Я даже не осмеливаюсь размышлять об этом, боясь привлечь его вновь в нашу жизнь.

Дай Бог, чтобы мы больше никогда не видели его и не слышали о нем.


Демон должен навеки вернулся в свою обитель.


— Том, прости, еще один малюсенький вопрос.

— Опять о нем?

— Нет, я же обещала! Это о тебе или скорее о нас…

— Спрашивай, об этом я могу говорить вечно — тихо прошептал он мне на ухо и нежно прикусил его — по телу сразу же пробежала сладкая дрожь. Нет, не сейчас…

Скажи, когда ты меня увидел в Кафе Дез Артистс, что ты подумал? Была ли я похожа на тот образ, что изобразил художник? Как ты меня представлял?

— Девочка моя, я был в ресторане задолго до того, как ты туда вошла. Будущая встреча так сильно волновала меня, что я пришел за час до назначенного времени, просто сидел за другим столиком. А когда ты появилась, признаюсь, не нашел в себе сил сразу подойти

— Ну и? Я тебя так напугала?

— Нет, малыш, ты была, конечно, другая, не такой, как я рисовал тебя в мечтах. Ты была настоящая, милая, трепетная, немного испуганная, живая, наконец! И самая любимая.

Я опять почувствовала его нежные губы и упала в блаженство, разлившееся по всему телу мягкой и теплой волной. Подожди, Том!

— Подожди минуточку! Но как ты мог так быстро полюбить меня? Мы знакомы с тобой от силы неделю…

— Ты с ума сошла? Мне надобно задавать тебе этот вопрос, потому что меня ты знаешь лишь неделю! А ты, ты появилась в моей жизни задолго до того, в то время, когда даже не ведала, что незнакомый маленький мальчик в далекой стране стоит почти каждый день перед твоим портретом и представляет себя храбрым рыцарем на белом коне, спасающем прекрасную принцессу от власти злого дракона, заточившего ее… на чердаке… не смейся. Я очень боялся чердака в нашем поместье, поэтому Ты сидела и ждала своего освободителя именно там.

Потом я вырос, и твой образ стал меняться вместе с моими восприятиями особ женского пола. Я никогда не идеализировал тебя, всегда старался представить живой, из плоти и крови, человеком с набором индивидуальных достоинств и недостатков, поэтому и воспринял в реальности такую, какая ты есть. Вот и вся разгадка. А теперь моя очередь спрашивать.

— Давай, попробуй

— Елена, этот вопрос очень важен и постарайся на него ответить честно.

Томас сел на кровати и развернувшись ко мне, спросил, четко произнося каждое слово

— Скажи, кого ты сейчас любишь — меня самого или Его образ во мне?

Я ожидала этот вопрос, мало того я много раз сама себе его задавала и каждый раз отвечала по разному.

Взглянув в его огромные взволнованные серые глаза, внимательно смотрящие мне в душу, я на секунду зажмурилась и улыбнулась

— Иди ко мне, ляг рядом, мне так хорошо, когда я чувствую твой запах и тепло твоей кожи. Я все тебе скажу. Всю правду, как на духу. Вот и умница.

Я дотронулась пальцем до его мягких губ и прошептала-

— Томас, послушай меня и запомни и больше никогда не сомневайся.

Я люблю тебя не потому, что ты похож на Него, а потому что именно Ты был предназначен мне судьбой, Ты, скромный, застенчивый, милый, романтичный, обаятельный, самый нежный и ласковый, мой потерявшийся в чужом городе мальчик Том.

А в душе продолжила-

(никогда не скажу тебе, хотя в этом уверена, что нет никакой разницы между ним и тобой, потому что вы едины, но эту тайну я оставлю в своем сердце, должен же быть у женщины маленький секрет)

Томас внимательно выслушал меня и слегка улыбнулся.

— Спасибо. Потерявшийся мальчик, какая странная аллегория…

Малыш, у нас сегодня очень важный день. Давай, пей скорее кофе и… ну что ты делаешь?….Конечно, я хочу тебя…

*******************************************************************

В этот день, я была представлена его семье, точнее отцу и старшему брату Саймону в их лондонском офисе.

Джордж Коллинз, грузный крупный мужчина, с ярко красным гипертоническим румянцем на щеках, действительно заслужил выход на покой, и мне стало понятно его решение о передаче пакета акций Томасу. Старший Коллинз должен был заняться любимым делом и вовремя это понял.

