порядке. Благодарю вас за помощь.

Эш кивнул, после чего нагнулся и стал подбирать упавшие книги. Элизабет, как зачарованная, следила за каждым его движением. Она все никак не могла опомниться от только что виденного.

– Вы даже его не ударили, – растерянно произнесла она.

Подняв книги, лежавшие около ее ног, Эш удивленно вскинул голову и спросил:

– А вы хотели, чтобы я его ударил?

– Нет, конечно. Просто, удивлена, вот и все.

Эш сильнее нахмурился, и меж темных крыльев бровей пролегли морщинки. Он выпрямился, держа на сгибе руки три книги. Четвертую взял в правую руку, разглядывая золотые буквы, тисненные на кожаном переплете.

– Вы думаете, что дикари решают проблемы только с помощью кулаков? – невесело усмехнулся Эш. – Или используют дубинки?

– Я вовсе не хотела...

– Вы считаете, все, что должен знать и уметь человек, содержится здесь? – Он помахал книгой о правилах хорошего тона.

– Не совсем так, – отозвалась Элизабет, – но правильно вести себя должен уметь каждый. Именно это и помогает нам всем жить в обществе.

– А говорится ли в этой книге, как следует поступать женщине, когда ее домогается мужчина? – насмешливо поинтересовался Эш.

Элизабет почувствовала, как пересохло у нее во рту.

– Нет, – ответила она. – Но должна сказать, что вы прекрасно...

– Что, черт возьми, вы делали в таверне? – резко перебил ее Эш.

– Искала вас, – ответила она.

– Вы решили, что таверна – единственное место, где можно найти меня, и мне подобных?

Гнев в его голосе не вывел из себя Элизабет: девушка с достоинством выдержала сердитый взгляд Эша.

– Да, мне пришла в голову такая мысль. Эш повернулся, и не спеша, направился к экипажу.

– Я никогда не любил, таскаться по трактирам, – бросил он через плечо.

Девушка поспешила за ним.

– Я всегда стараюсь не заставлять людей ждать меня, – выпалила она, тяжело дыша.

– Я вернулся сюда рано, но подумал, что вы, как многие женщины, опоздаете. Поэтому зашел в лавку в конце улицы. И пробыл там пару минут.

Элизабет не терпелось спросить, что он там купил, но удержалась от любопытства.

– Я стараюсь всегда приходить вовремя. Мне кажется, что заставлять ждать себя крайне невежливо и неприлично, – повторила она.

На смуглой от загара щеке Эша дрогнул мускул.

– Я все время забываю, что вы не такая, как все женщины, – насмешливо заметил он.

Эти слова больно ранили ее самолюбие, но она не показала вида. Какое ей дело до того, что он считает? Что она значительно проигрывает по сравнению с другими женщинами? Что и в самом деле это неприятно слышать?

– Похоже, не все мужчины считают меня недостаточно красивой, чтобы работать у мисс Хэтти. Тот тип, которого вы прогнали, принял меня за одну из «девочек Хэтти».

На губах Эша заиграла злая улыбка. Когда Элизабет посмотрела в его глаза, она пожалела, что снова заговорила на эту тему.

– Послушайте, леди Бет, – с усмешкой сказал ей Эш. – Вы понимаете, что нетрезвый мужчина плохо видит?

– Знаю. – Элизабет бросило в краску от таких слов.

– Конечно, этому человеку могут просто-напросто нравиться худые девушки. Я слышал, что некоторые даже предпочитают такой тип женщин, – невозмутимо продолжал Эш.

Элизабет молилась в душе, чтобы проходившие мимо нарядные леди и джентльмены не слышали этих слов.

«Этот мерзавец просто хочет вывести меня из себя, вот и все! – молча злилась она. – Но у него ничего из этого не выйдет! Она просто не будет обращать внимания на его слова. Даст ему понять, что ей абсолютно все равно, что он говорит. И на эту тему больше дискутировать не станет».

Однако когда они садились в экипаж, не удержалась от язвительного замечания:

– Тем не менее, мистер Макгрегор, что бы вы ни говорили, большинство мужчин, предпочитает все же, стройных дам, а не пышнотелых.

– Вы так думаете? – Эш окинул фигуру спутницы холодным беспристрастным взглядом, как эксперт, оценивающий не слишком привлекательное произведение искусства.

– А мне кажется, что мужчина, обнимавший всю ночь худосочную женщину, наутро встанет весь в синяках, – стараясь казаться равнодушным, сказал Эш.

Первый раз в жизни ей захотелось ударить его, Эша Макгрегора! Но Элизабет не выдала своих чувств, а только улыбнулась в ответ.

