Дебра Дайер - Хранитель сокровищ

– Но Пейтон, и в самом деле для них потерян, – ответил Эш. – Я не могу стать для этих людей внуком. Мне не удастся стереть из памяти все годы и события, которые сделали меня таким, какой я есть. Я не смогу здесь жить.

Раздосадованная Элизабет отошла от него. Эш сделал над собой усилие и постарался спрятать раздражение в дальнем уголке своего сердца. Он так сильно желал эту женщину, стремился к ней и душой, и телом. А она думала о другом мужчине. С его, Эша, лицом, но с душой иного человека.

Элизабет остановилась возле стола. Она сосредоточилась на гладкой поверхности из красного дерева, словно собираясь с мыслями. Когда она повернулась к мужу, на красивом лице сквозила твердая решимость.

– Ты не можешь решать этот вопрос так сразу, – сказала она, – не дав шанса ни Марлоу, ни герцогине, ни самому себе.

– Не стоит рассчитывать, что я стану тем человеком, о котором ты все время мечтала, – покачал головой Эш.

Элизабет гордо вскинула голову.

– Остается только надеяться, что, в конце концов, ты все-таки научишься ценить семью, – холодно обронила она. – И тогда не важно будет, как тебя зовут.

Как часто Эш казался Элизабет абсолютно невозможным человеком. Но бывали минуты, когда он ей нравился таким, каким был на самом деле. Тогда она узнавала в нем образ, мечты о котором жили в ее сердце столько лет. Но только теперь она поняла, как далек Эш Макгрегор, от Пейтона Тревелиана.

– Ты так верна Марлоу и его жене, – заметил Эш. – Такая преданность способна заманить в ловушку даже самого дикого зверя. Она вызывает благоговение.

– Думаю, мы должны продолжить нашу экскурсию – предложила Элизабет и открыла дверь.

Эш решительно ее захлопнул.

– У меня есть хорошая идея, – сказал он.

Обернувшись через плечо, Элизабет растерянно посмотрела на мужа, и, догадавшись, что он имел в виду, густо покраснела.

–Должно быть, ты шутишь, – запинаясь, произнесла она—Не здесь же... – Голос задрожал. – И не сейчас.

Однако Эш был серьезен, гораздо серьезнее, чем хотел казаться. Опершись руками о полированную дверь из темного дуба, он загородил дорогу.

– Я хочу тебя, – сказал он резко. – Прямо здесь. И сейчас.

Элизабет судорождно вцепилась в медную ручку.

– Если ты так настаиваешь, пойдем в мою комнату.

– Да, я настаиваю. – Эш убеждал себя, что хочет ее унизить, преподать урок и навсегда отбить охоту дразнить дикого зверя и расставлять ловушки. Но гнев был лишь уловкой – его обуревали чувства. Обвив рукой талию жены, Эш с силой привлек ее к себе. – А твоя комната чертовски далеко.

Почувствовав, как к шее припадают мягкие губы Эша, она испуганно вздрогнула.

–А вдруг кто-нибудь войдет?– растерянно спросиал она.

– Хорошие слуги всегда стучатся, прежде чем войти, – тихо прошептал Эш, с наслаждением вдыхая сладкий аромат лаванды. Руки его скользнули вверх, лаская стройное тело, и добрались до округлых холмиков грудей. – А в Четсвике все слуги вышколенные.

– Эш, мы не должны заниматься любовью здесь, – взволнованно продолжала возражать Элизабет.

Эш нащупал кончиками пальцев соски, которые от ласки становились все более крепкими и упругими.

– Я хочу тебя, принцесса, – прошептал он хрипло.

Элизабет уронила голову на плечо мужа.

– Ты хочешь наказать меня за расставленный, как ты считаешь, мной капкан? – спросиал она.

Эш легонько покусывал мочку уха Элизабет, заставляя ее тихонько стонать от удовольствия.

– В твою ловушку попался дикий зверь, принцесса. И тебе придется теперь смириться.

– Сколько все-таки в тебе упрямства, – прошептала она.

Схватив жену за плечи, Эш развернул ее и прижал своим телом к массивной дубовой двери.

– Где же твоя непокорность, принцесса? – усмехнулся он.

Элизабет подняла руки и обвила шею мужа.

– Я тебе не враг, Эш, – тихо прошептала она, привстав на цыпочки, и припала к губам Эша, целуя жадно и настойчиво.

Будь проклята эта женщина! За то, что заставляет его так ее хотеть! За то, что против своей воли он тянется к теплу и нежности больших серых глаз. Как может эта женщина казаться такой искренней, когда все ее заверения и поступки насквозь фальшивы?

Эш нетерпеливо приподнял юбки жены и развел рукой ноги. Теплая и гладкая, как шелк, кожа Элизабет опалила его огнем.