Саймон, высокий подтянутый представительный мужчина сорока лет, олицетворяющий собой образ удачного бизнесмена с рекламного плаката, коим он и являлся, вежливо принял нас в офисе, предложил кофе, и был рад познакомится с будущей женой брата. Правда я не приняла окончательно предложения Томаса, обещая дать ответ как можно скорее, но он уже давно все для себя решил и просто не рассматривал вариант моего отказа. В принципе, я тоже.

Мне не было ясно, какое впечатление я произвела на обоих господ. Очень надеюсь, что благоприятное, потому что не преследовала корыстных целей в отношениях с младшим Коллинзом и искренне любила его. Полагаю, что это было заметно по моим восторженным глазам, которые я не сводила с Тома, поэтому Саймон в конце нашего разговора явно смягчился и на его красивом смуглом, сначала абсолютно непроницаемом холодно деловом лице топ менеджера из глянцевого журнала уже несколько раз появлялась искренняя улыбка. Полагаю, что они перестали рассматривать меня как охотницу за частью их состояния, как возможно думали о Мари Энн, если эта девушка и была им представлена в прошлом. Хотя, возможно и нет, мне очень хотелось верить, что я первая, кого мой милый знакомил со своей семьей.

Единственное, что меня немного смутило, так это слова Саймона, которые он сказал отцу, стараясь произнести их как можно тише, чтобы ни Томас ни я не расслышали.

— Папа, не знаю как ты, а я понял это с первого взгляда, как только она вошла. В принципе от Томаса ничего другого ожидать не приходится. Он всегда был не в себе.

На этой странной ноте и закончилась мое первое знакомство со старшей половиной семьи Коллинз.


15 мая 2010 года


Сегодня я стала женой Томаса Коллинза и вернулась в Торнбери уже навсегда.

Извини мой дорогой дневник, что совсем забыла тебя. Боюсь, что я счастливее всех в этом мире и у меня совсем сейчас нет времени, чтобы собраться в путешествие! Через час подадут машину, Томас хочет отвезти меня к Океану, на север Франции, в Аквитанию. Мне все время представлялось, что медовый месяц я обязательно проведу на сказочном острове под пальмами в стиле Баунти, но идея Подышать Океаном — она так неожиданна. Пока, мой дорогой, дневник, я вернусь к тебе, когда вернусь… ха — каламбур…


01 июля 2010


Сегодня я вспомнила слова цыганки…сколько времени прошло с той роковой встречи.

Лев превратился в Овечку, а Змея укусила себя за хвост, совершив колесо Сансары. Все сбылось. Ты увидела мое грядущее, мудрая гадалка.

Временной цикл завершился, мой любимый вернулся ко мне в другой ипостаси.


09 апреля 2012 года.


Прости меня, мой верный дневник! Я бесконечно виновата перед тобой, но если я тебе сейчас все объясню, то ты обязательно поймешь и простишь меня.

Позавчера 07 апреля, не дождавшись всего одного дня до моего рождения, на свет появился наш долгожданный малыш. Я уже решила назвать его Майклом, а Томас добавил имя Фитцджеральд. Да здравствует маленький Майкл Фитцджеральд Коллинз!!! Мы так счастливы, что кажется, будем жить вечно!


07 марта 2013 года


Странная ситуация, бессонная ночь, растрепанное настроение с самого утра. Предчувствие, тревожное и неизбежное ожидание неприятных новостей под аккомпанемент плачущего весеннего дождя за окном. Ничего удивительного — обычная мартовская погода, привычная утренняя влажная промозглая дымка, застилающая аллеи парка. Если бы не одно обстоятельство — Томас покинул меня сразу после завтрака, сославшись на непредвиденные обстоятельства, он уехал в Лондон. У меня даже не было возможности проводить его, малышу Майклу немного нездоровилось, со вчерашнего вечера он куксился, а с утра его лобик нагрелся, температура медленно и верно поползла вверх, глупая мама не уследила и оставила его играть в манеже в детской, забыв всего на несколько минут прикрыть дверь. Вездесущему коварному сквозняку хватило упущенного времени, чтобы мальчик переохладился и зашмыгал носиком.

Я слышала, как за завтраком раздался звук мобильного Тома, он быстро встал из за стола и отошел к окну, я невольно обратилась в слух, но тихий разговор перебил жалобный плачь маленького и мне к сожалению не удалось понять, кто с самого утра разыскивал мужа и нарушил наши невеселые планы отвезти сына к знакомому доктору на осмотр, не допив кофе, он подошел ко мне и мельком проведя по щеке губами, бросил уже на ходу:

— Девочка, я не некоторое время отъеду в Лондон. Извини, дело совершенно не требует отлагательств, не волнуйся, если не успею к обеду, вели подавать, не жди меня. Позвони Милтону, возможно будет достаточно консультации по телефону. Только не вздумай пить без меня чай, к шести я вернусь определенно.

