* * *

Свист чайника болью отдался у нее в голове. Иди тихо застонала, когда Мадлен подбежала, ругаясь, чтобы выключить его.

Иди открыла опухшие красные глаза.

– Если ты когда-нибудь снова напоишь меня, – начала она, а затем внезапно бросилась вперед, закрывая рот. – Быстро, с дороги! – Она оттолкнула стул, едва не свалив с него чашку с кашей для Томми, и бросилась в ванную.

Мадлен подняла брови на Томми, который терпеливо сидел в своем высоком стульчике в ожидании следующей порции.

– Вот, хороший мальчик. Ну-ка, попробуй ложкой. Вот-вот, умница, Томми. Скоро тебе будет два годика, и ты покажешь маме, как хорошо умеешь есть сам. А я пока сделаю ей чашку чая. – Она начала искать мед и лимон. Томми развлекался тем, что рисовал кашей, макая в нее свои маленькие пальчики и размазывая ее на дощечке своего высокого стула.

Когда Иди вернулась, ее лицо казалось восковым, а обычно блестящие черные волосы свисали влажными прядями.

– Томми! Посмотри на этот бардак.

Мадлен хихикнула.

– Губка и вода очистят это за секунду. Перестань беспокоиться. Он счастлив, он ест. Вот, выпей это.

– Ни в коем случае. Я больше никогда не буду пить ничего, что ты мне даешь. Утренняя тошнота – ничто по сравнению с этим, – пробормотала она.

– Это пройдет, милая, – лукаво сказала Мадлен, возвращаясь с теплой фланелью для Томми.

Иди улыбнулась.

– Что бы я делала, если бы ты не появилась в моей жизни? Ты всегда собираешь меня по кускам после моих ужасных ошибок.

– Это не было ошибкой, Иден. Но Бен тебя подвел. Вы причинили друг другу боль. Все кончено. – Она пожала плечами. – Завтра ты можешь встретить другого человека.

Иден бросила на нее испепеляющий взгляд.

– Я говорила тебе, что сказал Бен. Я собираюсь выяснить, что он узнал о Томе.

– А может, он соврал, – предположила Мадлен.

– Нет, он что-то знал. Я начну с газет на Флит-стрит. Не исключено, что он прочитал какую-то статью.

– У тебя нет ни имени, ни деталей. С чего начать?

Иди пожала плечами.

– Он жив. Я его найду. Что это за напиток, кстати?

– Мед… сахар всегда помогает при похмелье. Лимон – это витамин С. Твоя бабушка не учила тебя этому?

– Да, учила, – передразнила она.

– И секретный ингредиент, который является ключевым. Ничего вредного, – заверила Мадлен. – Пей, и через полчаса почувствуешь себя лучше.

Иди откинула голову и, сморщившись, проглотила жидкость. Она посмотрела на Мадлен обвиняющим взглядом, а затем ее глаза округлились от странного покалывания на языке, который начал гореть, и Мадлен об этом знала.

– Что…

– Кайенский перец, дорогая. Чили снимает боль, хочешь верь, хочешь не верь.

Иди закашлялась, а потом начала плеваться.

– Доверься рецепту моей французской бабушки, – сказала Мадлен. – Так, сейчас почти семь тридцать, а мы должны встретиться с Обри-Финч в десять. Еще полно времени…

Иди поцеловала Томми, прежде чем снова уронить голову на кухонный стол.

– Нет, Мадлен, – простонала она из-под рук, которыми обхватила голову. – Я не могу ее видеть. Не в таком состоянии.

– Все будет в порядке.

– Не будет. Меня тошнит. У меня болит голова. Меня скоро опять вырвет. Разве Сара начинает не сегодня?

– Да.

– Я позвоню миссис Миллер и попрошу ее посидеть с Томми часок, пока я не приду в себя. Вы вдвоем справитесь с примеркой?

– Уверена, что справимся, но мисс Обри-Финч будет разочарована. А что, если нужно будет внести изменения или она поправилась на триста фунтов?

Несмотря на боль, Иди рассмеялась.

– Ну, позвони ей сейчас и перенеси примерку. Сошлись на меня. Скажи ей, что я заболела.

– Ах, Иден. Она собиралась заплатить нам сегодня, не так ли?

– Не вини меня. В любом случае это все из-за тебя. О, позвони, Мадлен, пожалуйста, – взмолилась она, а затем с трудом встала на ноги. – Я проведу сегодняшнее утро в ванной.

* * *

Когда Мадлен вернулась от миссис Миллер, оставив у нее Томми, она открыла журнал салона, который Иди вчера вечером принесла домой, и нашла номер мисс Обри-Финч. Она проверила время. Было чуть больше восьми.

Через несколько минут она постучала в дверь ванной.

– Иден?

– Ммм?