– Я думаю, что мужчина, привыкший к прелестям женщин, которые в силу профессии притворяются влюбленными в клиентов за то, что он платит им, рано или поздно не могут уже отличить качество от количества, – невозмутимо заявила она.

– Это верно лишь в отношении мужчин, которые платят женщинам за их услуги, – ответил Эш, бросая книги в маленький кожаный ящик позади сиденья. Потом он повернулся к девушке и, усмехнувшись добавил:

– Но я никогда и ни за что не плачу женщинам.

Элизабет поняла, что пора прекратить бессмысленный и глупый спор. И как можно скорее.

– Вы очень самонадеянны, мистер Макгрегор.

– Мною все и всегда, остаются довольны, – все с той же самоуверенностью отреагировал он.

– Дело в том, что женщины, с которыми вы привыкли общаться, ничего большего от мужчины и не ожидают.

Опустив густые черные ресницы, он скользнул взглядом по бюсту Элизабет, и по его телу растеклась приятная истома.

– Я бы этого не сказал. Девочки мисс Хэтти по-настоящему требовательны.

Элизабет подошла к нему вплотную и сжала кулачки. Сейчас ей все равно, что могут подумать о ней люди на улице.

– Они требуют уважения и ласки? И преданности друг другу? – гневно выкрикнула она.

– Нет, мэм. Все, чего эти женщины хотят, так это провести время, – ответил Эш.

Элизабет, как ни пыталась, не могла отмахнуться от навязчивых картин, которые рисовало ее воображение. Она видела Эша в окружении хорошеньких пышногрудых красоток, которые ласкали его так откровенно, что ей становилось не по себе. Эти миражи были такими яркими и живыми, как написанные маслом полотна. Они дразнили девушку, своей греховностью и откровенным неприличием, пробуждая в то же время чувство жгучей ревности.

– Настоящая леди будет ждать от вас не только утоления своей страсти, мистер Макгрегор, – с чувством продолжила Элизабет. – Ей, необходимы любовь, нежность и... желание создать семью, построить свой дом. Настоящей леди нужно больше, чем минутное удовольствие.

С лица Эша сошла улыбка, серьезными стали и глаза.

– Насколько я знаю, леди могут только требовать. Давать что-то взамен они не любят, – сказал он.

– Возможно, вы спешите с выводами, – ответила Элизабет.

– Да, мэм. – С этими словами он взялся ладонью за локоть девушки, и она сразу почувствовала тепло его руки. – Может быть, – продолжал он, – поскольку мой личный опыт в этих делах не велик.

Эш смотрел на ее губы с таким видом, что у нее перехватывало дыхание. «Сейчас он меня поцелует, – подумала она. – Прижмет к себе и поцелует. Прямо здесь, на улице, на глазах у всех. И она не станет искать слова, которые бы остановили его».

– На этот раз я делаю правильно, леди Бет? – спросил Эш.

Вопрос застал ее врасплох.

– Что вы сказали? – переспросила она.

Эш заулыбался, и его удивительно красивые глаза наполнились мягким светом.

– Джентльмен так должен помогать леди подняться в экипаж? – спросил он с улыбкой.

Эти слова вернули Элизабет с небес на землю. Она вспомнила, что они не одни и находятся на улице. Спорить же на улице, к тому же на щекотливую тему, было неприлично.

– Да, – ответила девушка и, шагнув в экипаж, тяжело опустилась на сиденье, оставляя свое, уязвленное самолюбие на тротуаре.

Эш украдкой смотрел на леди, сидевшую рядом с ним в экипаже. Взгляд – прямой, с достоинством поднята голова. Неподвижная и холодная, как снежная королева. Именно такой представлял себе Эш настоящую леди.

Он не был близко знаком ни с одной из них, но знал мужчин, женатых на таких вот снежных королевах. Те часто сетовали на холодность своих жен, которых с самого рождения учили быть глыбами льда при всех обстоятельствах. Несчастному приходилось жить бок о бок с женщиной, которая даже сам брак считала чуть ли не верхом неприличия. Жена-леди отказывалась раздеваться перед мужем, иногда позволяя ему в полной темноте слегка приподнимать подол ночной рубашки для исполнения супружеского долга, оставаясь при этом неподвижной и бесстрастной. Многие джентльмены, оставив фригидных жен дома, отправлялись за удовольствиями к мисс Хэтти. Эш не понимал мужчин, бравших в жены сухих, строгих и чопорных дам. Прежде чем решиться провести остаток жизни с женщиной, неплохо бы знать, есть ли в ней искорка страсти. Если есть, то под влиянием чувств любящего мужа из нее разгорится настоящее пламя.