Стянув с нее панталончики, он принялся осторожно перебирать шелковистые волоски и вскоре почувствовал, как ласки сделали средоточие сладострастия Элизабет горячим и влажным. Пусть слова, срывавшиеся с ее губ, были насквозь лживыми, но то, что он сейчас ощущал под своей ладонью, было настоящим. Элизабет хотела его. Она стонала, извиваясь всем телом, и все крепче прижималась к нему. Он покрывал нежными поцелуями атласную щечку своей жены и учительницы, думая, как давно ему хотелось любить ее в самом неподходящем месте, в любую минуту рискуя быть застигнутыми врасплох.

Увидев, как Эш расстегивает брюки, Элизабет опустила глаза и тихонько вскрикнула, – возбужденная мужская плоть рвалась ей навстречу. Натягивая шелковое белье, она словно стремилась, как можно скорее выбраться наружу.

– Эш, – прошептала женщина чуть слышно, когда муж обхватил ее бедра.

– Обними меня ногами за талию, – попросил он хриплым от желания голосом.

Элизабет послушно вскинула ноги.

Не в силах сдерживаться, он пронзил ее пылающее огнем лоно.

Чувствуя, с какой жадностью принимает его жена, Эш хотел напомнить себе, что это фарс, но сомнения сгорали в пылу страсти, и он уже ни о чем не мог думать.

Казалось, это был ритмичный танец древнего язычника. Элизабет запрокинула голову назад и тихо вскрикивала. Ее тело сотрясала сильная дрожь. Целиком, отдавшись наслаждению, Эш покорно сдался чувствам и стал на короткое время одним целым с Элизабет.

Когда ускоряющийся ритм приблизил их к апогею, он резким движением завершил акт. С ее губ сорвался долгий стон. Элизабет так крепко обнимала его руками и ногами, словно не хотела отпускать. В глубине души он тоже сильно этого желал.

– Ах ты, развратник, – тихо прошептала Элизабет, припав губами к виску мужа. – Боюсь, никогда не смогу сказать тебе «нет».

– А почему, прекрасная интриганка, я должен тебе верить? – спросил он.

Пощекотав пальцами, ухо мужа, Элизабет запустила руку в густые волосы.

– Потому, что я тебе не лгу. И мне уже порядком надоело постоянно об этом твердить.

– Прибереги свои слова для кого-нибудь еще, принцесса, – усмехнулся Эш.

Глаза Элизабет сверкнули гневом.

– Клянусь, придет день, когда ты на коленях будешь умолять меня о прощении! – воскликнула она.

«Такой день и в самом деле придет». Он уже почти был в этом уверен.

Когда руки отпустили Элизабет и ее ноги соскользнули на пол, юбки с мягким шелестом опустились. И перед ним стояла леди. Платье скрыло следы их стремительной любви.

Неужели все это ложь? Леди играла роль проститутки лучше, чем все известные ему женщины.

Отвернувшись от жены, Эш принялся оправлять на себе одежду. Ему требовалось навести порядок и в своих вконец запутавшихся чувствах.

В эту минуту раздался тихий стук в дверь.

Элизабет вздрогнула. С бьющимся от страха сердцем она припала к двери. Кто бы это мог быть здесь так некстати? Эша неожиданное вторжение нисколько не волновало. С невозмутимым лицом он спокойно поправлял свой белоснежный галстук. Трудно было даже предположить, что всего несколько минут назад он занимался любовью. У этой самой двери, в которую настойчиво стучали.

– Как я выгляжу? – испуганно прошептала Элизабет.

– Щеки у тебя пылают, – усмехнулся Эш. – Губы покраснели, а в глазах лихорадочный блеск. А, в общем, ты похожа на женщину, очень довольную любовью.

Ей хотелось стукнуть его кулаком, но она лишь презрительно фыркнула. Снаружи упорно пытались открыть дверь, и Элизабет снова налегла на нее.

– Элизабет, – раздался мужской голос. – Что-нибудь случилось?

Она с досадой прикусила губу. За дверью стоял Дуайт Тревелиан. Меньше всего в эту минуту ей хотелось видеть его. Этот ужасный человек сразу обо всем догадается. Он с одного взгляда поймет, чем она только что занималась.

– Элизабет, – снова подал голос Дуайт, нетерпеливо дергая дверную ручку.

Эш присел на край круглого стола. Наблюдение за растерянной женой доставляло ему удовольствие.

– Думаю, лучше впустить непрошенного гостя, принцесса, – насмешливо посоветовал муж. – Иначе он вышибет все замки.

Элизабет тяжело вздохнула, мирясь с неизбежным и стараясь немного успокоиться. Она открыла дверь с притворной улыбкой. В коридоре стоял, с недоумением на лице, Дуайт.