– Тебе не нужна помощь?

– Этот чили прожег весь путь обратно.

– Тогда придется выпить попозже еще. Иди в постель.

– До моей спальни, кажется, миллион миль. – Она открыла дверь, растрепанная и очень бледная.

– Я перенесла встречу на завтра.

– Спасибо, Мадлен. – Иди направилась к себе в комнату.

Мадлен смотрела, как Иди упала в постель и опасливо натянула на себя одеяло.

– И она сказала, что занесет оплату сегодня днем.

– Я же говорила, что все будет в порядке, – зевнула Иди, закрывая глаза.

– Позвони в салон, когда наконец встанешь, – предложила Мадлен. – Выздоравливай, Иден.

Она вышла из квартиры подруги, спустилась с верхнего этажа ее дома в Челси и поехала на такси к себе домой, откуда вышла через час, выглядя идеально, и взяла экипаж, чтобы доехать до салона, до которого было рукой подать. Она приехала чуть раньше Сары.

– Bienvenue. – Она улыбнулась. – Добро пожаловать, – добавила она, глядя на растерявшуюся девушку. – Нервничаешь в первый день?

Сара кивнула.

– У меня даже живот болит.

– Ну, как и у мисс Валентайн. Боюсь, сегодня ее не будет. – Она увидела, как опустились плечи Сары.

– Да? Ничего серьезного, надеюсь.

Мадлен покачала головой.

– Головная боль. Ей просто очень нужен отдых. Она склонила голову набок. – Ты выглядишь просто прелестно.

Сара сняла пальто и смущенно поправила юбку.

– О, я рада, что вам нравится, мисс Делакруа. И… У меня не было возможности поблагодарить вас, что вы нашли меня в тот день. Вы были как ангел, посланный с неба. Я ненавидела свою работу в ресторане, а это совсем новый мир, – сказала она, любуясь одеждой, развешанной вокруг в защитных чехлах. – Это коллекция для Обри-Финч?

– Да. Молодец, что запомнила. Но мы не будем доставать ее сегодня. Тем не менее всегда найдется куча дел. Хочешь примерить новую форму? Она сотворит чудеса с твоей фигурой и отлично подойдет к этим новым туфлям. О, и пожалуйста, не пропусти курьера, который занесет оплату от мисс Обри-Финч…

* * *

Алекс проснулся с тупой головной болью и вспомнил о бренди, выпитом накануне вечером. Телефонный звонок заставил его заскрипеть зубами, и он сел на кровати, понимая, что все еще во вчерашнем костюме. Звонила Пен, чтобы попросить об одолжении.

– Я уже отправила конверт в твой клуб с водителем. Если будешь в городе и сможешь доставить его, это спасет меня от лишней беготни, – сказала она.

– Конечно, я могу сделать это за тебя. – Он зевнул. – Что насчет сегодняшнего вечера?

Он выслушал ее идеи вечерних развлечений.

– Мне кажется, я что-то не в настроении для шоу, – ответил Алекс, приготовившись услышать неизбежное мягкое ворчание. Он знал, что она хотела пойти в театр, но не мог даже думать об этом и предложил альтернативу: – Как насчет нового джазового клуба, о котором ты мне говорила?

– Ты имеешь в виду «Мюррей»?

– Точно, – ответил он. – Мы могли бы выпить там, а затем поехать в отель «Сесил»?

– Хорошо, – одобрила она. – Алекс, я слышу, что ты еще сонный. Не забудь об оплате. Я обещала.

– Завезу во второй половине дня, – пообещал он.

– Спасибо, увидимся в семь, дорогой. Я заеду за тобой на такси. Я тебя люблю.

Алекс положил трубку и моргнул, думая о том, как легко она говорит о своей любви, в то время как он все еще не решается ответить ей тем же. Он понимал, что причиняет ей боль, но его мать хитро подытожила: «Пенни терпелива, как крокодил».

Он снова снял трубку и позвонил, чтобы подтвердить свой визит на Севил-роу. Сегодняшний день казался ему важным после вчерашнего решения: переломный момент. К полудню он сможет отпустить прошлое. После сегодняшней встречи с Фитчем, в ходе которой он, скорее всего, не узнает ничего, что помогло бы ему распутать тайну его прошлого, он просто отпустит его и позволит ему улететь прочь, как воздушному шару.

Он сидел, прислонившись спиной к потертой коже двуколки, и наблюдал еще одно холодное лондонское утро. Было сухо и достаточно холодно, чтобы пошел снег, и он заметил, что в витринах магазинов начали появляться рождественские украшения. Новый год манил, и, возможно, новая жизнь.

