– За что? – жалобно потирая затылок, протянул Менкаура.

– За пьянство! Где два других болвана? – гневно рявкнул мальчик грубым, глухим басом.

Менкаура кивнул в сторону застывших от неожиданности братьев. Они предчувствовали, что если досталось любимчику, то не исключена вероятность того, что гнев отца сможет развеять и братьев по ветру.

С трепетом они ждали своей очереди. И вот мальчик обернулся в сторону двух других братьев и буквально пригвоздил их своим огненным взглядом к стене. Адское пламя полыхало в некогда наивных детских глазах. Лицо, некогда принадлежавшее Фаруху, исказила маска еле сдерживаемой ярости. Фараоны поняли: перемещение удалось, Осирис с легкостью занял тело подростка и теперь готов воздать обидчикам за долгие годы заточения.

– Я ждал слишком долго! – прогремел он на сыновей.

Оба фараона одновременно опустились на колени, чтобы не гневить отца еще больше, и Хафра стал виноватым голосом отчитываться:

– Отец, после твоего исчезновения мы долго не могли узнать, куда тебя заточили, а когда выяснили, люди помешали нам. Они выдали нас твоим врагам, и те заточили нас в темницы. Много веков мы пытались вернуться, но темницы охранялись жрецом из храма Атума. Этот презренный Ур Маа следил за нами, как шакал следит за своей жертвой. И если бы не мальчишка, в тело которого ты временно вошел, мы так и оставались бы в заточении у коварной Нут.

– Для того ли я воспитывал вас настоящими воинами, чтобы сейчас вы стояли передо мной на коленях и, словно бараны, блеяли эти жалкие оправдания? – нечеловеческим голосом проревел Осирис, испепеляя покорно склоненные головы сыновей своим взглядом. – Для того ли я возлагал на вас такие надежды? Из года в год, столетия, нет, тысячелетия, если быть точным, я наблюдал глазами презренного для меня Акера, как люди меняют наши земли. Как чужеземцы оскверняют земли богов, память наших великих предков! Я слишком долго ждал! Хотя одно меня сильно порадовало, – неожиданно сменив гнев на милость, Осирис оскалился в ехидной улыбке. – Когда людишки осмелились прикоснуться к священному и перебили морду презренному мной Акеру на человеческое лицо. Признаюсь, в тот момент я испытал невиданное блаженство, чувствуя, как сжимались все внутренности этого монстра от унижения и безнадежности.

Менкаура представил, как могучему Акеру бреют каменную морду, ваяя из нее то, что угодно новому правителю, и захихикал. Он только успел нацепить на голову упавшую корону, предварительно отряхнув ее от пыли, когда отец, снова недовольный нелепым весельем младшего сына, наградил его новой звонкой оплеухой.

– Но отец… за что на этот раз? – жалобно простонал Менкаура, когда корона снова отлетела в сторону.

– Не время для веселья! У нас еще много дел! Вы выяснили, где боги прячут мои сущности?

– Да, отец, перед тем, как попасть в плен к жрецам Атума, мы успели выяснить подробно о каждом из тайников. Всего их три, не считая Акера. Первый находится в Абидосе, в твоем храме.

– В Абидосе? – проговорил Осирис, изогнув дугой бровь. – Они решили, что смогут остановить меня, спрятав мое тело у себя под носом? Глупцы! Веками глупость только процветает. Мы должны поторапливаться, до рассвета осталось совсем немного. Не хочу, чтобы раньше времени наш великий предок узнал о моем триумфальном возвращении из бездны.

– Но до Абидоса дней семь вверх по течению, не меньше. Мы можем не успеть, – осторожно, чтобы не разгневать отца плохой новостью, вмешался Хуфу.

Осирис окинул старшего сына презрительным взглядом.

– Долго же вы находились в небесном вакууме, таком же пустом, как и ваши головы, раз до сих пор не знаете, что мир сильно изменился за время нашего отсутствия. Видать, Нут хорошо выполняла свои обязанности, и мои сыновья как были олухами, так и остались. В отличие от вас, я запоминал все, что мог увидеть, каждый день стараясь отложить любую мелочь в своей памяти. Сейчас люди уже не те, что прежде, теперь они используют какие-то странные механизмы, которые быстро передвигаются по воде, но издают при этом ужасные звуки; приспособления для того, чтобы передвигаться по воздуху и по земле. Найдите одно из них, и мы быстро доберемся до Абидоса.

– Слушаюсь, отец, – воскликнул Хуфу и поспешил выполнять приказание.

