Фарух поверил незнакомцу.

– Так ты поможешь мне? – с надеждой спросил случайный узник пирамиды.

– Да. Только тебе придется заплатить за мою помощь, – в мальчике вспыхнула страсть к наживе.

Отец всегда учил его, что за любую услугу, оказанную кому бы то ни было, положено брать плату. Так, подростки помогают туристам и требуют с них благодарность. И Фарух, вспомнив это наставление, постарался воспользоваться сложившейся ситуацией и вывернуть в свою пользу. Ведь туристы народ богатый, они уже давно кормят всю страну и известны своей щедростью. Почему же Фарух должен упустить такую легкую возможность нажиться?

Узник затих. Немного подумал и ответил:

– Золото ты получишь, когда я выберусь на волю. Договорились?

– Договорились, – радостно ответил Фарух, но подумав, что может продешевить, решил уточнить еще один момент: – А сколько времени ты уже сидишь здесь?

– Достаточно долго, чтобы заплатить тебе столько, сколько ты желаешь получить, – догадался узник.

– Тогда… я согласен.

– Слушай внимательно. Сейчас ты должен войти в пирамиду, подняться на верхнюю галерею и повернуть один замок.

– Какой замок?

– Будешь внутри, дай знак, что это ты, я подскажу тебе, что делать дальше.

Фарух растянулся в улыбке. Ни на одно мгновение у него не закралась мысль, что он делает что-то ужасное. Он выпрямился и попытался сымитировать крик орла. Получилось это неумело, и вся долина наполнилась жутким звуком, похожим на крик умирающей вороны.

– Что это ты такое делаешь? – удивленно воскликнул голос.

– Это крик орла. Я прокричу…

– Не надо! – голос резко оборвал разошедшегося в своей изобретательности мальчика, – просто хлопни в ладоши.

– Хлопнуть в ладоши?

– Да. Хлопни в ладоши. Один раз. Этого будет достаточно.

Фарух разочарованно насупился, в нем уже загорелся азарт разорителя гробниц. Он желал придать этому действию что-то загадочное и запретное, но все же спорить не стал, и когда огненная рука узника пирамид отпустила его, мальчик с ловкостью примата продолжил спуск вниз.

Вход в гробницу находился чуть ниже того места, где состоялась встреча мальчика с узником. В свое время этот проход был проделан варварским способом, в 820 году нашей эры, жадным до легендарных богатств фараона халифом Абу Джафар аль-Ма’муна. Не найдя в пирамиде сокровищ, халиф оставил этот лаз для потомков, и несмотря на то, что настоящий проход был обнаружен спустя почти тысячу лет после вторжения халифа, именно его путь остался единственным входом в пирамиду.

Фарух быстро отыскал вход и незаметно проскользнул внутрь. Удача была на его стороне, и он никого не встретил на своем пути.

В пирамиде было очень душно, и мальчику сразу захотелось выбежать обратно, на свежий воздух, но вспомнив, что он обещал помочь человеку, попавшему в беду, да еще и сможет на этом заработать, Фарух пересилил свои страхи и двинулся вперед, вверх по каменной лестнице, ведущей к камере царя.

Сначала он прошел по узкой слабо освещенной галерее, затем прополз по длинному тоннелю и оказался в пустой просторной камере, в центре которой одиноко стоял огромный гранитный саркофаг.

Стены камеры были сделаны из массивных гранитных плит, точно таких же, какие использовали для саркофага.

Фарух заглянул внутрь, ящик был пуст.

– Что я должен делать? – оглядываясь в поисках пленника, громко спросил Фарух.

– Для начала тебе следовало хлопнуть в ладоши, – раздался громкий голос.

Голос исходил со всех сторон, из стен, из потолка и даже из гранитного ящика. Фарух в испуге начал оглядываться и, не найдя того, кому мог принадлежать голос, хлопнул в ладоши.

Голос тяжело вздохнул, поражаясь глупости своего помощника. И вдруг вся комната наполнилась бледно-голубым светом, точно таким же, каким сопровождалось падение звезд.

– Посмотри на стену, за саркофагом, – приказал мальчику голос.

Фарух, будучи суеверным, на мгновение замялся.

– Ну же, – подбодрил его голос. – Смелее.

На одной из плит появились странные знаки. Символы засияли так неожиданно, что от страха Фарух попятился.

– Видишь? – встревоженный молчанием мальчика, спросил голос.

– Да.

– Подойди.

Фарух послушно подошел к стене. От нее исходил сильный жар, сопровождаемый странным запахом серы.

– И что мне делать? – настороженно спросил мальчик, боязливо оглядываясь.