Экипаж подъехал к Севил-роу, и Алекс увидел место, где он очнулся в окружении толпы зевак. Его щеки покраснели от этого воспоминания, и он был рад, что двуколка остановилась. Алекс вышел на тротуар и заплатил кучеру. Когда он повернулся к входу в «Андерсон и Шеппард», Персиваль Фитч уже улыбался ему с верхней степени лестницы.

– Доброе утро, господин Уинтер.

– Доброе утро, Фитч. Надеюсь, у вас там хорошо растоплен камин.

Джонатан Элтон вернулся, выполнив какое-то поручение, и вошел вслед за Алексом. Он вздрогнул и подул на руки.

– Холод собачий. Чашку чая, сэр?

– Хорошая мысль, – ответил Алекс, Элтон пошел по коридору, а он последовал за старшим портным в главный салон. – Ну, отлично выглядите, Фитч. Этот деревенский воздух явно пошел вам на пользу.

– Это правда. – Он постучал себя по груди. – И моему врачу нравится то, что он делает для моего сердца. Я так понимаю, вы здесь не за костюмом, сэр? Элтон сказал, что вы хотели со мной встретиться.

– Ну, теперь, когда вы об этом упомянули, думаю, стоит обмерить меня для нового костюма. Боюсь, что я женюсь, Фитч! – Они посмеялись над рифмой, и портной выглядел искренне обрадованным.

– О, поздравляю, господин Уинтер. Замечательная новость. Тогда новый утренний костюм, новый вечерний костюм, возможно, одежда для путешествия?

Алекс кивнул.

– Это будет в апреле. Мы проведем медовый месяц в Европе и собираемся добраться до Константинополя.

– Тогда вам понадобится легкая одежда.

– Оставляю это все на ваше усмотрение. Свадьба – первого апреля.

– День смеха, сэр? – спросил Элтон, вошедший с подносом с чаем. – Надеюсь, что вы не шутите, – сказал он с усмешкой.

Фитч откашлялся.

– Чай, Элтон, пожалуйста. – Он снова посмотрел на Алекса. – Весенние свадьбы всегда прекрасны, – заметил Фитч, – при условии, что нет дождя. Ну, мы сделаем свежие замеры, сэр, если не возражаете.

– Конечно.

Элтон подошел с чайником и начал расставлять чашки на блюдца, пока Фитч измерял обхват груди Алекса.

– Мне нужно поговорить с вами о том дне, когда меня сбило такси на Роу, – начал Алекс.

– Да? – сказал Фитч. – Чем могу помочь?

Алекс вздохнул.

– Честно говоря, я и сам не знаю. Я хочу знать все, что вы помните о том моменте, когда я пришел в сознание.

– Я постараюсь, сэр. – Он записал какие-то цифры и начал рассказывать, что помнил, продолжая измерять Алекса.

Фитч выпрямился.

– …и я сразу отправил его вам.

– Этот платок? – спросил Алекс, вытаскивая его из кармана и замечая растерянность Фитча.

– Э… да, сэр. Хотя, возможно, это уже неважно сейчас, учитывая вашу грядущую свадьбу, но в тот момент я подумал, что необходимо вернуть его вам. – Портной, должно быть, удивлялся, с чего бы вдруг Алексу носить с собой красный платок.

– Фитч, это моя единственная связь с прошлым, которое я не могу вспомнить. Я понятия не имею, кому он принадлежит и почему он у меня. Вы лучше других знаете, что он сшит качественно и аккуратно. Я знаю, что все хотят погладить меня по голове и предполагают, что это, вероятно, подарок от благодарной девушки из борделя, но… – Он покачал головой. – Я в это не верю.

– Я не могу пролить свет на это, сэр, – ответил Фитч.

– Может быть, вы можете пролить свет на костюм?

– Костюм? – Он нахмурил брови и повесил сантиметр обратно себе на шею.

– Тот, что был на мне до того, как вы любезно предоставили мне новый. Я надеялся, что он поможет прояснить хоть что-то.

– Нет, сэр, сомневаюсь. Я проверил карманы и обнаружил только платок. Там больше ничего не было. Позже мне пришло в голову, что вас, возможно, ограбили.

Алекс начал ходить туда-сюда, не обращая внимания на то, что портному нужно было его обмерить.

– Да, точно.

– Мне очень жаль, господин Уинтер, – мягко сказал Фитч.

– А какова дальнейшая судьба этого костюма? – спросил он.

Фитч побледнел.

– Вы просили меня избавиться от него, сэр.

– И вы это сделали?

Портной выглядел подавленным.

– Я не виню вас, Фитч. Я просто пытаюсь найти хоть какую-нибудь зацепку.

– Я понимаю, сэр. Но боюсь, я последовал вашим указаниям. Элтон избавился от него. Мы, э… Ну, я думаю, что он достался Христианской миссии в Северном Лондоне. Элтон живет недалеко оттуда и сам отнес его туда, насколько я помню, не так ли, Элтон?