Эш уже убедился: у леди Бет искорка есть. Под внешней ледяной оболочкой бушевала яркая и горячая страсть. Отблеск ее он видел в глазах девушки, слышал в спокойном, резковатом, по-английски, голосе, который никогда не поднимался до крика, как бы разгневана она ни была. И уж совсем он почувствовал ее, когда целовал на террасе. Бушевавший в ней огонь воспламенял и его.

По мнению Эша, Элизабет была леди странной. Она верила в любовь, преданность и считала, что сможет удовлетворить мужа в постели. Это распаляло его любопытство. Безумно хотелось сорвать с нее одежды, долго целовать и ласкать нежное белое тело. Он хотел убедиться, действительно ли в ней так много огня, как ему показалось.

«Опомнись, парень, – сказал себе Эш. – Не хватало, чтобы ты по уши влюбился в высокомерную и холодную девицу, которая относится к тебе, как к пещерному ископаемому».

Но, тем не менее, ему было неприятно видеть на плече Элизабет грязные руки пьяного ублюдка. Бог свидетель – он с трудом сдержался, чтобы не сломать ему шею. Конечно, Бет только и ждала, что он набросится на ковбоя, как бешеный пес.

Эта маленькая гордячка считает его дикарем, недостойным дышать с ней одним воздухом. Но он отплатит той же монетой, больно заденет ее самолюбие – самое уязвимое место чопорной леди.

«Ее слова – это бумеранг», – убеждал себя Эш и считал свои действия абсолютно справедливыми. Но легче на душе не становилось.

Обернувшись назад, он запустил руку в ящичек за сиденьем, задев при этом Элизабет. Она резко отстранилась, наградив его уничтожающим взглядом, и со строгим лицом продолжала смотреть прямо перед собой.

Эшу захотелось схватить ее за плечи, развернуть и поцеловать. Он стиснул зубы. С того дня, когда она стремительно ворвалась в его жизнь, ему постоянно хочется ее целовать. Интересно, что говорится об этом в книге о правилах хорошего тона? Конечно, с его стороны это полное безумие – схватить женщину и целовать ее, даже если она сама напрашивается на это.

Эш хорошо знал женщин и понимал, что Элизабет хоть и считает его дикарем, но явно испытывает к нему интерес и желание.

Вытащив из ящичка небольшую коробку, которую спрятал до того, как увидел Элизабет у таверны, он положил ее между собой и девушкой.

– Хотите? – Эш вытащил шоколадную конфету и помахал ею перед носом Элизабет, искушая ее, словно рыбак осторожную форель. – Ларсон делает самые лучшие шоколадные конфеты в городе, – объяснил Эш. Сделав глубокий вдох, он с наслаждением втянул в себя сладкий запах и положил конфету в рот.

Элизабет растерянно заглянула в коробку.

– Значит, когда я была в книжной лавке, вы заходили в кондитерскую? – удивленно спросила она.

Эш с удовольствием смаковал конфету, которая таяла у него во рту.

– А что в этом такого? – спросил он. – Разве мужчина не может любить шоколад?

– Конечно, может, – согласилась Элизабет.

Из-под полей ее шляпки выглядывали золотистые мягкие волосы. Ветер вздувал легкие пряди, и они падали на изумленное лицо девушки.

– Но я никак не ожидала, что вы любите шоколад!

Эш нахмурился.

– Потому, что я дикарь, далекий от цивилизации?

– Просто мне кажется, что вы и сладкий шоколад – вещи несовместимые, – призналась она.

Услышав такие слова, Эш невольно улыбнулся. Одно он мог сказать с полной уверенностью: она всегда говорит то, что у нее на уме.

Положенная на сиденье коробка с конфетами была со стороны Эша попыткой примирения.

– Угощайтесь, – повторил он.

– Спасибо, – отозвалась девушка.

Макгрегор стал внимательно смотреть на улицу, протянувшуюся перед ними, краем глаза наблюдая, как Элизабет, не спеша, расстегивает на перчатке две крошечные перламутровые пуговицы чуть выше кисти. Ни одна из знакомых ему женщин никогда не носила перчаток, а эта знакомая леди никогда их не снимала, словно на ее руках было такое, чего она не хотела показывать окружающим. Так же старательно она скрывала и свою грудь. Открытым оставалось ее милое личико, а об остальном, можно было только догадываться. Он, не отрываясь, смотрел, как Элизабет снимает с руки лайковую перчатку, обнажая белую узкую ладонь. Это зрелище его взволновало.