– Посмотри внимательно, в том месте, где расходятся слова, есть отпечатки рук. Видишь?

– Да.

– Приложи к ним свои ладони и толкни изо всех сил.

Не зная, правильно ли он поступает, Фарух со всей решительностью навалился на массивную плиту. К его удивлению, она легко скользнула внутрь, и камера наполнилась странным шипением.

Но когда звук уже набрал мощь, сквозь шум Фарух услышал другой голос, не принадлежавший узнику. В камере оказался кто-то еще. Фарух вполоборота бросил взгляд на вход и заметил странного лысого старика, облаченного в белые одежды, бегущего к нему.

– Остановись, – кричал тот, протягивая руки. – Ты не понимаешь, что творишь!

Но было уже поздно. Плита, скользнувшая глубоко внутрь, уже успела привести в действие неизвестный механизм, и с потолка над саркофагом, прямо внутрь гранитной громадины, посыпался белый песок. Фарух в страхе замер.

– Что ты наделал? – в ужасе воскликнул старик.

Он остановился и печально посмотрел на мальчика. Фарух виновато опустил глаза.

И вдруг камера наполнилась громким смехом узника. Это был жуткий, надрывный смех. Смех человека, обманувшего саму смерть. Влекомый природным любопытством, присущим человеку, мальчик посмотрел на гранитный саркофаг и чуть не потерял сознание от страха, когда из песка под аккомпанемент этого жуткого смеха появилась человеческая рука.

Шипение прекратилось.

Старик стоял на том же месте и с ужасом следил за тем, как из песка, сантиметр за сантиметром, появляется человек.

Сначала все происходило медленно, затем смех затих, узник прокашлялся и выругался на незнакомом Фаруху языке. Движение песка прекратилось. Но лишь на миг. Затем в один момент все содержимое саркофага вылетело наружу, разлетаясь по камере. Фарух почувствовал, как мелкие песчинки больно хлестнули его по лицу, а несколько из них даже попали в глаз.

Пока мальчик грязной рукой пытался протереть пострадавший глаз, узник и старец начали диалог.

Первым заговорил узник.

– Ур Маа, весьма польщен, что именно ты пришел встречать меня и первым лицезрел мое триумфальное возвращение.

– Не торопись радоваться раньше времени, Хуфу. Если ты наивно думаешь, что я позволю тебе выйти из этой камеры, то, вероятно, я весьма разочарую тебя.

– Что? Ты угрожаешь мне? – явно веселясь над словами старика, воскликнул Хуфу. – Жалкий человечишка. Ты смеешь угрожать мне, сыну великого Осириса, повелителю пустыни и владыке этой великолепной темницы. – Хуфу снизил тон. – Благодаря вашим стараниям, я, полагаю, оказался здесь, но теперь ты поможешь мне выбраться отсюда! Это ли не забавно?

Последнюю фразу недавний узник сказал с еще большим сарказмом и сам засмеялся собственной шутке.

Фарух уже прочистил глаз и решился посмотреть на того, кто так нагло и фамильярно разговаривал со странным стариком.

Все что угодно ожидал увидеть Фарух, но только не то, что он увидел. В центре камеры, там, где недавно лежала груда песка, возвышался незнакомый мужчина средних лет довольно крепкого сложения. Лицо его было круглым, взгляд устрашающим, и когда он смотрел на старика, ноздри его вздрагивали от едва сдерживаемой злости. На голове узника восседала корона. Из одежды на нем была такая же набедренная повязка, что и на изображениях древних фараонов, только качество материала было гораздо превосходнее, и пояс его отделан был чистым золотом.

Руки и шея его были украшены дорогими золотыми украшениями. На поясе болтался золотой кинжал, довольно странно изогнутый. Украшен кинжал был драгоценными камнями.

Фарух узнал в загадочном узнике одного из фараонов, захороненных на плато Гиза. В его душе поднялся вулкан эмоций. Мальчик уже считал себя первооткрывателем. Ведь он не просто нашел точное место захоронения фараона, но и предоставит свету настоящего правителя. Фарух уже представил себя на первых страницах газет. Весь мир склоняется перед его находкой. Мальчик, освободивший фараона. Он станет легендой. Такие мысли блуждали в голове у ребенка, пока фараон спорил со стариком.

Почувствовав странное желание проявить уважение к великому фараону, Фарух опустился на одно колено и склонил голову. Но его порыв остался незамеченным. Спор, возникший между стариком и фараоном, только разгорался.

– Уйди с дороги! И я сохраню твою жалкую жизнь, – властно приказал Хуфу, пытаясь обойти старика.

– Ты не выйдешь из этой камеры, и мы оба знаем, какую цену я готов заплатить, чтобы сдержать слово, данное своим богам.