– Куда это ты собрался? – рявкнул на сына Осирис. – А нам ты предлагаешь подождать тебя здесь?

– Нет, отец, я просто подумал…

– Думать буду я, а ты молча выполняй то, что я приказываю! – осадил сына Осирис и, отстранив младшего сына, все время болтающегося у него под ногами, гордо выпрямив спину, направился к выходу.

Братья переглянулись и поплелись следом за ним.

Когда они прошли сквозь кованые ворота, то вновь увидели уже знакомого им офицера, ранее пытавшегося испугать фараонов своим оружием. Несчастному, которого Хафра умудрился похоронить под слоем песка, каким-то загадочным образом удалось выбраться. Невнятно бормоча себе под нос проклятия, он пытался вытряхнуть песок из карманов формы, когда вновь заметил приближение нарушителей. Увидев посторонних, он первым делом вскинул оружие и прицелился, чтобы на этот раз все же успеть произвести выстрел, если на него вдруг снова вздумают напасть.

– Ни с места! – крикнул он.

– Опять ты! – воскликнул Хуфу, намереваясь повторить уже проделанное волшебство и погрузить непонятливого человечишку обратно в песок.

Но Менкаура, желая проявить себя перед отцом и показать тому, что он тоже чего-то достиг, остановил брата жестом руки и гордо произнес:

– Не надо, брат, я сам разберусь с ним.

Хуфу выгнул бровь, недоверчиво бросив взгляд на брата, но, поймав немое разрешение отца, пожал плечами и опустил руки.

– Валяй!

Получив разрешение и благословение отца, Менкаура, гордый собой, сделал широкий взмах рукой, и на офицера прямо с неба свалилось несколько литров ледяной воды. Но вместо того, чтобы испугаться, офицер удивленно посмотрел на четверку, причинившую ему столько неудобств, и, выбрав для себя жертву, направил оружие на Хафра. Он уже видел, что может самый высокий и крепкий из фараонов, видел, что может щуплик; мальчишку офицер решил в расчет не брать, оставался только толстяк.

Осирис строго посмотрел на младшего сына.

– Это все, чему ты научился? – недовольно проворчал он и кивнул среднему сыну, призывая того к действию. – Хафра, разберись.

Пришел черед Хафра показать, на что он способен. Он слегка взмахнул рукой, и в тот же миг сильный порыв ветра унес бедолагу офицера далеко в пустыню.

Менкаура фыркнул и, не оборачиваясь, пошел вперед.

Когда четверка появилась на улицах Каира, все, кто встречался им на пути, удивленно рассматривали странную компанию. Трое мужчин, одетых, как древнеегипетские фараоны, умершие более четырех тысяч лет назад, и молодой парнишка, который то и дело покрикивал на зазевавшихся прохожих, мешавших его проходу, награждая при этом каждого зеваку самыми грубыми эпитетами, являли собой весьма странное зрелище даже для такого искушенного города, как Каир.

Вдруг на одной из улиц, Осириса, который уже освоился в своем новом теле, за руку схватил какой-то грязный бродяга.

– Ах, вот ты где! Дрянной мальчишка! – закричал изрядно подвыпивший мужчина. – Я научу тебя уму-разуму! Я покажу тебе, как убегать из дома! Где мои деньги, что ты должен был принести еще вчера? Я что, зря тебя пою и кормлю? Ты так решил отблагодарить меня за то, что я воспитываю тебя без матери уже столько лет?

Этот бродяга был ни кто иной, как отец Фаруха. Не получив накануне вечером жалкие гроши, которые Фарух умудрялся заработать, выпросить или украсть за день, разгневанный родитель отправился на поиски непутевого сына в надежде устроить тому хорошую взбучку. Несколько часов мужчина бродил из квартала в квартал в тщетных поисках сына, и вот когда он уже потерял всякую надежду найти этого непокорного сорванца, он встретил сына в переулке, да еще и в компании трех незнакомцев, увешанных золотом.

Одного взгляда на блеск царских украшений хватило жалкому нищему, чтобы понять – его сын напал на золотую жилу. Алчность блеснула в глазах родителя, и он замахнулся на сына, надеясь тем самым запугать ребенка и получить свою положенную долю. Но вместо привычного блеяния и умоляющих уговоров о прощении мальчик гневно посмотрел на отца, выдернул свою руку и со всей силы толкнул того в грудь.

– Что?! Презренный щенок, жалкий выродок падшей женщины! – взревел мужчина. – Ты смеешь противиться воле того, кто оказался настолько благосклонен и оставил тебя при себе, а не выбросил на улицу! Да я…

Ругательства сыпались из пьяных уст буяна рекой, одно за другим. Жалкий пьяница осквернял имена всех, кто приходил ему на память.