– Вот так сюрприз! – радостно воскликнула Элизабет.

– Нисколько не сомневаюсь в этом, – согласился Дуайт. Пытливые голубые глаза осматривали Элизабет с ног до головы. – Что вы здесь делали? И почему у тебя такой потрепанный вид? – прибавил он не без ехидства.

Краска стыда заливала лицо Элизабет, и она нервно переминалась с ноги на ногу.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду? – растерялась она.

– Пока я шел по коридору, дверь без конца скрипела, – объяснил Дуайт и лукаво подмигнул.

– Джентльмен не обратил бы на это никакого внимания, – обиженно сказала Элизабет.

– Твой упрек больно ранит меня. Ведь я же подождал, пока все стихнет.

– Ты – настоящий рыцарь, – похвалила Элизабет.

Бросив взгляд через ее плечо, Дуайт внимательно посмотрел на Эша.

– А это, должно быть, тот самый молодой человек, который украл тебя у меня? – спросил он.

Элизабет укоризненно покачала головой. Она слишком хорошо его знала, чтобы принять всерьез эти слова.

– Можно подумать, ты когда-нибудь собирался на мне жениться, – в ее голосе звучала насмешка. – Ты так сильно увлечен ролью холостяка, что некогда подумать о супруге.

– Но если бы я искал жену, – улыбнулся он, – ты, бесспорно, возглавила бы список претенденток.

– Весьма польщена.

Дуайт прижал руку к сердцу и горестно воскликнул:

– Увы, моя прекрасная леди, я уже и не надеялся. Вы отказались скрасить своим присутствием мое бренное существование!

– Мне искренне жаль ту несчастную, что согласится за тебя пойти. – Взяв Дуайта под руку, Элизабет повернулась к Эшу. Он в упор смотрел на нее злыми, холодными глазами. Ее осенила догадка: Эш ревнует, и мысленно уже поставил на ней свое клеймо.

Элизабет одарила Дуайта самой нежной улыбкой. «Пусть этот невыносимый человек испытает настоящие муки ревности», – подумала она о муже.

– Позвольте мне вас познакомить, – заговорила Элизабет. – Энджелстоун, это твой кузен, – лорд Дуайт Тревелиан, виконт Уикэм. Он старший сын племянника Марлоу Бертрама, известного еще, как граф Клэйборн.

Дуайт переводил взгляд с Эша на портрет Эмори Тревелиана и обратно.

– Как вы похожи! Наверное, ты и в самом деле воскрес, – выговорил, наконец, он.

– Со стороны виднее, – ответил Эш, настороженно посматривая на кузена.

– Подумать только! Сколько лет прошло с тех пор, как мы играли вместе, Энджелстоун. – Высокий, светловолосый и стройный, Дуайт, грациозно ступая, подошел к окну и остановился. – Я помню, Лабиринт был твоим самым любимым местом для игр. Мы вели там потрясающие сражения. И, конечно же, хозяином замка всегда был ты, хотя я и на год старше. Королем всегда был ты.

Эш нахмурился. Слова кузена пробудили в нем воспоминания. «Дай Бог, чтобы Эш хоть что-нибудь припомнил», – молилась Элизабет.

Что-то неясное шевельнулось в укромном уголке души, где хранились забытые воспоминания. Ему казалось, что он стоит в темной пещере и один неверный шаг может лишить его жизни.

Дракон будет охранять мои сокровища.

Память дразнила, но манящий свет тут же гас, когда он пытался к нему приблизиться. На лбу от напряжения выступила испарина.

Повернувшись к Эшу, Дуайт снова спросил:

– Я слышал, тебя воспитали индейцы. Это правда?

– Меня спас человек из индейского племени, – спокойно ответил он.

– Впервые слышу, чтоб дикари спасали жизнь белому человеку, – слова Дуайта прозвучали скептически.

– Ты ведь ничего не знаешь об этих людях, потому так и удивляешься, – отозвался Эш, стараясь не взорваться.

– Что же такого интересного я о них не знаю? – презрительно усмехнулся Дуайт. – Эти дикари немногим лучше животных. Всю жизнь только и делают, что охотятся на невинных белых людей. Видишь, они даже не пощадили твоих родителей.

– Людям из этого племени приходилось защищать свою землю от захватчиков. Они просто отстаивают свой жизненный уклад, – невозмутимо ответил Эш. – Когда белые решили прочно обосноваться в их местах, индейцы хотели только одного – мира и возможности спокойно жить на маленьком клочочке земли, что даровал им Бог. Но белые восприняли эти условия в штыки. Правительство без конца нарушало соглашения, отбирая у несчастных все больше и больше земель, пока совсем не оставило их с пустыми руками. Дуайт задумчиво, потер подбородок.