– Много слов, глупый ты человечишка. Сколько таких, как ты, провидцев сменилось за то время, пока я был в заточении? Десятки? Может, сотни?! Позволь мне уйти, я не хочу причинять тебе страдания. Я не злопамятен и прощаю тебе предательство твоих предков.

– Только через мой труп, – решительно произнес Ур Маа и в подтверждение своих слов вынул из кармана странный предмет, напоминающий распятье.

Увидев, какие действия собирается предпринять против него глупый старик, Хуфу заметно развеселился.

– Тебя даже не научили, как бороться со мной? – усмехнулся он.

Старик опустил голову и, прижав ко лбу священное орудие, затараторил:

– О, великий праотец наш, прародитель всего сущего. Я взываю к тебе в глубину веков, обращаясь за помощью в борьбе с неверным тебе сыном…

Самоуверенная ухмылка на лице фараона сменилась испугом. Он попытался сделать шаг в сторону читавшего молитву жреца, но заклятие уже начало свое действие. Сделав шаг, Хуфу почувствовал, как одна его нога вдруг стала мягче. Он поднял руки, и они стали рассыпаться.

– Нет! Глупец! Я ждал этого столько лет! – в исступлении закричал фараон.

В этот момент в дело вступил Фарух. Увидев, что его великое открытие с такой легкостью начинает рассыпаться прямо у него на глазах, мальчик решил действовать. С ревом дикого волчонка он бросился на старца и со всей силы толкнул того в грудь. Старик потерял равновесие, отлетел и ударился о стену, выронив при этом свой защитный амулет. Голос его дрогнул, но старик не замолчал. Собрав все силы, он продолжил:

– Ты войдешь в неизведанное и защитишь…

Фарух не мог так легко сдаться и позволить этого глупому старикашке разрушить свои мечты. Он подбежал к старику, откинул ногой амулет и со всей силы ударил несчастного по лицу. Старик крякнул и обмяк.

Хуфу почувствовал, как руки его обретают былую крепость, а ноги так же уверено стоят на земле, как и прежде. Он посмотрел на мальчика.

– Я признателен тебе за твою помощь, – фараон снял с руки один из браслетов и протянул мальчику.

– Нет, мой повелитель, – гордый своим подвигом, ответил Фарух. – Мне не нужны деньги и драгоценности.

– Не нужны? – непонимающе нахмурился Хуфу.

– Нет.

– А что тогда тебе нужно?

Фарух показательно опустился на одно колено и преклонил перед великим фараоном голову.

– Я хочу служить вам. Если вы пожелаете, стать вашим верным рабом.

Фарух был уверен, что после такого успеха царь не сможет отказать ему и за короткое время, втершись в доверие фараону, он воплотит свои мечты в жизнь.

Хуфу задумчиво изогнул бровь и погладил длинными пальцами накладную бородку, закрепленную на подбородке.

– Моим рабом, – задумчиво проговорил Хуфу.

Его глаза властно сверкнули, он вновь ощутил давно забытый вкус власти. Власть разлилась по его горячим жилам и протянулась к самому сердцу. Как прежде, Хуфу упивался своим величием. Разве можно забыть это ни с чем не сравнимое наслаждение?

Ему понравилась эта идея. Оказавшись на свободе спустя четыре тысячи лет, он обязательно столкнется с непреодолимыми трудностями, а этот мальчишка, довольно отважный и смекалистый для своего возраста, может оказаться полезным. И Хуфу не стал больше раздумывать, сомнения не было в крови настоящих фараонов.

– Ладно, ты можешь пригодиться. Скажи мне, далеко еще до восхода великого?

Не понимая, что подразумевается под эпитетом «великий», Фарух посмотрел на фараона виноватым взглядом и пожал плечами. Хуфу в раздражении закатил глаза.

– Далеко до рассвета, – недовольный первой оплошностью своего нового слуги, властно уточнил Хуфу.

– А, – протянул Фарух, – у нас есть время, мой господин. Я жду ваших указаний.

Хуфу явно понравилось такое послушание, и он, подняв посох старика, выставил его вперед и произнес:

– Мы идем выручать моих братьев!

И Фарух догадался. Три звезды, упавшие на три пирамиды, это – три оживших фараона. И в его детской, еще не окрепшей, но уже жадной до наживы душе замерцал свет надежды. Он уже видел себя в дорогих одеждах, представлял, как после долгих лет, проведенных в унижении и нищете, он приедет в родной квартал на дорогой машине, и его охранники заставят отца ответить за побои и оскорбления. Подгоняемый такими мыслями, Фарух быстро направился к выходу, семеня за фараоном.