Сначала Осирис внимательно смотрел на странного мужчину, но когда терпение его иссякло, он стремительно приблизился к отцу Фаруха, протянул руку и вцепился тому в горло. Жалкий пьяница захрипел, пытаясь вырваться. И вдруг он увидел то, от чего многие века сердца простых смертных умеряли свой ход и начинали дрожать от ужаса. Он увидел истинный взгляд бога загробного мира. На чистом детском личике заиграла дьявольская улыбка, а глаза воспылали пламенем, казалось, еще мгновение, и это пламя поглотит тебя, обрекая на вечные муки в аду. Осирис ощутил запах страха, исходящий от хрипящего мужлана, бьющегося в его руке. Тогда бог расцепил пальцы и злобно, словно гремучая змея, прошипел:

– Я позволяю тебе сейчас уйти с миром и больше никогда не тревожить меня!

Второй раз повторять не пришлось, отец Фаруха, еще недавно чувствовавший свою власть над хрупким и беззащитным ребенком и считавший мальчика своим личным рабом, в страхе попятился, приговаривая слова единственной известной ему молитвы, защищающей от темных сил.

Менкаура веселился, следя за осторожными шагами мужчины, и когда тот уперся спиной в стену, фараон не удержался и громко крикнул: «Беги!». Вид бегущего в страхе человечишки вызвал приступ безудержного смеха, и Менкаура громко засмеялся тому вслед.

Остальной путь до пристани они прошли спокойно. Осирис с горечью смотрел по сторонам, изучая город, который построили на священной земле жрецов Атума. Впереди показалась пристань. Появились очертания судов, перевозящих туристов по Нилу. Двухэтажные, комфортабельные, внушительных размеров, они покачивались от волн проходящих мимо парусников и моторных лодок частных владельцев.

Среди всех выделялось одно судно, внешне очень похожее на речные ладьи, на которых египтяне передвигались в далеком прошлом. Судно, сделанное из ливанского кедра и обильно залитое лаком, длиной не менее шестидесяти метров, с закругленным кверху носом, широкой кормой, открытой палубой и спасительным в полуденную жару соломенным навесом. Оно носило гордое имя «Осирис», чем и привлекло внимание фараонов. Подойдя к судну, Осирис в сопровождении сыновей ступил на трап.

– Эй! Стой! Это частная собственность! – оборвал его путь громкий голос, на палубе появился капитан.

Крупный мужчина лет сорока, с почти квадратным лицом, смуглый, с густой бородой и огромными, несмотря на строгий внешний вид, добрыми глазами, появился неожиданно, преграждая путь незваным гостям.

– «Осирис» не принимает гостей после полуночи, – объяснил свой отказ капитан и вежливо указал гостям на соседнее судно. – Вы можете обратиться к Ахмеду, его лодка в любое время готова принять на свой борт туристов.

Осирис нахмурился.

– Мы похожи на туристов? – строго спросил он.

– Нет, – ответил капитан. – Но…

Осирис не дал ему договорить.

– Тогда будьте так любезны и позвольте нам воспользоваться услугами вашего судна, мне оно ближе к сердцу, – стараясь быть вежливым, уточнил Осирис.

Но капитан не собирался уступать.

– Если вы хотите совершить прогулку именно на моем судне, то вам придется дождаться утра, приобрести в кассе билет, и тогда я буду рад приветствовать вас на «Осирисе», – едва сдерживая нарастающий из-за непонятливости подростка гнев, ответил капитан.

Но Осирис, словно не слыша его слов, демонстративно прошел на борт. Фараоны последовали за ним, и когда капитан попытался схватить мальчишку за шиворот, Хафра взял капитана за грудки и приподнял в воздухе.

– На помощь! – закричал капитан, понимая, что одному ему не справиться.

Осирис резко обернулся и метнул в него огненный взгляд, давая понять, что не отступит. Капитан поймал этот взгляд и осекся.

– Готов к разговору? – строго спросил Осирис.

Капитан кивнул.

– Мне нужно попасть в Абидос. До рассвета.

– Но это невозможно, – искренне воскликнул капитан. – До Абидоса несколько часов пути вниз по реке. Даже если мы будем передвигаться с наивысшей скоростью, то сможем добраться туда не ранее чем послезавтра.

– Твоя проблема крутить вот той штукой! – заявил Осирис, указывая на деревянный штурвал, расположенный в задней части судна.

– Но… – вновь попытался возразить капитан.