Стараясь успокоить плачущего горячего Майкла и в тоже время осмыслить неожиданный отъезд Томаса, я успела задать лишь один вопрос:

— Скажи мне, что то плохое с твоими родными?

Он с грустной улыбкой произнес

— Нет, с отцом и с Саймоном все в порядке… Извини, ради Бога. Мне действительно надо спешить. Я сам еще не в состоянии понять, ЧТО произошло…

Я знала одно, сейчас Томас вряд ли намерен давать объяснения. Его быстрые шаги в коридоре уже удалялись.

Громкий капризный плач больного ребенка отвлек меня от нарастающего волнения, я прижала маленькое трепещущее горячее тельце к себе и запела его любимую колыбельную, легко покачивая и убаюкивая. Мамин голос совершил чудо, мой крошка успокоился, перестал плакать и смотрел на меня осоловевшими воспаленными глазками, уставшими после бессонной ночи. Легкий шелест шин за окном отвлек на короткий миг мое внимание, я быстро выглянула из окна детской, темно серое крыло Ровера мелькнуло на повороте мокрой аллеи и исчезло. Невольная ассоциация с памятным августовским днем моей прошлой жизни в Торнбери, черным крылом промелькнула в моих воспоминаниях. Томас никогда еще так неожиданно не покидал меня, предательское чувство страха шевельнулось в сердце. Темное предчувствие надвигающейся беды тонким мерзким щупальцем тронуло его и на время ретировалось, стоило мне лишь взглянуть на раскрасневшегося малыша и отвлечься. Не опуская его в колыбельку, я набрала номер Стивена Милтона, друга Тома, нашего семейного педиатра, живущего в получасе езды от Торнбери. Извинившись за беспокойство, я попыталась более подробно описать жалобы и симптомы заболевания, получив необходимые наставления и обещание заехать в течении дня, я с благодарностью положила трубку и спустилась на кухню, чтобы дать мальчику понижающую жар микстуру. Майкл недовольно заворчал, завертел головой как китайский болванчик, сжав плотно маленький ротик, но все же выпил лекарство и уже через десять минут, когда температура спала мирно посапывал у меня на плече. Ну и слава Богу, сейчас ты поспишь, силы вернуться к тебе, ничего страшного не произошло, обычная простуда, сколько их у тебя еще будет мой миленький мистер Коллинз! Я чмокнула влажный прохладный лоб малыша и положив его в кроватку, тихо прикрыла дверь детской.

Пройдя в нашу спальню, я обессилено опустилась на кровать, так что же произошло? Кто позвонил Томасу? Если беда не с его родными, тогда с кем?

Я прилегла на постель и осторожно коснулась рукой его подушки, казавшейся еще теплой и хранящей след от головы. Мальчик мой, где и с кем ты сейчас?

Надвигающиеся слезы перебил звонок на мобильный, громко заигравшая мелодия заставила меня вздрогнуть и моментально вскочив, броситься на поиски телефона, пока он не разбудил в соседней комнате заснувшего ребенка.

Засветившаяся на заставке фотография дочки на миг наполнило сердце теплом. Недолгий разговор с ней немного успокоил и развеял мрачные мысли. У старшего малыша и у мамы все слава Богу хорошо!

Юлечка должна уже очень скоро приехать к нам, она заканчивала девятый класс интенсивно посещая репетиторов для улучшения английского и два следующих года, вплоть до поступления в университет, будет учиться в Сассексе, в колледже Ст. Бид, недалеко от Истбурна. Наш выбор пал на эту школу по причине ее удобного местоположения. Всего час езды на машине будет отделять меня от ребенка, всего час, а не пять по воздуху… Все так относительно… Лишь мысль о маме, которая остается совсем одна в Москве, не давала покоя, я не однократно предлагала ей переехать к нам, но разве можно безболезненно пересадить старое дерево, не повредив корней? Мама предпочла остаться в одиночестве, но в родных стенах малогабаритной хрущевки. Юлька же наоборот зачеркивала в нетерпении дни на календаре, в нетерпении ожидая, когда вырвется из под опеки дотошной бабушки и насладится абсолютной свободой в студенческом кампусе. Мое робкое предложение пожить в поместье она отвергла, правда с вежливым оправданием и смущенной улыбкой. Она нашла неожиданного союзника в лице Томаса Коллинза, который не замедлил мне напомнить, что дети заслуживают доверия и возможности самостоятельно встать на ноги и расправить крылышки. Видимо ты совсем забыла себя в молодости, неужели, что то кроме свободы было ценно для тебя в то время? Да, он как всегда прав.